Японская война 1904. Книга четвертая

Глава 22

Столица Российской империи никогда не спала. Даже в самое темное время суток горели фонари, маленькие окна модных салонов добавляли света на центральные улицы, а огромные окна заводов — на окраины. Впрочем, больше всего света давал Зимний дворец, и сегодня тут тоже кипела жизнь.

Николай Александрович очень устал, но в его жизни были те, кому он был рад в любое время суток.

— Знаешь, что мне сегодня рассказала Сюзанна? — Аликс специально дождалась, когда он закончит с бумагами, и тут же заглянула в кабинет.

— Сюзанна?

— Ты забыл? Зинаида Николаевна Юсупова, но Сюзанна звучит гораздо утонченнее, ты не находишь?

— Кажется, была французская принцесса Зенаида Бонапарт. Разве так уж плохо это имя?

— А ты не помнишь, чем она кончила? Вышла замуж за своего кузена, и опять ты меня сбил.

— Ты встречалась с Юсуповой…

— Точно! И она рассказала, что уже несколько дней вся столица бурлит, обсуждая Макарова.

— Ты думаешь, я не знаю?

— А я сейчас говорю не о военных, чиновниках и заводчиках, с которыми ты общаешься. О девушках!

— Что ты имеешь в виду?

— Например, Анна Игнатьева, между прочим, родственница твоего киевского губернатора, позавчера пришла в салон Юсуповых с фотографией от Макарова. Представляешь, она написала в армию письмо с пожеланием победы, одно из тысяч, что обычно валяются в полевых почтах, а потом и вовсе теряются с концами. А тут ей ответили, причем сам герой Маньчжурии. Прислал фотографию потопленных кораблей, слова благодарности за поддержку и подпись… С уважением, ваш генерал Макаров. Как ты думаешь, Ники, что после этого надумала себе молодая наивная девушка?

— Ничего хорошего? — вздохнул Николай.

Царь сам только недавно узнал детали успешного рейда Макарова, к которому, как оказалось, и он лично приложил руку. Тот самый город для военных предприятий генерала… Николай разрешил выбрать любое место в Маньчжурии, а Макаров не стал мелочиться и замахнулся на целый порт. И взял его! Дерзко, но очень полезно для армии. Дядя после такого даже сменил к нему отношение и признал, что при должном контроле такой генерал сможет принести немало пользы России, Романовым и… Ему, Николаю Александровичу.

— На самом деле, наверно, хорошее есть, — Аликс тем временем размышляла вслух. — Девушка, которая недавно думала только о будущем муже и месте при дворе, заинтересовалась судьбой Россией. Начала собирать деньги на помощь армии, причем не через военное министерство и интендантов, уже потирающих руки в ожидании новых миллионов, а договорилась о прямых заказах с кем-то на Путиловском заводе.

— Кажется, там были не только слова признания, но и пара дельных советов, — улыбнулся Николай.

Иногда активность подданных может приносить проблемы, и их нужно одергивать, но не сейчас. Сейчас все успехи Макарова, всех, кто его поддерживал, работали на него, Николая. Он начал вкладываться в Корею и Маньчжурию еще пять лет назад, и теперь любой успех на востоке будет именно его успехом. И заодно провалом тех, кто все эти годы смел ему мешать.

— Ты кое-что упускаешь, — в голосе Аликс мелькнули знакомые коварные нотки, которые обычно не несли ничего хорошего.

— Что?.. Ну, конечно! — понял Николай. — Такое письмо получила не только Игнатьева!

— Именно! Многие писали в армию, и только в первую неделю октября с фронта пришли сотни таких писем. Так вот на последнем приеме Анна чуть не подралась с Кати Шереметьевой, представляешь? Они спорили, кому из них генерал написал более личное письмо.

— Получается, — Николай сглотнул, — у нас в столице сейчас сотни молодых девиц из самых благородных семей, которые готовы передраться из-за какого-то генерала?

— Готовы передраться, готовы собирать ему деньги и оружие, готовы… Даже не знаю на что! Надо срочно приводить их в порядок, хотя… Если с фронта хотя бы месяц не будет ярких новостей, возможно, все само собой и уляжется. Век мирской славы короток, так же говорят?

— Не думаю, что это касается нашего Макарова, — Николай растерянно улыбнулся. — Это будет в газетах лишь через день-два, но мне только сегодня пришло сообщение с фронта. Макаров отправился на помощь основным силам, прорвал позиции японцев на границе Ляодуна, отбросил их до самого Цзиньчжоу и… Знаешь, на что мне жалуется Линевич? Что ему приходится тратить все силы и время на то, чтобы окружить оставленные Макаровым в тылу японские войска. Представляешь, он прошел их насквозь, обрезал снабжение, и теперь, если остальные их все-таки дожмут, Япония разом потеряет с пару дивизий.

— Они подерутся, — Аликс только руками махнула. — Бог видит, я сделаю все, чтобы успокоить высший свет, но после такого… Точно подерутся. И о чем только думал этот возомнивший о славе Мюрата вояка, когда устраивал все это непотребство!

Николай не знал, что ответить. Впрочем, высший свет он решил оставить Аликс, а вот ему самому завтра предстояло несколько других не менее важных встреч. Дамы дамами, и даже победы победами, но… В новостях с востока было уж слишком много информации о новых тактиках и новом оружии, которые могли оказаться полезны и в войнах на Западе.

Всю ночь царю снились прекрасные сны. Сначала победа, потом триумфальное шествие, которое он устроит победоносным частям в столице, и, наконец, признание… От дворян, от народа и, конечно, от всех других великих держав. Николай проснулся с легкой улыбкой: пусть все это еще не случилось, но он верил, что пришел в этот мир для чего-то великого. Увы, встреча с министрами мгновенно испортила ему настроение.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы слушать их с ровным выражением лица.

— Броневики? Чушь, — вещал военный министр Сахаров. — Французы пытались строить такие машины еще два года назад, но… Они правильно посчитали: какой в них смысл, если за эти же деньги можно собрать половину тяжелой батареи или целую пулеметную роту? Только трата ресурсов.

Николай кивнул. Он очень не любил спорить с другими, предпочитая слушать, а потом просто принимать свои собственные решения.

— Ничего не скажу насчет военной необходимости, — министр финансов Плеске, как обычно, выражался витиевато, — но с точки зрения финансов такие машины сложнее даже не самой своей ценой, сколько усложнением всей системы. Новые скорострельные пушки, которых раньше не было на суше и под которые нужно будет строить новые линии по сборке снарядов или сразу закупать все за золото за границей. Дальше топливо: если в Китае на местном мазуте все выглядит довольно привлекательно, то во сколько обойдется обслуживание подобной машины на западном военном театре? Купить топливо, доставить его, хранить — очень много вопросов, и каждый из них потребует денег на системном уровне.

— От себя добавлю, — включился князь Хилков, отвечающий за министерство путей сообщения. — Зачем нам строить новую инфраструктуру под новый вид машин, когда все те же задачи и даже лучше могут решать поезда? Что, кстати, тоже доказали боевые действия в Маньчжурии. Они возят грузы, причем дороги в случае необходимости прокладываются за считанные дни. Они возят пушки, причем гораздо более серьезные. И они даже возят раненых…

После такого продолжать обсуждения смысла особо не было, и Николай поспешил завершить встречу побыстрее. Его гости ушли уверенные, что смогли убедить государя в своей правоте, он же сам… Отметил, что Хилков и Плеске хотя бы увидели, какие сложности несет новый вид войск, а вот Сахаров просто сослался на французов. Если бы Николаю был нужен совет от представителей Третьей республики, он бы у них и спросил, а военный министр… Пожалуй, надо будет удовлетворить его просьбу и дать отставку, которую тот просил еще в июле.

Что же касается броневиков Макарова… Николай был согласен со всеми услышанными доводами, но в то же время смотрел на ситуацию шире. У Линевича были сотни пулеметов, пушек и те же бронепоезда, которые армия заказала по примеру 2-го Сибирского. И помогли они старому генералу взять японские укрепления? Нет. А вот Макаров со своими броневиками сделал это за сутки! Так, может, иногда эти машины будут и лучше сотни пулеметов и даже бронепоезда?

Просто всему свое время и место, недаром те же французы уже готовы платить за них миллионы, хоть и пока только бартером. И даже кузен Вилли, несмотря на то что новости с востока пришли едва ли вчера, уже предлагает встретиться и поговорить. Николай Александрович неожиданно сделал интересное открытие: мир начинает понимать, что не готов к большой войне, и ищет, чем бы ее заменить. Впрочем, ответ давно известен. Вместо одной большой — много малых, вместо пушек — газеты, вместо кавалерийских атак — финансовые.

Николай вспомнил, как недавно читал роман «Ким», написанный английским писателем, поэтом и разведчиком Редьярдом Киплингом. И там для всего этого было такое хорошее выражение — большая игра. Игра, которая началась еще в 1812-м, когда, словно забыв про Наполеона, английские советники помогали персам против русской армии, и которая идет прямо сейчас… Один вопрос. Россия и Англия — это игроки, тут-то никаких вопросов, но кем тогда будет Япония? И может ли еще хоть кто-то это изменить?

Казуэ стояла на баке «Мерс-эль-Кебира». Спасибо капитану Пуарэ, который по пути в Индокитай согласился завести их с братом в Пекин. Возможно, они успели бы и по суше: русские лошади быстрые и выносливые, если взять запасных, у них были все шансы. Но Макаров, когда узнал об их планах, просто сказал ехать в Инкоу, запрягать французов и не мучить задницы… Насчет последнего он точно был прав. На корабле в этом плане было в разы удобнее.

— Вроде бы огромные расстояния, а как быстро они пролетают, — Сайго думал о том же самом. — Мы день ехали до Инкоу, день сюда… А что дальше?

— От Тайцзиня, — Казуэ вспомнила название китайского порта, ставшего морскими воротами Пекина, — до столицы около 100 километров. К счастью, пешком и даже верхом нам ехать не придется, с 1897 года тут действует Лухоуская линия, где местные чиновники никогда не против прикрепить пассажирский вагон к любому составу. Причем за весьма скромные деньги.

— У генерала за такое самоуправство головы быстро бы полетели, — ухмыльнулся Сайго.

После этого разговор затих сам собой, сначала все внимание обоих Такамори привлек сам город-порт, похожий на огромный улей. Потом они заметили несколько кораблей под русским флагом, блокированные японским флотом. Очередное противостояние, которое длится уже столько времени, и до которого никому нет никакого дела.

Поездка по железной дороге оказалась довольно обычной, а вот Пекин удивил. И тоже в не самом хорошем смысле. Еще от железнодорожного вокзала Казуэ обратила внимание на желтые крыши домов Запретного города. Чем-то архитектура Китая была похожа на то, к чему девушка привыкла дома, но в то же время она была и неуловимо другой… Впрочем, сейчас молодую Такамори волновало совсем не это.

— А почему крыши желтые? — спросил Сайго, проследив за взглядом сестры.

— В Запретном городе живут императрица Цы Си и малолетний Пу И, поэтому крыши и окрашены в цвет императора.

— А зачем ров вокруг?

— Чтобы посторонние не ходили туда, куда им путь заказан. Говорят, до восстания ихэтуаней туда даже европейцев не пускали… — голос Казуэ дрогнул, потому что даже сейчас, через три года после той бойни, в Запретном городе выделялись пятна пожарищ.

Раньше она думала, что Китай и Япония шли разными путями. Китай сдался, принял все требования европейцев и отказался от своего будущего, а Япония, наоборот, взяла лучшее и приготовилась бороться, но… Нет ведь разницы! Китай грабили, а когда он пытался подать голос, били. Японию же — тоже грабят! Есть ли разница, вывозят из твоей страны все ценное с честной пиратской ухмылкой или же потрясая бумажкой с неподъемными долгами? И с этой точки зрения путь Китая даже выглядит в чем-то лучше: по крайней мере, они не несутся к краю пропасти с радостной улыбкой на губах.

Сайго тем временем достал карту, сверился с записанными координатами, а потом ткнул пальцем к югу от Запретного города.

— Квартал иностранных миссий, — понимающе кивнула Казуэ, теперь она знала, куда идти дальше.

Поймав дженьли чэ, легкую двухколесную телегу с рикшей, девушка указала направление и кинула китайцу целый русский рубль. Очень много, но вместе с офицерскими мундирами 2-го Сибирского, которые они не подумали снимать, это станет хорошим знаком, что не стоит отклоняться от маршрута. А то всего пара хорошо одетых японцев могли показаться слишком легкой добычей для местных банд, которые и контролировали пекинских рикш.

Пару минут Казуэ все же следила за дорогой, но их везли точно в нужную сторону, и девушка позволила себе немного оглядеться. Квартал иностранцев выглядел… тоже странно. Казалось бы, великие державы Запада уже давно должны были забыть восстание обычных крестьян, но нет. Каждое посольство походило на крепость. Высокие стены, бойницы с пулеметами, кто-то даже не постеснялся оградить их колючей проволокой.

— А ведь они боятся, — тихо шепнул Сайго. — Победили, втоптали Китай в грязь, но все равно боятся до дрожи в коленках!

Казуэ ничего не успела ответить, потому что их как раз довезли до японского посольства. Внешне оно никак не отличалось от других зданий-крепостей, разве что тут был расчищен черный вход. Недавно расчищен: следы от стоящих еще вчера укреплений выделялись в дорожной грязи.

— Проходите! — их заметили, в приоткрытой двери мелькнула чья-то опущенная голова.

Сайго, отодвинув Казуэ, пошел первым, но никакой опасности не было. Просто работник посольства, который не хотел, чтобы его видели лишний раз. А в кабинете, куда их провели по длинному темному коридору, брата с сестрой уже ждали. Ито Хиробуми стоял у окна: было видно, что когда-то он был довольно высок, особенно для японца, но годы взяли свое. Волосы наполовину проиграли свой бой лысине, в традиционной для генро двадцатисантиметровой бороде было полно седых волос, но вот взгляд… Ярок и полон сил.

— Я рад, что вы смогли меня услышать. И приехать, — князь, словно забыв о своем положении, первым склонил голову.

— Прошу прощения! — Казуэ поспешила отвесить поклон, даже более глубокий, чем положено.

— Прошу прощения! — повторил за ней Сайго.

— Вам не за что извиняться, — покачал головой князь Ито, — я на самом деле рад вас видеть. Ведь ваше появление означает так много.

— Что? — совершенно невежливо спросил Сайго, из которого Макаров каким-то образом умудрился выбить не только природную японскую мнительность, но и воспитание.

— Раз вы смогли найти и понять мое сообщение, значит вы умны. А если вы смогли сюда приехать, и русские не стали вас удерживать, то шансов найти общий путь у нас даже больше, чем я думал.

— Вы хотите сдаться? Подписать с ними мир? — спросила Казуэ и неожиданно поняла, что русские вольности задели и ее саму.

— А мир — это плохо? — устало спросил старый князь, а потом предложил молодым Такамори занять свои места на заранее подготовленных футонах.

— Мир — нет, но поражение… Да! — выпалила Казуэ. Изначально она не рассчитывала, что они будут говорит так прямо, но старый Ито умел подать себя именно так, как нужно ему.

— Все войны рано или поздно заканчиваются миром, — князь взял маленький чайник и наполнил все три стоящие рядом с ним кружки. — Вы же знаете, что эта война началась по определенной причине. Причинам.

— Что-то хотели мы, что-то хотели русские, — ответил Сайго, и Казуэ с обидой поняла, что тот первым поймал ритм этого разговора.

— Именно! У каждой стороны есть желания, а война, даже всего несколько месяцев этой войны, в свою очередь показывает, у кого сколько сил, чтобы претворить их в жизнь. И если уже сейчас понятно, что будет через год, то зачем доводить до потерь, которых мы вполне могли бы избежать?

— И вы видите, чем все закончится? Преимущество Японии на море неоспоримо, и еще ничего не кончено, — возразил Сайго.

— Видите, — неожиданно искренне улыбнулся Ито, — заговорив о море, вы уже приписали победу на суше России, хотя численное преимущество даже сейчас остается за армией генерала Оямы. А с учетом новых кредитов и усиления мобилизации оно и еще больше вырастет.

— И что это значит? — нахмурилась Казуэ.

— Вы знаете такую игру, покер? — неожиданно спросил Ито. — Она очень похожа. Игроки делают ставки. В нашем случае на суше русские ставят победы, а мы новые дивизии. На море победы уже на нашей стороне, но уже русские ведут свой новый флот. Похожие противостояния идут в промышленности, экономике и на десятках других фронтов… И вот ставки сделаны, и игроки оказываются перед последним выбором. Открыть мертвые карты, дать бой, чтобы узнать, кто на самом деле сильнее, кому уходит банк. Или же пойти на компромисс. Тому, у кого карты лучше, достанется чуть больше, у кого хуже — меньше, но никто не уйдет с пустыми карманами, когда только и можно, что повеситься.

— Или же достать пистолет и застрелить победителя, — добавила Казуэ.

— Такое тоже возможно. Именно поэтому умные люди предпочитают договариваться заранее. Взять немного меньше, но получить под боком должника, а не нищего убийцу, которому нечего терять.

— И вы думаете, что мир возможен? — тихо спросил Сайго.

Казуэ, которая знала про кредиты, про обязательства, которыми опутана Япония словно цепями, про амбиции ее промышленников и императора, только покачала головой. Если уж князь заговорил про игры, то можно ли спасовать, когда играешь на чужие, а у спины взведенный пистолет?

— В лоб… Уже нет, — согласился с ее мыслями Ито. — Но я вполне представляю, как создать условия, чтобы это стало возможно. С пользой для обеих сторон. Но для этого мне нужно будет встретиться с вашим покровителем.

— Министром Плеве? — осторожно уточнила Казуэ.

— Нет, — покачал головой князь Ито. — У него немало власти и сил, но даже их не будет достаточно, чтобы сделать то, что нужно. А вот у генерала Макарова такая возможность есть. Так как, вы сможете устроить нам с ним встречу? На нейтральной или даже на его территории, меня устроит любой вариант.

— Конечно, — сразу же кивнул Сайго.

— Что получит за это род Такамори? — Казуэ же не стала торопиться, и на лице князя мелькнула легкая улыбка.