Японская война 1904. Книга четвертая

Глава 6

Алексей Алексеевич Огинский думал, что еще долго не придет в себя после поступка брата — надо же, хотел скрутить его! Вот только большое сражение, за время которого поручик почти не спал, носясь туда-сюда по заданиям Макарова, как-то быстро прочистило ему голову. Он не то чтобы простил Владимира, скорее оценил его решимость добиваться своего любой ценой. Ему самому этой фамильной черты характера иногда так не хватало.

Вот как под конец сражения. Ванновский с Корниловым перетянули всех людей для работы на передовой, и он пошел у них на поводу. А в итоге что? Опасность пришла оттуда, где было тонко — с тыла! Именно здесь ведь нашелся тот таинственный доброжелатель, который помог 12-й дивизии выбраться из окружения. Поручик уже провел первичное расследование: следов пока не было, но в самом факте помощи он уже не сомневался.

— Ваше превосходительство, — встретил он Макарова, которого должен был сопроводить на встречу с французами. Тоже то еще мероприятие…

— Есть новости по той ночи? — тут же подобрался генерал.

— Есть! — закивал Огинский. — Вы же знаете, что я зарисовал все схемы отхода японцев: и все их отряды, даже самые малые, двигались строго по нашим рокадным дорогам. И пусть часть из них — те, что старые китайские — им могли сдать местные. Но вот новые, которые нестроевые части готовили именно под этот бой, без помощи изнутри им было бы не найти. Точно не так быстро, не в темноте и не без ошибок!

— Да, я помню ваши сомнения и полностью согласен с ними.

— Так вот, просчитав маршруты отхода, я пошел проверять раненых, которые прибыли с этого направления. И хочу сказать, что в 6-м корпусе в этом плане творится настоящий бардак. Вы представляете, там даже не фиксируют, где и когда они подобрали того или иного солдата…

Огинский так увлекся воспоминаниями о походе в соседний госпиталь, что не заметил легкую улыбку на губах Макарова. Словно тот был и согласен с ним, и в то же время прекрасно понимал, почему все остальные еще не готовы так быстро меняться.

— И вы кого-то нашли? — спросил генерал.

— Так точно! Пришлось потратить много времени, чтобы опросить всех, кто мог нам подойти, но в итоге я нашел четверых солдат, которых контузило недалеко от одной из троп. Так вот они видели отходящих японцев! Долго не сознавались, стыдились, что не решились ничего сделать…

— Ну да, четверо против пары рот? Или сколько там шло именно мимо них?

— Я им то же самое сказал, но их ефрейтор все равно остался при своем мнении. Что надо было шуметь, предупреждать остальных, и будь что будет! Он ведь так и собирался сделать, если бы японцы повернули в сторону наших. Но те уходили прямо на юг, и он просто не решился.

После того разговора Огинский долго думал, а что бы он сам сделал в такой ситуации. Пожертвовал бы собой или бы тоже выжидал до последнего, и найти ответ так и не получилось. Возможно, с некоторыми вопросами можно разобраться только когда приходит то самое время…

— Оставим тему подвигов, — Макаров развел руками, — пусть люди сами решают, когда на них готовы. Наше же дело маленькое: сделать так, чтобы мы могли победить и без них. Но что эти четверо видели?

— Карты! — выпалил Огинский. — Японские офицеры определенно шли по картам, сверяясь с ориентирами и компасом. Но это были не готовые карты, а зарисовки на обычных листах бумаги. Понимаете?

— Значит, информацию они получили в последний момент и нормально подготовить материалы для своих офицеров у них времени не было, — только и кивнул Макаров. — И что дальше? Это может нам как-то помочь выйти на помощника японцев?

— На первый взгляд, нет, — ответил Огинский, но через мгновение гордо вскинул голову. — Но помните же про те тропы, что я зарисовывал в самом начале? Девять из них были на всех наших картах, что дает уж больно широкий круг подозреваемых. Но одна… Совсем свежая прокладывалась для будущей железной дороги! Ее не было в общем доступе, только у очень ограниченного круга лиц, и теперь надо будет просто их проверить!

— Этот круг, а еще рабочих, что принимали участие в прокладке. Ну, и случайных любопытствующих, которые не должны были, но вполне могли получить доступ, — Макаров напомнил, что в таком деле не стоит спешить, и Огинский закивал.

Да, будет непросто, но, главное, он взял след, ему есть с чем работать, а значит, нужно просто довести свое дело до конца. Тем более, что несколько человек он проверит в первую очередь. Окружение брата и Витте — они вполне подходили под определение тех, кто не должен был, но мог получить доступ к полной карте. А еще Казуэ Такамори! Японка, еще недавний враг — и этим все сказано!

Тем временем они дошли до фанзы французского посланника, и там их уже ждали. Некоторые не обращают внимание на определенные мелочи, но Огинский сразу приметил, что прислуга зажгла все фонари вокруг дома. А не только те, что на главной улице. Также утром ему доложили о том, что французы заказали свежие продукты. Ну, и последнее — помощник посланника ждал их прямо у входа в парадном мундире, даже не подумав накинуть верхнюю одежду. И это под промозглым сентябрьским ветром! В общем, достаточно зацепок, чтобы твердо сделать вполне определенный вывод.

— Вас ждут, — шепнул Огинский Макарову. — Французы очень рассчитывают, что им удастся с вами договориться.

Макаров кивнул, благодаря поручика. Следующие пара минут ушли на положенные по этикету реверансы сначала с помощником посланника, а потом и с полковником Пикаром, который на этот раз был один. Слишком суетливого и резкого Гастона Думерга во избежание повторения ситуации на прошлом приеме решили на этот раз оставить в стороне. Желание французов договориться оказалось даже больше, чем ожидал Огинский.

А вот генерал как будто даже и не сомневался в том, что все будет именно так.

«Не знаю, смогу ли я когда-нибудь обрести подобную веру в себя, — невольно подумал Огинский. — Не знаю, но очень хочу!»

Мари-Жорж Пикар пригласил своих гостей в малую гостиную, где обычно проходят встречи только со своими. Они с Думергом решили выстроить отношения с новым русским Скобелевым через уважение. Русские ведь, всем известно, теряются, если начать признавать их заслуги. Именно поэтому люди Пикара всячески демонстрировали гостям уважение, а сам полковник планировал действовать максимально искренне — еще одна черта, которую от него тоже не будут ожидать.

— Вот что мы хотели бы вам предложить, — Пикар подвинул Макарову список 37-ми и 47-миллиметровых скорострельных пушек, которые Думерг был готов снять с французских кораблей. — Если вы согласитесь, то уже сегодня мы начнем их погрузку на транспорты в Ханое и перевезем в любой указанный вами русский или нейтральный порт.

— Цена? — Макаров совершенно не выглядел удивленным.

— Министр колоний Думерг готов уступить вам их по довоенным расценкам. 10500 рублей за тридцать семь миллиметров, 13500 — за сорок пять.

— Двести пушек, в среднем по 10 тысяч рублей, — Макаров сидел с каменным лицом. — Итого вы хотите получить с меня два миллиона?

— Не с вас, — осторожно возразил Пикар. — Разве военное министерство откажет вам в такой скромной сумме на так нужные армии орудия?

— Видимо, вы все же недостаточно хорошо подготовились к этому разговору, — Макаров неожиданно искренне улыбнулся и переглянулся со своим спутником. — Военное министерство не потратит на меня и рубля сверх того, что положено и не может быть отменено — это раз. А еще я точно не уполномочен вести переговоры от лица кого-то кроме себя самого — это два.

— То есть пушки вам не интересны? — нахмурился Пикар. — Но в прошлую нашу беседу вы определенно выразили к ним интерес. Если это была шутка…

Полковник оборвал сам себя на полуслове. Ведь хотел же вести себя совсем по-другому, но этот русский — он словно одним своим видом провоцировал его на резкость.

— Пушки меня интересуют, — сам Макаров ответил ему совершенно спокойно. — Однако я хотел, чтобы вы с самого начала понимали, что если и буду тратить деньги на наши общие дела, то только свои.

— И у вас есть два миллиона? — удивился Пикар.

Он заметил, что спутник Макарова хотел было того остановить, но генерал успел ответить.

— Есть, в том или ином виде… Но платить полную стоимость за ваше старье, от которого Франция сама не знает, как избавиться, я, конечно же, не буду. Так что, если нам и продолжать, то, во-первых, вам придется добавить хотя бы одну батарею 152-миллиметровых пушек Канэ, во-вторых, снаряды, и в-третьих, сбросить цену минимум раза в три.

Пикару показалось, что он перестал дышать.

— Вы же понимаете, что это невозможно?

— А вы понимаете, что русская 76-миллиметровая пушка обходится казне всего в 3 тысячи рублей? А вы хотите в разы больше денег за более слабые и старые орудия?

Разговор свернул в том направлении, которого Пикар ожидал меньше всего. И как же хорошо, что он не взял с собой Думерга — тот бы уже точно покраснел, как помидор, и начал плеваться ядом. Сам же Пикар на подобный торг по делу смотрел гораздо проще, тем более что и ему было что ответить.

— Три тысячи рублей русская армия платит за ствол и лафет, а вот минимальный комплект в три зарядных ящика по 36 снарядов в каждом обойдется еще в 7 тысяч. Учитывая нормы военного времени, добавим упряжь, щиток — и вот уже все 20 тысяч, не считая наценок от нечестных торговцев и стоимость доставки.

— Итого 20 тысяч за современную пушку в полном обвесе, — спокойно согласился Макаров. — А что вы готовы дать за десять тысяч?

Пикар невольно отметил, как они уже окончательно округлили цену за французские пушки в меньшую сторону, но спорить из-за такой мелочи сейчас уже было поздно.

— Ствол, лафет… — начал было он.

— Морской лафет? Не нужно, — тут же отмахнулся Макаров.

— Ствол, снаряды… — Пикар задумался. — В наши ящики их помещается по 48 штук, а на складах Ханоя их довольно много.

— Наши новые стоят 7 тысяч за 3 ящика, думаю, с учетом отказа от лафета вы могли бы дать девять.

— Шесть ящиков! — поперхнулся Пикар.

— Согласен, — Макаров тут же кивнул, заставив полковника мучительно пожалеть о своей поспешности. — Что же касается 152-миллиметровых пушек?

Русский генерал явно рассчитывал на самые современные французские орудия, но тут уже Пикар не собирался его жалеть.

— Стоимость ствола — 14 тысяч рублей, лафет — 18 тысяч, боекомплект на 500 снарядов — 77 тысяч. Итого 109 тысяч рублей за одно орудие. И это цена, которую Франция еще и не у каждого готова взять, если вы понимаете, о чем я.

— Значит, 91 тысяча без лафета, — задумался Макаров, словно ни мгновения не сомневаясь, что ему-то никто ни в чем не откажет. — Снарядов тоже можно раза в два меньше, думаю, мне хватит. Итого уложимся в 50 тысяч, двести — за батарею из 4 орудий. Два миллиона двести тысяч за все, что вы можете мне предложить. Все верно?

— Верно, — Пикар сглотнул, только сейчас осознав, о каких суммах они говорят.

— Тогда осталось договориться об условиях кредита, в который вы все это отпустите, и можно обсуждать, что именно вы хотите получить сами.

Макаров откинулся на спинку своего кресла и, пользуясь повисшей паузой, налил себе чая.

— Алексей Алексеевич? — предложил он его же своему спутнику.

Тот, впрочем, как и сам Пикар, был слишком взволнован, чтобы что-то ответить. Еще бы, два миллиона — к черту хвостик сверху — в кредит не государству, а обычному человеку! Да где это видано!

— Кстати, в рамках нашей возможной сделки хотел бы предложить вам кое-что от себя, — где-то через минуту Макаров опять нарушил паузу и пододвинул вперед лист бумаги.

Значит, тоже готовился к встрече, причем именно к этому моменту… Пикар с новым интересом протянул руку вперед, разворачивая схему странной машины. Три оси, броня, пушки, способы применения — перевозка пехоты, поддержка огнем наступательных операций, прорыв вражеских позиций.

— Что это? БМПП? — прочитал он название.

— Броневая машина поддержки пехоты, — ответил Макаров. — Скажу честно, те пушки, что я планирую от вас получить, пойдут, прежде всего, на эти милашки. Шасси подготовит Путиловский завод, броню — мои мастерские, тактику применения — уже я лично.

Генерал широко улыбнулся, и Пикар неожиданно увидел его предложение с другой стороны. Ведь Макаров действительно не только офицер и дворянин, у него есть и коммерческие успехи. Например, стальные русские каски, заполнившие их армию, уже себя зарекомендовали, и те же японцы, увидев их в деле, готовы платить любые деньги, чтобы перекупить их у китайских контрабандистов. А что будет, когда об этом узнают в других армиях? Патент на русскую каску легко перекроет те же два миллиона всего за пару крупных заказов, и это не считая других возможных успехов генерала.

Совместное предприятие начинало выглядеть уже не так вызывающе.

— Сколько стоит эта машина? — спросил Пикар.

— Учитывая, какие цены на орудия мы недавно обсуждали… — начал Макаров, и француз неожиданно понял, что весь разговор до этого был лишь подготовкой к этому моменту. — Сто тысяч за железо. Двести — если вы захотите, чтобы мы подготовили еще и экипаж.

— А туда помещается сколько?

— Одно отделение, десять человек пехоты. И отдельно водитель, командир и стрелок.

— Тринадцать человек за сто тысяч рублей?

— За обучение, которое вы не получите больше нигде в мире.

— А что вы думаете, — Пикар решил, что пришло время обозначить его последний козырь, — если Третья республика наградит вас за помощь в обучении нашей армии? Орден, возможно, что-то большее?

— Я скажу спасибо, но…

Полковник видел, что Макаров уже было почти отказался, но тут вмешался его спутник. Одно касание, обмен взглядами, и русский генерал тут же поменял свое мнение. Очень короткий эпизод, но он неожиданно позволил Пикару понять, в чем на самом деле сила этого нового русского таланта. Он ведь до этого все никак не мог понять, почему тот так легко готов учить иностранцев, почему так просто отказывается от опыта, который мог бы приносить России успехи еще с десяток лет. Глупость, наивность, идеализм… Он действительно рассматривал и эти варианты, но только раньше.

Сейчас все стало очевидно. Обучив французских офицеров, этот генерал создавал бы проблемы для всех тех, кто столкнется с ними в небольших кампаниях по всему миру. То есть для Англии и Германии. А вот если бы дело дошло до большой войны, где уже и Россия могла бы оказаться врагом Третьей республики, то весь этот опыт неожиданно начал бы играть против Франции. Почему? Потому что сам Макаров доверял своим офицерам, их опыту и умел слушать их советы. А вот во французской армии ни один из старых генералов точно бы не опустился до такой глупости. И все технические новинки, весь новый опыт разом стали бы просто бесполезны.

Разве что ему, Пикару, удалось бы протащить на самый верх кого-то вроде французского Макарова или же… Сделать так, чтобы настоящий Макаров не смог подняться у себя на родине. Тоже ведь вариант.

В итоге мы договорились. Французы пришлют сорок семь своих офицеров, которых я раскидаю по 2-му Сибирскому, и плата за обучение будет зачтена как первый взнос за обещанные нам пушки. Учитывая, что свободных денег у меня сейчас нет — вполне удачная сделка.

— Вячеслав Григорьевич, — тихо начал Огинский, как только мы вышли из дома французского посланника, — а вы уверены, что стоило соглашаться на такое количество чужаков?

— Они нам не помешают, — покачал я головой. — Тем более после обучения в поле собственных штабных офицеров у нас есть опыт, как правильно гонять подобных господ и не мешать при этом делу.

— А то, что они смогут узнать наши тайны? — продолжал хмуриться Огинский.

— Тут я рассчитываю на вас, — честно признался я. — Надо будет составить списки объектов и бумаг, к которым мы можем их допускать, а где станем держать на расстоянии. Сможете удержать наших гостей под контролем?

— Думаю, да, — взгляд Огинского загорелся от осознания масштабов стоящей перед ним задачи. — Но мне будут нужны полномочия.

— Тут еще проще. Всех, кто станет нарушать правила, просто будем тем же днем отправлять домой.

— Тогда нужно будет продумать инструктаж…

— И включите в него требование — обучение русскому языку. А то еще кто вздумает под гостей подстраиваться, так оно нам не нужно. Либо сдадут через месяц на минимальный уровень для своей должности, либо будем прощаться.

Мы какое-то время шли молча, обдумывая, что еще нужно будет учесть с такими новичками.

— Вячеслав Григорьевич, — снова нарушил тишину Огинский, — а вы правда хотите продавать французам новые машины? Они ведь выглядят очень полезно, так стоит ли?

— Все равно скопируют, — отмахнулся я. — А так — пусть лучше платят. Нам, заводам, рабочим, а мы на эти деньги придумаем и запустим что-то гораздо лучше.

— Точно придумаем? — немного неуверенно спросил Огинский. Вот нападает же на него иногда эта хворь!

— Точно! — лично я ни капли не сомневался в том, что именно так все и будет.

А еще… Теперь у меня появилась еще одна причина поспешить со взятием Инкоу. А то одно дело, когда французы бы повезли мои грузы во Владивосток, и мне бы пришлось не меньше месяца ждать — сначала пока их доставят по морю, а потом еще столько же по железной дороге. А вот если мы возьмем хотя бы на время порт прямо рядом с Ляодуном — это будет уже совсем другая история!