Я [презираю] аристо

Глава 26 Туранский гамбит II

К запаху гари, скотных дворов и жаркой летней пыли быстро добавился ещё один. Запах, который я в последнее время встречаю слишком часто. Запах свежей крови.

Причём шёл он не только от захлебнувшегося собственной кровью туранского солдата. Когда конь, напуганный резкими движениями и близким выстрелом, отскочил прочь, за ним стало видно, что этот труп здесь далеко не единственный.

Почти у каждого дома поблизости — заколотый штыком крестьянин с дрекольем в руках. У наспех возведённых баррикад — мёртвые солдаты в чёрно-белой форме. Живых на это сельской улочке кроме нас и пленников пока не видно…

Сквозь треск и гул горящей соломы вокруг то и дело раздавались отдалённые выстрелы, грубые окрики и чей-то плач. Звуки будто бы шли одновременно с разных сторон. Это уже не бой, это грабёж, казни и насилие…

Но зато крики солдата и выстрел Тига не привлекли лишнего внимания. И пока усатый здоровяк в синей форме досылал патрон, найденный в сумке на своём упитанном животе, пленники лишь опасливо сжались в кучу. Очевидно, ожидая той же участи, что настигла второго туранского конвоира.

Фродрик тоже замер с открытым ртом, глядя перед собой на захлебнувшийся собственной кровью труп. Босой чернявый молодчик, в которого попало его сознание, был даже немного похож на него самого. Только покрепче и небрит.

А вот Таисья, попавшая в жгучую смуглянку, сориентировалась почти мгновенно. Сбросив с жилистых рук путы, она тут же подхватила выпавший из рук солдата кривой клинок и принялась стаскивать с его плеч такую же длинную винтовку, как у брата, недовольно ворча:

— Ну надо вообще… В девку сельскую меня засунула… Небось специально… Ох и воняет же от неё… То есть от меня…

— Да ладно тебе. — Тиг справился с перезарядкой и, подняв курок, уложил винтовку и руки на объёмный кушак. — Сонька же говорила, что других тут быть и не должно.

— Да слушай её больше… — Подхватив винтовку, она принялась дёргать её за все выступающие детали. И целый патрон тут же выскочил из открывшегося гильзоотвода. — Упс…

— Пояс сними. — Тиг ловко подхватил заряд на лету, отдал его обратно сестре и указал на мёртвого солдата. — У него вон тоже патронташ сбоку висит.

Пока родственники изучали свои трофеи, среди моей экипировки, кроме похожего кривого клинка без гарды и револьвера, обнаружились ещё и серебристые карманные часы.

— Фрод, какая тут разница по времени с Ротенбургом?

— Ч-чщто⁈ — Ошарашенный взгляд тёмных глаз упал на меня. Кажется, парень не мог понять, что туранский офицер говорит с ним по-русски — А⁈

— Фрод, это я! Гор Шубский! Успокойся!

— А… — Молодой крестьянин глотнул воздуха. И начал себя ощупывать, одновременно глядя на то, как вооружается сноровистая девчонка.

— Сколько у Ротенбурга разница по времени с Бесаратией?

— А… Д-два ч-чщаса…

— На два меньше?

— Ага… — Парень растерянно оглянулся на пленников. Кажется, его сознание, наконец-то, постепенно смирялось с временным телом. А жавшиеся рядом с ним люди озадаченно прислушались к русской речи в исполнении усатого офицера туранской армии.

— Значит у нас ещё несколько минут. — Я сунул часы обратно и проверил патроны в револьвере. — Можешь спросить у них, где дом старосты?

Когда при этом я указал на связанных пленников, они, видимо подумали, что сейчас всё-таки придёт их черёд. И одновременно ахнули.

— Спокойно, спокойно!!! — Я показал им открытую ладонь и опустил заряженное оружие. — Фрод?

— Да, сейчщас… — Снова обернувшись к селянам, он быстро заговорил на языке, очень похожем на русский. Только в нём было ещё больше шипящих и какие-то лишние, на мой взгляд, предлоги. — Кдэ е кщата на начщальника?

В принципе, про то, где хата начальника, я бы и сам мог спросить…

Раньше остальных среди пленников пришёл в себя щуплый паренёк, не на много старше мелкого. И указал куда-то в строну.

— Тама е… — Он опасливо присмотрелся ко мне и суетящимся Волковым. — Ви е руски магосници ли чште?

— Чего? — Я, в свою очередь вопросительно глянул на Фродрика.

— Он думает, чшто мы русские колдуны.

— Правильно думает. — Я сам кивнул пареньку в ответ.

Но Фродрик тут же снова подал голос:

— Не, тут наоборот надо головой мотать, если хочешь согласиться. — Сбросив с себя остатки пут, бесаратец покачал головой и осмотрелся. — А мы точщно не опоздали?

— Время есть. В том числе и на это… — Я вытащил из ножен свой клинок. И когда пленники вновь ахнули, поспешил с продолжением. — Скажи, что я помогу им развязаться. И пусть бегут отсюда.

— Не се страхувай! — Фродрик тоже поднял перед собой руки и обратился к древним соплеменникам. — Ние щче ви помогнем да избягате!

— Не искаме да бягаме… — Из толпы вышел сухой старик с длинющей бородой. И сурово нахмурил разбитые брови, оглянувшись на остальных. — Искаме отмщенье…

Остальные парни и мужики под его взглядом тоже расправили плечи. А следом за ними и женщины.

— Они не хотят бежать… — Оглянулся на меня Фродрик.

— Да я и сам понял. — Шагнув к деду, я разрезал верёвку на протянутых ко мне сухопарых загорелых руках и указал ему на трупы имперских солдат у соседней хаты. — Тогда пусть сами вооружаются.

И пока я освобождал остальных, старик сам подал им пример, подхватив какую-то рогатину из рук заколотого односельчанина. А когда я разрезал последние путы, он шагнул ко мне, встав по стойке смирно:

— Заповядайте, господарю!

— Чего?

— Говорит, приказывай. — Фродрик тоже подхватил длинный острый шест из баррикады.

— Скажи, что они сами по себе. У нас своё дело… — Я махнул на старика рукой и присмотрелся в указанную пацаном сторону. Оттуда уже тоже поднимался жирный чёрный дым и слышался грубый хохот.

Но прежде чем Фродрик начал переводить, боевитый дед подступил ещё ближе. И стукнув о землю древком, затараторил сам:

— Господаре, там на площчада башчибозуци обират! Не можете да го направите сами! Дори в този си вид няма да ви послушат!

В ожидании перевода я направил на Фродрика вопросительный взгляд.

А он нахмурился:

— Там в центре сейчщас наёмники грабёж устраивают. Говорит, они даже тебя не послушчают.

— А мы и не собираемся разговаривать! — Обрядившись в солдатский пояс, Таисья заткнула за него клинок. И, перехватив винтовку поудобнее, отбросила за спину толстую чёрную косу. — Пошли быстрей, порвём этих гадов!

Ухмыльнувшиеся при этих словах мужики, видимо, поняли её без перевода. За это время все успели кое-как вооружиться — у кого-то — штакетина от забора, у другого — оглобля от перевёрнутой телеги.

Мелкий пацан, подхватив вожжи моего вороного, успокоил коня и подвёл его ближе.

— Оставь себе. Дарю. — Я махнул рукой на предложенные поводья и указал в ту сторону, из которой слышался хохот. — За мной!

Центральная площадь посёлка открылась нашему виду как только мы достигли конца улочки. И, осторожно заглянув за угол, я увидел там тех, кого старик называл башибузуками.

Вместо синей формы и красных шапочек эти разбойники были наряжены кто во что горазд. От расшитых кафтанов и курток, ярких поясов и тюрбанов начинало натурально рябить в глазах. На некоторых висели явно трофейные эполеты и аксельбанты — бандиты вешали их на себя как украшения, а не так, как полагалось по форме. Толстые цветастые кушаки напичканы оружием — старые однозарядные пистолеты, кривые сабли и даже пара карабинов…

Разодетые в пух и прах разбойники разделились на две группы по пять человек в каждой. Одни сидели на каких-то тюках вокруг огромного кострище в центре площади, над которым высилось несколько столбов с обожжёнными трупами. Рядом с ним в землю были воткнуты и целые колья, на которых тоже повисли несчастные пленники. Кажется, некоторые ещё были живы…

Развалившиеся на поклаже наёмники по очереди прикладывались к большой бутыли, наполненной мутной жижей. А в центре этого адского привала на коленях стояла нагая смуглая девушка. Прикрываясь руками, она, пыталась подняться на ноги. Всё её стройное тело было покрыто какими-то красными росчерками.

— Валле, курва!!! — Хриплый возглас от одного из бишибузуков в сторону девушки вызвал новый приступ хохота. — Валле!

Длинный кнут выстрелили в сторону пленницы следом за окриком. И когда на её плече осталась новая красная полоса, она вновь упала на колени.

— Валле! — Ещё щелчок. И девушка снова принялась неловко вставать на ноги, превозмогая боль от ран.

— Чё-то не похоже на туранский…

— Алканцы. — Прошептал за моей спиной Фродрик.

— Ты их тоже понимаешь?

— В основном ругательства… Он сказал «пляши, шлюха».

— Да это я и сам понял… Как сказать «замри»?

— Ндало.

— Угу…

Остальные разбойники были неподалёку. И занимались погрузкой таких же туго набитых тюков на телегу, запряжённую тощей гнедой кобылкой. И ещё пара осёдланных лошадей паслась неподалёку, флегматично жуя сваленное у какого-то коровника сено.

При этом грузчики точно так же спокойно перешагивали через останки солдат в чёрно-белой форме и крестьян в простецких рубахах. О том, что это когда-то были люди, можно было догадаться только по забрызганной кровью одежде. В остальном это уже были скорее фрагменты, а не тела.

Дом, рядом с которым собрались наёмники, выглядел заметно богаче остальных. В отличие от соломы — черепичная кровля. И вместо мелких полукруглых окошек — большие крепкие ставни. Если это не дом местного старосты, то что же ещё? Однако, кажется, он уже разграблен… Но ведь время ещё не пришло!

— Кучко племе… — Сухой голос старика вдруг послышался у меня над ухом, когда тот тоже заглянул за угол. Судя по злобным интонациям, он ругался. — Копелета…

— Спокойно, дядь… — Я оглянулся на свой партизанский отряд. — Щас чё-нить придумаем… Хангу знаешь?

Дед, похоже, понял меня без перевода. И согласно помотал головой:

— Знам Ханге. — Он коротко указал за угол в сторону кружка выпивающих. — Ето е тя.

— Это Ханга⁈ Та женщина⁈

И дед снова согласно помотал бородой из стороны в сторону.

Вот чёрт… А почему же она не в доме?

Дюжина вооружённых до зубов противников. А у нас три ствола. В одном шесть патронов, другие надо перезаряжать после каждого выстрела. И с десяток помятых крестьян с дрекольем…

Конь, которого пацан продолжал вести следом за нами, вдруг снова разволновался, когда на него повеяло гарью от одного из домов. И, затопотав копытами несколько раз громко хрюкнул, прежде чем паренёк успел его снова успокоить.

На шум один из отдыхавших разбойников оглянулся. И я еле успел спрятаться обратно за угол приземистой хаты. Но вроде бы полупьяный бандит пока лениво махнул на непонятные хрипы рукой.

Времени на планирование, похоже, совсем мало… Ладно… Первый раз, что ли на чужой жадности играть?

— Эй, парень! — Я привлёк внимание пацана и, помахав Волковым, поманил ещё и Фродрика. — Вы слушайте, а ты сразу остальным переводи…

Жаркое южное солнце хоть уже и склонялось от полуденного зенита, но припекало не хуже горящих хат. Прежде чем выйти за угол, я вытер пот со лба перчаткой. И кивнул Тигу:

— Идём.

Компания, потешавшаяся над обнажённой ворожеей, не сразу нас заметила. А и те, кто занимался погрузкой, попросту проигнорировали. Лишь один толстый усач подслеповато прищурился. Но снова принялся трамбовать уже погруженные тюки, когда разглядел цвет формы.

— Барбамбье! — Я привлёк внимание разбойников бессмысленным окриком и постарался сделать строгое лицо.

— Га? — Усач повернулся к нам уже вместе с остальными товарищами. — Чфале ю духе, чи?

— Кергуду! — Быстро приближаясь к пьющей компании, я резко указал клинком на противоположную сторону площади, где в тени раскидистых деревьев дымился какой-то длинный коровник. — Бардабаравы!!!

И как только прозвучала эта очередная бессмыслица, из-за угла этого сарая вылетел стартанувший с места вороной. Сидевший на нём чернявый пацан изо всех сил лупил его босыми пятками по бокам, заставляя скакать прочь от площади всё быстрее. И, заодно, заставляя всех остальных лениво оглянуться в нужную нам сторону.

— А эщте ку кали… — Толстый усач снова повернулся ко мне. Но не договорил, забулькав вспоротой глоткой.

С левой руки я всадил крупные пули ещё в троих грузчиков, прежде чем они успели хотя бы взяться за оружие. Первое нажатие на курок было тугим и длилось дольше, чем я рассчитывал. Но все последующие снарядики вылетели один за другим в течение нескольких секунд. И их останавливающего действия хватило, чтобы пара раненых опрокинулась навзничь, позабыв о сопротивлении. А третий разбросал мозги по телеге вместе с ошмётками тюрбана.

Пятый успел вытащить из-за пояса пистолет. Но, прежде чем он бахнул в мою сторону, я метнул ятаган ему в голову. Кривой клинок безобидно тюкнул его в нос почти плашмя. Но короткой замешки мне хватило, чтобы прицелиться и выстрелить последним патроном раньше.

Старинный ствол бандита бахнул в стену дома, и раненый схватился за простреленное горло, пуча на меня чёрные глаза.

Одновременно с моим первым движением Тиг спустил курок своей винтовки в спину одного из сидящих у костра почти в упор. Как раз в его руках был кнут. И пока башибузук отлетал лицом прямо в огонь вместе с плетью, юный волк крутанул оружие и врезал соседнему бандиту прикладом в затылок — так, что тот отправился следом за простреленным приятелем лишь мгновением позже.

Третий пьянчуга успел вскочить и выдернуть из-за пояса свой ятаган. Но только для того, чтобы тут же выронить его из ладони, лишившейся пальцев. Ведь стрелял и бил Тиг одной рукой. А могучей левой уже сделал взмах своим кривым клинком.

— О ю курва!!! — Оставшаяся пара, сидевшая по другую сторону костра, повскакивала со своих мест, тоже потянувшись за оружием.

Первый тут же свалился, получив в спину меткий выстрел в исполнении страховавшей нас Таисьи. А второй проявил неожиданную трезвость мышления. И вместо сопротивления обежал костёр по другую сторону от нас, подскочил к одному из встревоженных коней и, ловко запрыгнув в седло прямо с земли, тут же его пришпорил. Само собой, уже не обращая внимания, не смотря на мои грозные окрики:

— Ндало! — Я направил опустевший револьвер на него, но это тоже не возымело действия. — Ндало, курва!!!

Тиг торопливо подобрал винтовку. И, справившись с перезарядкой, попытался достать убегающего башибузука почти одновременно с сестрой. Но оба Волковых всё-таки промахнулись по стремительно удаляющейся цели.

— Вот гад!!! — Негодующая дсмуглянка вышла из-за коровника в окружении остальных селян. — Ушёл!

— Эти нэ уйедут… — Старик шагнул мимо неё к тем бандитам, что ещё были живы. Коротко оглянувшись на остальных мужиков, сжал кол в руках покрепче. — Хайде, братя… Довьершим кучету…

Пока тот, что получил по затылку, выбирался из костра, держась за глову, в негу тут же вонзилось несколько штакетин. И навалившиеся на них крестьяне сноровисто запихнули бандита обратно в угли. Стиснув зубы, они удерживали его там до тех пор, пока тот не перестал визжать и биться в агонии.

Наёмник, которому Тиг отрубил пальцы, получил оглоблей по ногам и свалился в пыль. А затем в неё же остальные вколотили мозги и тюрбан.

Тех, кто ещё шевелился и хрипел после револьверных пуль, дорезали уже мы с Тигом.

В это время крестьянки окружили израненную ворожею и поспешили укутать её в какое-то полотно.

С нашей стороны площади снова послышался стук копыт. Как и было условлено — ловкий паренёк сделал круг и теперь возвращался на взмыленном вороном обратно.

Но, увидев, что дело сделано, он отнюдь не успокоился:

— Господаре! Господаре!!! — Спрыгнув с коня, паренёк подбежал к нам и указал в ту сторону, откуда примчался. — Войницы! Има войницы! Много!

— Там солдаты… — Фродрик вгляделся в указанную сторону вместе с нами. И тут же обратился к пареньку, потрепав себя за рубаху. — Черно или синьо?

— Синьо… — Пацан указал на форму, в которую были одеты мы с Тигом.