Законник Российской Империи. Том 7

Глава 9

Зал заседаний Государственного совета выглядел особенно внушительно в этот день. Тяжёлые бархатные портьеры были раздвинуты, позволяя утреннему солнцу заливать светом длинный стол, за которым собрались самые влиятельные люди империи. Звучало это помпезно, но фактически было правдой — министры, главы ведомств, военачальники, каждый из которых управлял целой отраслью государственной машины. А во главе стола, разумеется, восседал император Алексей Сергеевич.

Я сидел справа от него, на месте, которое обычно занимал Пётр, что само по себе было достаточно прозрачным жестом. Наследный принц, прибывший последним, заметно побледнел, увидев меня на «своём» месте, но быстро взял себя в руки и занял кресло напротив, рядом с министром внутренних дел.

Аврора Сергеевна на заседание не явилась, что было вполне предсказуемо. Зачем марать руки, если можно наблюдать за спектаклем из-за кулис? А вот Михаил расположился неподалёку от меня, демонстративно кивнув мне в знак поддержки.

— Господа, — начал император, обводя присутствующих строгим взглядом, — сегодня наследный принц Пётр Алексеевич попросил внеочередного заседания Совета для обсуждения вопроса, который, по его мнению, имеет государственную важность. Слово предоставляется ему.

Пётр поднялся с места, и выражение его лица не предвещало мне ничего хорошего. Он был готов к бою и, судя по стопке бумаг перед ним, основательно подготовился.

— Ваше Императорское Величество, уважаемые члены Совета, — его голос звучал чётко и уверенно, — я вынужден обратить ваше внимание на серьёзнейшую угрозу безопасности империи. Человек, недавно представленный двору как член императорской семьи, ведёт опасную игру за нашими спинами.

Он театрально указал на меня, и, признаться, я с трудом сдержал улыбку. Не к лицу Законнику смеяться над публичными обвинениями, но вся эта ситуация начинала казаться мне комичной.

— Максим Темников, — продолжил Пётр, намеренно используя мою прежнюю фамилию, — использует своё новое положение для тайных переговоров с иностранными державами. В моих руках, — он поднял несколько листов, — доказательства его контактов с прусскими и французскими эмиссарами. Контактов, целью которых является подрыв законной линии наследования российского престола.

По залу пронёсся шепоток. Пётр позволил ему угаснуть, прежде чем продолжить.

— Прошу обратить внимание на письмо от пятнадцатого апреля, — он передал один из документов ближайшему к нему советнику, который с явным интересом принялся изучать бумагу. — В нём господин Темников обсуждает с прусским бароном фон Кляйном возможность военной поддержки в случае… как он это назвал? Ах да, «необходимости восстановления справедливости в вопросе престолонаследия».

— Это подделка, — спокойно заметил я, не поднимаясь с места.

Пётр продолжил, словно не услышав меня:

— Кроме того, здесь имеются свидетельства встреч с французским послом в его частной резиденции, где обсуждались вопросы торговых преференций в обмен на политическую поддержку. А также, — он извлёк ещё один лист, — весьма любопытный документ о передаче крупной суммы денег некоему полковнику гвардии. Отмечу, что это произошло за два дня до официального объявления Максима принцем.

Я молча наблюдал, как мой «дорогой» брат распространяет свои «доказательства» среди членов Совета. Некоторые из них хмурились, другие сохраняли каменные выражения лиц. Император оставался невозмутимым, как и подобает монарху.

— Максим привык действовать в тени, — Пётр театрально развёл руками. — Служба в Бюро научила его скрытности. Но даже лучшие шпионы оставляют следы.

Император повернулся ко мне:

— Что вы скажете в ответ на эти обвинения, Максим Алексеевич?

Я медленно поднялся. Не спеша оглядел собравшихся, впитывая их реакцию. Кто-то смотрел с подозрением, кто-то с любопытством, но большинство — с настороженным ожиданием.

— Для начала я хотел бы поблагодарить моего брата за столь… творческий подход к дипломатической корреспонденции, — я улыбнулся, наблюдая, как лицо Петра напрягается. — Признаюсь, если бы я, действительно, состоял в переписке с бароном фон Кляйном, то постарался бы быть более оригинальным в формулировках.

Я подошёл к ближайшему советнику, в руках которого находилось «моё» письмо, и указал на подпись.

— Обратите внимание на росчерк. Он выглядит впечатляюще, не так ли? Жаль только, что я никогда не подписываюсь подобным образом, — я извлёк из внутреннего кармана сюртука свой собственный документ. — Вот образец моей подписи под последним официальным отчётом Бюро. Как видите, различия очевидны даже для неспециалиста. Но, мы можем пригласить дворцового каллиграфа для проверки.

Покопавшись в другом кармане, я достал ещё один лист бумаги.

— А вот и оригинал того «любопытного документа» о передаче денег. Да, я действительно передал деньги полковнику Орлову. Для закупки продовольствия для голодающих крестьян в Поволжье после неурожая. Здесь расписка, заверенная казначейством и банковским домом Ротшильдов — вряд ли они рискнули бы своей репутацией ради поддержки моих мнимых заговоров. Не думал, что подобный жест ради людей нашей империи будет расценен столь резко.

Комиссия, в особенности те, кто был в разговорах с Петром Алексеевичем достаточно холоден, не смогли сдержать одобрительных смешков. Впрочем, некоторые, наиболее преданные наследнику, сохраняли каменные выражения.

— Что касается встреч с французским послом… — я выдержал паузу. — Действительно, я встречался с ним. По прямому поручению Вашего Императорского Величества, — я поклонился императору, — для обсуждения вопросов сотрудничества в сфере научных исследований. Здесь копия указа, подписанного лично вами, отец.

Пётр побледнел ещё сильнее. Он явно не ожидал, что я приду настолько подготовленным.

— Это… это не всё, — он лихорадочно перебирал бумаги. — У меня есть свидетельства очевидцев, что Максим встречался с представителями польской делегации без официального разрешения. В частности, с принцессой Кариной, которую, как известно, связывают с ним весьма близкие отношения. Кроме того, была организована «якобы» экскурсия на наш передовой корабль «Пересвет».

Я мысленно поаплодировал. Вот это уже было интереснее — полуправда вместо откровенной лжи.

— И это ли не доказательство того, что его нынешнее назначение в Научное общество преследует цель получения доступа к военным технологиям для передачи их иностранным державам?

На этих словах Михаил не выдержал и поднялся со своего места.

— Пётр, это переходит все границы, — в его голосе звучал едва сдерживаемый гнев. — Максим, действительно, встречался с принцессой Кариной — в моём присутствии. Что до военных технологий — все разработки проходят через моё ведомство, и я лично поручал Максиму координацию нескольких проектов.

Пётр метнул в него разъярённый взгляд.

— Не надо забывать, дорогой брат, что значительное финансирование твоих военных программ идёт через благотворительные фонды, подотчётные мне. Если ты решил вмешаться в эти… политические вопросы, возможно, стоит пересмотреть распределение средств.

Это была уже неприкрытая угроза. Я заметил, как Михаил стиснул кулаки, готовый ответить ещё резче. Пора было вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля.

— Любопытное замечание, брат, — я шагнул вперёд, привлекая внимание к себе и давая Михаилу время остыть. — Особенно учитывая, что буквально вчера на приёме ты публично признал мои заслуги в спасении твоей дорогой тёти от покушения. Так что же изменилось за одну ночь? Неужели ты настолько непоследователен?

По залу вновь прокатился шёпот, на этот раз более оживлённый.

— Кстати, о финансировании, — я обвёл взглядом присутствующих. — Интересно, все ли члены Совета знают, что недавний неурожай в Поволжье, о котором я упоминал, был вызван не только погодными условиями, но и преступной халатностью при распределении посевного материала? И что средства, выделенные Петром Алексеевичем на закупку зерна, почему-то оказались на тридцать процентов меньше, чем было указано в официальных отчётах?

На этих словах даже самые преданные Петру советники заёрзали на своих местах. Ничто так не портит репутацию, как финансовые махинации, особенно за счёт голодающих крестьян.

Сам бы я никак не успел достать эти документы, да и Петр Алексеевич подсуетился, чтобы меня к ним не допустили. Даже Виктор не смог их достать, но вот мой хороший друг Ярослав Левински мастерски охмурил девушку из архива, так что она закрыла глаза, когда он решил просмотреть нужные мне документы.

— Это клевета! — воскликнул Пётр, но его голос уже не звучал так уверенно.

— Нисколько, — я выложил на стол ещё одну папку. — Здесь отчёты независимых ревизоров, сравнительные таблицы поставок и расходования средств. Всё это было собрано в ходе расследования, которое я проводил ещё как Законник. Полагаю, если заглянуть в указ о назначении, вы найдете там необходимые полномочия.

Пётр стоял, сжимая края стола так, что костяшки пальцев побелели. Его взгляд метался между мной, отцом и документами, которые неумолимо разрушали его тщательно выстроенную версию событий. А она была, действительно, хороша. Другой бы на моем месте явно пропустил такой удар.

Император, сохранявший молчание, наконец поднял руку, призывая к тишине.

— Я выслушал обе стороны и должен сказать, что обвинения, выдвинутые против принца Максима Алексеевича, не имеют под собой достаточных оснований. Более того, они выглядят как плохо спланированная попытка дискредитации. — Он обратил свой взгляд на Петра. — Наследный принц должен быть более осмотрительным в выборе источников информации и советников.

Это было мягкое порицание по форме, но жёсткое по сути. Пётр стоял, опустив голову, явно осознавая масштаб своего поражения.

— Что касается обвинений в финансовых нарушениях, — продолжил император, — я поручаю министру финансов провести тщательную проверку указанных фактов и представить отчёт лично мне. На этом считаю заседание закрытым.

Он поднялся, и все присутствующие последовали его примеру. Выйдя из зала, большинство советников сразу же окружили меня. Министр юстиции, седовласый граф, пожал мою руку с нескрываемым уважением.

— Блестяще, Ваше Высочество. Давно не видел такой мастерской защиты.

— Согласен, — кивнул Орлов, тот самый из обвинений Петра. — Вы достойно представили наше ведомство и доказали, что Законник не просто титул, а состояние души.

После непродолжительных разговоров с советниками я наконец получил возможность покинуть здание. На душе было легко — первое серьёзное столкновение с Петром закончилось моей безоговорочной победой. Однако я понимал, что это лишь начало. Аврора и её пешки не остановятся после одного поражения.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул прохладный весенний воздух. Солнце уже клонилось к закату. После тяжёлого заседания хотелось посидеть где-нибудь в тишине, упорядочить мысли, а потом вернуться к расследованию дел Авроры.

— Прекрасный вечер, не так ли, Максим Алексеевич? — раздался мелодичный голос сбоку.

Я обернулся и увидел юношу, который стоял, опершись на изящную трость с серебряным набалдашником. Внешне он выглядел почти как подросток — хрупкое телосложение, тонкие черты лица. Наконец он решил сделать ход.

— Граф Альберик Серентийский, — улыбнулся я. — Действительно, прекрасный вечер. Особенно после хорошо проведённого Совета.

— О, да, это было впечатляюще, — Альберик улыбнулся. — Вы блестяще разбили обвинения вашего брата. Хотя, признаться, я ожидал от наследника российского престола более изысканной стратегии.

Его осведомлённость о только что закончившемся заседании не вызвала у меня удивления. У таких, как он, везде были глаза и уши.

— Пройдёмся? — предложил юноша, указывая на аллею вдоль набережной. — У нас есть много тем для обсуждения, принц Максим Алексеевич. Или, может быть, позволите называть вас просто Максимом? В конце концов, мы с вами в некотором роде… родственники.

Я не показал своего удивления, хотя последняя фраза уже заинтересовала.

— Как вам будет угодно, граф. И я с удовольствием прогуляюсь, если вы объясните, что имели в виду, говоря о родстве.

Мы двинулись вдоль набережной. Альберик шёл, помурлыкивая какую-то мелодию под нос и время от времени постукивая тростью по брусчатке. Только внимательный наблюдатель мог бы заметить, что в местах, где трость касалась камней, на долю секунды вспыхивали едва различимые руны.

— Ваша мать, Мария Леонхарт, — он произнёс это имя с особой интонацией, будто пробовал его на вкус, — была весьма особенной женщиной. Талантливой, блестящей, с неукротимым духом. И, что важнее всего, она была жительницей Вечного Города.

— Я уже слышал эту информацию, — ровно ответил я, не собираясь притворяться удивлённым.

— От Эдварда, полагаю, — Альберик кивнул. — Что ж, он, в самом деле, был преданным слугой вашей матери. Только вот, уверен, рассказал он вам не всё. Мария Леонхарт была не просто жительницей Вечного Города — она была беглянкой. Её исследования считались опасными даже там, среди наших продвинутых учёных.

— И всё же её не казнили за побег, — заметил я, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

— Верно, — он улыбнулся. — Она была любимой внучкой одного из наших уважаемых старейшин. К тому же, её гений был слишком ценен, чтобы просто… уничтожить его. Вечный Город всегда ценил знания превыше всего.

— Вы говорите об этом так, будто речь идёт о райском месте, где мудрецы в белых одеждах изучают тайны вселенной, — я не смог сдержать сарказма. — Однако люди обычно не бегут из рая.

Альберик рассмеялся — звонко, почти по-детски, но в этом смехе чувствовалось нечто жуткое.

— О, Максим, вы так похожи на неё. Тот же скептицизм, та же острота ума, — он остановился и посмотрел мне прямо в глаза. — Вечный Город не рай, но и не ад. Это… иной путь. Общество бессмертных людей с технологиями, которые ваш мир увидит лишь через столетия, если вообще увидит. Мы стоим над человечеством, наблюдаем, иногда вмешиваемся, когда нарушается равновесие.

— Как сейчас? — спросил я. — Вы здесь, чтобы восстановить равновесие?

— В некотором роде, — он двинулся дальше. — Ваша тётушка, Аврора Сергеевна, нашла часть исследований вашей матери. И, как многие смертные, решила использовать их в своих эгоистичных целях, не понимая последствий. Это… создаёт дисбаланс.

— И вы собираетесь его устранить?

— Я собираюсь предложить вам сделку, Максим, — его голос стал серьёзнее. — Я помогу вам с Авророй Сергеевной, а взамен вы посетите со мной Вечный Город. Вы вернётесь туда, откуда происходит половина вашей крови, для оценки потенциала. Полукровки редки даже для нас, и вы представляете… особый интерес.

— А если я откажусь? — я остановился, глядя на закатное солнце, отражающееся в водах Невы.

— Тогда я сам займусь Авророй, — Альберик пожал плечами. — Но в этом случае я не смогу гарантировать безопасность тех, кто окажется рядом с ней. Включая вашего отца, братьев, ту девушку, что играет в артефактора, к которой вы питаете столь нежные чувства…

Угроза была прозрачной, хоть и завуалированной.

— Мне нужно подумать, — ответил я, спокойным тоном.

— Конечно, — он улыбнулся. — У вас есть три дня. А пока позвольте дать один совет. Вам лучше выбрать в пользу Вечного Города, иначе вы рискуете исчезнуть, когда мир вновь будет перезаписан.

С этими словами он развернулся и пошёл прочь, оставив меня в задумчивости смотреть на догорающий закат.

Я не знал, сколько времени провёл на набережной, размышляя о словах Альберика, но меня вырвал из раздумий спешащий Виктор. Его лицо выражало тревогу, что для обычно невозмутимого бывшего ликвидатора было редкостью.

— Максим, наконец-то я тебя нашёл, — он перевёл дыхание. — Мои люди заметили странные перемещения охраны Авроры Сергеевны. Она готовит что-то необычное.

— Что именно?

— Завтра император и Аврора планируют совместную поездку в Петергоф для осмотра новых фонтанов. Но один из моих информаторов сообщил, что несколько бывших гвардейцев, известных своей преданностью Авроре, были замечены на дороге. Похоже на подготовку засады.

— Значит, она решила играть ва-банк, — я нахмурился.

— Именно, — кивнул Виктор. — Особенно учитывая, что на неё уже было «покушение». Это сделает новое нападение более правдоподобным.

— Нужно предупредить охрану, но незаметно для Авроры, — я быстро проанализировал ситуацию. — Начальник императорской стражи, полковник Дрозд, он служил с тобой раньше, верно?

— Да, мы вместе работали в северных провинциях, — подтвердил Виктор. — Он надёжный человек.

— Отлично. Найди его, предупреди, но настаивай на максимальной скрытности. Пусть усилит охрану, но таким образом, чтобы Аврора Сергеевна ничего не заподозрила.

Виктор кивнул и быстро удалился.

Нападение произошло, несмотря на все предосторожности. Где-то в середине пути к Петергофу, на участке дороги, окружённом густым лесом, карета императора была атакована несколькими вооружёнными всадниками. Благодаря предупреждению Виктора, дополнительная охрана была уже на месте, и нападавшие быстро оказались окружены.

К сожалению, одному из них всё же удалось подобраться ближе, чем следовало, и император получил лёгкое ранение пулей, задевшей его плечо. Ничего смертельного, но достаточно, чтобы вызвать панику среди свиты.

Я прибыл на место уже после того, как всё закончилось. Аврора Сергеевна сидела в карете, изображая потрясение, но её глаза блестели слишком ярко для по-настоящему напуганного человека.

— Иностранные агенты, — она схватила меня за руку, когда я подошёл к ней. — Это должны быть иностранные агенты! Кто ещё осмелился бы напасть на самого императора?

— Действительно, кто? — я внимательно посмотрел на неё. — К счастью, большинство нападавших взяты живыми. Полагаю, допрос прояснит их личности и мотивы.

Тревога промелькнула в её глазах в этот момент, но быстро сменилась уверенностью.

— Разумеется. Я настаиваю на самом тщательном расследовании!

Оставив её в обществе придворных дам, я направился к небольшой группе гвардейцев, конвоировавших пленных. Среди них я сразу заметил знакомое лицо — один из нападавших был тем самым «охранником», который сопровождал Аврору во время предыдущего «покушения». Наши взгляды встретились, и в его глазах промелькнуло узнавание, сменившееся страхом. Это был их большой просчет.

Вернувшись в Петербург, я немедленно отправился к отцу, который уже находился под наблюдением лучших лекарей. Рана была перевязана, и он выглядел раздражённым, скорее, от вынужденного постельного режима, чем от боли.

— Если бы пуля прошла левее и ниже сантиметров на пять…

— Это было необходимо, — отрезал император. — Но Аврора тоже подверглась нападению. Она бы никогда не стала так рисковать.

Он не поверил мне до конца, когда я предупредил его о нападении, сказал, что того усиления охраны, что я уже сделал — будет достаточно. Принял на себя удар, чтобы убедиться в том, что его сестра, действительно, пытается его убить.

— Один из нападавших ранее был замечен в свите Авроры Сергеевны.

Император откинулся на подушки, его лицо стало жёстким.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Это тот же человек, который был с ней в карете во время нашей ночной встречи. Когда я «спас» её от первого покушения.

— Которое, как я понимаю, тоже было инсценировкой, — император тяжело вздохнул. — Не могу поверить. Чего же ей не хватало…

— Что вы намерены делать?

— Пока ничего, — он покачал головой. — Сначала мы дождёмся результатов допроса.

Уже поздним вечером я наконец попал к себе домой. День выдался настолько насыщенным, что казалось, он длился неделю. Но меня ждал ещё один разговор.

Эдвард ждал меня в кабинете, сидя в кресле у камина. Без красных очков, его глаза казались двумя жуткими провалами в темноте.

— Приветствую дядя, — я закрыл дверь и присел напротив. — Полагаю, ты уже слышал о моей встрече с Альбериком.

— Да, — ответил он своим бесстрастным голосом. — Он предложил тебе место в Вечном Городе.

— В обмен на помощь в устранении Авроры, — я кивнул. — Он подтвердил, что моя мать была беглянкой, и её исследования считались опасными. Это правда?

Эдвард вздохнул — редкий жест эмоции для него.

— Частично. Мария, действительно, покинула Вечный Город, вопреки правилам. Но её исследования не были опасными в том смысле, как это представил Альберик. Они были… неудобными для руководства.

— Почему?

— Потому что они были направлены на благо людей вне Города, — Эдвард наклонился вперёд. — Понимаешь, Максим, Вечный Город существует очень, очень давно. Его жители наблюдают за развитием человечества, собирают знания, иногда вмешиваются, если цивилизация идёт по слишком разрушительному пути. Но это вмешательство никогда не было направлено на помощь людям.

— А исследования матери?..

— Она хотела поделиться знаниями. Создать лекарства, технологии, которые могли бы облегчить жизнь обычных людей. Это противоречило основной доктрине Вечного Города — невмешательства на таком уровне.

— Но Альберик говорил, что они вмешиваются, когда нарушается равновесие, — заметил я.

— Да, но лишь чтобы сохранить статус-кво. Они не заинтересованы в улучшении жизни смертных. А Мария… она увидела несправедливость такого подхода.

Я помолчал, обдумывая услышанное.

— Он ещё сказал, что этот мир будет «перезаписан». Что это значит?

Эдвард застыл, его лицо стало похоже на маску.

— Он, действительно, сказал тебе это? — его голос стал еще тише. — Не думал, что он будет столь откровенен.

— Что это значит, Эдвард? — я повторил вопрос, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

— Это значит, Максим, что все люди, вся цивилизация будет уничтожена, чтобы всё началось заново, — медленно произнёс он. — Так бывало уже сотни раз. Вечный Город погружается в сон, а мир… перестраивается. Потом они просыпаются, чтобы наблюдать за очередным циклом развития человечества, собирать знания, а затем повторить всё снова. Мария была одной из немногочисленных противников этого процесса.

Сердце пропустило удар. В голове появилось множество мыслей и предположений, но я отогнал их, пока не время было думать обо всем этом.

— Выходит Альберик здесь, чтобы…

— Чтобы подготовить процесс, — Эдвард кивнул. — И убрать любые аномалии, которые могут его нарушить. В том числе и наработки твоей матери, которые теперь использует Аврора. Но, я думаю, он здесь и из-за тебя. Полукровки — большая редкость, и Совет Вечного Города заинтересован в изучении твоего потенциала. Хотят понять, что может связывать наш мир и ваш. Не дай себе обмануться его доброжелательностью.

Я встал и подошёл к окну. Ночное небо над Петербургом было усыпано звёздами, город спал, не подозревая о нависшей над ним — над всем миром — угрозе. Люди жили своей обычной жизнью, строили планы, любили, мечтали… Не зная, что всё это может закончиться в одночасье.

— Что делать? — спросил я, не оборачиваясь. — Как остановить это? Можно ли вообще его остановить?

— Твоя мать считала, что можно, — ответил Эдвард. — И именно поэтому она работала над своими исследованиями. Именно поэтому она оставила тебе часть своих знаний. Ты — её наследие, Максим. И, возможно, единственная надежда этого мира.

Я повернулся к нему, чувствуя, как внутри разгорается решимость.

— Тогда я должен закончить то, что она начала. И ни Аврора, ни Альберик не остановят меня.

Эдвард кивнул, и мне показалось, что на его бесстрастном лице мелькнула призрачная улыбка.

— Именно этого я и ждал от сына Марии Леонхарт.