Я пас в СССР! – 2 (Alchy) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 11

Глава 11.

Не зря на ночь глядя сорвались из дома, хорошо посидели, душевно! Не успели мы с Максимом завалиться в подвал к Равилю (благо — рабочие часы секции мотокросса уже закончились и лишних людей не было), как вслед за нами стал ещё народ подтягиваться. Даже дядя Паша со своей фермы прикатил на мотоцикле, несмотря на то, что ему завтра с утра табун собирать и гнать пасти. Сборище образовалось около пятнадцати человек — в офисе Равиля всем не поместиться, поэтому накрыли импровизированную поляну прямо в основном помещении, откатив в сторону мотоциклы.

— Только потише, мужики! — Сразу предупредил начальник секции, а теперь ещё и главный над отделением Национальной гвардии в селе. Надо не забыть спросить, что у него за должность такая и как к нему обращаться. Да про саму структуру и функции народного ополчения не лишним будет узнать. — Над нами два подъезда и шестнадцать квартир, ещё только жалоб от жильцов не хватало!

— Да понятно, Равиль, чего ты как маленьким объясняешь⁈ — Загомонили собравшиеся. — Давай по одной для начала, потом радио настроим и «голос Америки» поймаем, интересно же, как на всё это наши стратегические противники отреагируют!

Про радио, конечно, никто так и не вспомнил — после таких вечерних новостей. Я и сам-то, признаться — впечатлился сегодняшней проникновенной речью от ещё пока не батьки, а просто Александра Григорьевича. Но судя по эффекту, который его речь оказала на телезрителей — в этом времени батькой начнут называть гораздо раньше. После первой же рюмки народ принялся делиться впечатлениями и домыслами, то и дело апеллируя к Равилю, как к начальнику. Да что там, я первый насел на него, с вопросом:

— С какого возраста можно получить разрешение на оружие?

— Да я откуда знаю! Я же не в Москве сижу! Как и права, скорей всего — с восемнадцати, не раньше. Не расстраивайся, дадут тебе ружжо, следующей осенью восемнадцать исполнится, под осенний призыв ты не попадаешь, а вот весной — дадут! Сразу после курса молодого бойца и принятия присяги!

— А мне дадут⁈ — Не остался в стороне дядька.

— Паш, ну ты-то куда⁈ — Удивился Равиль. — Ты сколько лет на свободе? После убийства, считай, статья тяжелая была…

— Четыре года, как чист перед законом! Еще несколько лет и погашенной будет! Мы же в СССР живем, у нас, почитай, каждый третий, а кое-где и через одного — судимые. С пониманием надо к людям и давать шанс на исправление!

— Да чего пристал, у тебя ведь и так есть ружьё, какого тебе ещё рожна надо?

— Справедливости хочу! И чтоб с оружием не крадучись ходить, участкового опасаясь!

— В каком это месте ты его опасаешься⁈ — Не выдержал Равиль. — Вот только в середине апреля все вместе на реке пили! И что-то отсутствие охотничьего билета не мешало тебе вместе с ним на пару уток стрелять!

У верстака, поближе к закуске и батарее разнокалиберной стеклотары — спорили о том, кто и сколько задолжал СССР. И что с этого можно поиметь в ближайшей перспективе. Они почему-то прицепились к неграм, не ожидал, что в Союзе такой вот бытовой расизм процветает. Подкинул им пищи для размышления, рассказав про царское золото, которое с концами осело в Англии после революции и про белочехов, к рукам которых тоже прилипли немаленькие суммы в лихие годины Гражданской. Мужики тут же охотно сошлись на том, что с негров можно взять и натурой, а вот «братские» социалистические страны — следует потрясти более основательно. Про «польскую прорву» пока не стал рассказывать, там только прямые траты с сорок четвертого по шестидесятый — шестьсот миллиардов долларов. И до сих пор нефть гоним на 30% ниже рыночной стоимости…

Неудивительно, что совсем скоро в дверь постучали.

— Как дети, право слово! — Скорчил страдальческую гримасу Равиль. — Просил же потише!

Мы смущенно притихли, а он отправился открывать дверь соседям сверху.

— Извините, мужики, увлеклись немного, чего — сильно шумим?

— Нормально! Бывало и громче! Не в первый раз!

В подвал ввалилось сразу три мужика, скандалить и предъявлять за шум не стали, а вместо этого закурили и стали ручкаться со всеми присутствующими, многозначительно поглядывая в сторону верстака. Им тут же налили, как и всем присутствующим (включая меня) и один из гостей провозгласил тост:

— Ну давайте, мужики — за строительство русского фашистского государства! Дождались!

Пока мы стояли с открытыми ртами, он замахнул стопку, покосился на верстак и гордо отказался:

— Русские после первой не закусывают! — Закурил и усмехнулся. — Чего глазами лупаете, сейчас по радио так сказали: «Русские строят фашистское государство!»

— «Голос Америки» что-ли? — Отмер Равиль. — А мы так и не включили, хотя и собирались, давайте, кто там у нас связист! Чего ещё изволили сказать иностранные корреспонденты?

— Не, по «радио Свобода», — пришедший высказать недовольство шумом жилец стряхнул пепел в приспособленную под эти цели стеклянную пятилитровую банку из-под овощного ассорти с надписью «GLOBUS». — а вы чо, так и будете микрофонить? Пейте давайте, ещё по одной и мы пойдем. Много чего сказали, почти ничего нового: в СССР военный переворот, власть захватила военная хунта, в стране беспорядки, массовые расстрелы и произвол. Цыган на фонарях вешают и в Казахстане боевые действия, этнические чистки и геноцид автохтонного населения…

— Тьфу, — сплюнул Равиль. — опять брешут, нет больше Казахской ССР в прежнем виде уже, вечером передавали. И все без боевых действий пока обходится. Ладно, давайте выпьем, а то мужиков дома ждут.

Пока закусывали и наливали ещё, я толкнул Равиля:

— А чего там с Казахской ССР, мы что-то пропустили⁈

— А вы что, не до конца «Время» смотрели? Расформировали бывшую КазССР, по границам Российской империи. Наверное, может чутка больше забрали — надо же вложения отбивать, сколько в этот Туркестан вкладывались, а в ответ — никакой благодарности. Алма-Аты больше нет, вернули историческое название Верный, как городу, основанному казаками и русскими переселенцами. Ни про какие волнения не говорили, пока тихо. Оно и неудивительно, там практически общевойсковая операция, ещё восточные немцы подключились, так что нагнетают западные наветчики!

Я машинально выпил, не чувствуя вкуса, стрельнул сигарету у мужиков и присел на снятое сиденье от мотоцикла, в стороне от компании. Хорошо бойцы Национальной гвардии живут — «Мальборо» курят! Пошел вразнос сегодня, вот уже вторая сигарета и сбился со счета, сколько выпил. Однова живем! Гуляй, рванина, от рубля и выше! Семиречье — наше! Пускай я больше и не знаю, куда теперь повернется история этого мира, но начало пути мне по душе…

— Ты чего так раздухарился, племяш? — Подошел улыбающийся дядя Паша. — Пьёшь, куришь, опять блевать дальше чем видишь будешь? Хорошо у тебя всё? А то сидишь с блаженной улыбкой, сигарета в руках тлеет, даже не затягиваешься — только что слюни по подбородку не текут.

— Да нормально! — Я встал и слегка повело, еле устоял, надо действительно притормозить накидываться. — Задумался просто, как дальше жить будем. Прикупа ведь теперь, получается — я больше не знаю…

На предложение выпить по третей стопке, провожая зашедших жильцов — я ответил благоразумным отказом, и вместо этого вышел вслед за ними на улицу, подышать свежим воздухом. А то в подвале уже хоть топор вешай, да и во мне немало алкоголя плещется — попадет нам дома вместе с Максом, чую…

— Мы не прощаемся, Равиль! — Объявил всё тот же мужик из квартиры над секцией мотокросса. — Вы только не шумите особо больше, хотя бы минут сорок! Потом можно, мы опять спустимся!

Равиль проводил посетителей и спустился в подвал, а я остался на улице. Двенадцатый час, а деревня не спит: в двухэтажках почти все окна освещены, собаки взлаивают, девчонки взвизгивают, сразу с нескольких сторон доносятся обрывки музыки и голоса. И уличное освещение совсем другое чем у нас, в двадцать первом веке — не желто-оранжевый свет, а сине-фиолетовый, с искрящимся ореолом вокруг светильника. Да, молодец у нас директор совхоза, не экономит на благоустройстве, все улицы в фонарях. И как в городе — звезды толком не разглядеть, не то что ночью у реки или в поле…

Вроде, на свежем воздухе голова немного прояснилась, спустился вниз, там как раз мужики включили радио и сейчас, поймав какой-то из вражеских «голосов» — передислоцировались поближе к транзистору. Тоже поспешил присоединиться, давно я не слушал альтернативного мнения о происходящем у нас: эх, сейчас как вывалят шокирующие подробности и всю правду-матку! И диктор мои ожидания оправдал: не поверил своим ушам, услышав полный горечи и сожаления вой по незаконно свергнутой и легитимной власти коммунистической партии. Плач Ярославны даже, с интонациями похоронной плакальщицы — словно и сам диктор уже понимал, что всё, поезд ушел. Кто бы мог подумать о такой любви к коммунистам со стороны Запада?

Окончив поминать добрым словом членов Политбюро и правительства, которых кровавая хунта подло заточила в застенках Лубянки — диктор принялся зачитывать другие, не менее противозаконные преступления узурпировавших власть заговорщиков. На первом месте, конечно же, стоял арест беспрецедентного количества иностранных дипломатов — минут пять перечислял, кого задержали. Я ещё удивился, вот только что вечером слышал, что собираются наши облегчить выезд за рубеж желающим эмигрировать (целиком и полностью с этим согласен, иных вообще лучше насильственно депортировать) и тут на тебе. Там ещё что-то было про юридическое оформление, в новостях, чтоб эмигранты выплачивали задолженность за то же образование оттуда. А тут не договоренностями пахнет, а разрывом дипломатических отношений. Или это наши в ответ на массово запросивших политического убежища наших дипломатов провернули? Неразбериха.

Уже с гораздо меньшим надрывом (эмоционально выгорел, наверное: тут тебе Политбюро почти в полном составе, сонм дипломатов — а на почти две тысячи депутатов сил уже не осталось, скорбеть) иностранный корреспондент поведал о Съезде народных депутатов, судьба части которых была пока неизвестна. Если верить словам забугорного журналиста — большую часть народных избранников после проверки всё-таки отпустили, только вместо того, чтоб порадоваться за их освобождение — их назвали конформистами и присягнувшими на верность приспешниками путчистов. А вот тех, кто до сих пор оставался под следствием — с придыханием назвал кристально честными людьми и борцами с антинародным режимом.

Сделав паузу и отдышавшись, диктор с новой силой (совсем как по дипломатам) — принялся оплакивать судьбу Сахарова, «зверски замученного на допросе до смерти». Затем пришла очередь бизнесменов, без суда и следствия заключенных под стражу и политзаключенным, расстрелянных в тюрьмах по произволу и распоряжению узурпировавших власть заговорщиков. Это он так о цеховиках с теневиками и ворах в законе отозвался, вот умеют же на Западе в дабл спик и двойные стандарты, этого у них не отнять.

О КГБ диктор распинался недолго, с горечью константировав, что такой показательный роспуск основной спецслужбы СССР, вместе с арестом, а то и ликвидацией высших чинов — лишь в очередной раз подтверждает коварство и беспринципность участвующих в заговоре смутьянов, расчищающих себе путь к власти и устраняющих здоровые силы общества, которые могли бы воспрепятствовать беззаконию. В общем: весь набор трескучих штампов, ещё только про общечеловеческие ценности, демократию, толерантность и права секс-меньшинств не упомянул. Хотя это я утрирую, до толерантности и прочих педиков ещё не скоро дело дойдет, а то и вовсе — с такими новыми поворотами в истории и не дойдет.

Как сглазил: тут же из динамика полились мантры про свободу слова, демократию и право свободного волеизъявления — в Москве и Ленинграде, если верить услышанному — прошли аресты среди организаторов и активных участников каких-то общественно-политических движений, я о таких даже не слышал. Спросил у Равиля, кто это такие вообще и пока диктор бубнил фамилии, он ответил:

— Да я откуда знаю! У меня что, прямая линия с Москвой думаешь⁈

— А то нет! — Не поверил я.

— Правда, не знаю, диссиденты или околодиссиденты, а скорей всего — законспирированные агенты на содержании. Или идейные вредители, не скажешь даже, кто из них хуже. Раз взяли — значит надо! Не мешай слушать, Иван!

— Они, они! — Подмигнул мне один их наших. — Следующие на очереди — чухонцы! Я по ним в том году работал до осени, там вообще целый зверинец собрался: народный фронт, экологи, и просто перепившие эстонские парни, забывшие, кто их ебёт и кормит! Фестиваль песни устроили, млять, и пляски, о независимости камлали, пока не упились вусмерть…

— Более масштабные аресты прошли во всех трёх Прибалтийских республиках! — У журналюги открылось второе дыхание. — Проводятся политические репрессии и незаконные задержания, а для устрашения населения — возле больших городов Латвии, Литвы и Эстонии проводятся незапланированные армейские учения с огромным количеством войск и боевой техники! Это акт неприкрытой агрессии, покушение на национальный суверенитет и лишение права народа на самоопределение своей судьбы!

— Вот! Я же говорил! — Обрадовался работавший прошлым летом в Прибалтике боец. — Не зря материал собирали, сейчас всех особо буйных в Сибирь, экологию улучшать! А про войска брешут, полк может и перебросили на крупный город, лабусам и хватило перепугаться до усрачки!

— Тихо вы! — Шикнул Равиль. — Поговорить — на улицу, не перебивайте! Ещё про казахов не рассказали и Закавказье!

Однако, сидящий за микрофоном чаяний Равиля не услышал и вместо освещения интересующих нашего командира сельского подразделения Национальной гвардии событий в бывшей КазССР и Закавказье — принялся разбирать недавнее выступление Лукашенко по центральному телевидению.

— Очередная демонстрация со стороны заговорщиков их беспомощности и отсутствие внятной политической программы, вот что значит появление перед общественностью никому не известного человека! И совершенно популистские лозунги, не имеющие не то что отношения к реальности, а невыполнимые! И, не побоюсь этого слова — поразительно напоминающие риторику Йозефа Геббельса времен третьего рейха! Так кто сейчас захватил бразды правления в СССР и прикрываясь националистической риторикой, рассчитанной на низменные инстинкты толпы, вперемешку с пустыми обещаниями — устраивает аресты, физическое устранение и банальное запугивание всех, кто не согласен с их преступными намерениями⁈ Кто эти люди, в руках которых находится ядерный арсенал всего СССР⁈ Мир ещё никогда не был так близок к ядерному апокалипсису, как в эти дни!!! А уж чем грозит такая риторика о великом русском народе другим многочисленным национальностям СССР — можно только с ужасом догадываться!

Равиль вдруг встал, потянулся и вырубил транзистор:

— Да идите вы на хуй! Как чухонцы какие — так право нации на самоопределение и суверенитет, стоило заикнуться про русских — и сразу фашисты… Давайте, допиваем потихоньку, собираемся и уматываем, нечего рассиживаться. А пока лучше «Маяк» поймайте, наши сейчас в контрпропаганду гораздо лучше умеют, и говорильни поменьше, и музыку всякую интересную включают.

— Это хорошо, что перестали глушить и Би-Би-Си, и голоса, — заметил дядька от верстака. — на фоне того, что и нам перестали вливать в уши про перевыполнение плана и пятилетку за три года. Тоже «Маяк» слушаю, чего ещё днем с коровами у реки делать — так сравнение не в пользу голосов. А сейчас у народа есть возможность сравнивать то, что он видит, с тем — что излагают наши и иностранцы. У наших пока слова с делом не расходятся, сказали прижмут подпольных дельцов и жуликов и прижали, да ещё и по телеку показывают каждый день, как это всё проходит.

Пока мужики допивали и доедали — я принялся крутить верньер транзисторного приемника, сразу же поймав радиостанцию «Маяк». А услышав, что звучит в эфире — расплылся в улыбке, добавил звук на максимум и тоже подтянулся к верстаку:

— А давайте мне тоже чуть-чуть! Две! На посошок и стременную!

Мужики притихли, прислушиваясь к вполне различимым в подвале звукам гитарных аккордов и голосу Летова:

'Винтовка — это праздник

Всё летит в пизду!

Тифозные бараки черепных коробок

Газовые камеры уютных жилищ

Менты, патриоты, костыли, ремни

Сплошная поебень, поебень, поебень!

Винтовка — это праздник

Всё летит в пизду!

Люди сатанеют. умирают, превращаясь

В топливо, игрушки, химикаты и нефть