Застенок

11. Наука о конце света

Но скифы скифами, однако были и другие заботы. «Настало время решительных творческих действий», – подумал Роман однажды солнечным утром. Это напомнил о себе Вечный жид, поставивший уже на уши полгорода и явно требовавший внимания к своей персоне.

Первым делом Роман отправился в киноцентр «Таврия», где по субботам один из залов сдавался для проповедей секты «Свидетелей Креста». Сведения об этом Роман вытянул из племянника шефа Миши, изобразив на лице праздное любопытство.

Платой за фальшивую любознательность стала с трудом отбитая атака племянника. Неожиданно резво и настойчиво Миша принялся агитировать сослуживца. С горящими глазами и энергичным жестами он косноязычно уверял, что братство Свидетелей – это классная туса и полный отпад, убеждая составить ему компанию в ближайшую субботу. Роман вежливо, но твердо отказался, сославшись на то, что давно является членом другого братства – общества «Красных дьяволят, или Свидетелей Лунной тьмы», а конкурентами интересуется из политических соображений. Миша, скривив губы, заявил, что никогда не слышал о таком обществе. Роман в ответ снисходительно похлопал его по плечу и сказал, что «Красные дьяволята» о своем существовании особо не распространяются, предпочитая свету тьму, а известности – неведение. Миша понимающе кивнул, польщенный доверием, и убрался восвояси.

Громада киноцентра с далеко выдающимся вперед козырьком крыши возвышалась величаво и с почти царственной помпезностью. На обширной площади, выложенной серой плиткой, толпился народ. Роман быстро нашел, что хотел, благодаря громко прозвучавшим поблизости знакомым словам, почти паролю. Выражение «Вечный жид» повторилось в разных контекстах несколько раз, и Романа повлекло, как магнитом.

Он подошел ближе и увидел плакат, выполненный по всем правилам рекламного искусства. Большую его часть занимало лицо мужчины, открыто и доверчиво смотрящего на мир. Темные вьющиеся волосы, загорелая кожа, тонкий нос, ямочка на подбородке и ярко-серые глаза брата Кирилла – все это должно было привлекать на проповеди немалое число поклонниц.

Вниманию мужского контингента предлагалось изображение женщины – отдаленное в перспективе, в полный рост, чуть в стороне от мужского лица. Сестра Мария была одета в длинный белый балахон, почти саван, босая и простоволосая – длинные пряди спускались ниже спины, руки простерты к зрителю, взгляд гарантирует райское блаженство уже на этом свете. Но при этом – ничего разнузданного, только молитвенный экстаз во взоре пламенеющем, что могло бы вызвать неуместные мысли о хорошей профессиональной подготовке в области актерско-женского искусства, но все-таки не вызывало.

Романа заинтересовало другое. Он жадно прислушивался к беседе, которую вели рядом с афишей два подвыпивших парня. Оба держали в каждой руке по бутылке пива, отхлебывая периодически то из одной, то из другой.

– …А я тебе говорю – он и есть Вечный жид.

– А баба кто? Вечная жидуха?…

– Бабы не бывают вечные. Их хватает месяца на три самое большее.

– Ну… бывает, что на них вроде женятся. Ну там… любовь до гроба, трали-вали. Жили они счастливо и…

– …зажмурились в один день. Этими сказками меня бабка в детстве на ночь пугала.

– Зачем?

– Чтоб лучше спал. А баба эта секретарша его, с интим-услугами.

– А ничего телка.

– Дорого стоит.

– Так она же монашка?

– Ха! Ты еще скажи, что она целка. Да она обтерханная, как целая рота шлюх.

– Слышь, Сань, а я чего-то не вставлю никак – че у них там за конец света? Это как в кино, что ли?

– Ну. Только спецэффектов меньше. И не так круто. И без билетов. Приходи и смотри.

– Так чего смотреть-то?

– Ну, как они Вечного жида делать будут. Сначала раком поставят, потом ломать начнут, чтоб отбить ему охоту вечно жить.

– Так ты же сам сказал: Вечный жид – вот этот, на рекламе. А он у них за начальника.

– Да это прикол такой. Ну как раньше царей убивали, когда они не могли уже править, а на их место других сажали.

– А почему этот уже не может?

– А я откуда знаю. Ну, просто не может.

– А-а! Так он импотент. Я понял. Главный не он, а баба. А на кой ей импотент, ей, конечно, другой Вечный жид нужен.

– Вечных жидов скоро резать начнут.

– Почему?

– По качану. Слышал: «Бей жидов – спасай Россию»?

– Так это когда было! В прошлом веке.

– В этом тоже скоро будет. Доиграются они со своим концом света.

– А ты откуда знаешь?

– У меня братан в «Союз русских патриотов» записался. Говорит, вечным жидам кровь пускать – это… как это… божеское… богослужебное… богоугодное дело. Чтобы они не делали из России конец света.

– А-а!

– Ладно, пошли. Там уже ждут, наверно.

Пареньки оставили батарею из четырех пустых бутылок у тумбы с плакатом и зашагали прочь, нетрезво вальсируя на ходу. Батарея моментально подверглась нападению шустрой бабульки, ловко оприходовавшей стеклотару. Роман озабоченно переваривал свежую информацию. Однако он не без основания подозревал, что в благих вестях братства многострадальному Вечному жиду отводилась несколько иная роль, чем предполагали любители двуручного пива. Плакат обещал начало проповеди через пятьдесят минут.

В просторном фойе киноцентра возле двух лотков шла бойкая купля-продажа. Два человека в одинаковых одеждах – синих, свободного покроя штанах и рубахах и коричневых жилетках – торговали кассетами, компакт-дисками, позолоченными крестами размером с ладонь. Роман купил у них билет на проповедь и занял место в заднем ряду.

В назначенный час на сцене появился человек в синем братском облачении – только жилетка на нем была не коричневой, а желтой. Роман узнал брата Кирилла с плаката. Тишина в зале сделалась мертвой, несмотря на очевидный аншлаг. После минуты молчания проповедник начал говорить. Хорошо поставленный лекторский голос был отлично слышен благодаря микрофончику, прикрепленному к груди оратора.

– Чада мои! Восславим Господа за то, что он даровал нам еще одну возможность встретиться и принять в себя Истину. – Брат Кирилл воздел руки кверху и возвел очи горе. По залу пробежало легкое дрожанье голосов, славящих Господа. – Распахните ваши глаза, раскройте ваши уши, насторожите ваш разум – кто мы? где мы живем? в какое время? Страх гложет мир, ибо наступают последние времена. Ад воцаряется на земле. Оглянитесь вокруг – и вы увидите грязь и смерть, беззаконие, насилие, равнодушие. Вы сами – только куски мяса, идущие в пищу тем, кто сильнее вас, хитрее, лживее, тем, кто вечно голоден, потому что ненасытен. Они делают из вас рабов, не видящих впереди ничего кроме страха и тьмы. Они демоны войны – сеют кровавые семена и пожинают смерть. Они губят нашу землю, отравляют наш воздух, омертвляют наши реки.

Гневные речи звучали раскатами грома. Паства, тяжело придавленная к сиденьям яростными словами, слушала в гримасе послушного ужаса.

– Всеми страданиями мы обязаны этим исчадьям злобного духа, имя которому – Агасфер, Вечный жид. У него тысяча имен: Люцифер, Сатана, Вельзевул. Враг многолик и многорук, у него миллионы покорных слуг – они завладели всем: властью, экономикой, прессой, телевидением, финансами, школами, где они учат детей порокам. Копните ваши души поглубже, и вы найдете там привычку ко злу. Вас уже не трогают беспрерывные сообщения о маньяках, каннибалах, садистах и оборотнях. Вы отупели, как стадо баранов, и не видите ничего вокруг. – Брат Кирилл метал громы и молнии, оставаясь неподвижным, как статуя свободы, с возмущенно воздетой дланью. Поникшая паства смиренно принимала очистительные удары.

Далее в течение получаса Роман ознакомился с альтернативно-маргинальным вариантом священной истории и Откровения Иоанна Богослова, изложенным в витиеватой, брызжущей эмоциями манере. Брат Кирилл пророчествовал близкий конец света, который положит предел существованию мирового зла. Искупитель вторично сойдет на землю для Последней битвы с Агасфером-сатаной. Поединок будет страшен! В этом месте голос брата Кирилла возвысился до степеней необычайных. Эта битва сметет все живое с земли. Большая часть человечества, погрязшая во зле, погибнет окончательно и бесследно. Но меньшая часть окажется достойной иной жизни, без смерти и страданий. Спасутся только избранные, которые зовутся Свидетелями Креста. Громы последней битвы уже не коснутся их. Их души перенесутся с обреченной Земли на другую планету – истинный рай в солнечной системе Сириуса, землю обетованную, где возродятся к новой жизни. В тайных пророчествах сказано, что конец света произойдет, когда Вечный жид окажется в богатой просторами северной стране, овеянной вихрями смерти и политой кровавыми дождями. Эта страна – Россия. В пророчествах указано и точное место. На этом месте стоит теперь город, избранный для резиденции Свидетелей Креста – разумеется, не случайно избранный. Община братства в усадьбе на краю города станет конечной целью скитаний Вечного жида. Он уже близко! Разведчики братства следят за его передвижениями. «Гибель и спасение близятся, чада!» – провыл пророк, в экстазе заламывая руки, а затем смолк, тяжело дыша и обводя паству свинцовым взглядом. Роман, повинуясь общему оцепенению, сидел, не шелохнувшись, тревожно глядя на проповедника. А тот, выдержав угнетающую паузу, продолжил:

– Но не думайте, что войдя в братство, вы уже спасены. Вы должны работать над собой, вбирать в себя зло, как губки, чтобы очистить от него мир. Очищая мир от скверны, вы очищаете себя – и будете как боги безгрешными и дарующими себе спасение. Ибо что такое смерть? Это ваше наказание за преступление. Ваше преступление – это живой дух, в котором живет Сатана. Это он заставляет вас растлеваться запретными плодами, быть ненасытными плотски и духовно, искать адских наслаждений. Приключениями духа называют эти сатанинские соблазны. Нет, говорю я вам! Это преступления духа. Вы должны омертвить свой дух. Укрощая и умертвляя его, вы умертвляете и накопленное вами зло.

Брат Кирилл умолк, обрушив на паству тяжелую, неподъемную тишину. После громовых раскатов его голоса, полнейшее беззвучие, стремительно упавшее на головы слушающих, казалось еще более грозным и невыносимым физически. Кто-то в передних рядах забился между кресел в судороге. Но неурядица затронула шорохом суетливых движений небольшой клочок зала. Все остальное наполнение огромного помещения по-прежнему было немым и застывшим. Роману показалось, что головы слушателей – это воздушные шарики с нарисованными на них гримасами. Казалось, воздух сейчас подхватит эти шарики, и они вспорхнут под самый потолок. Но через пару секунд ощущение пропало – зал вновь заполнился голосом пророка, немилосердно сверлящим человеческую плоть.

Проповедь продолжалась еще минут сорок, превратившись в бесноватый долбеж по мозгам. К концу ее Роман начал думать, что свихнется, если эта пытка словом, не менее эффективная, чем пытка кипящей смолой, сию минуту не прекратится. Выйти из зала досрочно было невозможно – проходы плотно и прочно закупорены людьми, жадно внимающими пророку. После гнетущей и обличительной первой части проповеди вторая половина воспринималась паствой как заслуженный пряник. Чего нельзя было сказать об исследователе тайных лабиринтов реальности, пустившемся на поиски сюжета для романа. Искатель приключений из последних сил боролся с надвигающимся на него впервые в жизни приступом клаустрофобии и астматического удушья.

Почти с ненавистью он смотрел на все собрание и вспоминал одно из сообщений веселых Маргошиных духов. Изначально невнятное послание было расшифровано спиритическими специалистами совсем недавно. Это была весточка от Матвея Платова – казачьего атамана, кавалерийского генерала, сподвижника Суворова и героя Бородина. Расшифровка оказалась нелицеприятной. Просьба дать совет-ответ на традиционный русский вопрос «Что делать?» была удовлетворена атаманом с беспощадной суровостью: «Всех порубать в капусту. Наполеона на них нету, бездарей!» А во время сеанса связи, добавила Марго, были явственно слышны свистящие звуки клинка, устрашительно рассекающего воздух. Будь Романа в руках казачья шашка, он без оглядки и промедления последовал бы совету опытного генерала. Но шашки у него не было…

К счастью, любая пытка когда-нибудь заканчивается. После двух часов проповеди брат Кирилл исчез со сцены, и паства начала медленно вытекать из зала.

На улице Роман жадно, полной грудью вдыхал свежий воздух. Состояние, в котором он пребывал, можно было сравнить с самочувствием женщины, только что перенесший аборт. Разными были только органы, подвергшиеся выскабливанию холодным медицинским инструментарием. В данном случае – содержимое черепной коробки, выпотрошенное, вычищенное и стерилизованное. Идеальная аналогия. Роману срочно захотелось стать опять беременным всей полнотой умственной жизни. Для чего по пути домой была куплена бутылка вермута.