Я пас в СССР! – 2

Глава 12

Глава 12.

В это «прекрасное» субботнее утро пришлось пожалеть, что живем в селе: петух соседский, собираемое стадо, издающее всевозможные звуки, щелчки кнута нового подпаска дяди Паши — ну вот как тут спать спокойно⁈ Во рту словно кошки нагадили, голова раскалывалась — надо как-то спокойней относиться к происходящим в стране событиям, этак никакого здоровья не хватит, так реагировать на изменение политической обстановки. Того и гляди, сопьюсь ещё до армии.

Пошатываясь, добрался до кухни — эх, вот бы сейчас газировки холодненькой. Но чего нет, того нет, поэтому вначале напился из крана, немного сбив царивший во рту сушняк, затем в большой кружке намешал сахара с лимонной кислотой и сверху бухнул ложку соды. Едва пошла реакция с выделением пузырьков газа — осушил и её, аж в животе забулькало. Поставил на газовую плиту чайник, задернул занавески, чтоб яркое утреннее солнце в глаза не било и стал дожидаться кипятка.

Встретил молчаливого Максима, который словно сомнамбула с едва приоткрытыми глазами целенаправленно направился сразу прямо к мойке и подобно мне — так же припал к крану. Напившись, подсел ко мне за стол и страдальческим голосом поведал:

— Ничо мы дали вчера, Вань. Как на работу сейчас идти — не представляю.

— Придется, — вздохнул я. — сейчас, главное — Маму с Сашей не разбудить, чтоб своим видом не вызвать ненужных подозрений, вчера, вроде — чисто по спальням инфильтровались, все спали уже, никто ничего не заметил.

Не сговариваясь, быстро посербали крепкого чая и несмотря на довольно-таки раннее время — дружно вышли из дома, стараясь не шуметь. Во дворе я запнулся об грязный промасленный мешок, отозвавшийся железным лязгом и вспомнил, как вчера от Равиля пер эти железяки. А чего, у него там в углу на выброс лежало всякое, от мотоциклов — вот я и выбрал дюраль. Как Равиль не увещевал, что оставит и могу в любое другое время забрать — слушать его не стал и пер это как тать в нощи, будоража ночную деревенскую тишину звяканьем железа и возбуждая соседских кабыздохов, сопровождающих меня с Максимом истошным лаем.

— Вот ты вроде взрослый, Иван, а иногда как пионер себя ведешь. — В очередной раз завел старую пластинку Макс. — На кой-тебе этот цветной металлолом⁈

— Активы это! Пригодятся! На худой конец — Сане пойдут на приданное, как в пионеры примут!

За воротами разошлись в разные стороны: Максим к гаражу, а я к теплицам. На рабочем месте было глухо — сегодня я раньше всех пришел, только сторож ещё присутствовал. Тот, или по причине старческой бессонницы, или тоже ночь кочумал, как и мы вчера, в компании с горячительными напитками — не спал и терзал мой транзистор. Это я его опрометчиво, конечно, из дома принес, да ещё и с блоком питания — уже считается частью рабочего инвентаря: днем он в курилке бормочет, а, но ночам сторож пользуется.

— Слышал, Вань, чо в мире-то деется⁈ — И это вместо доброго утра!

— Немного, смотрел вчера «Время», потом до двух ночи «голоса» вперемешку с «Маяком» слушал. Без происшествий ночью, посягательств на социалистическую собственность не было?

— Всё под контролем! Да и чо тут брать сейчас, вот электрику привезут када, тогда придется бдительность утроить, а пока как в санатории!

Я всё равно прогулялся по стройке, мало ли в чем сторож уверяет — в крестьянском хозяйстве нужно всё, не успеешь глазом моргнуть, как половину стройматериалов растащат. Да и на улице замечательно, ещё не жарко, до сих пор роса блестит в лучах солнца, а приятная прохлада — самое то, что нужно сейчас для моей трещавшей головы. Не в душном же и прокуренном вагончике, обустроенном под бытовку — торчать до прихода остальных рабочих. Да и новостей из радиоприемника с меня пока хватит — вчерашние бы переварить.

Пятничная эйфория после просмотра программы «Время» и прослушивания вражеских «голосов» испарилась, вместе с остатками алкогольного опьянения и пришло похмелье. Вместе с пониманием, что не всё в этом мире так просто, и если уж стратегические противники так возбудились, транслируя прямым текстом даже не озабоченность, а панику — следует ждать каких-нибудь контромер, начиная с санкций. Потом вспомнил, что и сейчас СССР, несмотря на декларируемую разрядку отношений — тоже находится под санкциями, вот же недавно читал об этом. Интересно, а были ли в истории России периоды, начиная с Грозного, когда не находилась под какими-нибудь санкциями? Сейчас бы погуглить…

Пока прогуливался по холодку, осматривая фронт работ и целостность имущества тепличного хозяйства — начали подходить работники, кучкуясь возле вагончика сторожа. Подошел к ним, а там демонстрация полным ходом, спорят до хрипоты, ещё чуть-чуть — и до рукоприкладства дело дойдет. Прислушался, так и есть — о политике рассуждают, с этаким энтузиазмом бы лучше работали. А ведь заезжие лекторы, которые изредка навещали сельский клуб — подобного интереса не вызывали, вот что значит правильно обозначенные приоритеты. Всколыхнул страну вчера Александр Григорьевич, своей проникновенной речью…

Командовать разойтись вошедшим в раж мужикам было на грани слабоумия и отваги, поэтому засучил рукава и принялся, не торопясь, за работу. А там и коллеги в пылу полемики заметили меня, работающего в одиночестве, усовестились, бросили дебаты и тоже пришли на подмогу. Что ничуть не помешало и в разгар трудовой смены обмениваться репликами, обсуждая грядущее обустройство страны. И меня старались привлечь к диалогу, но я, после вчерашнего испытывая легкие приступы паники — всё больше отмалчивался, прикидывая про себя, к каким последствиям в международной политике могут привести этакие шаги со стороны комитета по Гражданской обороне, в частности — озвученные вчера на вражеской трансляции. Но так как от меня не отставали — пришлось высказать свое мнение:

— Мужики, от нас в глобальном плане мало чего зависит! Митингуй, не митингуй, всё равно получишь пшик! А вот локально, если построим и запустим оранжереи до осени — зимой и пиздюшня в школе витаминами словно кролики будет хрустеть, и дома у каждого будут зеленя и свежие овощи! И Национальная гвардия, много ведь кто вступил? Вот, Равиль говорил, что её бойцы будут совмещать вместе со своей основной работой функции участкового по охране правопорядка и природоохранный комплекс мероприятий!

— А как же мы тогда браконьерить будем⁈ — Выразил всеобщую озабоченность сторож.

— А ты вообще спать иди! Как материально-ответственное лицо — обязан отдыхать перед рабочей сменой, а ты здесь шкуру трешь! Как браконьерили, так и будем — мы же здесь живем, если и добываем чего, так с умом. Мы же с электроудочками не рыбачим, взрывчаткой не глушим, беременных косуль и лосих не добываем? Вот и дальше так же, только теперь окорот будет, отъездились коммунисты на охоту, кончилось их время.

— Одни отъездились, другие появятся, свято место пусто не бывает! — Не сдавался сторож и заодно пояснил свое нежелание идти домой. — Нету у меня в хате телевизора и радио такого, только проводное вещание, вот сижу — слушаю. Да и бабка пилит: то забор поправь, то ещё какая докука, я лучше здесь!

— А по поводу других, которые повадятся, подобно бывшим партийным начальникам, по лесам и рекам пакостить — закон о хранении и ношении огнестрельного оружия примут! Не сразу, но люди станут вежливей, начнутся улыбаться друг другу как в Америке и перестанут по пьяни других на хуй посылать! Одни плюсы! Относитесь к Национальной гвардии как к Русской общине, слышали же про то, что большую часть административно-финансовых дел передают в ведение местных органов самоуправления, так что думайте! Давайте поднажмем лучше, до обеда недолго осталось!

Мужики задумались, примолкли и поднажали, еле за ними успевал. А перед самы обедом подошла женская делегация, я грешным делом подумал, что цыгане — так они были навьючены сумками.

— Переселяетесь куда, бабоньки⁈ — Тут же оживились мужики, бросив работу.

— Из магазина, вестимо, — отозвалась женщина побойчей. — вам-то, мужикам, по хрен, откуда в холодильнике продукты берутся, а сегодня завоз, чего только не навезли! Не обманули по телевизору в кои то веки! Я половину того, что на прилавок выбросили — в жизни не видала!

— А в винно-водочный завезли⁈ — Выдали мои коллеги в едином порыве.

— Выгружали что-то, а что именно — я не рассматривала… — Опрометчиво выдала визитерша, после чего работники, словно единый организм, слаженно и без лишних движений убрали инструмент и ломанулись в сторону Центра, со словами. — Мы на обед!

Всё зло в мире — от баб! Сплюнул с досады и тоже принялся собираться домой, не переставая ворчать на заявившихся как снег на голову:

— Вот чо приперлись⁈ Закупились в магазине — идите домой! Испортятся продукты по такой жаре, считай что купил, что зря!

— Смотрите, деваньки, как Ванька-то Жуков вырос! — Насмешливо воскликнула одна из пришедших молодух, лет двадцати, не старше, обращая внимание всех остальных на меня, даже руками картинно всплеснула. — А хорошенький-то какой, когда сердится!

Тьфу, аж в краску вогнала! Отвернулся, чтоб не спорить и не подвергнуться ещё большим насмешкам — девок ведь не переспоришь, особенно в таком количестве, сколько их приперлось. Кстати, а вот действительно — зачем они сюда заявились? Словно отвечая на не заданный вопрос, ко мне обратилась первая женшина, благодаря которой все мои коллеги находились сейчас на полпути между стройкой и винно-водочным:

— Тепличницы мы, Ваня. С апреля по октябрь на наших теплицах горбатимся, не покладая рук. Вот пришли полюбопытствовать, что вы тут изобразить пытаетесь, возьмешь нас зимой к себе? А то грустно на пол-ставки всю зиму перебиваться.

— Это не ко мне, — отбоярился я, раздосадованный тем, как ловко они мужиков с рабочего места сдернули и по сути — похерив на сегодня всю работу. — Тут или агроном будет заведовать, или ещё кто…

— Ах, он ещё и скромный какой! — Вот же не уймется та, которая меня хорошеньким назвала. — А Василий Федорович сказал, что пока ты за главного! И скорей всего, так им и останешься! Али не глянулись мы тебе, Ваня⁈ Чем же такую немилость заслужили⁈

— Все нужны, всех примем! — Объявил я, осторожно огибая женский коллектив, нацеливаясь на дорогу к дому. — Но не сейчас, сами видите — никаких оранжерей ещё нет, вот как будут, тогда и приходите!

Чудом ушел, не готов я всё показывать и рассказывать сегодня, им ведь ещё, помимо технических подробностей функционирования и эксплуатации теплиц в зимний период — нужны и тарифные ставки оплаты труда, и прочие нюансы, о которых пока не имею никакого представления. Самому ещё только предстоит во всем разобраться, ну а то, что Федорович представляет меня как будущего главного — радует. С такими, полными оптимизма мыслями ввалился домой — а там картина маслом: Мама и переполненный холодильник.

— Два раза сдуру ведь сходила, — сокрушалась она. — чего только не привезли, я от неожиданности пол-зарплаты потратила, вдруг не привезут больше. И никаких талонов, главное…

— Ещё три мешка сахара в кладовке в камень превращаются, по совету нашего Плюшкина: «брать, пока в свободной продаже есть и цены не повысились». — Подколол Максим, тоже предпочитавший обедать дома, а не в одной из столовых в селе.

— Съедим! — Преувеличенно-бодро поспешил я разрядить обстановку. — Если чо, деду отдадим, на самогон изведет! Сахар не пропадет!

— Видела я бабу Тоню в магазине, — поджала губы мама. — тоже ругается, что Арлен сахаром занял несколько бочек из нержавейки, ни капусту не в чем квасить, ни от мышей чего спрятать…

— Подождите, вот увидите — пригодится сахар, спасибо ещё скажете! Если и не будет опять по талонам, так цены повысятся! — Вижу, что скепсиса во взглядах старшего поколения не убавляется и перевожу тему. — А чего набрала! О, шпроты даже есть, и на обед как раз картошка жаренная, вот давай их и откроем.

— Может, лучше на Новый год оставим? — Вскинулась было мама, но тут же махнула рукой. — Открывайте конечно, куда всё это девать. Ещё сосиски ешьте и колбасу, пока не испортились…

— А Саша где?

— На улице с утра, как проснулась, мальчишками верховодит, — мама продолжила возиться с покупками, что-то втискивая в холодильник, а что-то, подумав, откладывая в сторону. — она не голодная, забегала уже, и поела, и так кусочничает…

В самый разгар гастрономической оргии началась война. Если честно, я с утра нечто подобного ожидал, ну не могло всё идти настолько гладко и безоблачно — поэтому при раздавшихся звуках разрыва непроизвольно пригнулся. Максим тоже не сплоховал — споро утащил маму в ванну и оставив её там, вернулся на кухню уже с карабином и двустволкой. Бухало на улице, где-то за нашими домами, там, где строились новые коттеджи — знатно. И довольно-таки часто, пять-шесть хлопков в минуту

— Ну ты как тут⁈ — Поинтересовался Макс, вручая мне охотничье ружье и патронташ.

— Нормально, — отозвался я из-под стола. — к окнам не подхожу, в панике не мечусь! А что это, из миномета садят?

— Молодец! Сам не пойму, из чего, похоже на какую-то кустарную поделку. Может вообще взрывпакеты, только сколько же их у хулиганов? Пойдем на разведку?

— Пошли! — Решительно ответил я, зарядив в один ствол пулю, в другой картечь.

Выкатились на крыльцо, замерли, настороженно поведя стволами по сторонам — а всё уже стихло. Разрывы прекратились, а с той стороны, откуда они только что доносились — раздался пронзительный многоголосый детский рев.

— Шурка! — Выдохнул Максим и с места в карьер рванул туда, я за ним.

Долго бежать не пришлось — детский рёв двигался навстречу и вот мы уже нос к носу столкнулись с дородным соседом, который тащил за уши двух заливающихся от плача мальчишек. А впереди гордо выступала наша Александра, врем от времени непроизвольно морщясь, потирая покрасневшее ухо.

— Вот! — Обрадовался сосед. — Сперли карбид и спички где-то, два баллончика из-под дихлофоса и один из-под лака для волос приспособили, устроили полигон за стройкой! Эти, — кивнул он на двух пацанов, крупнее и как минимум, на пол-головы выше Шурки. — на девчонку спирают, говорят что она научила!

— Предатели! — Злобно прошипела мелкая, бросая на бывших товарищей уничижительные взгляды.

— А ведь кого-то сегодня будут пороть! — Отыгрался я за недавнее и не сбывшееся пророчество про сахар, тут то не должен ошибиться!

Мальчишки взвыли ещё обреченней, а Александра лишь вздернула нос выше…

На работу возвращался после обеда подсмеиваясь над нашим с Максом недавним испугом и с гордостью за младшую сестру — она то меня не сдаст, что это я её научил! На стройку шел больше для проформы — прибрать инструменты, да дождаться к окончанию смены сторожа, вверив ему охрану объекта. Никаких сомнений, что на сегодня работа окончена — не было. А то и не только на сегодня, слишком давно в свободной продаже алкоголя не было, пару лет уже по талонам и в символических количествах, не отвечающих широте русской души. Как там Саша Васильев пел: «Я пью чуть больше, чем могу, но меньше чем хочу! Когда я пью, я не пою, я не молчу — кричу!» Так что иллюзий по поводу мужиков не питал и даже их понимал…

Подхожу к стройки и глазам не верю — работа кипит, как на комсомольской стройке, какими их показывают в тележурналах перед началом киносеанса. Даже сторож, несмотря на возраст и совсем другие должностные обязанности — подтаскивает деревянные, ещё не застеклённые, рамы к каркасу.

— Ванька! — Кричат мне мужики. — Ты где ходишь, сколько жрать можно! Работа стоит!

Вот ей-богу, чуть не прослезился, расстрогавшись. Однако, сдержался, дабы слабину не показывать и включился вместе со всеми в работу. Не знаю, что будет завтра, но сегодняшний трудовой порыв надо использовать на все сто!