Ядовитый трон

Глава 13

К тому времени, как я покончила с завтраком, часть напряжения спала. Я не была пьяна или что-то в этом роде, но я хорошо понимала, почему Хастина настаивала на небольшой выпивке, чтобы начать свой день.

Этот мир был слишком испорчен, чтобы смотреть ему в лицо абсолютно трезво, по крайней мере, не каждый день.

Никто не пришел, чтобы найти меня, поэтому я снова отправился выяснять, что, черт возьми, сейчас происходит. Как бы это ни было неприятно, то, что Раф и Джордан оказали мне холодный прием, не означало, что я соглашусь на то, чтобы меня отодвинули на задний план. Я была неотъемлемой частью этого, и даже если бы я хотела передать это ответственным взрослым, мне нужно было сначала убедиться, что Фелипе и Хас все знают.

Мне нужно было найти Фелипе.

К счастью, я помнила, где находится его кабинет, и, несмотря на несколько любопытных взглядов на блондинку, разгуливающую в одежде Рафа, никто не остановил меня и не спросил, что я делаю и почему свободно расхаживая по замку.

На самом деле, я была почти уверена, что некоторые из них поклонились мне, когда я проходила мимо, но, должно быть, я ошиблась. Я чертовски уверена, что не принадлежала к королевской семье, но, возможно, они предполагали, что я принадлежала. Или, может быть, я все это вообразила.

Когда я подошла к закрытой двери, я заколебалась, сомневаясь в себе, прежде чем быстро отодвинула ее в сторону и подняла руку, чтобы постучать. Как только я постучала по ней костяшками пальцев, я услышал голоса внутри. Они были слишком приглушены тяжелым деревом, чтобы разобрать разговор, но казалось, что говорил не один мужчина.

— Входи, Вайолет!

Этот крик определенно принадлежал королю Фелипе, и я моргнула, глядя на дверь, задаваясь вопросом, как, черт возьми, он узнал, что это я. Мне хватило лишь беглого взгляда, чтобы увидеть маленькое устройство, похожее на камеру, и я получила свой ответ.

Нервничая, я вошла, затем плотно закрыла за собой дверь. Свет заливал комнату от пола до потолка, а ревущий камин распространял тепло по всему пространству. Знакомое лицо появилось в поле зрения на одном из стульев ручной работы с высокой спинкой, прямо рядом с королем.

— Мистер Уэйнрайт?

Он поднялся на ноги, спеша ко мне.

— Я так рад видеть тебя живой и здоровой, — сказал он в спешке, его глаза критически рассматривали фиолетовый синяк на моей щеке. — Когда мы получили сообщение от Рафа о том, что тебя похитили, мы немедленно начали планировать наш курс действий. Я не хотел, чтобы кто-то из моей команды погиб от рук этих экстремистов.

Может быть, я была медлительна сегодня после моего дерьмового ночного сна, но мне потребовалось несколько мгновений, чтобы собрать воедино смысл того, что он сказал.

— Вы возглавляете хорошее сопротивление?

Его губы дрогнули.

— Никогда раньше не слышал, чтобы это называлось — хорошим сопротивлением, но, по сути, я один из двенадцати, составляющих наш высший совет. Мы разбросаны по всему миру, и под нашим началом много новобранцев.

К этому времени Фелипе тоже поднялся на ноги, чтобы обойти большой стол и подойти ко мне. Он выглядел великолепно, и я отошла от мистера Уэйнрайта, чтобы принять объятия, которые он предлагал.

— Я так рада, что вы живы, — выдавила я. — Я провела недели, в неведении, и в мои худшие моменты я боялась, что больше никогда вас не увижу.

Не могу сказать, почему Хасинта и Фелипе казались мне родителями, которых у меня никогда не было, но в них обоих было что-то особенное.

Фелипе сжал меня еще крепче, и когда он отстранился с серьезным лицом, это так сильно напомнило мне Рафа, что у меня сдавило грудь и слезы, которые грозили вот-вот пролиться, снова выступили.

— Когда я проснулся и узнал, что вас троих похитили, — начал Фелипе с вытянутым лицом, — это был мой худший кошмар. К счастью, Раф связался с Джорджем, и я узнал, что ты жива, и у нас был план.

Джордж?

Мистер Уэйнрайт подмигнул мне, и я вспомнила, что это его имя. Что ж, для меня он всегда будет — Мистер.

— Раф никогда мне ничего не рассказывал, — призналась я.

Раздался скребущий звук у двери, и вошел этот засранец собственной персоной.

— Тебе не нужно было знать, — коротко сказал он. — Я сохранил тебе жизнь, и это было все, что нужно было сделать.

Только рука Фелипе на моем плече остановила меня от того, чтобы надрать задницу Рафу, потому что моя способность справляться с его настроением была на пределе. Я тоже прошла через чертовски многое, мы все прошли, так почему он наказывал меня за это?

Что я на самом деле сделала?

— Давайте присядем, — предложил мистер Уэйнрайт, возвращаясь к стульям. — Нам нужно многое обсудить.

В прошлый раз, когда я была в офисе Фелипе, я была на диване с Рафом и Джорданом; на этот раз я была одна, поскольку Раф занял другое единственное кресло напротив своего отца.

Когда Фелипе сел, это было, возможно, немного более осторожно, чем в прошлый раз; в остальном, не было никаких видимых признаков полученных им травм.

— Мы слышали кое-что из рассказа Рафа, но было бы приятно услышать от тебя, Вайолет, — сказал он, — а также любые твои мысли по исправлению этого бардака.

Я сделал паузу. — Вы хотите знать мои мысли? Я не уверена, каким релевантным опытом или знаниями я могла бы поделиться, чтобы помочь. Я ничто.

Три пары глаз впились в меня, в каждой из них были разные эмоции, но я не дрогнула. Я была сделана из дерьма покруче этого, и если бы им действительно были нужны мои мысли, я бы высказала их без цензуры.

— Общество верит, что ты очень важна, — сказал мистер Уэйнрайт. — То, что Уриэль так относится к тебе, доказывает, что в тебе есть нечто большее, чем мы изначально думали. Я предполагаю, что, вероятно, мы можем многому научиться у тебя, Вайолет.

— Да, — уверенно сказал Фелипе. — Ты одна из самых зрелых, уверенных в себе и способных молодых женщин, которых я имел удовольствие знать за многие годы. Ты напоминаешь мне мою жену, а эта женщина могла бы вращаться вокруг да около некоторых нынешних монархов, если бы захотела.

В некотором смысле она уже делала это, и сравнение с Хасинтой было наивысшим комплиментом, который я могла себе представить.

Раф молчал, как кусок дерьма, которым он и был. Ну, по крайней мере, его рот молчал… Его глаза, с другой стороны, практически блестели от каких-то невысказанных эмоций.

— Меня готовили к тому, чтобы взять верх над плохим сопротивлением, — начала я. — Практически с момента зачатия. Моя мать занимала более высокое положение в их организации…

Я продолжила рассказывать им все, чему я научилась у Уриэля. Все, через что я прошла в своем обучении, в своей жизни, в своем существовании. Обстоятельства моего рождения испортили меня во всех отношениях еще до того, как я узнала, что идет война.

— Он не сдастся, — сказала я им, желая, чтобы они перестали недооценивать его. — Я знаю, что вчера вы пробили большую брешь в его планах, но я знаю этого человека, и из-за этого будет только хуже.

Он уйдет в подполье и попытается разорвать их всех на части.

— Ты думаешь, он придет за тобой?

Впервые заговорил Раф, и, хотя мне захотелось притвориться, что я его не слышу, я не хотела, чтобы Фелипе забирал назад свое предыдущее — взрослое замечание.

— Да. Он не из тех, кто позволяет своему имуществу разгуливать даром. Он заявил на меня права давным-давно, и в его голове я принадлежу ему.

Челюсть Рафа сжалась, и если бы он продолжал в том же духе, его зубы сломались бы. Тем не менее, он ничего не сказал, и я попыталась преодолеть тяжесть в груди.

— То, что сделали Уриэль и его люди, — сказал мистер Уэйнрайт, преодолевая напряжение, — это не то, за что выступает Общество. Изначально мы были созданы для того, чтобы попытаться прорваться сквозь классицизм, созданный монархиями, немного уравнять мир, чтобы в нем не всегда были имущие и неимущие.

— Со всеми имущими членами королевской семьи, — добавил Фелипе. По иронии судьбы, поскольку он был членом королевской семьи.

Мистер Уэйнрайт кивнул. — Да. И теперь Уриэль своими атаками подорвал то, над чем мы работали. Нашей целью было достижение соглашения, которое обсуждалось в течение многих лет.

— Теоретически, — добавил Раф.

Все вокруг кивают.

— Да, — признал Уэйнрайт. — Многие члены королевской семьи были против освобождения от какой-либо власти или контроля…

Он замолчал, и я нашла это интересным, как будто изменилось что-то еще.

— Есть ли какой-нибудь шанс, что эти соглашения будут реализованы? — Я подтолкнула.

Король и лидер сопротивления обменялись взглядами, и, когда Фелипе кивнул, мистер Уэйнрайт наклонился ко мне.

— На самом деле, шанс есть. Как я уже сказал, Уриэль повредил отношениям, которые мы строили, напав под нашим именем, но из-под этих обломков появился луч надежды.

Если этот старикашка в ближайшее время не перейдет к делу, я собиралась начать наносить удары. Мои руки, должно быть, дернулись, привлекая внимание Рафа, и понимающая улыбка на его лице сказала мне, что он мысленно называет меня Насилием.

— В том нападении погибло много высокопоставленных членов королевской семьи, — продолжил мистер Уэйнрайт. — Многие из них были твердо настроены на свой путь. На их место приходит молодое поколение, и, похоже, они гораздо более открыты для голосования, которое мы пытаемся установить.

Фелипе кивнул, выглядя довольным.

— Особенно Австралазии. Эти старые ублюдки никогда бы не согласились ни на что, что лишило бы их какой-либо власти, но Алекс, кажется, гораздо более открыт для обсуждения. С королем Новой Америки Манро на борту, на нашей стороне три сильнейшие монархии, и это впервые за несколько десятилетий.

Я прочистила горло, лицо сморщилось, когда я попыталась осознать, о чем они говорили.

— Алекс? — Я повторила. — Алекс ведет себя открыто и разумно?

Австралазийский принц, которого я знала, был мини-социопатом, как и его отец. Думаю, я могла бы отдать ему должное за то, что он проявил немного меньше склонности к доминированию, но не очень.

— Так ты собираешься попытаться продвинуть это сейчас? — Спросил Раф, откидываясь на спинку стула. У ублюдка были идеально расставлены ноги, он был расслаблен и уверен в себе. Мне было интересно, был ли у него когда-нибудь момент, когда он был неуверен в себе.

— Сейчас самая лучшая возможность, — подтвердил Фелипе. — Мы просто хотели перепроверить информацию Вайолет и убедиться, что она не слышала о каких-либо других планах Уриэля.

Я покачала головой.

— Просто еще больше таких же атак, как у в Академии. Еще больше взрывов, еще больше смертей членов королевской семьи, и — как только он полностью разрушит фундамент, на котором вы все строили монархии, и как только наследники будут мертвы — он станет верховным лидером. Стиль настоящего диктатора. Единственная проблема Уриэля с тем, как монархии управляли миром, заключалась в том, что он не был главным. Это не имело никакого отношения к тому, чтобы сделать жизнь обычных людей лучше, как бы он ни притворялся.

Раздался еще один стук в дверь, и Фелипе взглянул на свой считыватель по руке. Но прежде чем он успел что-либо сказать, дверь открылась и вошла Хасинта. Ей не нужно было ждать приглашения; эта женщина была здесь королевой.

— Извините, я опоздала, — беззаботно сказала она. — У меня было несколько неотложных проблем с близнецами. Наклонившись, она запечатлела поцелуй на губах мужа, задержавшись там на мгновение. Я не видела, чтобы они были такими нежными, когда я была здесь в последний раз, но, возможно, почти потеря его что-то изменила между ними.

Или, может быть, они всегда были такими, и я просто не видела этого раньше.

— На чем мы остановились? — спросила она, садясь рядом со мной и некоторое время свирепо глядя на своего сына, прежде чем повернуться к Фелипе.

— Наш следующий шаг — остановить эту войну между Обществом и монархиями, — как ни в чем не бывало сказал Фелипе.

Хасинта усмехнулась.

— Тогда, я вижу, переходим к самой легкой части.

Взгляд Фелипе был полон веселья и небольшого жара, когда он улыбнулся своей жене, и у меня снова возникло желание врезать Рафу по горлу. Ублюдок не должен быть таким изувеченным… Посмотрите на его гребаных родителей! Они были как Прекрасный принц и Золушка. Крутые версии.

— Мы собирались спросить Вайолет, есть ли у нее какие-нибудь идеи, — вмешался мистер Уэйнрайт, чопорно складывая руки перед собой, — основанные на том, что она узнала за время, проведенное с Уриэлем.

Все глаза обратились ко мне, и Хасинта слегка сжала мою руку в знак поддержки. Она думала, что я смогу это сделать, и я решила, что говорить честно — единственный способ пройти через это.

— Что-то должно измениться. Это факт, как я его вижу. Я провела девять дней, терпя их промывание мозгов, чтобы увидеть зло в монархиях, и хотя многие зверства, совершенные при королевском правлении, открыли мне глаза, это не вызвало у меня желания полностью отказаться от этого. Это заставило меня захотеть увидеть, как из-под обломков поднимается более совершенная система.

— Что это за система? — Спросил Фелипе, задумчиво склонив голову набок.

Я прочистила горло.

— Послушайте, это намного выше моего уровня знаний. У меня нет никакого опыта в управлении чем-либо, и я знаю, что есть сложности, которые выходят далеко за рамки моего понимания, но, несомненно, есть способ создать монархию с некоторым участием народа. Своего рода голосование, по крайней мере, по правам и правилам, которые предоставляют обычному человеку больше свободы и возможностей на будущее.

Повисло тяжелое молчание, и я подумала, не облажалась ли я, пытаясь дать людям тоже высказаться. Конечно, это было то, чего хотели обе стороны? Компромисс?

Иначе мы бы вечно воевали, ни одна из сторон не уступила бы ни дюйма, окруженные таким количеством смерти, что победителей быть не могло.