Я [презираю] аристо

Глава 17 Управление гневом

По дороге к своей резиденции руководитель ликеума не проронил ни слова после моего признания. Лишь приказал следовать за ним. Что я и сделал, под десятками взглядов других студентов. Очень разными взглядами. Заинтересованными и равнодушными, весёлыми и тревожными.

Таисья продолжала придерживаться плана. И лишь ещё раз очень натурально шмыгнула. А Фродрик растерянно пялился нам с Ректором в след. Пару раз он всё-таки дёрнулся. Но, видимо, штрафные санкции за такой проступок были слишком опасны для его будущей аристократической карьеры. И он не стал мешать мне брать всю вину на себя.

К счастью, именно такой исход я и планировал. Теперь ты мне должен. И только попробуй смалодушничать и отказать, когда я потребую вернуть должок. Ведь Тая будет рядом. А ты только-только показал себя перед ней настоящим мужчиной…

Главное теперь как-то по-быстрому отделаться от нравоучений, получить замену портала и поскорее вернуться к воплощению своего главного плана.

Однако, когда в сопровождении хмурого Ректора я дошёл до его резиденции, тот оставил меня в одиночестве. Точнее, когда я снова сидел на том самом диване, на котором в первый раз смог заглянуть за Завесу, в комнате присутствовал всё тот же чопорный дворецкий. Но его разговорчивость была равна разговорчивости того же дивана. Он не отвечал ни на вопрос об имени, ни на мой интерес о том, что предпримет, в случае если я сейчас попытаюсь свалить. Этот странный тип даже не ни разу на меня не взглянул с тех пор, как Ректор вышел в одну из дверей, ведущих во внутренние покои резиденции.

Тишину комнаты нарушал лишь шум ветра в кронах садовых деревьев, едва долетавший снаружи. И где-то вдали сквозь этот шелест послышалось слабое эхо…

— Мы можем помочь уничтожить его… — Словно ветер доносил до меня обрывки далёких криков — Так же легко… Как и твоих предыдущих… Противников…

Судя по тому, что на лице халдея по-прежнему не дрогнул ни один мускул, эти слова слышал лишь я.

— Ты можешь делать то, что хочешь, Низложитель…

Ага. Знаю я эту песню. Не получается прямо мне приказывать, теперь делаете вид, что ваши желания — это мои?

Нет уж, ребята. Мои желания — это мои желания. И я действительно буду делать то, что хочу. Я хочу, а не вы. И превращать этого мужика в мумию я сейчас точно не желаю. Он просто делает свою работу. Хоть, на мой вкус, и весьма паршивую.

— Упрямец…

Тем и живу. А с вами я ещё разберусь. Вот узнаю, что там эта Ханга про меня напророчила. Посмотрим, как вы тогда запоёте. А то все вокруг в последнее время думают, что умнее меня, как посмотрю…

На эти мысли голоса не ответили. Лишь ветер издал какой-то прерывистый свист, похожий на смех осипшего курильщика.

Когда я уже окончательно заскучал и хотел помахать у дворецкого перед глазами рукой, чтобы убедиться в том, что он вообще человек, а не какой-нибудь робот в режиме ожидания, входная дверь дома всё-таки ещё раз открылась. И пропустила внутрь знакомую атлетичную фигуру в чёрном пальто.

— Надо же… — Ромул будто бы был удивлён тому, что видит меня во плоти. — Ты опять оправдал мои ожидания, приятель… — Он шагнул вперёд и, удобно устроившись в высоком кресле напротив меня, кивнул дворецкому. — Вы свободны.

Сказал бы я, кто тебе на самом деле приятель, чёрный… Но пока лучше подожду, что ты ещё захочешь сболтнуть, пока я молчу. Не зря же твои киношные коллеги всегда предупреждают жуликов о том, что всё сказанное может быть использовано против них.

Молчаливый халдей, тем временем, сдержанно поклонился нам двоим. И, сохраняя идеальную осанку, вышел в дверь, ведущую куда-то под лестницу.

Ромул, в свою очередь, забросил ногу на ногу, откинулся на спинку и на несколько секунд испытующе заглянул мне в глаза. И когда я ответил лишь вопросительным подъёмом бровей, опричник отвлёкся на свои руки, принявшись стаскивать тесные перчатки.

— Скажи Гор… — Он словно спрашивал не меня, а свои руки. — Где ты был вчера с полудня и до трёх часов дня?

— Скажи, что пил души своих врагов!!! — Неожиданно ветер снова принёс далёкий хоровой шёпот.

Но, судя по тому, что опричник не шевельнулся, эти голоса снова услышал только я.

Спокойно… Не до вас сейчас…

Уже то, какой именно период интересует этого пса, говорит о том, что он и сам прекрасно знает, где я был. Или хотя бы догадывается.

Но когда попадаешь в околоток или каталажку, то, прежде чем рыпаться и дерзить, нужно сначала аккуратно определить границы дозволенного. У каждого держиморды они разные. Молодой и ретивый полицай может наподдать тебе по рёбрам за каждый лишний чих. А какой-нибудь пожилой служака, которому через неделю на пенсию, скорее всего вообще не захочет о тебя лишний раз руки марать, хоть ты песни ори на весь участок. Но бывает и наоборот…

— Если я не отвечу, отрежешь моему брату палец?

— Что-то подобное грозило ему лишь в том случае, если бы ты сейчас был не в ликеуме, а… — Стянув одну перчатку, Ромул уложил её на подлокотник и принялся за вторую. — А там, где ты был вчера с полудня и до трёх… Так где же ты был, Гор?

— Уничтожал таких воров, как ты!!! — Злоба в шелестящем хоре ощутимо нарастала. Но он был всё так же неслышим для всех, кроме меня.

— Я тебе уже говорил по телефону.

— Чинил планшет с Ивой Кулебякиной? — Опричник всё-таки коротко глянул на меня обратно, прежде чем стащить оставшуюся перчатку. — А если я у неё спрошу — она это подтвердит?

Вот, значит, по каким именно рёбрам ты мне лупить собрался…

— Ты можешь вырвать ему не только рёбра! С нашей помощью ты можешь раздавить его сердце!

Я нахмурился и потряс головой, отгоняя это злобное шипение. К счастью, этот жест пришёлся в тему к моему ответу:

— Конечно не подтвердит. Я запретил Кнопке рассказывать о нашей связи.

— Вот как? — Ромул глянул на меня с лёгким удивлением. — А зачем? Я же говорил, для молодого аристо нет ничего зазорного в небольшом приключении такого характера. Скорее наоборот…

— Так у меня тут не одно… э-э-э… приключение такого характера.

Опричник слегка улыбнулся:

— А говорят, что с княгиней Волковой вы в ссоре… Разве не по этой причине?

— Нет, не по этой. Да и я бы не назвал это ссорой. Так… — Я пожал плечом. — Бабские загоны. Пройдёт.

— Тем не менее… — Ромул чуть наклонился вперёд и пристально посмотрел мне в глаза. — Я точно знаю, что на территории ликеума ты в этот период не был.

— Его знания могут стать твоими! Его сила может стать твоей! Лишь позволь нам забрать то, что он украл… Что они все украли…

Я снова потряс головой. И вместе с этим постарался изобразить недоумение.

Как он может это знать наверняка… Я выезжал в чужой одежде, в тонированной машине… Даже если на моей форме где-то сидит жучок типа того, который прилепили на Кпопку джиппонцы — она не покидала пределов ликеума… Смарт? Чёрт… а ведь правда… Если Искра тогда озаботилась геолокацией, значит аппарат мог и до того транслировать во вне своё местоположение. По крайней мере до того, как я уничтожил аккумулятор…

Ладно… Пока не видишь перед собой улик — отрицай до последнего. И старайся не врать, когда на тебя вот так смотрят.

— Да знай что хочешь. — Я ещё раз покачал головой и дёрнул плечами. — В это время я был с Кнопкой.

— А ты умеешь врать, Гор… — Тёмные глаза продолжали сверлить меня насквозь. — Это может тебе ещё не раз пригодиться… Но проблема в том, что просто врать иногда недостаточно. Твой пропуск выпустил тебя из главных ворот почти ровно в полдень. Не знаю, как ты попал обратно… Но после полудня тебя здесь не было.

Пропуск? Точно… Технарь же говорил, что он привязан к планшету…

К планшету, но не ко мне!

Я устало вздохнул и снова покачал головой:

— Так я ж говорил. У меня с утра планшет заглючило. Я отдал его в ремонт. Ну и там… Познакомился я с Ивой… — Помахав руками в воздухе, я изобразил нежелание давать подробности о характере знакомства. — Не знаю, что там с ним делали и куда таскали без меня… Но, кстати, пока так и не починили. Технарь же щас вроде как за двоих работает. Не успевает, наверное.

Глаза опричника чуть сузились, пока он выслушивал это объяснение. И в паузе он открыл было рот:

— А…

— А кстати, ещё и поэтому я до сих пор не могу себе предметы выбрать! — Я немедленно его перебил, состроив недовольную мину. — Это если ты собираешься меня ещё и за это отчитывать.

— Да-а-а… Разозлись как следует… Это тебе поможет! — Похоже, мои невидимые подсказчики приняли моё деланное раздражение за чистую монету. Ну, значит, и опричник поверит.

Ромул помолчал, продолжая внимательно смотреть мне в глаза. И, наконец, тихо заговорил, откинувшись обратно на спинку и сложив руки домиком:

— Нет, отчитывать я тебя не собираюсь. Хотя ученик из тебя, конечно, отнюдь не прилежный…

— Для тебя это сюрприз?

Опричник проигнорировал колкость и продолжил говорить в том же рассудительном тоне:

— Второй день прогуливаешь учёбу… Заводишь интрижки — как с благородной девицей, так и с простолюдинкой… Грубо нарушаешь устав уже на третий день пребывания… Да ещё и имущество портишь…

— Надеюсь, я разблокировал какое-то достижение?

Ромул всё-таки снова слегка улыбнулся:

— Можно и так сказать… Пока что ты демонстрируешь почти все те качества, которые я надеялся увидеть… Кстати, хорошо, что ты отправил послание своему брату. Он уже начинал слишком сильно переживать…

— Ещё одну камеру вам сломал?

Опричник продолжал улыбаться. Но проигнорировал мой вопрос:

— Я только одного не пойму… Зачем ты взял вину на себя?

У вас-то, поди, такое не принято, да? Сри на нижнего, подставь ближнего — вот ваши золотые правила, да, чёрный?

— Да-а-а… Ведь ты ненавидишь их так же, как и мы… Сожри его силу… Уничтожь его власть, Низложитель!!!

Но ответил я снова с равнодушным пожиманием плеч:

— Да просто жалко его стало.

Не буду же я тебе рассказывать про перевод с марамуреш…

— А вот это не совсем то качество, которое я хотел бы в тебе наблюдать… Великодушие — благодетель для настоящего аристо, не спорю. Но жалость к ещё не поверженному противнику — смертельно опасна…

— Вот именно! Забери у него то, что принадлежит нам. Забери у него своё! Он твой враг!

Моя рука, лежащая на подлокотнике дивана, вдруг резко дёрнулась против моего желания. И это движение тут же привлекло внимание Ромула.

— Он прав! Нечего его жалеть! Нельзя жалеть воров!!!

И я тут же почувствовал острую необходимость напрячь мышцы груди и бицепсы — словно под ними зачесались кости. И унять этот зуд можно было только резким движением.

— С тобой всё в порядке? — Опричник нахмурился, когда я снова дёрнулся против своей воли.

— С ним всё хорошо… — Голоса шипели всё громче. — С тобой сейчас будет плохо…

И вдруг я обнаружил, что только что сам прошипел эти слова в унисон с хором в собственной голове.

— Что… — Ромул успел вскочить за миг до того, как мои руки попытались вкогтиться в его шею.

Он перехватил мои запястья в пальце от белого воротника. И в тёмный глазах тут же вспыхнули знакомые демонические огоньки.

— Сдохни, вор!!! — Я прошипел одновременно с тем, как с силой боднуть противника лбом в переносицу.

Но тот опять успел уйти от удара, свалившись обратно в кресло. Потянув меня за руки, Ромул ушёл в сторону. И обратным движением вывернул мои запястья так, что они чуть хрустнули.

— Х-э-э-э-!!! — Шипение из моего рта сопроводило отчаянный пинок коленом в живот опричника. Но тот успел подставить под удар локти и ещё сильнее заломил мне руки.

— Сопротивляйся, Гор!!! — Ромул заорал мне прямо в ухо, оказавшееся рядом с его лицом. — Борись!!!

— Зачем… — Я тоже хотел орать от боли, но вместо этого продолжал шипеть не своим голосом. — Зачем мешать неизбежному…

И, оттолкнувшись ногой от подлокотника, вдруг сам не понял как именно, но оказался по другую сторону от кресла и от противника. И пока он растерянно оборачивался, я двинул его локтем в затылок.

Рухнув на чайный столик между диваном и креслом, опричник тут же откатился по нему в сторону. И удар моей ноги лишь проломил в дыру в лакированной поверхности.

Обратно получилось вылезти не сразу — нога застряла. И пока противник принимал вертикальное положение, пришлось потратить драгоценные секунды на то, чтобы разорвать столешницу руками.

— Забери у него то, что принадлежит нам! — Я прохрипел, отбрасывая обломки в стороны. — То, что твоё по праву!!!

— Нет, Гор! — Опричник отступил и покачал головой, неотрывно глядя на меня своими пламенеющими зрачками. — Ты сильнее этих тварей! Сопротивляйся!

— Забери! — Продолжая хрипеть, я поднял перед собой руки. Правая выглядела как обычно. А левая будто бы превратилась в кусок раскалённого металла. — Утоли свою ненависть! Задуши этого червя!!!

— Борись… Тим! — Впервые за наш разговор Ромул назвал меня настоящим именем. — Твоя воля сильнее!

Воля… Что ты знаешь о воле, пёс… Вся твоя жизнь — лишь подчинение чужим приказам…

— Да-а-а-а…

Но и я не собираюсь следовать чьей-то указке!

— Не-е-е-ет…

Вот так вы хотите мне помочь? Сделать меня своей игрушкой? Куклой с чужой рукой в заднице? Чем вы тогда отличаетесь от этого огнеглазого служаки?

Ну уж нет…

Кости снова невыносимо зачесались изнутри. Я должен сделать движение, чтобы унять этот противный зуд, до которого не достать руками — хоть сдери себе шкуру…

— Вот, что такое настоящая жажда… И ты знаешь, как её утолить…

Ромул отступил ещё на шаг, наблюдая за тем, как я дёрнулся. И продолжил наблюдать широко открытыми глазами, как я схватился раскалённой ладонью за воротник.

Зуд… Какой же невыносимый зуд… И чтобы его унять — нужно лишь пошевелиться. Сделать движение в правильную сторону. И вырвать чужое сердце…

Раскалённая рука дёрнулась — метя в сторону противника. Но я лишь сильнее сжал огненный кулак, чувствуя, как тот прожигает меня насквозь…

— Упрямец…

Ещё одни судороги. Ещё… Сильнее сжимаю кулак и не пускаю руку к горлу противника… Ведь это не моё желание…

— Ладно… Мы подождём… Мы найдём другой выход…

И зуд тут же пропал.

Разжав кулак, я обнаружил, что левая рука снова выглядит так же, как правая. И хотя кожа на груди была нетронута, в рабочем комбинезоне осталась неровная чёрная дыра с оплавленой по краям синтетикой.

И ещё через миг я почувствовал острую боль в растянутых сухожилиях на запястьях:

— Ух, ё… — Опустившись на диван, я скорчился от боли. И теперь не мог пошевелить ни одним пальцем.

— Судари? — Из двери под лестницей вдруг просунулся знакомый дворецкий. — Я могу предложить вам свою помощь?

— Нет… — Отмахнулся от него Ромул, шагнув ближе ко мне. Но тут же всё-таки коротко оглянулся. — Хотя… Вызовите медика!

— Слушаюсь… — Халдей мгновенно исчез обратно за дверью.

— Как видишь, Тим, твой дар может легко стать твоим проклятьем. — Видимо, убедившись в том, что я не собираюсь снова его душить или вырывать сердце, опричник устало опустился обратно в кресло. — Тебе нужно научиться лучше контролировать то… Тех… — Ромул на секунду запнулся. И огоньки в его глазах быстро погасли. — Тебе нужно лучше контролировать свои эмоции. И это одно из тех необходимых качеств, которые я пока в тебе не наблюдаю…

Я много чего хотел высказать ему в ответ. Но сейчас ещё больше я желал найти такое положение рук, при котором не хотелось лезть на стенку от боли… Надеюсь, Ульяна умеет такое лечить… И этот халдей вызовет её прямо сейчас…

Опричник вновь поймал мой взгляд. И покачал головой, видимо, оценив гримасу боли на моём лице:

— Поэтому пока что я запретил Ректору выдавать тебе новые порталы взамен утраченных. И твоей зубастой подружке, на всякий случай, тоже…