Warhammer 40 000: Отверженный

Глава 3. Блаженный мудрец

К сожалению, путешествие, которое неизбежно последовало за искомой мною встречей, оказалось долгим и сложным. Точнее, таким оно показалось мне, ведь от усталости и жажды я потихоньку переставал чувствовать своё тело. И, в итоге, я едва держался на ногах, восновном продолжая шагать дальше за счёт выдержавшей недванее испытание и укрепившейся воли, отчего только больше обрадовался тому что продержался до того момента, когда наша небольшая группа добралась до… поселения?

Да, пожалуй, увиденное мною стоило считать именно поселением, а не каким-то убежищем или базой.

Ведь на последнем отрезке пути, да ещё и за считанные минуты, мы встретили несколько групп сильно отличавшихся друг от друга мутантов, которые явно стремились попасть в поселение или совсем недавно покинули его пределы. Кстати, минуя каких-то громил, от внимания которых я постарался скрыться за спинами своих спутников, пока те вели переговоры. И такое обилие перемещений уж о чём-то да говорило.

Как и наличие тусклого освещения, которое даровало жизненно необходимый минимум обзора нуждающимся в свете существам. А заодно и жёстко отделяло тёмные тоннели от обжитой территории, где всегда можно было зацепиться взглядом либо за переодически мигающие электрические лампы, либо за источники огня, но не открытые, а повсеместно заключённые в примитивные фонари и, заодно, дарящие частичку тепла.

Однако! Настоящей причиной присвоения этому месту статуса поселения оказалось то, что мой взгляд повсюду натыкался на многочисленных местных жителей, которые почти всегда оказывались затронуты какими-то явными мутациями. Кроме того, увиденные были самого разного возраста и занимались совершенно разными, но зачастую бытовыми, делами.

Всё это было столь очевидно, что вполне достаточно было одной прогулки по туннелям для того, чтобы не просто подметить все эти моменты, но и осознать насколько сложной была структура окружавшего меня места.

Вдобавок, я начал подозревать что всё увиденное было лишь малой частью чего-то большего. И неудивительно, ведь поселение расположилось в целой сети пещер, помещений, пустот и провалов, соединявшихся между собой преимущественно плотно застроенными ходами, туннелями и коридорами. И, иногда, в отдалении даже можно было разглядеть лестницы. Были среди них как помогающие спуститься ещё глубже, так и позволяющие забраться намного выше.

Кстати, последние мне удавалось заметить намного реже, но именно они всегда выглядели более ухоженными и востребованными.

Ну и наконец, у меня сложилось стойкое впечатление касательно того, что здесь могло было быть очень опасно бродить в одиночку. Особенно мне, при росте метр с небольшим! Ведь я регулярно видел у окружавших меня людей разнообразное холодное оружие, а взгляд то и дело цеплялся за тревожащий факт того, что на чужих поясах изредка мелькали пистолетные кобуры. И пусть крайне редко, но за плечами или в в чьих-то руках всё равно можно было разглядеть и более серьёзное оружие, зачастую бережно завёрнутое в какое-то тряпьё.

Пожалуй, именно благодаря последнему, я всю дорогу даже не думал покидать нашедших меня звероподобных людей. Ведь на протяжении всего нашего совместного путешествия они лишь изредка обращали на меня внимание, чтобы убедиться в том что я не отстал и не сбежал, да пару раз помогали мне перебраться через преграды. И, по звучанию их разговоров, а также поведению и даже взглядам, у меня складывалось такое впечатление, будто у них не было никаких особых планов на счёт меня.

Особенно злодейских!

И, в итоге, именно благодаря оказанному им доверию я получил шанс утолить жажду. Ведь вскоре после преодоления границы поселения мы встроились в длинную очередь, которая состояла из тех, кого я сразу же метко прозвал собирателями. Просто потому что все оказавшиеся здесь люди терпеливо ждали возможности самим подойти к прилавку. Тому самому, у которого начиналась очереди, и за которым стоял здоровый старик с искалеченной ногой и кожей, покрытой какими-то болезненно-серыми но, на вид, очень прочными наростами.

Впрочем, важен был не сам старик, а происходившее в тот момент, когда собиратели добирались до него. Ведь все они выкладывали из сумок ту или иную добычу, которая зачастую выглядела как какая-то металлическая рухлядь со свалки, после чего большинство собирателей молча получало награду в виде здоровенного черпака воды, наполненного, стоит заметить, совершенно разным объёмом жидкости.

Правда, некоторые собиратели сами начинали разговор со стариком, кажется торгуясь или выбирая другую награду с полок, которые я не сразу заметил за его широкой спиной. Ну и, изредка, сам здоровяк заводил разговоры с подошедшими людьми или начинал расспрашивать их о чём-то.

И пусть из-за всего этого очередь двигалась медленнее, я нашёл в себе силы для того, чтобы обрадовался увиденному. Ведь теперь можно было надеяться на то, что жизнь здесь не ограничена только сбором мусора ради очередного глотка воды. Возможно, собирая мусор можно было и на еду с местом для ночлега заработать, и, даже, на что-то большее!

Да и когда очередь дошла до нашей группы, то звероподобное трио выложило на стол несколько запчастей, явно уже побывавших в употреблении и слегка заржавевших, а также мотки проводов и прочие подобные «богатства».

После чего тот из них, кто первым заметил меня и, скорее всего, был главным в этой группе, вступил в довольно долгий разговор со стариком. И, как только они закончили, каждый из трёх собирателей получил возможность сделать ощутимый глоток из черпака, а главному ещё и наполнили большую флягу.

Я же, в свою очередь, всё это время лихорадочно думал о том, как бы самому отхлебнуть живительной жидкости. Отдавать футляр не хотелось, ведь он был единственным красивым и изящным предметом, который я видел в этих катакомбах. Из-за чего я боялся даже не того, что меня обманут с ценой, а того что какие-нибудь громилы переломают мои хрупкие кости в качестве расплаты за кражу или в попытках выяснить откуда он взялся.

Нож отдавать тоже не хотелось. Во-первых, он был самодельным и вряд ли много стоил, ну а во-вторых, именно этот предмет оставался единственным моим оружием и орудием труда! А обстоятельство всё ещё могли сложиться таким образом, что мне бы пришлось защищаться уже сегодня.

Поэтому я аккуратно разломал остаток вскрытого брикета на две половины, орудуя руками прямо в глубине своей сумке. И, когда троица уже собиралась уходить, а главный жестом позвал меня идти с ними, то я выложил один из кусков на стол и принялся показывать руками на воду.

Увидев мой трофей, старик с интересом вцепился в него пальцами, а затем и обнюхал. После чего ненадолго задумался, довольно усмехнулся и, наконец, протянул мне черпак, который на четверть наполнил водой. Однако, прежде чем я выпил воду, главный погрозил этому толстокожему человеку когтистым пальцем и произнёс несколько слов. Правда, из всего сказанного, я разобрал только знакомые Хас Тенебро.

Хмыкнув в ответ, старик неспешным движением наполнил свой инструмент почти до краёв и снова поднёс к моему лицу. Только, на этот раз, он уже выглядел так, будто проявил ко мне неописуемые доброту и щедрость.

Но, честно говоря, когда вода оказалось прямо перед моим лицом, я очень сильно расстроился. Ведь от этой жидкости пахло довольно паршиво и, оттого, она не казалась питьевой. Уж точно не в привычном мне смысле этого слова.

Впрочем, заболоченной она тоже не выглядела, а мучившая меня жажда становилась уж совсем нестерпимой. Поэтому, с трудом отказавшись от мысли зажать нос, я с благодарным видом выпил всю порцию. А после этого, вместо того чтобы сразу уйти, жестами попытался показать старику что ищу место для ночлега.

Это опять заставило того ухмыляться, но, в итоге, он просто показал мне, что хочет ещё что-нибудь в обмен на помощь. Например, такой же кусок питательной муки. Во всяком случае, именно так я подумал после того, как человек распределяющий воду, пальцами постучал по первому куску.

Я же, первым дело переборов сомнения, отдал вторую половину брикета. После чего получил старый и грязный кусок плотной ткани, на котором мог бы уместиться целиком, да ещё и накрывшись сверху. А, затем, старик показал рукой на всё ту же троицу, с которой я ходил до этого.

Иди мол с ними?

И, уже после того как я покивал и развернулся в их сторону, старик даже негромко рассмеялся и одобрительно похлопал меня по плечу.

Мда… по идее, это должно было быть для меня лестно. Однако, в таком состоянии плечо отозвалось болью, которая, почему-то, отозвалась в боку.

Но сейчас было не время на этом зацикливаться и, вслед за доставшейся мне компанией, я проследовал к примитивной лачуге, собранной из всякого мусора. Да уж… хорошо ещё, что в этом сооружении были использованы не только металлические листы, но и песок с каким-то грунтом, да кусками ткани. Странно только, что мне не удалось разглядеть палок и тех отходов человеческой жизнедеятельности, с которыми они обычно вместе употреблялись.

Кстати! Окон и дверей у этого «домика» вообще не было. Только занавешенный дверной проём, через который мог бы не нагибаясь пройти обладатель скромных габаритов, а также нынешний я. Поэтому уже совсем скоро я узнал и о том, что внутри меня ожидало небольшое свободное пространство, с трёх сторон от которого были возведены жёсткие многоярусные нары. И, вдобавок, тут же располагался люк ведущий в подпол. А вот о том что располагалось внизу, мне пока оставалось только гадать.

Однако, вряд ли там было пусто. Ведь когда мы пришли, то в лачуге уже находилось двое людей с ярко выраженными мутациями, которые, наверное, что-то здесь охраняли. Что любопытно, оба этих мужчины не особо походили на зверей. Один просто был гротескным громилой, а другой светил во все стороны огромными глазами.

Впрочем, любопытным это казалось только из-за того, что члены нашедшей меня троицы хотя и различались между собой, но всё равно были похожи по своей сути. И, если они приходились друг другу роднёй, а эти мутации были устойчивыми в их племени, то именно таких людей в Империуме называли зверолюдами.

Впрочем, тут я легко мог ошибаться. Ибо, во-первых, всё ещё очень мало знал об этой компании, а во-вторых, не слишком разбирался в зверолюдах. Разве что читал о их примитивности и агрессивности, в сравнении с обычными людьми, чего пока не наблюдал ни в каком виде.

Наоборот, мне вполне явно указали на одну из девяти жёстких лежанок, после чего я расстелил на ней свою «постель» и, аккуратно улёгшись, едва не провалился в сон сразу же. Однако, последним возможным на сегодня усилием воли со своей стороны, я остановил падение в забытье.

Ведь мне нужно было немного подумать и настроиться на то, чтобы спать чутко и держать нож под подуш… ах да, подушки то у меня и не было. Значит просто под рукой или прямо в руке.

И если с тем чтобы подготовиться к самообороне проблем не возникло, то вот раздумья легли на меня тяжким грузом. Ведь если говорить честно, то я сам себе удивлялся. Конечно я многое в своей жизни повидал и пережил. Но разве хоть что-то шло в сравнение с происходящим?

Да и мне всегда казалось, будто, оказавшись в подобной ситуации, я довольно быстро откину копыта. Однако, хотя всё и было стабильно плохо, но пока обходилось без непосредственного умирания от голода, холода, жажды или ран.

«Эх, а может всё будет не так уж и плохо? Я ведь пока хорошо справляюсь и, наверняка, ещё что-нибудь да придумаю, но… завтра», — устало пробормотал я, проваливаясь в сон.

Но, к моему искреннему ужасу, когда я немногим позже пробуждения вспомнил эти слова, мне пришлось сразу же отказаться от них.

«Ага… размечтался, наивный придурок. И близко ничего подобного не будет», — прошептал я, дотрагиваясь пальцами до разболевшегося бока и попадая прямо в гной, народившийся в полузабытой ране.

Проклятье! Да, когда я заработал эти царапины, то мне просто нечем было их обработать. Как и на всём протяжении пути! А также после прибытия сюда! Да и, кроме того, я ни разу толком не видел этих порезов, и, из-за того что они почти не болели, совершенно не думал и о том, чтобы лечить их. И, наверняка, именно поэтому дела пошли плохо.

Впрочем, теперь было поздно как ругать себя, так и раздумывать о произошедшем или пытаться справиться самостоятельно. Мне явно нужна была помощь со стороны.

Поняв это, я медленно подошёл к тому, кто сейчас присматривал за лачугой и без лишних слов продемонстрировал всё то, что творилось с моим боком. Пусть для этого и пришлось пальцами раздвинуть плотную тёмную кожу на краях ран. Не прошло и минуты, а он уже разбудил того из своих товарищей, которого я со всё большим основанием начинал называть про себя Главным.

Осмотрев рану, Главный, кажется, крепко обругал сначала меня, а потом и себя. Однако, растерявшись разве что на пару минут, он взял меня за руку и куда-то уверенно повёл по запутанным тоннелям и переходам.

И пускай, если уж быть с собой откровенным, то к тому моменту как мы остановились, я уже раза три потерялся в них. Причём окончательно и бесповоротно! Но, признавая всю ироничность ситуации, именно в этот момент я впервые увидел в поселении ориентир, который мог бы запомнить накрепко.

Грубая статуя могучего воина с правильными чертами лица, была высотой метра четыре и, кажется, упиралась в потолок. Хотя, нет! В вышине даже было проделано специальное углубление для того, чтобы сделать статую хоть немного повыше и придать ей величия.

В руках этот воин, сурово и неотрывно смотревший на площадь перед собой, крепко сжимал меч и щит, а, в это самое время, на его груди красовалась старательно вырезанная аквила, для выделения которой даже разыскали жёлтую краску. Но, самое главное, на постаменте была латинскими буквами выбита надпись.

«THE EMPEROR»

И только после неё следовало множество титулов, текстов и приписок, которые были вырезаны на камне мелким шрифтом и на неподдающемся мне языке.

Впрочем, может там и встречались знакомые слова. Только не до того мне было, чтобы разбирать теперь эти надписи, ведь я чувствовал себя всё хуже и хуже. Поэтому не стал сопротивляться потянувшему меня в сторону Главному и чуточку обрадовался, когда оказался в большой хижине из металлических листов, располагающейся за статуей. Ведь внутри я увидел первого человека, который даже после внимательного рассмотрения имел привычный мне вид. Никаких следов мутаций. Хотя… разве кто-то мог так сразу сказать, что было сокрыто под его посеревшей от грязи рясой?

Ну да плевать… ведь к этому моменту жар уже измучил меня и…

…кажется, я… вырубился?

… или нет? Наоборот? Я только что пришёл в себя?

Да, точно! Я ведь уже много раз приходил в себя и потом сразу же терял сознание! Ну а раз в голове всплыло это воспоминание, а точнее безумный калейдоскоп из болезненных вспышек, то мне стоило попробовать разобраться и во всём остальном.

И, в целом, неплохо вышло. Ведь я достаточно долго сотавался в сознании для того, чтобы мне удалось вспомнить клирика. Того самого седеющего мужчину, который очистил и промыл мои раны с молитвой на устах. После чего уложил на подстилку, рядом со другими своими бесчисленными пациентами.

Ба, да этот священник и сейчас был здесь! И стоило мне зашевелиться, а потом и застонать, как он тут же оказался рядом и помог мне усесться, облокотившись на ближайшую стену. Затем, по прошествии ещё нескольких минут, он дал мне одновременно и не воду, и не еду, но какую-то жидкую кашицу зеленоватого цвета. Точнее очень маленькую порцию этой сомнительной субстанции. Впрочем, она показалась мне божественно вкусной, после того как я впервые осознал тот чудовищный голод, который пронизывал весь мой организм.

«Спасибо вам большое», — не подумав сказал я, после того как доел.

На что священник только задумчиво хмыкнул, после чего аккуратно уложил меня обратно на подстилку и дал уснуть.

Следующее пробуждение оказалось менее приятным. Ведь клирик трясущимися руками забинтовывал мою голову, которую, наверное, тоже хотел осмотреть. Только, на этот раз, он не смог заметить того, что я очнулся и был ошарашен происходящим, а потому ещё долго читал надомной молитвы. Так что я подал признаки жизни только тогда, когда меня собирались покинуть.

Честно говоря, я не очень хотел этого делать, ведь поначалу очень сильно боялся того, что меня перестанут лечить или кормить. Однако, к моему удивлению и облегчению, священник никак не изменил своего отношения и, стоило ему только прийти в себя, всё также накормил кашей и помог справить естественные нужды, после чего уложил спать. Ну… разве что, во взгляде мужчины стало появляться куда больше жалости и скорби, когда он смотрел на меня.

Наконец, по прошествии ещё нескольких дней, произошло то моё пробуждение, которое кардинально отличалось от всех предыдущих. Ведь я именно что проснулся, а не очнулся только ради того, чтобы вскоре снова провалиться в забытье. И, думаю, клирик тоже это заметил.

И, именно поэтому, после приёма пищи он не уложил меня спать, а сел рядом с толстым блокнотом довольно большого формата. После чего раскрыл его и продемонстрировал записанный вручную алфавит на первой странице, а также прилагающуюся к буквам транскрипцию.

Ещё пара секунд и рука священника указала на первую букву, после чего он чётко назвал её несколько раз и внимательно начал следить за моей реакцией.

Уверен, она его приятно удивила. Ведь в ответ я кивнул и сосредоточенно повторил услышанное, стоило только уловить шанс научится самому необходимому. Так и началось наше первое занятие, продлившееся не более получаса и сосредоточенное на зазубривании букв и их произношения.

И только под самый конец, мой благодетель перевернул страницу и указал на довольно качественный рисунок. Там одна буква была повторена много раз и находилась в окружении картинок. Более того, водя пальцем слева направо, священник показал мне как правильно читать текст. Ну а в завершении урока он произнёс названия всего того, что было изображено на рисунках. Правда, запомнить всё это сходу и воспроизвести, особенно воспроизвести, оказалось для меня сложновато.

Впрочем, на этом урок закончился бы в любом случа. И священник удалился с целью помочь другим пациентам, а также заняться теми делами, которые у него были за пределами этой импровизированной лечебницы.

Однако, каждые пару часов он находил время на то чтобы помогать мне изучать основы местного языка. А стоило ему убедиться в том, что я неплохо соображаю и аккуратен с бумагой, как он и вовсе оставил мне блокнот для самостоятельного изучения.

Поэтому вскоре мне удалось познакомиться с моим благодетелем таким образом, который я считал самым лучшим и привычным.

— Здравствуйте. Моё имя… Хас Тенебро, — медленно и вдумчиво произнёс я, пожелав сохранить в тайне тот набор букв, который на деле мог бы счиаться моим истинным именем.

— Здравствуйте Хас. Моё имя Зейн Вентрис, — легко и уверенно произнёс мужчина, после чего улыбнулся обаятельной искренней улыбкой и, наконец, добавил несколько непонятных слов, предположительно похвалу.

В общем, так я и учился, пользуясь сочетанием совсем ещё юного мозга и зрелого разума. Кроме того, буквально со второго дня, я начал прислушиваться к разговорам других больных и со временем стал понимать даже больше, чем мог сказать.

Однако, недолго у меня получилось наслаждаться спокойной учёбой и дармовой кормёжкой. Ведь всё моё последующее лечение продлилось ровно до тех пор, пока я не смог вернуть какую-то минимальную трудоспособность. И, думаю, на это ушло не больше пары недель. Если так вообще можно было отсчитывать время в том месте, где никогда не было видно неба.

Но даже этого мне хватило для того, чтобы я смог крепко запомнить приличное количество базовых слов и простых словесных конструкций, а также увидеть и услышать мельком ещё несколько сотен. Да, этого было маловато. Но если судить по рисункам, то все выученные слова напрямую относились к местным реалиям и не могли быть бесполезными. Кроме того, по строгому настоянию священника, я не без труда, но всё-таки заучил какую-то уж слишком сложную для ребёнка молитву, обращённую к Богу-Императору.

И всё-таки, после этого мне было сложно понять куда именно меня повёл отец Зейн, а, главное, печально было с ним расставаться.

Но, если я не запутался в словах слишком сильно, получалось так, что он собирается отвести меня обратно к Главному. Ведь я уже достаточно поправился для того, чтобы вернуться к работе и кормиться самостоятельно. А священнику нужно было позаботиться о тех, кто не мог сделать и этого.

Впрочем, я был парнем сообразительным и поэтому мне бы точно стоило приходить на… «вечерние» занятия, которые отец Зейн устраивал для всех желающих членов своей паствы, после посещения ими «вечерних» проповедей. Ведь во время оных, священник в меру своих скромных сил и возможностей обучал этих богобоязненных людей без оглядки на богатство, пол, возраст и серьёзность мутаций.

Честно говоря, я очень многое хотел узнать. Причём как у самого священника, так и у других окружавших меня здесь людей. Но всё ещё толком не мог этого сделать. И именно поэтому не только пообещал приходить на занятия, но и собирался делать всё возможное ради того, чтобы действительно попасть на них.

Однако, прежде чем хотя бы думать об этом, я должен был понять как выживать здесь и научиться применять эти знания на практике. Так что когда отец Зейн Вентрис привёл меня обратно к лачуге, из которой к нам навстречу вышел Главный, то я смело, хотя и отрывисто, заговорил с ним:

— Здравствуйте. Я хочу поблагодарить вас. Зовите меня Хас Тенебро. И разрешите узнать ваше имя. Пожалуйста.