* * *

Почему-то не было жарко, хотя спала она одетой и под одеялом, а в очаге постоянно горел огонь. Было очень уютно. Просыпаясь, она видела на фоне этого огня профиль шута, слышала тихие голоса и чувствовала, что шуту тоже хорошо. Не потому что он нашел достойного собеседника. Вот уж чего у шута не было начисто, это убеждения в собственной исключительности, и разговаривать он любил вовсе не только с особенными умниками. Впрочем, он и Лену считал умной, наверное, на общем женском фоне Сайбии, где читать-то умели избранные, а уж чтоб не только уметь, но и читать…

Они отменно выспались, и Лена, конечно, продрыхла намного дольше, чем мужчины. Жалко, зеркала нет, подумала она, ощупывая нос и щеки. Кожа вроде не шелушилась, больно не было. До выхода на мороз. Морозила она уже лицо: вроде все уже в порядке, а пять минут на холоде – и снова белые пятна, снова кожа грубая, как на сапоге фабрики «Корс»… Шут убрал ее руки от лица и поцеловал. Нахал.

– Ты удивительная, – сообщил он. – Никогда не видел женщину, которая, собираясь в дорогу, не взяла бы с собой зеркало. Не волнуйся, все в порядке, эта мазь очень хорошо помогает. Потому что ее сделала ты.

– Не взяла зеркала? – удивился хозяин. – А почему?

– Потому что оно тяжелое, – объяснила Лена, спуская ноги на пол и обнаруживая на них две пары носков. – И довольно большое. Карманных зеркал почему-то не делают. Шут, дай мне расческу, пожалуйста.

– Она даже причесывается без зеркала, – гордо сказал шут, будто это было невероятным достижением. Хозяин заулыбался.

– Однако ты несешь с собой фигурки зверей, сделанные из камня, ведь и они тяжелые.

– Зато они мне нравятся. Мне с ними хорошо. А зеркало… Кому не нравится, как я выгляжу, может отвернуться. Зеркало не сделает меня красавицей, а вот настроение испортить может. Почему ты не удивляешься, что мужчины бреются без зеркала?

– Потому что они мужчины. Нет, не выходи на улицу. Там очень похолодало.

– А мне надо, – буркнула Лена. Шут захихикал:

– Гарвину тоже было надо – чуть не отморозил, спешно примчался в дом и воспользовался горшком, как и все мы. Там еще холоднее, чем было в том мире. Деревья трещат. И птица на лету замерзла. Из нее получился неплохой суп.

– А я думала, что мороженое мясо бывает только в моем мире, – пробормотала Лена. Гарвин сделал уже знакомый Лене жест и успокаивающе сказал:

– Никто тебя не увидит и не услышит, не стесняйся. Можешь даже раздеться и вымыться, мы нагрели много воды.

Лена научилась не стесняться естественных вещей. Ведь если они шли по степи, то действовали по принципу «мальчики налево, девочки направо», а предварительно кто-то выбирал для Лены лопух помягче. На привале мужчины отходили в сторону, но не так чтоб далеко, и просто отворачивались, а когда в сторону отходила она, то дружно смотрели в землю. Поэтому она воспользовалась горшком, постаралась вымыться, не слишком разбрызгивая воду, и даже помыла голову. Похоже, что и сегодня они пробудут здесь. Гарвин уж точно дождется, когда умрет хозяин, если он действительно умирает. А Лена что должна делать? Ее все еще пугала смерть. Наверное, надо родиться эльфом да прожить еще лет двести, чтоб так философски равнодушно относиться к концу.

Не дождались. Уже поздно вечером, все за тем же нестихающим разговором, в который иногда и Лена вставляла перлы своей светлой мудрости (порой позаимствованные из толстой книги «Мысли и изречения», подаренной на какой-то давний день рождения), хозяин вдруг прислушался к чему-то. Все немедленно заткнулись и прислушались, включая Гару, но никто ничего не услышал.

– Уходите, – вдруг приказал хозяин. – Быстро собирайтесь и уходите. Я буду держать свое видение при себе, Гарвин, но послушай меня: уходите. Не бойся, я не открою твоих секретов.

Пока он говорил, Маркус уже начал скидывать вещи в мешок, шут резво скатывал одеяла, а Лена, даже не понимая, почему вдруг повиновалась, натягивала сапоги и шапочку. Гарвин, собственно, тоже не протестовал. То ли понял, что старик не шутит, то ли сам что-то почувствовал, да сказать не соизволил. Хозяин обнял каждого и каждому что-то сказал. Лене простое «Живи, Светлая». Он прощался. Лена проглотила комок в горле (получилось вульгарно громко), и они привычно взялись за руки. Господи, только бы опять не на Северный полюс!


Загрузка...