Зеркало перемен. 2. Странница

* * *

Короля они ждали все в том же пустом маленьком зальчике с мозаичным полом. Гару чувствовал себя неуютно, тихонько поскуливал, и Лена, сидя в одним из трех кресел, поглаживала его голову. Родаг по обыкновению ворвался, а не вошел, кивком поздоровался со всеми сразу, сел в свое кресло и пригласил сесть Лиасса.

– Хорошо, Владыка, что ты с ними. Я на тебя рассчитывал, а сказать забыл. Совсем из головы вылетело… Беда у нас, Светлая. Большая беда. Проснулись драконы. Шесть нападений за четыре дня.

– А что я могу сделать с драконом?

– Конечно, ничего. Только если ты появишься там, где они пролетали, людям станет легче.

– Прости, мой король, – вмешался Лиасс, – а что за проблему представляют драконы? И почему ты сразу не сказал мне, разве ты не знаешь, что я сильный маг?

– На них магия не действует, – вздохнул Родаг. – Что за проблему? – он вскочил и побегал по залу. – Да ничего такого, Владыка! Прилетают, жгут ферму или деревню и улетают. Мелкие драконьи шалости!

– Кто-то из твоих магов может проводить нас туда? – спросил Лиасс невозмутимо. – Или хотя бы меня одного? Поверь, мой король, драконы – не самая сложная проблема. Какие у вас – черные, красные?

– Черные. Благодарение ветру, только черные. Если проснутся золотые… – Родаг энергично потер лицо. – Ты действительно можешь прогнать драконов?

– Прогнать? Нет. Я могу с ними договориться. Хотя с золотыми легче, чем с черными.

Родаг, а вместе с ним и шут с Маркусом вытаращили глаза.

– Договориться? С драконами?

Лиасс пожал плечами.

– Не вижу в этом ничего особенного. Чем воевать, лучше договариваться. Драконы опасные противники, слишком опасные. Магия на них действует, но только очень уж… разрушительная. Черные драконы ограниченные и мстительные, и если где-то люди повредили или уничтожили яйцо дракона, они начинают мстить. Жестоко и бессмысленно. Если мне хотя бы укажут направление…

– А что, драконы разумны? – спросила Лена.

– Разумеется, – кивнул Лиасс. – Насколько я знаю, самая древняя раса.

– Не могут разумные быть настолько бессмысленно жестокими! – выпалил Родаг. Лиасс усмехнулся:

– Неужели?

Лена вспомнила восторженно орущую толпу, синие глаза, гримасу боли и радостно щелкнувшую челюстями собаку. Как раз только разумные и могут быть бессмысленно жестокими. Какая же я все-таки молодец, что избавила Милита от такой смерти.

– Прости, – смущенно пробормотал Родаг. Все-таки такой явный самодержец, способен смущаться, он очень неплохой человек.

– Я только что был в трактире, – сообщил Лиасс. – Пил за твое здоровье с людьми. Разве тебе есть за что просить прощения, мой король? Я и в Трехмирье мог пройти по городу, даже в одиночку мог, но вот выпить бы мне точно никто не предложил. Не тронули бы только потому, что боялись моей магии.

– Конечно, тут не боятся, потому что смутно представляют себе, что такое Владыка, – усмехнулся шут. – Кстати, поздравь меня, мой король. Меня приняли за эльфа.

– То-то от тебя дешевым вином несет, – добродушно проворчал Родаг, – пьешь всякую дрянь. Еще, поди, и Светлую поили? Проводник, скажи там гвардейцам, пусть пригласят мага. И принесут нормального вина. Как твое путешествие, Светлая?

– Хорошо, только оборотни лошадей съели.

– Оборотни? Странно. Что их выгнало к людям? Вы не пострадали?

– Они говорят, нет.

Шут задрал рукав и продемонстрировал малюсенькую точку, в которую превратился укус.

– И все страдания, мой король. Проводнику ляжку поцарапали. Собаке лапу порвали. Лошадей слопали. Очень были голодные.

Маг и вино появились одновременно. Лена, которую не отрезвляли, благоразумно сделала всего пару глотков. Вино было отличное и совершенно не пьянящее, однако рисковать не хотелось. Королевский маг долго и последовательно манипулировал со здоровенной каменюкой. Лена уже заметила: чем больше расстояние, тем крупнее портальный камень. Мало кто из магов-людей открывал проходы так легко и небрежно, как Лиасс. Даже думать не хочется, на что он способен, например, в гневе.

Оказались они в лесу. В тайге даже. Похоже, что маг промахнулся. Родаг помахал им вслед. Полководец не должен быть впереди на лихом коне. Он из тылов осуществляет стратегическое руководство, посылая на передовую лучших людей. Или эльфов.

– Интересно, – буркнул шут, – зачем мы с тобой потащились?

– Посмотреть на драконов, – пояснил Лиасс. – Не бойся. Даже если придется драться, тебе не стоит участвовать.

– Нет, – саркастично ответил шут, – я непременно с голыми руками на дракона пойду. Или из лука стрелять начну. Говорят, если попасть дракону в ухо, его можно убить. Только он уши не подставляет почему-то.

– Если попасть дракону в ухо, его можно здорово разъярить, – задумчиво сказал Лиасс, прислушиваясь к тишине. – Куда это нас выкинули? Что за неумехи, даже камень точно настроить не могут… Думаю, нам туда. Если вдруг случится драка, стойте на месте. Защитное заклинание вас укроет, даже если дракон рухнет сверху. Тебе страшно, Аиллена?

– Драконы из сказок, – сообщила Лена, перелезая через поваленное бревно, – я из видела только на картинках. В том числе трехголовых, но они назывались Змеи Горынычи. Может, здешние вовсе на них не похожи. Как я могу бояться того, чего никогда не встречала? А юбку точно порву.

Шут легко запрыгнул на следующее бревно и подал ей руку. Легконогий эльф. Из «Властелина колец».

Тайга внезапно уперлась в гору. Ну, дождется от меня благодарности этот маг, подумала Лена. А дальше куда? Мужчины оставили все снаряжение во дворце, при них было только оружие, при Лене – только Гару, заметно настороженный и изображающий из себя взрослую и страшную собаку. Лиасс остановился, начал оглядываться в поисках направления. Лена устало присела на камень. Гару скульнул и попятился.

–Лена! – ахнул шут, рванулся к ней, но был отброшен Лиассом. Эльф приказал:

– Не шевелись, Аиллена. Ты села на яйцо дракона.

– Так и высиживать, пока не вылупится?

– Вылупится он еще не скоро, а вот мамочка может прилететь, если температура яйца изменится заметно. Ты его уже пригрела. Подожди, сейчас… – Он сосредоточился, что-то прошипел-просвистел и скомандовал:

– Вставай. И давайте убираться. С раздраженным драконом не хочется встречаться даже мне.

Бежать по тайге было вовсе невозможно, особенно в юбке, Лена только задерживала всех, пока Лиасс не усадил ее себе на закорки – и что интересно, верные друзья не возражали. Ну да, Лиасс всяко был сильнее их обоих.

Кончилась тайга тоже сразу, никакого редколесья, только что была чащоба – и вдруг сразу косогор, усеянный ярко-красными цветами, река внизу и бескрайние просторы на том берегу. Лиасс ссадил Лену на землю и тревожно огляделся.

– Вон он, – тихо сказал шут. – Или она. Он нас уже увидел.

– Отойдите шагов на двадцать, – приказал Лиасс. – С места не сходить. Собаку держите. А главное, держите Аиллену, она может решить, что я нуждаюсь в ее помощи. Аиллена, черный дракон – это не то, что может исчерпать мою силу.

Маркус оттащил ее в сторону и силой усадил на траву. Шут вцепился в ошейник Гару. Пес, правда, убегать и не собирался, но трясся, словно заяц. В ясно-синем, как глаза Лиасса, небе, тяжело взмахивая крыльями летел классический дракон с картинки. Лиасс вдруг закричал, жутко, нечеловеческим голосом, нечеловеческими звуками. Дракон сделал пару кругов над ними – и из его пасти вырвалась струя пламени, как из мощного огнемета, и рассеялась в воздухе. Демонстрация возможностей или необходимое условие при посадке? Тормозное устройство. Он сложил крылья и удивительно мягко опустился на усеянный цветами косогор. Алые цветы, сильно похожие на маки, эффектно оттеняли его угольную черноту. Бока антрацитово блестели на солнце. Лиасс снова закричал, даже Маркус поморщился: звуки были жутковатые, такие человеческое горло издавать не может, и эльфийское, наверное, тоже. Звуковой спецэффект возымел действие. Дракон послушал, по-собачьи склонив голову к плечу, зевнул, продемонстрировав зубки размером примерно с Лиассову руку и вдруг спросил глубоким мягким голосом:

– Ну и чего ты разорался, эльф?

Шут фыркнул. Лиасс выглядел весьма сконфуженным.

– Я не знал, что ты владеешь языком людей.

– Чем там владеть-то? – пренебрежительно отозвался дракон. Пасть он не открывал и вообще не было видно ничего, свидетельствовавшего о том, что он говорит. Но он говорил. Гару жался к ногам и не осмеливался даже рычать. – Удивительно, что ты, эльф, еще не забыл Древний язык. Я уж думал, все Знающие перевелись. Ну, что скажешь? Только не ори. Акцент у тебя – уши вянут.

– Вы сожгли несколько деревень…

– Ага. И еще сожгу. А с каких пор эльфов интересуют люди? – Он перевел взгляд на группку людей. Гару затрясся, и даже Маркус невольно сделал крохотный шажок назад. Назад и в сторону – зарывая Лену. – Фу ты ну ты, какие мы благородные. Человечек, ты никогда не видел драконьего огня? Полагаешь, что твое тело может стать существенным препятствием? Или просто глупый человеческий героизм? Ой-ой-ой… какие мы гневливые. А ты, тощий, чего за лук-то хватаешься? Пострелять вздумал? Ну валяй, я оценю твою меткость. Куда будешь – в глаз. На! – Он вдруг вытянул шею и пошире открыл карий глаз. – Ну чего? Не стесняйся! Все равно ж поджарю. Кто из вас яйцо перегрел?

– Я, – сказала Лена, – но я не знала, что это твое яйцо.

– Мое? – расхохотался дракон, широко разинул пасть. Внутри, как в жерле вулкана, клокотало пламя. – Я яиц не несу, я ж не самка. Ну, ежели ты тоже такая благородная, сделай несколько шагов в сторону, я только тебя спалю, а они пусть живут. Пока.

– Стой на месте! – приказал Лиасс. – Ты никого не спалишь. Даже золотому дракону не пробить кокон света.

Дракон оживился.

– Кокон света, говоришь? Интересно. Вот сейчас и проверим, что там за кокон. Отойди, не мельтеши перед глазами, зацеплю ведь.

Он пошевелил губами, словно хулиган, собирающий слюну для плевка, и дунул тонкой струей огня. Гару шмякнулся на пузо и спрятал голову Лене под юбку, а Лена даже испугаться не успела. Даже толком увидеть что-то: верные защитники немедленно встали стеной.

– И правда, кокон, – задумчиво пожевал губами дракон. – Эльф, а кто ж тебя так научил? Забытое заклинание Древних… А ты все ж молод еще.

– Не пугай людей, – устало попросил Лиасс. – Прими нормальный размер. Мы уже впечатлились твоей мощью.

– Размер его не устраивает, – проворчал дракон и начал стремительно уменьшаться. Маленьким он не стал, но из «Боинга» превратился в паровоз. – Ауру увидел, что ли?

– Даже я не могу видеть ауру дракона, – пожал плечами Лиасс. – Просто знаю, каких вы бываете размеров. Позволь представиться: Лиасс, Владыка эльфов.

– Влады-ы-ка? – протянул дракон насмешливо. – Я должен быть потрясен?

– Нет, разумеется. Но ты должен отдавать себе отчет, что я не так уж беззащитен, как тебе хотелось бы. Я не дам тебе сжечь их.

– Посоревнуемся? – азартно предложил дракон. – Пусть они тут постоят, а мы потренируемся. Против моего веса кокон света не сдюжит.

– Не вынуждай меня остановить тебя, – сухо сказал Лиасс. Впервые Лена видела, чтоб слово «Владыка» не произвело соответствующего впечатления. Плевал дракон на его сан. И, кажется, на магию тоже. Огнем плевал. – Мы пришли поговорить.

– Вы? Смешно, – одобрительно кивнул – совершенно по-человечески – дракон. – И о чем могут говорить со мной эти человечки? Ну ты – я еще понимаю, древняя кровь все-таки, но эти… – Он принюхался, как собака. – Ага, вон от этого тощего еще несет древней кровью. Полуэльф? Но эти-то… Бабу еще какую-то притащил. Старую и некрасивую к тому же. Тут принято отдавать мне юных красоток. Они вкуснее.

– И драконы бывают хамами, – сообщил шут. – Никогда бы не подумал.

– Бывают, – радостно захохотал дракон. – А как же? Неужто она не баба? Девка, что ли? Ну не настолько ж она страшна, чтоб никто не позарился, нормальная такая бабенка… Твоя? Или твоя, недомерок? Кстати, представились бы, что ли. А то еще берутся про хамство рассуждать…

– Маркус Гарат, – буркнул Маркус, опустив родословную. – Проводник.

– Шут, – раскланялся шут, – который имени не имеет. Это – Делиена Светлая.

Дракон переместился поближе и уткнулся носом в невидимую преграду, уставив на Лену блестящий глаз.

– Светлая? Это – Светлая? Она решила высидеть драконье яйцо? Смешно. Чтоб Светлая не умела яйцо от камня отличить? Ври да не завирайся, шут. Да и не похожа она…

– Аиллена, – сказал Лиасс. Дракон посмотрел на него, потом на Лену, опять на него.

– Аиллена? Уверен?

– Уверен.

Дракон расправил крылья, а когда снова сложил их, стал еще меньше, примерно с большегрузную машину, и резко изменил цвет: стал золотым. Точнее, не золотым, а таким нежно-рыжим, желто-красным. И глаза из темно-коричневых стали янтарными.

– Аиллена… Выйди ко мне, я должен убедиться.

Лена представила себе, как дракон будет убеждаться. Как Лиасс? Ничего себе, габариты явно не совпадают.. и вообще. Она начала выдирать руку у шута, а он не отпускал, его пальцы были очень холодными и очень цепкими.

– Не бойся, – мягко произнес Лиасс, – у меня достанет сил ее защитить.

– Пусти! – приказала Лена, и он рефлекторно подчинился, хотя и был известным в Сайбе неслухом. Лена, умирая от страха, пошла по направлению к дракону, а Гару полз следом, чтоб голову из-под юбки не убирать. Никакой преграды она не почувствовала.

лена…

Все нормально, Рош. Я верю в Лиасса.

я с тобой.

Стой. Я верю в Лиасса. Верь и ты.

Дракон выглядел потрясенным. Уж как ему это удалось, сказать трудно. Но его динозаврья морда обладала богатой мимикой. Лена остановилась. Он был действительно чешуйчатым, каждая чешуйка – величиной с мужскую ладонь, очень аккуратно и плотно подогнанные. Тут действительно мечом не взять, наверное, и из пушки не прошибешь… А если учесть еще и магию…

– Правильно, – одобрил дракон. – Про магию – это ты правильно подметила, женщина. Меня зовут Мур. То есть на самом деле иначе, только ты произнести все равно не сможешь. Даже эльф не сможет. В его исполнении мое имя будет звучать просто неприлично, так что ты даже не пытайся… Владыка.

– Почему ты иронизируешь?

– А почему нет? Ты меня боишься, Аиллена?

– Боюсь, конечно, – удивилась Лена. – Я видела, что осталось от фермы через десяток лет после визита дракона. Даже трава не растет.

– Естественно. А как бы ты, женщина, относилась к тому, что твоих детей распиливают на украшения и сувениры? Причем исключительно живых, чтобы игра цвета сохранялась? Не сожгла бы пару деревень в назидание? Эльф, только не заступайся. Люди прекрасно знают, что это драконьи яйца… да если и не знают… Значит, ты – Дарующая жизнь. И что, даровала уже кому-нибудь?

– Мне, – сказал Лиасс. – Я надеялся получить силу, но получил жизнь. Моему внуку. Моему правнуку. Моему народу.

– Наро-оду?

Дракон повернул голову и сощурил глаза. Лиасс сделал какой-то жест, но дракон поморщился:

– Да расслабься ты, подумаешь, узнаю пару твоих секретов… нужны они мне. Недосуг мне долго вас слушать, так что уймись… Владыка.

– А почтительнее нельзя?

– Никак нельзя, – отозвался дракон. – Ну ты… Владыка… не вынуждай меня применять магию, а то тебе опять понадобится дарование жизни. А ну как она больше не захочет с тобой спариваться?

– Хорошо. Я вынужден довериться тебе.

– Ага. Именно что вынужден. Подождите чуток…

Лена присела и погладила дрожащего щенка. Около дракона пахло свежестью. Морской водой, ветром… Дезодорант «Олд спайс», не иначе. Может, Гару не нравился именно этот запах, а может, он чувствовал и какой-то другой. Страх исчез, как не было. Он, рептилия клятая, мысли еще читает.

– За рептилию получишь отдельно, – предупредил дракон, продолжая разглядывать заметно побледневшего Лиасса. – Я тебе что, крокодил?

– Летучий, – согласилась Лена. Пусть что хочет, то и читает. Что ей, в самом деле, скрывать… Это у Лиасса замыслы великие, интриги, игры, ему и положено, Владыка, что ни говори. А у Лены – быт. Обыденное существование рядом со своими мужчинами и своей собакой. Друзья. И даже подруга Ариана. И на драконьи яйца наплевать: подумаешь, посидела пять минут, критичное изменение температуры…

– Не критичное, – откликнулся дракон по имени Мур. Жалко что не с двумя «р». – Успокойся, я пошутил. Просто засек человека около яйца, а это обычно плохо кончается. Ну ладно, эльф. Теперь мне ясно. Использовал ты ее с своих целях совершенно безжалостно…

– Ну и что? – спросила Лена. – Ну и использовал. Цель-то…

– Оправдывает средства? – заинтересовался дракон, склоняя голову к самому лицу Лены. Запах моря усилился. – Ладно-ладно, успокойся, он действительно спасал свой народ. И даже людей маленько жалел – тех, которых так щедро убивали его эльфы. Может, и правда, Владыка… Хотя молод. А ты, милая, и впрямь – Аиллена. Вот уж не думал когда увидеть… Ну-ка, мужички, одним словом ее охарактеризовать и не задуматься.

– Светлая, – сказал Маркус.

– Дарующая надежду, – проговорил шут.

Дракон покивал.

– Ясно. Светлая – это черта характера, а не название, надо полагать? Надежду? Надежду – это да. Особенно если влюбиться покрепче, вот как ты, например. Ты ее даже слышишь, вот ведь что удивительно. А ты, эльф, ее слышишь?

– Отзвуки.

– Это потому, что ей не было нужды к тебе обращаться, – захихикал дракон. – Ну ладно… О чем попросишь, Аиллена? Больше не жечь фермы? А взамен?

– Взамен я попрошу не трогать драконьих яиц. Что я еще могу?

– Не послушают они тебя. Даже под угрозой проклятия, – вздохнул дракон. – Жадность сильнее всего. Самые сильные амулеты – из живых драконьих яиц.

– А охранять – слабо? – мрачно осведомился Маркус. – А то разбрасываете где ни попадя…

– А ты меня поучи, как жить, поучи… Что ты делать намереваешься, Аиллена?

– Ты же знаешь.

– Я? Я твоего будущего не читал.

– Зато читал настоящее. Вот это и намереваюсь. Вернусь к эльфам и буду там спокойно жить. Травы учить.

Дракон пробормотал что-то очень невнятное, но Лена была готова отдать голову на отсечение, что услышала «Гвозди микроскопом забивать». Дракон подмигнул.

– Ну что… Что там положено делать мирно настроенному дракону, а? Ну-ка давайте-ка желания. Заветные, естественно. Глядишь – и побалую, выполню. Ну, полукровка?

– Мое уже исполнилось.

Дракон сел на обширный зад и поаплодировал передними лапами. Издевается ведь. Просто издевается.

– Хвалю. Любовь – страшная сила. Ладно. А ты, человечек? Тоже не имеешь желаний?

– Имею, – ухмыльнулся Маркус. – Называй меня человек, а не человечек.

– Экие они бескорыстные, а, эльф? – засмеялся дракон. – А у тебя есть желание?

– Я обычно сам исполняю свои желания.

– Сам? – переспросил дракон с величайшим недоверием и выразительно покосился на Лену. – Самее некуда. Настоящий… самец. А ты, Аиллена, и правда ничего не хочешь?

– Хочу, – сказала Лена, – например, я хочу есть. Только разве об этом просят? А заветные… заветные чаще всего невыполнимы кем-то другим. Если только не желать всей душой мешок золота.

– Кстати, может, желаешь? – оживился дракон.

– Зачем он мне? И нести тяжело, и вообще… мне жилье и еду и так дают. А платье вон… несносимое.

– Вижу исключительно женскую ненависть к несносимости платья, – сообщил дракон. – Хочешь, платье подарю?

– У меня есть.

– Экая… Ну что-нибудь-то ты хочешь?

– Хочу, например, компьютер с модемом, в чате где посидеть, да здесь с электричеством сложности, – съязвила Лена. И дракон прекрасно ее понял. – А вообще мне и правда ничего не надо. Есть кому обеспечить меня всем необходимым… и даже лишним. Так что я буду тебе очень благодарна, если ты перестанешь мстить людям.

– До первого поврежденного яйца – перестану, – пообещал дракон, – а большего не жди. И не переживай. В моем пламени человечки умирают куда быстрее, чем от стрелы или меча. Мгновенно… испаряются. Плазма, сама понимаешь, температура тыщи градусов по Цельсию. А жалеть я их не собираюсь. И тебе не советую. Не стоят они того. Вот просто так: не стоят. Ладно. Тогда как в сказках, хотя это и глупо… Лучше б мешок золота… или брильянт с кулак.

Он изогнулся, вцепился зубами себе в бок и с кряхтеньем отодрал одну чешуйку, снова сел на попу, как пьяный Змей Горыныч в каком-то мультике, положил на ладонь чешуйку и накрыл другой.

– Послушаете хоть, как действительно звучит Древняя речь.

Шум прибоя, вой ветра, грохот камнепада. И в то же время – звуки органа и мощного хора. Ну где это воспроизвести эльфу и тем более человеку. Гару залез под юбку чуть ли не целиком, обвился вокруг ног Лены, как змея и часто-часто дышал.

– Что ты хочешь от жизни, Аиллена? – спросил дракон, похлопывая лапой о лапу. У него были почти человеческие ладони, разве что с когтями впечатляющего размера. – Только подумай, прежде чем сказать.

Лена добросовестно подумала.

– Смешно звучит, но, наверное, уже ничего. У меня есть все, о чем может мечтать человек.

Дракон оживился:

– А о чем может мечтать человек?

– Обычный человек, – уточнила Лена. – Мирный обыватель вроде меня. – «Мирный обыватель!» – фыркнул дракон. – Все очень банально: любви и дружбы. У меня это есть. А к великим свершениям я уж точно не стремлюсь.

– Они к тебе стремятся, – хмыкнул Мур. – В очередь выстраиваются. То эльфов спасать, то драконов уговаривать.

– Драконов уговаривать должен был Лиасс, – возразила Лена, – а я – утешать тех, кто выжил.

– А раз ты уговорила дракона, утешать должен эльф! – расхохотался дракон. Как у него получается совершенно человеческий голос. – Поживи с мое, у тебя тоже драконий получится. Ладно. Как положено в сказках, получи амулет дракона. Очень советую найти хорошего резчика по камню, чтоб он тебе сделал из этого что-нибудь такое… дамское. Красивенькое, в общем. Сережки или кольцо в нос.

– Сам кольцо в носу носи, – оскорбился за Лену шут.

– Сам? Сам не могу – расплавится. Держи, Аиллена, в дар от ар-дракона Мура. Если я тебе действительно понадоблюсь, позовешь. Прилечу, врагов распугаю… и вообще, что там положено. Могу еще на себе покатать. Хочешь полетать?

– Нет, – ужаснулась Лена, – я высоты боюсь.

Дракон рассмотрел ее внимательно.

– Надо же, и правда ведь, Аиллена… Уж и не ждал. Интересно, что ты принесешь этому миру? Какие перемены? Сама-то как думаешь?

– Никак не думаю. Если переменам понадобится, они и сами придут. А люди их мне припишут.

– Еще и умная, – констатировал дракон. – Ладно. Закончим. Но учтите, всякий раз, когда человечки будут уничтожать наши яйца, мы будем уничтожать человечков. Куда более гуманно. И не спорь со мной, Аиллена. Не стоит тебе вмешиваться в мелкие разборки. У тебя для этого вон… Владыка есть. Я полетел. – Он протянул Лене раскрытую ладонь, на которой сияла красным золотом чешуйка, ставшая уже примерно вдвое меньше. – До встречи, Аиллена. Мы встретимся еще.

Он повернулся к ним задом, по-собачьи презрительно задрал хвост, тяжело разбежался и взлетел, чернея и увеличиваясь на глазах.

– Ф-фу, – выдохнул Маркус, провожая его глазами. – Ну и перетрусил же я…

– Один ты? – удивился шут, обнимая Лену. – Даже Владыке было не по себе.

– Тебя бы так оскорбляли, тебе бы тоже было не по себе, – буркнул Лиасс. – Надо же, золотой ар-дракон…

– Ты бы с ним не справился?

– С ним – нет. С черными, даже с золотым – могу, а с ар-драконом… ну, это…

– Владыка драконов? – невинно подсказал шут. Лиасс махнул рукой.

– Не хватало только… Нет, скорее, Верховный дракон. Просто… самый сильный.

Лена села – чуть-чуть не на Гару. Дракон, знающий о микроскопе и компьютере… Знающий куда больше, чем Лена. В этом сказочном мире. Да еще, зараза крылатая, мысли читает. Шут обнимал ее, бормотал что-то утешающее, гладил волосы, приободрившийся пес полез лизаться.

– Господи, – начала Лена несколько визгливо, – до чего ж вы все достали меня с этими моими предназначениями, силой, дарованиями, ролями и прочей фигней. Не хочу. Не хочу никаких перемен. Хочу мирно жить у эльфов. С вами. С собакой. Хочу учиться лечить травами. Туфли новые хочу, мне Лирут обещал. Есть хочу. Горячий душ хочу. А роль играть – не хочу.

Лиасс сел перед ней на корточки:

– И не надо. Перемены придут сами, а ты сделаешь… то, что сделаешь. Успокойся. Мир меняется независимо от нас, но втягивает нас в эти перемены.

– Что такое дарующая жизнь?

– То же самое, что ар-дракон. Любая Светлая – источник силы. Ты – источник жизни. Первичный источник. Самая сильная. Волноваться тебе не о чем. Странницы не ревнивы. Они знают, что такое Аиллена. Вспомни: та, что приходила к тебе, только лишь удивилась. В тебе намного больше силы, чем в любой из них. Ты вернула жизнь Милиту – уже не так, как мне. Пройдет еще какое-то время, и ты сможешь давать простым прикосновением больше, чем даешь сейчас близостью. А времени у тебя очень много. То, что ты хочешь, в наших силах. Только… что такое горячий душ?

Лена начала смеяться. Вообще говоря, истерически. Так хорошо и спокойно было, надо было еще драконам объявиться. Кто там следующий? Шут испугался, беспомощно оглянулся, а Маркус, привычно крякнув, отстранил его и угрожающе спросил:

– Знаешь, как я могу это прекратить? Хочешь?

Лена вовсе не хотела получить по физиономии, даже от друга, поэтому изо всех сил попыталась успокоиться – и получилось. Рядом с шутом у нее получалось почти все.

– Я хочу домой, – сказала Лена. – То есть к эльфам. В палатку. Не хочу больше изображать из себя святую, благословляющую землю и несущую верящим в это дуракам младенческую радость. Не хочу проходить там, где пролетел этот ар-Мур. Не хочу видеть то, что он наделал.

– И не надо, – пожал плечами Лиасс. – Разве ты обязана? Домой так домой. Сейчас открою проход – и домой. Только… если ты не возражаешь, я немного отдохнул бы. Купол света сейчас стоит мне довольно дорого.

– Отдохнем, – кивнул Маркус, – я пойду соображу кого-нибудь на обед, если шут даст мне свой лук. А ты костер организуй. Или наоборот.

Шут молча снял лук и колчан и передал Маркусу. Ему явно не хотелось отходить от Лены, но посылать за дровами Владыку – это было уже слишком, и он неохотно поплелся в лес. Лиасс лег на спину и раскинул руки. Солнце золотило его тонкие волосы, он не мигая смотрел в небо, и непонятно было, то ли небо отражается в его глазах, то ли глаза – в небе. Ребенок бы мог нарисовать. Или художник из тех, что у метро торгуют своими шедеврами. Алые маки на ярко-зеленой траве, золотые волосы и синие глаза. Лена подошла к эльфу и положила руку ему на лоб, а второй взялась за амулет, уронив на траву чешуйку.

– Я уже не тот, – прошептал Лиасс. – Не предполагал, что купол отнимет столько сил. Надо отвыкать быть величайшим из магов.

– Кто может тебя превзойти? Тот, что убил советника?

– Нет. О существовании мага такой мощи непременно знали бы маги людей. Пусть магия людей и эльфов различается, но не настолько, чтобы люди не могли оценить, например, меня. Даже сейчас. А уж такой я был прежде… Они бы меня за десять миль чувствовали. Вот ар-Мур… Он сильнее. Примерно так же, как я был сильнее любого мага Трехмирья.

– Это тебя огорчает?

– Что он сильнее? Нет. Ничуть. Драконы… ты видела, какие. Им что люди, что эльфы. Одинаково безразличны. Если драконы захотят, они уничтожат все живое без всякой магии. Огнем. А что такое плазма? Он так сказал, словно ты понимаешь это слово.

– Не понимаю, просто знаю. Четвертое состояние вещества. Вроде бы. Условно говоря, огонь.

– Слово из твоего мира? Как и микрокоп?

– Микроскоп. Из моего мира. Я тебе потом расскажу, если хочешь… Это такая система увеличительных стекол. Можно в капле воды увидеть… целый мир.

– Необязательно. Не хочешь – не вспоминай. – Он улыбнулся. – От тебя идет такой поток силы… Океан. Аиллена, тебе пора учиться контролировать силу.

– Кто б меня учил?

– Есть одна женщина. Ее иногда еще Леной зовут. Ты же научилась сдерживать слезы и гнев, потому что поверила в реальность их действия. Ты смогла шагнуть в Трехмирье, да еще не одна, да еще точно в то место, в которое хотела попасть. И вернуться смогла почти точно – и снова не одна. И даже не устала после этого. Ты учишься, Аиллена.

– Поверила? Я поверила, что здесь в это верят. Ну, наревелась я в Сайбе – что случилось такого? Король с перепугу шута помиловал. А в Трехмирье я даже кровь свою пролила. Вот над Кайлом плакала…

– Примера Кайла тебе мало?

– Примера Кайла мне мало, Лиасс. Вы все так свято были уверены, что у него это навсегда, а почему?

– Почему лекарь знает, что рана воспалена? Почему лекарь знает, что у ребенка болит желудок? Ариана не ошибается, дорогая моя. Допрос мага вызывает необратимые последствия. Тем более если допрашиваемый сам маг. Я не думаю, что именно твои слезы вернули его к жизни, но твое желание. Твоя сила.

– И каждый рад бы использовать меня в своих интересах.

– Безусловно. Только не каждый рискнет. Слишком опасно. Ты чувствуешь искренность, Аиллена. И чувствуешь ложь.

– Я очень сомневаюсь, что почувствую, если ты начнешь мне врать.

– А зачем? Ты и так постоянно держишь в уме, что я тебя использую. И правильно делаешь. Потому что да, я тебя использую. Твое присутствие в лагере – почти гарантия хорошего отношения к нам людей. Ты понимаешь, Светлая не может ошибаться. Успокойся. Это догма. Догма веры любого мира. Конечно, может. И ты можешь, и благополучно ошибаешься, но люди уверены в твоей безгрешности. В этом есть доля истины… Очень большая доля. Во-первых, ты все-таки принимаешь верное решение. Во-вторых, твои мелкие ошибки только доказывают, что ты живой человек, от других людей не далекий. В-третьих, Светлые не злы. Как не зла и ты. Только ты еще и не равнодушна, в отличие от них.

Шут свалил кучу веток, уселся рядом и принялся их с треском ломать.

– А ты не лопнешь, Владыка?

– Нет. Ты же не лопнул, а получаешь каждую ночь столько, сколько я получил однажды.

– Я ж не маг.

– Не волнуйся. Она даже не заметит этой потери.

– Океан вычерпать нельзя. Я помню, ты говорил. Ты же понимаешь, что я не за тебя волнуюсь.

– Лиасс, а если я вот так каждый день буду около тебя сидеть, это поможет?

– Нет, – тепло улыбнулся он, – чтобы восстановить утерянное, нужна волна. Всплеск.

– Испугался дракона, – констатировал шут. – Не ты один.

– Я не помню, что такое испугаться, полукровка.

– Сколько тебе лет, Лиасс? – все-таки спросила Лена. И он спокойно ответил:

– Тысяча двести тридцать один. А дракон заметил, что я слишком молод для Владыки… Сколько же лет ему? Вообще, драконы практически бессмертны. Я рано или поздно умру от старости, меня можно убить… правда, дракона тоже можно, обычного… Этого – не уверен.

– А зачем? Почему у вас сразу про «убить»

– Первая реакция на то, что вызывает страх, – пожал плечами Лиасс. – Не думаю я о том, чтобы убить дракона. Незачем. Так… рассуждаю.

Шут поднял чешуйку и тут же уронил и затряс рукой. Лиасс оживился, сел и осторожно, кончиком пальца прикоснулся.

– Ничего. Аиллена?

Лена потрогала. Ничего. Прохладная, как камень. Она подняла чешуйку и положила в карман – в этом несносимом платье имелись даже карманы.

– Горячий душ, Лиасс, это когда сверху дождиком льется горячая вода для мытья, – вздохнула Лена. – Но это очень нерационально в здешних условиях.

– До первого водопада, – усмехнулся Лиасс. – И будет тебе сколько угодно горячего душа.

– А еще можно сделать такой бак из жести, поставить его на крышу сарая, например, и вода нагреется солнцем, – немедленно придумал шут. – А внутри – ситечко от огородной лейки. Вот тебе и душ. Сделаем.

– А воду таскать кто будет?

– Я, конечно, – удивился он. – Ну. можно Милита заставить, он здоровый. Не ты же.

– Еще проще сделать это в бане, – рационализировал Лиасс. – К баням уже дотянули водопровод, так что и таскать не придется. Пока вас не было, с водой стало легче. Пробили глубокие колодцы, вода хорошая, чистая, лучше, чем в реке.

– Посла-то нового прислали?

– Прислали. Нашелся смельчак… Хорошо тебя знает.

– Меня там все хорошо знают. О, вон кролики на обед идут.

– Я даже кроликов свежевать не умею!

– Ну и что? – удивился шут. – Я умею. Лена, ну что ты все ищешь себе какого-то будничного применения? Ты есть, и нам этого вполне достаточно. Правда, Владыка?

– Мне – недостаточно. Но она и не просто есть, верно?

Пока они дискутировали, кому и в каком качестве Лена нужнее, Маркус живо ободрал и выпотрошил пару кроликов. Лена уже научилась смотреть на это без содрогания. Еще год-другой – и свежевать научится. И даже готовить. Без соли, но с травами, как Маркус. Удивительно, но они всерьез считали, что ей не стоит марать свои нежные ручки и чистить картошку или, скажем, пол подметать. Стоило ей взяться за веник, тут же рядом начинал крутиться шут, приходилось его веником и выгонять. Готовить еду ей иногда удавалось, но никак уж не постоянно. Она не рассыпалась бы, если б и им рубашки постирала, хоть ты тресни, в любом мире это нормальная женская работа. Когда-то Лена люто ее ненавидела, но делать приходилось, а теперь вот рвалась делать, а не позволяли. Единственное, что ей однажды удалось сотворить полезное, это зашить разорванную по шву куртку Маркуса, и мужчины признали, что у нее получается лучше. Но больше они ничего не рвали…