Законник Российской Империи. Том 7

Глава 19

Мы застыли с Альбериком друг напротив друга, словно два хищника перед смертельной схваткой. Воздух между нами почти звенел от напряжения — настолько густой была концентрация магической энергии. В глубине его глаз я заметил проблеск неуверенности и понял — несмотря на тысячелетний опыт, он боялся. Боялся силы, которую не мог до конца понять.

— Неужели ты, в самом деле, готов рискнуть будущим целого мира ради своей мести? — спросил мужчина, явно чтобы потянуть время.

— А вы рисковали будущим бесчисленных миров ради своих догм, — парировал я, делая шаг вперед. — Разница лишь в том, что я даю этому миру шанс самому выбрать свою судьбу. Хватит разговоров.

Я первым бросился в атаку. Заклинание сорвалось с моих губ, и пространство вокруг меня исказилось, перенося меня в тыл противника. Альберик оказался быстрее, чем я ожидал — в момент моего появления он уже разворачивался, выставляя защитный барьер.

— Предсказуемо, — фыркнул он, отбивая мою атаку каскадом энергетических вспышек.

Я отступил, оценивая противника с холодной расчетливостью. Попасть под полный удар мне не хотелось — первая атака Альберика показала, что он, действительно, смертельно опасен. Но и он теперь знал, что я не та легкая добыча, на которую он рассчитывал.

— Преломи! — произнес я, создавая несколько пространственных искажений вокруг себя.

Альберик улыбнулся, видя мою тактику.

— Я знаю все твои трюки, мальчик, — он развел руки, и между ними возник сияющий шар чистой энергии. — А ты не знаешь и десятой части моих.

Шар разделился на десятки меньших, которые устремились ко мне со всех сторон, словно стая разъяренных ос. Мои пространственные искажения принимали удары, но некоторые всё же прорывались. Я ощутил жжение, когда один из них прошел сквозь мою защиту и оставил дымящуюся отметину на плече.

— Видишь? — Альберик приближался, и с каждым его шагом давление магии вокруг усиливалось. — Ты талантлив, но слишком молод. Мне довелось сражаться с величайшими магами сотен циклов. Я изучил больше боевых техник, чем ты успел бы освоить за десять жизней.

— Жаль только, что тебе не хватило ума вместе с этим опытом, — я создал вокруг себя еще один слой защиты. — Только истинный глупец станет повторять одну и ту же ошибку тысячелетиями.

Его лицо на мгновение исказилось от гнева.

— Я покажу тебе глупца! — Альберик сложил руки в странном жесте, и вокруг него возникло кольцо из светящихся знаков.

Воздух загустел, и я почувствовал, как мое тело становится неподъемным, словно на меня навалили десяток свинцовых плит. Это была мощная гравитационная магия — техника, с которой я никогда раньше не сталкивался.

— Любопытно, — процедил Альберик, приближаясь ко мне. — Мария, действительно, сумела перенести душу через перезапись. Я недооценивал ее. Но это не спасет тебя.

Он поднял руку, готовясь нанести финальный удар, но недооценил мою способность противостоять давлению. Я сосредоточился на чувстве, которое испытал, когда моя мать раскрыла мне память о прошлом цикле.

— Разрушь!

Фиолетовая волна энергии вырвалась из моего тела, разрушая гравитационные путы. Альберик успел отпрыгнуть, хотя край волны все же задел его, оставив дымящийся след на дорогом одеянии.

— Невозможно, — прошипел он, отряхиваясь. — Ты даже не должен двигаться под таким давлением!

— Знаешь, в чем твоя проблема, Альберик? — я выпрямился, чувствуя прилив сил. — Ты настолько стар, что забыл: невозможное — это лишь то, что еще никто не совершал.

Я перешел в наступление.

Перемести. Преломи. Разрушь.

Заклинания следовали одно за другим, создавая смертоносную комбинацию. Альберик отбивался с мастерством, достойным его репутации, но я заметил, что он начинает уставать. В отличие от членов Совета, проводивших тысячелетия в комфорте Вечного Города, он регулярно выбирался во внешний мир и знал, что такое настоящий бой. Но даже его богатый опыт имел предел.

— Ты силен, — признал он, отбивая очередную атаку. — Но у тебя нет шансов против меня и артефакта одновременно.

Он был прав. По мере того как битва продолжалась, я чувствовал странное сопротивление со стороны артефакта, словно он защищал сам себя. Каждое заклинание деструкции, направленное в его сторону, встречало невидимый барьер. Тот, кто создал его, был настоящим гением, вот только создавать гораздо сложнее, чем разрушать.

— Уничтожь! — я обрушил на артефакт полную мощь своей силы, но результат был тем же — волна деструкции рассеялась, не причинив вреда.

Альберик рассмеялся, видя мои бесплодные попытки.

— Артефакт создан прародителями Вечного Города. Его нельзя уничтожить обычными средствами, — он самодовольно усмехнулся. — Даже с твоим контролем над Деструкцией.

И тут меня осенило. Я вспомнил слова матери о том, что моя душа пережила перезапись… что я уникален именно поэтому. Артефакт нельзя уничтожить прямым воздействием, но что, если использовать посредника?

Лицо Альберика изменилось, словно он прочитал мои мысли.

— Даже не думай, — он сделал шаг назад. — Это безумие.

— Перемести! — я оказался прямо перед ним, прежде чем мужчина успел среагировать.

Наши тела столкнулись, и я ухватил его за горло. Альберик попытался вырваться, но я уже вливал в него поток деструктивной энергии — не убивая, а насыщая каждую клетку его тела.

— Что ты… — его голос прервался, когда энергия начала переполнять его.

— Если артефакт нельзя уничтожить снаружи, — процедил я сквозь зубы, — возможно, его можно уничтожить изнутри.

Альберик закричал, когда я потащил его к артефакту. Его тело начало светиться изнутри фиолетовым светом, кожа трескалась, обнажая сияющие разломы. Он сопротивлялся, но я был сильнее — сила, рождённая из опыта конца целого мира, против даже самого искусного мастерства.

— Ты… ты уничтожишь все… — Альберик хрипел, его лицо исказилось от боли.

— Я дам этому миру шанс, — ответил я, подтаскивая его всё ближе к артефакту. — Шанс, который вы отняли у бесчисленных других.

Мы достигли защитного поля вокруг артефакта перезаписи. Я чувствовал его сопротивление — невидимую стену, отталкивающую и меня, и Альберика. Но моя решимость была сильнее.

— Расщепи! — я направил заклинание на барьер, вкладывая в него всю доступную мне силу.

Защита артефакта затрещала, словно стекло под ударом молота. В ней появились прорехи, сквозь которые проступал свет артефакта — чистая, нефильтрованная энергия творения и разрушения. Ударив рядом со мной она в одно мгновение создала какое-то дерево, проросшее прямо в текущей обстановке и вопреки всему, но раскрыться ему не удалось — оно было тут же уничтожено.

— Нет… нет! — Альберик отчаянно пытался освободиться, но его тело, переполненное деструктивной энергией, уже не подчинялось ему.

С финальным усилием я пробил барьер и толкнул Альберика прямо в сердце артефакта.

— РАЗРУШЬ!

Тело Альберика, словно живая бомба, соприкоснулось с ядром артефакта. На долю секунды время, казалось, остановилось. Я увидел, как глаза Альберика расширились в понимании и страхе, прежде чем его фигура превратилась в вспышку ослепительного света.

Взрыв был подобен рождению новой звезды. Волна энергии отбросила меня через весь зал, впечатав в стену с такой силой, что камень треснул. Но я остался в сознании, наблюдая, как артефакт перезаписи — средоточие власти Вечного Города над мирами — начинает распадаться.

Сфера, содержащая миниатюрную галактику, пошла трещинами. Свет, исходящий изнутри, менял цвета — от голубого к фиолетовому, затем к красному и, наконец, к ослепительно-белому. Затем последовал второй взрыв, и на этот раз я не смог оставаться в сознании, и отключился буквально на мгновение.

Когда я пришел в себя, вокруг царил хаос. Башня Хронос содрогалась, с потолка падали камни, пол под ногами дрожал. Артефакта больше не было — на его месте зияла лишь пустота, словно выжженная дыра в ткани реальности.

Я поднялся на ноги, морщась от боли во всём теле. Нужно было выбираться, и быстро. Башня не выдержит долго.

— Перемести!

Телепортация в моём состоянии была рискованной, но у меня не оставалось выбора. Я перемещался короткими прыжками, поднимаясь по уровням башни, которая рушилась за моей спиной.

Когда я наконец выбрался наружу, площадь перед Башней Хронос представляла собой поле битвы. Тела лежали повсюду — как павшие воины Вечного Города, так и союзники Леонида. Но, что важнее, многие ещё стояли, сражаясь друг с другом.

Я увидел Эдварда, опирающегося на колонну. Его обычно бесстрастное лицо было искажено болью, а белая рубашка пропиталась кровью. Рядом с ним стоял Артур, тяжело дыша и зажимая рану на боку. Леонид, мой дед, сражался с двумя магами одновременно, несмотря на глубокий порез на лбу, из-за которого кровь заливала ему левый глаз, но он не обращал на эту мелочь внимания.

— Разрушь! — выкрикнул я, направляя заклинание между сражающимися.

Фиолетовая волна прокатилась по площади, заставив всех замереть. Я шагнул вперёд, и толпа расступилась. Даже в грязи, крови и с ранами, я знал, какое впечатление произвожу — человек, только что уничтоживший то, что считалось неразрушимым.

— Достаточно, — мой голос, усиленный едва заметным магическим резонансом, разнёсся над площадью. — Битва окончена.

Несколько магов — судя по их одеяниям, члены личной гвардии Совета — перегородили мне путь.

— Ты разрушил артефакт перезаписи! — воскликнул один из них. — Ты представляешь, что натворил⁈

— Конечно, представляю, — я улыбнулся в ответ. — Я дал этому миру шанс жить своей жизнью. Без вашего вмешательства.

— Ты обрёк всех на гибель! — другой маг угрожающе поднял руки, готовясь атаковать. — Без перезаписи этот мир погибнет в энтропии!

— Уничтожь, — спокойно произнёс я, и маг исчез, не успев даже закончить заклинание.

Остальные отшатнулись, в их глазах наконец появился страх. Страх перед силой, которой они не понимали и не могли противостоять.

— Кто-нибудь ещё хочет обсудить мои действия? — я обвёл взглядом площадь. — Нет? В таком случае, позвольте заявить официально: артефакт перезаписи уничтожен. Вечный Город отныне не сможет менять миры по своему усмотрению. Вы застряли здесь, на этом острове посреди океана, и больше никогда не перепишете ни одну историю.

Я обернулся, охватывая взглядом всех, кто был на площади.

— И если кто-то из вас вздумает создать новый артефакт, — продолжил я, повышая голос, — я вернусь. И на этот раз не остановлюсь на артефакте. Вечный Город перестанет существовать.

Я заметил, как что-то изменилось во мне после контакта с артефактом. Не только моя сила Деструкции стала глубже, полнее — я также ощущал странные вибрации, исходящие от каждого живого существа. Это было похоже на познание новой грани реальности, словно я прикоснулся к истинному слову Времени. Ощущения путались и переплетались, из-за чего начинались головные боли, стоило только об этом задуматься.

Один из воинов, стоявший в первых рядах, внезапно опустился на колено.

— Победитель, — произнёс он, склонив голову. — Ты доказал свою силу. По древнейшим законам Вечного Города, я признаю твою власть.

К моему удивлению, за ним последовали и другие. Один за другим, воины и маги опускались на колени, пока вся площадь не превратилась в море склонённых голов. Остались стоять лишь члены Совета — гордые, непреклонные в своих убеждениях.

Леонид, тяжело дыша, подошёл к ним.

— Какое лицемерие, — произнёс он, глядя на них. — Мы сражались за жизнь и выживание всеми доступными способами. А теперь, когда новая сила бросает вызов нашим догмам, вы цепляетесь за гордыню?

Один из членов Совета — пожилая женщина с серебристыми волосами — покачала головой.

— Леонид, ты не понимаешь последствий. Без перезаписи…

— Без перезаписи мы наконец сможем жить, а не существовать, — перебил её мой дед. — Сможем учиться, меняться, расти. Всё, чего мы старательно избегали тысячелетиями.

Он повернулся к остальным членам Совета.

— Я предлагаю вам переступить через свою гордыню. Признать, что наши методы могли быть ошибочными.

После долгого молчания женщина с серебристыми волосами медленно опустилась на одно колено. За ней последовали и остальные члены Совета, один за другим.

Я подошёл к Эдварду, который с трудом держался на ногах.

— Лазарет, — прошептал он. — Тебе нужна помощь.

— Это не мне нужна помощь, — возразил я, поддерживая его. — Ты еле стоишь.

Даже в таком состоянии он продолжал беспокоиться за меня.

Несколько медиков Вечного Города уже спешили к нам с носилками. Они бережно уложили Эдварда и приготовились нести его.

— Я должен остаться здесь, — Эдвард поймал мою руку, его глаза были наполовину закрыты от истощения. — Проследить… за всем.

— Тебя подлатают, и ты сможешь следить за всем, сколько душе угодно, — я легонько сжал его плечо. — Отдыхай, дядя Эдвард. Ты заслужил.

Он кивнул и позволил медикам унести себя. Я повернулся и увидел приближающегося Артура — хромающего, но с неизменной ухмылкой на лице.

— Знаешь, а ты неплох, — он протянул мне руку. — Для человека, который ещё недавно не знал всю правду о себе.

— Неплох? — я усмехнулся, пожимая его руку. — Я только что уничтожил то, что считалось неразрушимым. И ты говоришь «неплох»?

— Не хочу чрезмерно льстить твоему эго, — Артур подмигнул. — Надеюсь, ты не держишь на меня зла за нашу первую встречу. Я действовал по обстоятельствам.

— Первую встречу? — я притворился задумчивым. — Ты про тот случай на балконе Зимнего Дворца, когда ты едва не прострелил мне голову? Не припомню такого, кажется, совсем вылетело из головы.

Артур рассмеялся, затем поморщился от боли.

— Как я и думал — ты не из тех, кто долго помнит подобные мелочи, — его лицо стало серьёзным. — Знаешь, а ведь я никогда не думал, что дело Марии увенчается успехом. Считал её наивной идеалисткой. Но это ты доказал, что я ошибался.

Он протянул мне руку.

— Спасибо. Теперь можно выдохнуть и жить спокойно — хотя бы некоторое время.

Я кивнул, принимая его благодарность.

Мой дед Леонид подошёл к нам, его лицо было смесью гордости и горечи.

— Вечный Город по праву сильного и того, кто в одиночку выступил против Совета в твоём распоряжении, внук, — произнёс он. — Что ты намерен делать дальше?

Я оглядел площадь, затем перевёл взгляд на начинающую обрушиваться Башню Хронос. Её верхние ярусы уже исчезли в клубах пыли.

— Вы так долго пытались изменить мир, оставаясь в своём изолированном островке, — я обвёл взглядом членов Совета. — И к чему это привело? К стагнации. К страху перед настоящими переменами. Если вы, действительно, хотите менять мир — помогайте ему. Делитесь знаниями. Учитесь у него, а не диктуйте ему свою волю.

Я повернулся к Леониду.

— Я возвращаюсь домой. У меня есть незаконченные дела. Обязательства перед человеком, который ждёт меня.

— Ты всегда будешь желанным гостем здесь, — произнёс Леонид. — Надеюсь, ты найдёшь время навестить своего деда, — неловко улыбнулся он под конец.

— Непременно, — я кивнул. — В конце концов, мне интересно узнать больше о своей матери.

Я пожал ему руку на прощание.

— Артур, — я обратился к наёмнику, — не откажешься от попутчика? Путешествие на корабле меня не впечатлило, а от телепорта я б не отказался.

— С превеликим удовольствием, — он шутливо поклонился. — Но учти, обратный путь будет не таким впечатляющим, как прибытие.

Варвара встретила меня на пороге особняка, словно чувствовала момент моего возвращения. Её глаза были широко распахнуты, а лицо — бледным от бессонных ночей. Когда она увидела меня, на её лице отразилась такая гамма эмоций, что я невольно замер, боясь спугнуть этот момент.

— Ты… вернулся, — её голос дрогнул.

— Я же обещал, — я сделал шаг навстречу.

Варвара бросилась ко мне, обвивая руками мою шею, и я поднял её, закружив в воздухе. Её смех, смешанный со слезами облегчения, был самым прекрасным звуком, который я слышал за много дней.

— Как все прошло? — она отстранилась, рассматривая моё лицо, замечая новые шрамы и следы измождения. — Виктор хоть и говорил, что ты справишься, но и сам нервничал, пусть и пытался это скрыть.

— Долгая история, — я устало улыбнулся. — И, поверь, лучше тебе услышать её, сидя где-нибудь с бокалом хорошего вина.

Всё той же ночью, сидя у камина в ее доме, я рассказал Варваре всё — о Вечном Городе, об артефакте перезаписи, о правде, которую узнал о себе и своей матери. Она слушала, не перебивая, лишь иногда крепче сжимая мою руку, когда рассказ становился особенно мрачным.

— Это… невероятно, — произнесла она, когда я закончил. — Так ты… не из этого мира?

— И да, и нет, — я задумчиво смотрел на огонь. — Моя душа — из прежнего цикла. Но я родился здесь, прожил здесь всю жизнь. Этот мир — мой дом, и теперь он в безопасности. По крайней мере, от внешнего вмешательства. Поэтому, — я взял её за руку, — я хочу построить здесь свою жизнь. С тобой. Если ты всё ещё готова стать после всего услышанного моей женой.

Варвара смотрела на меня, и в её глазах отражались отблески пламени.

— Конечно, я готова, — она улыбнулась. — Особенно теперь, когда знаю, что мой будущий муж — невероятно могущественный маг, спасший весь мир, как я могу передумать?

— Звучит как неплохая строчка для брачного объявления, — я рассмеялся, надевая кольцо на её палец. — Одинокий принц, разрушитель артефактов и спаситель мира, ищет спутницу жизни.

Она ткнула меня в бок, смеясь сквозь слёзы счастья.

— Ты невозможен.

— Напротив, — я притянул её к себе, — я вполне возможен. И я здесь.

Следующие несколько дней прошли в суматохе подготовки к свадьбе. Император, узнав о моём возвращении, лично посетил меня, настояв на пышной церемонии, достойной «принца, совершившего тайную миссию государственной важности».

Анастасия взяла на себя роль главного организатора, превратив мой особняк в штаб по подготовке к свадьбе. Мила носилась из комнаты в комнату с образцами тканей и цветов, а Александр практически поселился в моем кабинете, работая над свадебными костюмами вместе с Милой.

— Нет, этот оттенок не подходит, — заявил он, просматривая очередной образец ткани. — Слишком мрачный для свадьбы. Оно ж раз в жизни бывает, а ты в своем костюме Законника на нее собрался?

— Ты же помнишь, что свадьба не твоя? — я приподнял бровь, наблюдая за его энтузиазмом.

— Именно поэтому я и настаиваю на идеальном варианте, — ответил Александр невозмутимо. — Свою я уж точно испорчу из-за волнения.

Мы оба рассмеялись.

Была ещё одна встреча, не менее важная, чем все остальные. В тот же вечер я отправился к Николаю Владимировичу Темникову — человеку, которого я все еще считал своим отцом, и который, несмотря на начальную холодность, всегда относился ко мне с уважением.

Министр финансов принял меня в своём кабинете, окружённый стопками бумаг и отчётов. Когда я вошёл, он отложил перо и встал, чтобы пожать мне руку.

— Максим, рад видеть тебя, — его голос был официальным, но в глазах читалось искреннее облегчение. — Слышал, ты вернулся из… важной миссии.

— Да, — я кивнул, не вдаваясь в подробности. — Миссия успешно завершена. И теперь у меня появилось время подумать о своей жизни, о будущем.

Николай Владимирович жестом предложил мне сесть и сам опустился в кресло напротив.

— Я так понимаю, свадьба не за горами? — он слегка улыбнулся. — Варвара Марковна — прекрасный выбор. Умна, талантлива, из хорошей семьи.

— Дело не только в свадьбе, — я посмотрел ему прямо в глаза. — Я принял решение. Я не хочу носить фамилию Романов и отказываюсь от титула принца.

Брови министра взлетели вверх от удивления.

— Но почему? Этот статус даёт тебе огромные возможности, влияние…

— Дело вовсе не в них, — прервал я его. — Я Законник. И этого статуса мне более чем достаточно. Но что важнее, я хочу остаться Темниковым.

Николай Владимирович задумчиво потёр подбородок.

— Император будет недоволен. Он лично подписал указ о твоём признании.

— Я уже говорил с ним, — я чуть подался вперёд. — Он понимает мои мотивы. И дал своё согласие, при условии, что я продолжу служить империи в качестве Законника.

Глава рода Темниковых кивнул, принимая эту информацию.

— Что ж, если решение принято… — он развёл руками. — Но могу я узнать истинную причину?

Я помолчал, собираясь с мыслями.

— Я хочу, чтобы меня помнили за то, что я сделал, а не за титул, полученный по праву рождения, — наконец ответил я. — И ещё… я хочу продолжать носить фамилию человека, который, научил меня ценностям, которым я следую до сих пор. Да и сам понимаешь, участие бабушки и дедушки совсем нельзя забывать, — подмигнул я ему.

Лицо Николая Владимировича смягчилось. Он явно не ожидал таких слов.

— Ты нам льстишь, — произнёс он, но его голос слегка дрогнул.

— Нет, — я покачал головой. — Я говорю то, что думаю. Вы были строги, иногда даже суровы, но всегда справедливы. А дедушка с бабушкой показали мне, что на самом деле важно в этой жизни. И я благодарен вам всем за это. Без всех вас я бы стал другим человеком.

Я сделал паузу, а затем добавил:

— Я хотел бы продолжать называть вас отцом, — сказал я, наблюдая, как расширяются его глаза от удивления. — Если вы не против.

Николай Владимирович долго смотрел на меня, словно видел впервые. Затем он встал, обошёл стол и, к моему изумлению, крепко обнял меня.

— Я всегда гордился тобой, — произнёс он тихо. — Даже когда не показывал этого, сын.

Когда мы отстранились друг от друга, оба испытывали некоторую неловкость от проявления чувства, обычно не свойственного нам.

— Это будет сложно, но я поговорю с императором ещё раз, чтобы еще раз обсудить этот момент, — Николай Владимирович вернулся к своему обычному деловому тону.

Когда я уходил, на сердце у меня было легко. Впервые за долгое время я чувствовал, что все части моей жизни наконец начинают складываться в единое целое.

День свадьбы выдался на удивление ясным и тёплым, словно сама природа благословляла наш союз. Церемония проходила в главном храме Петербурга, который был украшен цветами и лентами в цветах обеих семей — Темниковых и Черновых.

Гости начали прибывать задолго до назначенного часа. Я стоял у алтаря, нервно поправляя безупречно сидящий костюм, созданный Александром. Он за время работы в «Кодексе Элегантности» неплохо так поднаторел в искусстве моды.

Мой брат, к слову, занял место в первом ряду, держа за руку Изабеллу Бергову. Прима императорского театра выглядела ослепительно в лазурном платье, а её глаза, когда-то наполненные страхом, теперь светились счастьем.

Виктор присутствовал с женой и детьми, одетый с несвойственной ему элегантностью. Он кивнул мне с молчаливой гордостью верного товарища, всегда готового прикрыть спину.

Михаил Александрович, второй принц, прибыл с Кариной, сестрой польской императрицы. Они выглядели прекрасной парой — он в парадном мундире с орденами, она в платье, сочетавшем польские и русские мотивы.

— Отличный день для свадьбы, брат, — Михаил пожал мне руку.

Даже третий принц, Андрей Александрович, почтил церемонию своим присутствием, хотя выглядел несколько отстранённым. После событий, связанных с эликсиром нашей тети Авроры, он предпочитал держаться подальше от столичной политики.

Я заметил Орлицына, скромно стоявшего у колонны.

В дальнем углу, у дверей, с лицом, частично скрытым капюшоном, притаился Дорохов — его присутствие было молчаливым напоминанием о моих связях с внешней разведкой.

Владимир Фёдорович и Валентина Андреевна, мои бабушка и дедушка по линии Темниковых, приехали из провинции, несмотря на преклонный возраст. Они выглядели растроганными и гордыми.

Андрей Павлович Соколов, мой первый наставник, занял место рядом с ними, его лицо светилось искренней радостью за своего ученика.

Левински, как всегда, подкручивал усы и улыбался, появившись в сопровождении очередной дамы — я потерял счёт его увлечениям. Вот только дамочка в этот раз явно подобралась непростая, иначе почему мой товарищ по Бюро так млел от ее прикосновений и тихого шепота на ушко?

Елена Андреевна и Николай Владимирович Темниковы стояли позади меня, как мои родители.

Когда все гости собрались, и музыканты взяли первые аккорды, двери храма распахнулись. Варвара вошла под руку со своим отцом. Её платье было простым и элегантным, подчёркивающим её естественную красоту. Но самым прекрасным было её лицо — сияющее, счастливое, с нежной улыбкой, предназначенной только мне.

Она приблизилась, и её отец, со сдержанной гордостью передал её руку мне. Варвара встала напротив, наши взгляды встретились, и в этот момент я понял, что все испытания, все борьбы, все жертвы были не напрасны. Ради этого момента стоило сражаться со всем Вечным Городом.

Священник начал церемонию, его голос торжественно разносился под сводами храма. Мы произнесли клятвы, обменялись кольцами. Оставалось лишь финальное благословение, и мы стали бы мужем и женой.

И именно в этот момент двери храма с грохотом распахнулись. Все головы повернулись, чтобы увидеть запыхавшегося гонца в форме императорского курьера.

— Прошу прощения за вторжение! — выкрикнул он, задыхаясь от быстрого бега. — Законник, срочно требуется ваше вмешательство! Дело государственной важности!

Ну вот, похоже, мне снова предстоит словом и делом показать всем, что я Законник Российской Империи и что я нахожусь на своем месте.