Я пас в СССР! – 2

Глава 15

Глава 15.

Больших трудов стоило направить помыслы мужиков, взбудораженных большой политикой — в рабочее русло. И то не до конца: мало того, что на перекурах кипели жаркие дискуссии, так ещё и рабочий процесс не обходился без споров. Я и до этого ООН недолюбливал, сейчас же вообще костерил на все лады: даже на первый взгляд видно, что сегодня работа идет спустя рукава, а уж что будет дальше, когда наши дадут своё пояснение происходящему — нетрудно догадаться…

До сих пор не могу привыкнуть к вовлеченности мужиков в политику, особенно на контрасте со своим временем — у нас такая активность разве что в сети присутствует, в форме разнообразных срачей, самый эпичный из которых — это хохлосрач. Тут же бушуют нешуточные страсти в реальной жизни, где потроллить оппонента в лучших традициях интернета — чревато, ответка может прилететь незамедлительно, и не всегда в форме остроумного и язвительного коммента.

Попал я сюда в самом начале перестройки, так что настроения в нашей глубинке отслеживаю с весны восемьдесят шестого: такого интереса народных масс к внутренней и внешней политике, как с конца мая, сразу после отстранения от власти коммунистической партии — ещё не было. Если проводить аналогии со знаковыми событиями моего времени: возвращение Крыма в родную гавань и начало СВО — вызвало подобное оживление в обществе. Жалкое подобие, надо сказать, которое быстро переросло в привычное разочарование — отвык народ от позитива со стороны правительства. И что бы не заявляли на самом верху, какими бы лозунгами не прикрывались — реальность всё быстро расставляла по своим местам.

Так «Русская весна» четырнадцатого года закончилась «Минскими соглашениями» (и не знаю, что было позорней — эти договоренности или «Хасавюртовские»); когда вместо войны выбирают позор — заканчивается всё войной и позором). Про СВО вообще вспоминать не хочется, столь явно вразрез декларируемой «экзистенциальной угрозе с Запада», которую предлагали обществу — проглядывало мурло олигархов, которые с этим самим Западом не чурались ни торговать, ни держать там свои активы и учить своих детей.

Здесь же народ не успел ещё разочароваться во власти, да и инициативы, выдвигаемые сверху — вызывали самое горячее одобрение и поддержку в массах. Ещё столь недавний дефицит хоть и не сошел на нет, но карточная система и талоны канули в небытие, до товарного изобилия моего времени было далеко, конечно, но ужасов тотальной нехватки продуктов и товаров первой необходимости времен конца социализма, как я помнил в своем детстве — не наблюдалось. Как-то выкручивались, изыскивали фонды, даже в нашем селе, помимо стандартных продуктов — и одежду завозили, и прочую мелочевку, проходящую по категории изделий легкой промышленности. Ещё бы с бытовой техникой и автопромом ситуацию наладить…

Я же от дебатов на политические темы старался воздерживаться: во-первых бригадир, во-вторых — опасаясь ляпнуть что-то не то, а в-третьих — с конца мая сам перестал дупля отбивать, что происходит и куда несет нас рок событий, послезнание уже не помогало. Душой был с народом — очень уж импонировали первые шаги нового правительства, но весь мой жизненный опыт предостерегал от слепого и безоговорочного доверия власть имущим, во всем искал подвох и подводные камни. Зато с посвященными в историю моего появления, в отличие от коллег — отводил душу: как правило это был Равиль и изредка дядя Паша. Тот, в силу специфики работы пастухом — нечасто появлялся, да и я, несмотря на окончание школы — весь в делах и заботах был.

И если с дядькой общались нормально, в основном о музыке и культурных тенденциях будущего, то с Равилем всё было сложно, вплоть до периодических размолвок и демонстративного игнорирования друг друга. Потом, конечно — мирились, и так до следующего спора. Очень уж ему не по нраву было происходившее у нас, вплоть до агрессии:

— Вань, ты сам-то понимаешь, что вы никак не субъектом в политике являетесь⁈

— Иди нах! — Пока ещё беззлобно отругивался я. — У нас БРИКС и практически открытое противостояние с НАТО! И всё шло к тому, что в международных расчетах откажемся от доллара!

— Себе-то не ври! О какой независимости и самостоятельности можно говорить, если ресурсы как продавали, так никакое противостояние с Западом этому не помешало? А финансовая политика центробанка России⁈ Сам же Хазину жаловался, что там открытые вредители сидели, это что за банк такой, которой в самый разгар войны гробит экономику своей страны⁈

— Ты не понимаешь просто, не всё так однозначно! Во власти ещё с девяностых засилье либералов и явных врагов, а одним махом такие проблемы и противоречия не решаются! На второй год СВО начали же чистить министерство обороны от взяточников и казнокрадов, а процесс это не быстрый, у нас правовое государство всё-таки! И до остальных явных и скрытых врагов дело дойдет! Наверное…

— До пиздеца глобального дойдет, больше ни до чего! Сам подумай: ладно Украину в полигон для отработки новых военных технологий и методов ведения войны превратили, так ведь и Россию тоже! Сам же рассказывал, что Черноморский флот потихоньку выбивают и он вынужден гаситься, вместо участия в боевых действий. А дроны, которые до Москвы долетают⁈ Вот хоть убей — не похоже это на войну, это действительно какое-то СВО, нормальные государства независимые так не воюют! У нас вот ядерная доктрина есть сейчас в СССР, согласно которой подобные действия вероятного противника — влекут за собой незамедлительный ответ, а у вас что, только коричневые линии?

— У нас тоже ядерная доктрина есть! — На чистом упрямстве спорил я.

— Ага, есть — на жопе шерсть! — Неприкрыто издевался Равиль. — Не воюют так, если по нормальному! Вот чего споришь, сам же жаловался, а сейчас споришь! Третий год войны, а у врага все пути подвоза целые и мосты стоят нетронутые; я не удивлюсь, если диверсионные группы начнут заходить на территорию Белгородчины, а ваши так и продолжат угрожать красными линиями и ударами по центрам принятия решений, не переходя от слов к действиям! Кордебалет у вас, а не боевые действия!

— Ну ты палку-то не перегибай! Не наговаривай лишнего, на такое сразу ответят, мало не покажется! — Заявлял я, но без особой уверенности. Всё таки это мое время, и то, что там происходило — не оставляло равнодушным. А слова Равиля — били по больному… — Подожди, бахнут ещё, весь мир в труху!

Вот и сейчас я со своим бессменным куратором в очередной размолвке, дня три назад опять поспорили. Надо к пятнице мириться, с кем и где мальчишник перед свадьбой устраивать — если не с Равилем и не у него в подвале. На работу уже решил: флягу пива заказал, выставлю мужикам вечером после смены, несколько бутылок дедовской самогонки добавлю. Ну а сам с Максимом в секцию мотокросса, после восьми дядя Паша подтянется, парни с которыми ездили цыган приструнять — тоже подойдут, так что нормальное мероприятие намечается.

Так, в раздумьях о судьбе страны, предстоящей свадьбе и о слегка застопорившейся работе на вверенном мне объекте — время пролетело до обеда. Первая смена старшеклассников, задействованных на стройке, отправилась по домам, рабочие, кто жил недалеко — обедать по хатам, остальные — в совхозную столовую. Мне до столовой пять минут добираться, а до дома — в два раза дольше, но несмотря на это — обедал всегда дома, не стал исключением и сегодняшний день.

А в нашем коттедже, вместе с вкуснейшей домашней пищей, заботливо приготовленной мамой — ждал ещё и концерт. Исполняла Александра, которая должна была сейчас находиться в летнем лагере при школе, а никак не дома.

— Не пойду я в ваш лагерь больше! У меня каникулы, мне эта школа уже вот где стоит, не хочу!

— Представляешь, — проинформировала меня мама. — сбежала из школы! С самого утра, хорошо хоть сама домой к обеду заявилась, мне позвонили на работу, так меня чуть инфаркт не разбил, бегом домой! Вот где ты шлялась до обеда, Саша, и с кем⁈

— Наши мужики ходили каратистов городских лупить, я не могла это пропустить! — С гордостью заявила младшая. — За них болела!

— Какие мужики? — Удивился Макс. — Школьники небось, а не мужики? Вот что за поветрие с этим карате, и в том году из города мастера единоборств приезжали, и в этом не унимаются. Насмотрятся видиков, потом дурью маются! Шурка, так сколько лет мужчинам вашим, пионеры поди ещё?

— Нормальные взрослые мужики! Седьмой класс закончили! А в лагерь я всё равно больше не пойду! На велосипеде хочу кататься и магнитофон слушать, в гробу я видала такие каникулы!

— Ох и своебышная ты, Сашка, — вздохнула мама. — к бабушке тебя определим тогда, у неё под присмотром катайся, одну тебя оставлять нельзя. Вышла из доверия…

А после обеда я стал знаменитым, причем в союзном масштабе. Ещё по дороге к теплицам заметил необычный интерес к своей персоне со стороны односельчан, из-за чего даже опоздал слегка — с двумя дедами пришлось пообщаться, так и не понял, чего им от меня надо было. Пока на работе мужики не прояснили ситуацию:

— По радио, Иван, про тебя передача была!

Первой мыслью было, что меня всё-таки втравили в какой-то блудняк с непредсказуемыми последствиями — ничего иного от своего появления в информационном поле я не ожидал. Поэтому насторожился и сделал стойку:

— Да ну на! Чо за передача хоть⁈

Мужики, которые слушали на обеде радио (а это все, кто был в столовой и часть тех, кто обедал дома) — тут же обступили и наперебой стали выкладывать подробности и особо запомнившиеся им пассажи. От сердца отлегло: как обычно, слегка преувеличили масштаб случившегося. Не обо мне была передача, а о Солженицине. про меня там лишь упомянули, в связи с написанным на выпускном экзамене сочинением. А вот назвать моё имя, фамилию и наше село — не постеснялись, заодно процитировав особо понравившиеся цитаты и выдержки из моего опуса. С кратким резюме диктора:

— Вот даже школьники понимают, что из себя представляют кумиры так называемой творческой интеллигенции!

Я жаждал подробностей, но мужики, к сожалению — мало что запомнили по существу. Одно было ясно четко — навряд ли Александр Исаевич отныне появится в России, да и любви народной ему не стоит ждать, после обнародования фактов из архива и подробного разбора его произведений. Понятно, что особо упоротую публику это не смутит, так и не для них была передача. Двойственное чувство осталось после всего этого: с одной стороны хорошее дело сделал, а с другой — на всю страну прогремел, пусть и на несколько минут. Как минимум — заставило насторожиться, особенно в свете недавних разговоров с Равилем, когда он меня активно сватал на работу в Гостелерадио…

В общем, застопорившийся с утра рабочий процесс чуть не встал окончательно. Мало того, что у коллег эта новость вызвала не меньшее оживление, чем известие о внеочередной сессии ООН, так ещё и посетители потянулись к стройке. О какой работе может идти речь, если то и дело кто-нибудь приходил в поисках меня, удостовериться лично: действительно ли я тот самый Иван Жуков, выпускник Петропавловской средней школы, про которого в обед упоминали по проводному вещанию. Директор заехал, то ли в шутку, то ли всерьёз посетовав:

— Эх, Иван, такого перспективного кадра жалко будет терять…

Пришлось его слегка успокоить:

— Не волнуйтесь, Василий Федорович, нет у меня желания не то что менять село на город, а даже в институт учиться ехать! Максимум — заочно поступлю, и то не в этом году!

Федорович на это ничего не ответил, но посмотрел с таким скепсисом, что было ясно — не верит в мой альтруизм. После него нанесла визит Лариса Максимовна, вся в смятении. Хвалила за сочинение, при этом тяжело вздыхая, расспрашивала о дальнейших планах, а затем обратилась с неожиданной просьбой:

— Вань, у тебя же ведь пятерка по информатике за год была, не хочешь учителем поработать в старших классах, раз всё равно в этом году никуда поступать не собираешься⁈ — Посмотрела с надеждой и принялась жаловаться. — В августе придут компьютеры для школы, а никто из преподавательского состава не готов взять на себя ответственность, ни математик, ни физик! А я как сегодня передачу услышала — сразу про тебя вспомнила, ты ведь говорил неоднократно, что за вычислительной техникой большое будущее!

Я аж вздрогнул, эта пятерка по информатике далась мне ценой неимоверных усилий — одно дело в интернете сидеть на нормальном компьютере, да хоть операционку пиратскую переставить, и совсем другое — изучать «основы информатики и вычислительной техники» в том виде, в каком она сейчас в школе преподается, без техники, лишь в теории. Одни только языки программирования до белого каления доводили, после всего опыта использования гаджетов образца двадцать первого века.

— А что за компьютеры хоть, Лариса Максимовна, выделили? Ламповые и с перфокартами?

— Не знаю, Ваня, — в очередной раз тяжело вздохнула директриса. — «Корветы» какие-то, шестнадцать машин. И их ещё в какую-то локальную сеть соединить надо, в ГорОНО ничем не обнадежили, им свои несколько школ некем укомплектовывать…

— Это восьмибитные которые? — Забрезжило смутное воспоминание из детства. — Без мышки, с отдельной клавой для управления курсором?

Лариса Максимовна обрадовалась и вцепилась в меня, как утопающий за соломинку, пришлось дать клятвенное обещание, что учителем на пол-ставки вряд ли пойду, а вот помочь преподавателям разобраться поначалу с новой и непонятной техникой — выкрою время. Моя бывшая учительница, добившаяся своего — ушла, а я остался рассуждать о несправедливости мироустройства: я уже не знаю сколько прошу какой-нибудь клон ZXSpectrumв личное пользование — поиграть (причем безрезультатно, словно про меня забыли), а в школу сразу шестнадцать таких аппаратов привозят. Ладно, отведу душу в школе, заодно помогу учителям. Насколько я знаю — уже сейчас простеньких игрушек для всевозможных аналогов Spectrum-а появилось множество. Примитивных, но тем не менее — хоть что-то, давно я не брал в руки клавиатуры!

На этом поток паломников не иссяк, а ближе к вечеру вообще принял массовый характер — народ потянулся косяком. Такое внимание уже не просто утомило, а начало раздражать. Ещё и стройка превратилась в балаган, никогда ещё так не ждал окончания рабочего дня, а уж до дома пробирался проулками и огородами, дабы в очередной раз не утолять любопытство односельчан. Зря я постеснялся написать, что автор пидар, так бы точно не попал на радио!

Если день не задался с утра — таким он будет до самого вечера! Дома меня встретила, по самым скромным ощущениям — генеральная репетиция свадьбы и сияющая от гордости мама. Соседи, родственники и совсем уж незнакомые мне люди — сколько их здесь? Зачем они тут — уже риторический вопрос, поэтому нацепил на лицо дежурную улыбку и двинулся навстречу гостям, а дальше по уже отработанному до автоматизма днём варианту, с набившими оскомину вопросами. Хорошо, что хоть целоваться с невестой под дружные крики: «Горько» — пока не надо, это только в субботу предстоит.

Часа два поприсутствовал на этом мероприятие, которое чем ближе к вечеру, тем больше скатывалось в стандартный деревенский праздник, состоявшийся спонтанно по удачному поводу, со всеми вытекающими. Затем, пользуясь тем, что внимание присутствующих переключилось с меня на застолье — по английски свалил, лишь маму предупредил, что пошел ночевать к деду. А Арлен вместе с бабушкой и остальными собравшимися оставался у нас, ну а мне, знающему, где дед прячет ключ от дома — это только на руку, отдохну от них всех, и заодно спокойно «Время» посмотрю.

И вечерний выпуск новостей порадовал, наконец-то дождался официального комментария на внеочередной созыв заседания ООН. Вначале диктор долго рассказывал про вопиющие случаи неисполнения западными компаниями контрактов по поставке оборудования, многочисленных случаях саботажа, когда это самое оборудование либо сразу приходило неисправным, либо ломалось в течении первых нескольких месяцев. Напомнил зрителям про многочисленные безвозвратные кредиты, выданные большевиками якобы «братским странам», вставшим на социалистический путь развития, сухо отметив, что за всё это таки придется расплачиваться. Социализм социализмом, а кредиты есть кредиты.

Про само внеочередное заседание Организации объединенных наций было сказано мельком, с анонсом того, что и СССР есть что сказать на этом заседании. А вот дальше последовали такие заявления, что пришлось ущипнуть себя за ногу, чтоб убедиться, что не сплю, СССР в одностороннем порядке, в ответ на западные санкции — прекратил поставки нефти и газа в западные страны, а также объявил о пересмотре контрактов, а именно цен на газ и нефтепродукты — для стран СЭВ. Как пояснил диктор:

— В связи с изменением внутренней политической ситуации в стране! Будем газифицировать территорию РСФСР, строить нефте и газоперерабатывающие заводы, порочная практика продажи ресурсов себя изжила, на повестке дня стоит производство товаров с высокой добавленной стоимостью и решение внутренних проблем!

На святое покусились! Ещё бы от доллара отказались! В полном раздрае пошел на кухню, где черпанул из фляги возле печки литровый ковшик браги, и минут двадцать сидел в раздумьях: потянет ли СССР самоизоляцию и добровольный отказ от встраивания в глобальную экономику. Допил ковшик и отправился спать, пусть голова об экономике болит у Хазина и у тех, кто сейчас у руля, надеюсь — они знают, что делают…