Второй шанс

Глава 21

— Мне нужен расклад по Фиделю и этому Виктору Палычу, — сказал я, выходя вместе с Газоном на улицу, — который с ножиком вечно сидит. Ты же выяснял разное? Я тебя просил.

Паника стихла, но Гарик уже не возвращался в кабак. В любом случае, Налим выиграл для нас немного времени, сам того не понимая.

— Выяснял кое-чего. Он недавно откинулся, — проговорил Газон, доставая ключи от своей «восьмёрки». — Шутник — погремуха, но я не в курсах, за какие заслуги. Он у Гарика всё крутится, с нашей бригадой никак не связан.

— Мог он зарезать Кислого? — спросил я напрямую.

— Ну… — неуверенно промычал.

— Саня, — произнёс я спокойнее. — Тут смотри какое дело. Твоего Налима сейчас гнут, это видно. К нему даже Фидель относится с пренебрежением, хотя ты говорил, что они корешами были. И Гарик тоже на него давит, причём при посторонних. Сливают его.

Газон огляделся по сторонам. Милиция нас не тронула, они уже уехали, а кто стрелял и стрелял ли вообще — непонятно.

— С набережной пролетел он, — прошептал Газон, оглядевшись по сторонам. — Портовые жирный кусок себе забрали, а там как раз стройка затевается, торговый центр лепить хотят. В итоге они на этом бабки делать будут, а не мы. И разбираться с ними хотели. Но тут сам понимаешь…

— Понимаю, это ваши расклады, не лезу. Но сейчас Налим решил подтягивать. Чтобы мы Гарика зачистили, а он в шоколаде остался. Ну а мы сам понимаешь в чём.

— В натуре так хочет? — он шумно выдохнул через нос.

— К этому идёт. Мы кандидаты для этого идеальные — сами со стороны, не в курсе раскладов, стрелять умеем. А если что — Налим скажет, что не при делах. Да даже не в нас дело. Всё равно у него с Гариком тёрки начнутся рано или поздно. Тут или Гарик его придавит с братом, или Налим выкрутится.

— Ëпа мать, — Газон сплюнул.

— И не говори, Саня. Но что Налим хочет нас взять к себе, что Гарик. Причём Гарик решил брать быка за рога. Может, чтобы от Налима оперативно избавиться? Тут хрен его знает, ты лучше меня ответишь.

— Я-то откуда знаю?

— Ну подумай, — я подошёл ближе. — Налим же бугор, а от одного они уже избавились недавно, когда с чекистами спелся, как ты говорил. Но исполнителю пришёл капут, а тут новые, подходящие, умелые, всё чин-чинарём.

— Подумаю.

Газон выглядел потерянным. На нас насели, а на него насели вдвойне: и на бригаду, куда он попал, и на нас.

— Суть не в этом. Надо нам что-то думать, пока авторитеты решают, они же не дураки, вечно время тянуть не выйдет. А чтобы думать — надо знать. Не про Налима. Про Гарика и его спутников. Потому что они нам за Кислого хотят предъявлять. К этому разговор шёл. По всем фронтам взялись, и наезды, и предъявы.

Я вкратце пересказал, что было вечером. А Газон слушал молча.

— Кислый мелкий, но предъява серьёзная, — сказал он.

— Будем считать, что его замочил тот Антибиотик… кхм… тот Виктор Палыч. Шутник хренов.

— Обосновать надо, если…

— Да между собой считаем, а не кому-то доказывать идёт. И Налиму можно намекнуть, что всё продумано, он поверит, и так на измене сидит. А вот нам надо знать конкретно.

Газон думал, как не ослабить свою бригаду. Но свой выбор, на чьей стороне стоять, он сделал давно. Конечно, ему, как братку, надо сделать то, что поможет Налиму выстоять от атаки сверху. Но в первую очередь — нам.

— Шутник раньше был торпедой, — сказал он.

— Телохранитель, вроде как?

— Не, — Саня замотал головой. — Тут разные бывают значения. Ваще, Шутник проигрался в карты в своё время, фуфлыжником, короче, стал, хотя авторитет раньше имел. Чтобы долг отработать, зарезал одного фраера по приговору сходки, и на двадцать лет ещё присел.

— Киллер-авторитет, значит.

— Не-не-не, Старый. Раньше не так было, как сейчас, — он начал объяснять: — раньше воры кровь не проливали, для этого торпеды были, на случай, если кого по приговору сходки надо было убрать. Но раньше это позорным делом было, сейчас пофиг стало. Даже за столом с Гариком сидит, и сам серьёзных людей знает.

— Понятия меняются, — заключил я.

— Это Гарик меняет, — на лице у Газона появилась печаль.

— Да не расстраивайся, Санёк, — я усмехнулся. — Что поделать, если времена другие. А чем Фидель отличился, кроме того, что в него стреляли? Тут всё помочь может. Любая мелочь.

— Он раньше на игле сидел, — Газон откашлялся. — Потом соскочил.

— Бывших наркоманов в такой среде не бывает. Ладно, знать полезно. Утром тогда увидимся.

— Ну, наверное, — он пожал плечами.

— Точно. Налим тебя к себе сейчас вызовет, а утром вместе за мной приедете. Будет Налим нас склонять, чтобы мы Гарика для него убрали.

Газон выпучил глаза, но спорить не стал.

— Будет замес, — продолжил я. — И нам бы его подогреть.

— Пацанам не говоришь? — спросил он.

— Пока не напрягаю, только в общих чертах. Сам понимаешь — кто-нибудь поедет их гасить, чтобы остальных прикрыть. Как Шустрый тогда хотел сделать. И как ты, — я посмотрел на него. — Ты и сам аккуратнее. Вывезем, но делать надо, как говорю. Пока же слушай Налима и сообщай мне, что происходит.

Саня кивнул, потом сделал мне знак, чтобы я подождал, и открыл машину. Что-то достал из бардачка.

— Держи, — он протянул мне белую картонную коробку. — На всякий случай. Там бабки есть, но зарядить надо. Покупал себе второй, но пусть у тебя побудет. Пригодится.

— Благодарю, Саня.

Я открыл крышку и рассмотрел мобилу. «Нокия 1011», серьёзный агрегат, весит полкило, но у братвы я видел кирпичи и побольше. Антенна выдвижная, экранчик маленький, меню на английском.

— Ментам только не показывай, а то разрешения на эту нет, только на старую, — он достал из кармана сине-зелёную карточку, запаянную в пластик.

«Россвязьнадзор», без таких пользоваться телефоном как бы нельзя.

— Сделаю потом. И ещё вопрос, — я убрал телефон в карман куртки. — Как афганцы от братвы отбились?

— Ну, просто их не трогают, — с недоумением сказал Газон.

— Не, что-то должно быть. На простой понт Гарик бы не повёлся.

— Повёлся, но понт не простой был, — Саня задумался. — У него тачка дорогая, «Мерс». Однажды садится, а там дымовуха сработала. Открывают — а там пять кило взрывчатки. Намёк. Он и сказал — не трогать. Тогда замут был с чеченцами, опасались на два фронта. Ещё и приезжие были. Много проблем было, сил не хватало, вот и не рискнули наседать.

— Сейчас бы не сработало, — задумался я.

— Да. Сейчас им проще.

Зато нам понятнее, в какую сторону рыть. Чтобы он так грызлись и слабели, что мы стали бы им не по зубам. И показать себя надо намного жёстче, чем просто заминировать авто. Чтобы не догнали потом.

Но будет не так-то просто. А Газон — молодец. Из всех парней у него самые крепкие нервы, он не сорвётся. Устойчивее только Царевич, но у Руслана будут свои задачи.

Распрощался с парнями, говоря, что утром они понадобятся. Маугли в курс дел мы не вводили, пусть возвращается и думает дальше, присоединяться к нам или нет. Мне же кажется, что он вернётся, но пока не хочу его грузить.

Я вообще не хочу кого-то подводить под эти разборки. Уж кто-кто, а мы заслужили мир и спокойствие. Но за это снова придётся подраться. Уж я к этому точно готов.

Утром обсудим, раздам всем поручения, обдумаю сам, пока пусть спят. Суть ещё в том, что за нами сейчас могут следить, и то, что собираемся что-то делать, они сразу увидят.

Так что пусть все расслабятся и готовятся к завтрашнему дню. Там каждому будет чем заняться.

Я уже понимал, что делать.

— Подбросишь до дома? — спросил я у Славы Халявы.

— Ну так я же не пил, — пробурчал он. — Сижу трезвый весь вечер, сам видишь.

— Не бухти. Утром не пропадай, разговор будет, — я огляделся в поисках Даши. — Ну, поехали? Всё в силе.

— Ну, — она замялась.

— Поехали уже.

В машине я её приобнял, и она прильнула ко мне.

В заднее окно видно, что за нами ехала грязная пятёрка. Скорее всего, их отправил Гарик, у Налима сейчас своих проблем хватает. Будет готовиться всю ночь. А про меня пусть думают, что я развлекаюсь с девушкой, и утром буду тёпленький. Расслабятся.

До просмотра фильмов с Дашей ожидаемо не дошло. В моей старой квартире мы впервые остались наедине по-настоящему и надолго, и быстро перешли к делу, даже чайник не поставили.

Увёл её в свою комнату на узкую кровать, оказавшуюся очень скрипучей, но нас это не смущало.

После лежали рядом. Кровать была узкой, в середине продавлено, и мы постоянно друг к другу скатывались. В доме прохладно, но нам было жарко, тела покрылись потом. Шерстяное одеяло куда-то улетело, подушка совсем сбилась. Просто лежали, разглядывая друг друга в полумраке. Отлично видел очертания её тела и мог дотронуться до очень гладкой кожи.

— Заживает хорошо, — она дотронулась до моего бедра мягкими тёплыми пальцами. — А этих не было.

Даша потянулась и провела пальцами по спине, где у меня оставались шрамы.

— Это уже после госпиталя, — я взял её за руку и легонько сжал. — Оконную раму выбило, спину посекло. Едва всё достали.

— Ох, тебе досталось, — она пододвинулась ближе. — И второй раз в госпиталь ложиться не стал?

— Не до этого было. В санчасти перевязали и всё, зажило потом.

Вскоре она уснула, уткнувшись лицом мне в плечо. Я немного подумал и сам начал засыпать, и перед глазами уже двигались картинки. Но голова пока отключалась, я понимал, что это сны. Сны прошедших боёв, но уже не вызывавшие такой тревоги, как когда-то.

Завтра будет что-то вроде штурма Совмина в Грозном. Там было сложно, мы сходились с «духами» врукопашную, а враги лезли отовсюду: сверху, через люки, из окон. Ещё нам приходилось договариваться с теми, кто слева и справа, чтобы друг друга не перестрелять, настолько всё было не продумано.

Хотя всё, что там было, смешалось в памяти и размылось. Только картинки мелькали в голове, и было всего одно чёткое воспоминание: как кто-то из морпехов, случайно прибившихся к нам, поделился с нами халвой и печеньем.

Даша повернулась во сне, я проснулся и лёг поудобнее.

Да. Здесь тоже непросто, ведь враги тоже были повсюду, а своих мало. И если враги победят, то достанут всех, с кем я связан.

Утром проводил Дашу и остановился у подъезда, решительный, уже зная, что делать. Угроз много, и от Гарика, который от своего не отступит, и, возможно, от его брата, который может добиваться своих целей, и точно от Налима, который нашими руками захочет решить свои проблемы.

И были другие, кто мог воспользоваться ситуацией.

Снег во дворе размело ветром, новый не выпал, поэтому то тут, то там была видна чёрная земля. Да и сам снег чернел от угольной пыли из кочегарки, находившейся не так далеко отсюда.

Народ расходился на работу, а я ждал, кто приедет первым.

Газон должен был вот-вот подъехать, он уже позвонил, но вместо него появилась старая «копейка». За рулём сидел крепкий мужик, остальные — пацаны моего возраста.

Мужик вышел из машины. Спецназовец Дима как-то пронюхал о том, что случилось. И откуда, хотелось бы знать.

— Ну здорово, Старый, — сказал он, выходя из машины. Дверь захлопнул с силой.

— Здорово, Бродяга.

Он протянул мне пачку «балканки», я отказался.

— Сразу к делу, — произнёс Бродяга, закуривая сам. — Слышал, бандиты напрягают. Можем помочь.

— Догадываюсь, как, — я рассмотрел его.

— А чё догадываться? — сегодня он снова звучал жёстко. — Сначала одного зачистить, потом второго. А как иначе, Старый? Вот ты говорил, что мирно хочешь жить, а они всё равно ещё больше наглеют. И иного пути нет.

— Разве? — я усмехнулся.

— А как ещё? — настаивал Дима. — Мы своё взять можем, то, что нам полагается. Город наш будет, и мы это заслужили. Пацаны с нами есть, кто это понимает, но нас мало. А вот с вами много можно дел делать. Вы единственная команда в городе, кто там сработался. Поэтому за вами и бегут.

Я внимательно его рассмотрел. Он не работает, но у него приличная дублёнка, разве что машина старая. Но это может быть одноразовая, для дела. Оружия при себе не видно, но он — спецура, он и руками может убить.

И всё же, он не договаривает о многом.

— К каждому свой подход ищешь, — медленно произнёс я. — Когда так говоришь, а когда эдак. Но суть всегда одна. А того наркобарыгу ты сдал.

— А хотел посмотреть, вдруг ты прав, — произнёс Бродяга, бросил окурок под ноги и затоптал. — Вот вроде как и посадили, а толку? А ты тогда мирно решил, а они всё равно этим воспользовались, будто ты стрелял. К чему всё это было? Надо было грохнуть того Кислого самим, и они бы побоялись лезть. А так сами добили его, как шакалы, и на вас валят. Потому что думают, что сильнее.

И снова не сказал всю правду.

Я осмотрел его спутников. Тех, кто сидел в машине, я не знал, но это явно «чеченцы», из наших. Тоже «махра», тоже где-то повоевали, но сейчас у Димы, потому что он нашёл нужные слова и сманил их к себе.

И что ему нужно? Своя банда и власть? Долго не продержится, и он должен это понимать. Психолог он неплохой, говорить умеет, люди за ним идут. Но этого мало. Чего-то не хватает.

Пока ещё его не раскусил, но скоро пойму, что и как.

Кажется, уже понял. Просто сложил то, что знал, и то, как быстро он отреагировал и приехал.

— Ты на Фиделя работаешь, — произнёс я. — У него уже был ликвидатор из «чеченцев», его убрали. Но он знает, чем это удобно, и подходы к нашим у него есть. И вот, он нашёл тебя и поручил нас заманить к себе, да?

Угадал, его лицо вытянулось.

— Он много чего хочет, — сказал Бродяга. — Но пока нужен, чтобы мы на ноги встали. А мы ему нужны. Но ты пойми, когда поймём, что сами сильны, пойдёт этот Фидель нахрен вместе с братом.

— Ты всё же грохнул Кислого?

— Не, — он замотал головой. — Кто-то свой, из блаторезов. Не знаю, точно. Но не я.

— А того наркобарыгу почему в ментовку сдали?

Бродяга хрипло закашлялся в кулак и сплюнул в снег.

— А вот его было велено не трогать. Не хотели конфликта раньше времени с «портовыми». Думали, что вы его порешите — сто пудов, и встряли бы. А тут я… подставлять потому что вас не хотел, пацаны. Вот и менты типа его забрили, с нашей подачи.

— Ты не всё говоришь. Свои схемы мутишь у Фиделя под носом.

— Ты пойми, Старый, — с жаром заговорил он. — Им ваша команда нужна всем, и «химкинским», и «портовым». Несколько чистых не повязанных человек, которые в умелых руках наведут шороха на весь город. И контакты с другими бойцами ещё. Кто вас к себе заманит, тот и город возьмёт, нет тут никого, кто со взводом бойцов сладит.

Он снова разошёлся, но голос не повышал, чтобы во дворе его не слушали. Никому такое слушать нельзя.

— И все это понимают. Это намного опаснее, чем три десятка сопляков с качалок, которых они себе взяли в прошлом месяце. Поэтому или к себе, или в расход, сам понимаешь, почему так взялись. В расход опасно, можно огрести, поэтому отложили, хотят заманить, чтобы сами делали, как им надо. Но зачем нам под их дудку плясать? Сами можем дудеть.

Всё никак не успокаивался. Хотел свою банду. Пока собирал людей, устроившись к Фиделю, но с нами был готов бросить ему вызов сразу.

Ещё одна сила, которой мы нужны. Не дают спокойно пожить.

— Давай так скажу, — произнёс я, — в чём суть. Вот я могу стрелять, могу и что-нибудь другое сделать. Могу проблему решить спокойно, могу и руки замарать, если надо, но я своего добьюсь. Я вижу, где война, а где мир, различаю. А вот пацаны так ещё не умеют, не научились, не видят разницы. Для них что там, что здесь — одно и то же. Пока держатся, и я им помогаю, они со мной. Мне верят, а я за них отвечаю. Разве они мирной жизни не заслужили?

— Но тут…

— Не перебивай. Они в состоянии уничтожить любого в городе, опыта хватит. Но если по такой дорожке пойдут, им возврата к нормальной жизни не будет никогда.

— А какая она, нормальная? — спросил Бродяга.

Правая рука у него тряслась. Приехавшие с ним пацаны переглядывались. Наш разговор они не слышали.

— Если пацанов прижать, — продолжал я, — они сразу будут делать то, что умеют. Мочить они научились за два года. И здесь втянутся, во вкус войдут. И будут думать, что другого варианта нет, что Грозный, что Тихоборск — один хрен, ведь здесь тоже одни враги. Будут стрелять, пока не сядут или не сгинут. А вот вариант есть, просто ты его не видишь. Но для этого надо будет поработать.

И говорил я искреннее, как человек, получивший свой второй шанс. Другого такого шанса не будет, поэтому иду до конца. Как когда-то, несмотря на пули и остальное.

— Смотри сам, Старый, — Бродяга покачал головой. — Бандиты насели крепко. Без боя не отступят.

— Насели крепко. Но я знаю, что делать. А если будешь мешать или подыгрывать Фиделю, или ещё как-то нам навредишь…

Я окинул его взглядом, а после твёрдо и медленно добавил, чтобы понял, что я не шучу:

— За пацанов раздавлю.

— Посмотрим, — Дима посмотрел на меня и медленно отошёл к машине. — Вредить не буду. Неправильно это друг с другом враждовать, когда там вместе воевали, против общего врага. Но здесь расклад другой сейчас. Раз не друг, то враг. По-хорошему говорю, Старый — не вывезешь. Езжай лучше из города. Вот это единственный вариант. Деньги, я слышал, у тебя есть. Я тебя не видел. Пацаны пусть тоже уезжают… если ко мне никто не захочет.

— А ты спроси сам, — сказал я. — Но они не захотят. Потому что меня они знают, что я за них. А ты — только за себя.

— Ты не прав.

— Ты даже сам можешь так думать, но на деле всё так, как я говорю. И за себя ты готов остальных положить. У тебя одна группа погибла на войне, но тогда был приказ. А сейчас что? Амбиции твои?

Молчал он долго, почти минуту, глядя куда-то в мою сторону, но будто меня не видел.

— Ничего ты не понимаешь, — Бродяга поднял задрожавшую руку, но опустил.

Он покачал головой, поцокал языком и сел в тачку. «Копейка» выехала со двора.

Вскоре, буквально минуты через три, у моего подъезда остановился тёмно-красный джип-пикап «Тойота Сурф». Стекло тонированное, но на месте водителя можно разглядеть Газона.

А на переднем пассажирском сидел Налим, таращивший на меня глаза.

Я подмигнул Газону, вот, мол, видишь, так всё и случилось, и тот кивнул и пожал плечами.

— Базар есть, Старый, — Налим открыл дверь.

— А чего бы и не побазарить, — я усмехнулся и подошёл к двери. — Поехали.

Пока всё шло так, как я думал, и даже Дмитрий не сильно выбивался из этого плана. Но что будет дальше, зависело только от нас самих.

Конец второго тома.

Читайте продолжение прямо сейчас https://author.today/work/495961

Если книга понравилась, поставьте лайк, автор будет благодарен.