Второй шанс

Глава 10

— У отца тачку взял, — проговорил Царевич, поворачиваясь к нам. — Но вроде один приехал. Ездить-то учился. Ну хоть гаишникам не попался.

— А как он нас нашёл? — с недоумением спросил Слава Халява.

— Он же тогда был здесь с братом, — ответил я, глядя в окно. — Ещё в школе, мелкий тогда был совсем. Сейчас вот вспомнил. Всегда же за Русей хвостиком таскался. Услышал, что Газон кричал, вот и понял.

— Вот как ни спрошу, вы все как-то раньше пересекались, хотя бы через одного, — Славик усмехнулся. — А я вас вообще не знал и не видел.

— Так рожей не вышли, — засмеялся Шустрый, убирая в карман пистолет — тот самый, что подобрал на месте покушения. — Ты же зажиточный, крутой, богатей. Граф, блин, целый, Ваше сиятельство.

— Да иди ты.

Царевич вышел на улицу, я с ним. Красный «Ниссан Патрол» увяз в снегу, потому что водитель с такой машиной справляться не умел, не хватало опыта.

— Ты нахрена этот джип взял? — спросил Руслан.

— Батя ездить на ней учит, она в гараже у дома стоит, — ответил Тимур, вылезая из машины. — Я ему не говорил, отвечаю. Просто тачку взял, и вот это. А то вдруг опять придут? Вот, привёз тебе, держи!

Царевич замер, а младший брат вручил ему что-то, завёрнутое в мешковину. Руслан развернул край, и мы все увидели характерный ствол СВД. Разобранный карабин «Тигр», тот самый.

— Мне бы такого брата, — проговорил Шустрый. — И пушку привёз, и тачку. Только сигареток вот не захватил. И девок.

— Вот же ты неугомонный, — сквозь зубы сказал Царевич, положил мешок на капот и застегнул брату куртку. — Какого она не в сейфе? Почему ключи всегда на виду лежат? Чё так не по-русски всё? А вдруг за тобой ехали?

— Нет, — Тимур замотал головой. — Отец на рынке, а тачка в гараже стояла, говорю же. Карабин в сейфе, но я знаю, где ключ лежит — за сахарницей в серванте. Больше ничего оттуда не брал. Ну а вдруг приедут, у них же автоматы! И чё делать?

— Ну и куда мне с ним? — Руслан развёл руками, глядя на меня.

— Пусть с тобой побудет, — сказал я, немного подумав. — При нём же не стеснялись пушками тыкать, хотя знали, кто такой. Но им оказалось пофиг. И всё равно надо отсюда уезжать. Короче…

А ведь если так подумать, то Тимур сейчас не просто привёз винтовку брату. Он подсказал мне решение проблемы, указал на того, кто может помочь.

Но придётся это продумать получше. Впрочем, этот вариант уже крутился в мыслях, ведь он был на поверхности. Надо только подумать, как вести разговор кое с кем.

— Короче, — повторил я. — Царевич, я на твоей тачке возвращаюсь в город. А вы все — затаитесь подальше отсюда, машина же ещё одна теперь есть. Потом вернёмся, когда я всё проверю.

— А если нападут? — перепугался Шустрый. — Давай я с тобой.

— Они не меня ищут, так что оставайся, прикроешь. Но мне надо поговорить с одним человеком. Лучше где-нибудь в надёжном месте засядьте. Всё, за дело, — отрезал я резким голосом. — Мне ещё надо проверить Шопена с Самоваром.

Спорили, но не противились, и в итоге я поехал один, как и хотел. Заодно будет время обдумать всё. Да, одна мысль была. Это не решит все проблемы, но хотя бы даст нам время.

Правда, в этом был один нюанс, и мы с таким сталкивались не раз.

Они говорили, что боевиков в ауле нет, а всё оружие нам обещали сдать. Но мы такое слышали много раз.

— Это что? — спрашивал высокий мужик в краповом берете. — Ты издеваешься? Это оружие?

На площади между домами стояли старейшины аула. У одного старика была папаха, у другого — плоская как блин кепка, остальные, кто в чём. Здесь только старики, женщины и дети, ведь все мужчины явно где-то воевали, причём где-то неподалёку. И, конечно же, против нас. Взгляды у жителей аула очень мрачные.

Нас придали в помощь внутренним войскам, которые проводили зачистку аула. Причём не абы какие «вованы», а спецура, серьёзные ребята — краповые береты.

И что характерно — они не выделывались перед нами, вели себя дружелюбно, насколько это возможно. Причём только перед нами, сразу безошибочно определив, что мы здесь с самого начала и уже всякого повидали. Остальных гоняли в хвост и в гриву.

Зачистка шла, местные стащили оружие к центру аула. Но понятно, что с таким никто не воевал уже лет сто. Здесь были винтовки Бердана, одна трёхлинейка со ржавчиной на затворе, был самопал, больше похожий на поделку водопроводчика, и несколько двустволок, а всё остальное было совсем старым, уже почти рассыпалось.

Так что зачистка обещала быть долгой и неприятной, ведь сотрудничать с нами они не хотят. Да и аул для нас враждебный.

Обстановка нервная, женщины громко кричали, протестовали и гнали нас отсюда. Маугли жевал спичку и следил за обстановкой, а мы ждали его команды. Не нравилось нам это всё. Ещё и новичков много, недавно было очередное пополнение. Чуть что, начнут палить во все стороны, не разбирая, в кого именно. И из-за этого…

Бах!

Выстрел раздася где-то рядом. Женщины закричали, начали паниковать, ведь наши сразу приготовились стрелять. Башня БТР с пулемётом КПВТ начала разворачиваться в сторону толпы.

— Туда! — Маугли показал на дом.

— Шустрый, Самовар, за мной! — отправил я двоих и сам побежал с ними.

Вскоре мы увидели, что случилось.

Застрелили пацана из первого взвода, из двустволки в упор. Произошло это внутри дома, куда он зашёл. Стреляли с двух стволов одновременно. Сразу двухсотый.

Того, кто сделал это, уже скрутили спецназовцы, и ещё одного быстро уложили на пол. Их было двое: тот, кто выстрелил из ружья, уже седой, и молодой, должно быть, боевик. Отец и сын, они очень похожи.

Боевик прятался под кроватью, а Васька по прозвищу Казанова, убитый, зашёл в дом и увидел его. Ну а старик тут же выстрелил, чтобы прикрыть сына и дать ему возможность сбежать, но не вышло — краповые береты были рядом. Они пошли за пацаном, увидев, куда он идёт в одиночку, но было слишком поздно. Спецура успела только схватить хозяев.

— Ну что же ты так, Казанова? — Шустрый опустился рядом с телом и закрыл ему глаза. — Нельзя же так было.

Нашёл боевика и свою смерть заодно. И пары недель тут не прожил. И зачем один попёрся, ещё и без броника? Мы же ему говорили сотни раз, что здесь друзей нет.

— Наглухо, — грубым басом заметил один из спецназовцев, оглядев парня. — Ну хоть не мучался.

Столпившиеся у дома сослуживцы погибшего смотрели на тело и на ужасную рану в животе, над которой уже летали мухи. Это первый труп, который они видят так близко, ещё и друг.

Паника в селе так и не стихала, кто-то стрелял в небо, чтобы местные не лезли, а по рации докладывали о «двухсотом».

Не зря у нас у всех было предчувствие надвигающейся беды.

— Унесите! — прикрикнул я, а то так и будут стоять.

Вечером мы зашли к ним. Парни сидели кружком у палатки и тайком пили разведённый спирт из фляжки.

— Вот тебе и законы гостеприимства, — нервно засмеялся один из них. — Зашёл в дом, а в тебя из ружья в упор. Казанова же говорил, что в доме тебе так не сделают, запрещено у них на гостей нападать. Вот и попёрся, а я ему говорил, что одному нельзя идти.

— Это так не работает, — менторским тоном заметил Самовар. — Хозяин же его не приглашал, Васька сам зашёл, с пушкой. На такой случай гостеприимство не распространяется.

— А если бы хозяин его пригласил, то всё, ничего Казанове бы не было? — спросил пацан.

— Да. У них это серьёзно. Того деда свои односельчане бы прогнали, если бы тот Ваську позвал, а после этого застрелил. Если вас внутрь позвали, то ничего вам там не сделают. Главное сами порядок не нарушайте, девок не трогайте и оружием не угрожайте. А то если косяк будет, то за порог вытащат, чтобы дома кровь не проливать, и всё, хана придёт. За порогом можно.

— И откуда ты знаешь? — спросил тот пацан.

— Научились всему, — отрезал я. — И вам пора, чтобы такого не повторилось.

Я целью боевиков не был, ну а сидеть и не казать носа в нашей ситуации было нельзя. Если у них будет инициатива, то точно найдут, а план, который я придумал, надо было делать самому.

Но всё для того, чтобы протянуть время и избавиться от нависшей угрозы.

Поэтому я добрался до посёлка, где позвонил по стационарному телефону в кабинет Моржова.

Бывший десантник разговаривал со мной как ни в чём не бывало. Значит, в розыск нас не объявляли. Возможно, майор ФСБ Климов хочет закончить дело, чтобы ему никто не мешал. Ну или что придумал, как самому избежать проблем, если он замешан в этом сильнее, чем можно подумать.

После этого я связался с Маугли, попросил помочь увезти домой Самовара и проконтролировать, что всё будет хорошо с Шопеном. И там тоже не было проблем, к ним даже никто не приходил.

А вот теперь первый рискованный манёвр. Я позвонил молодому ФСБшнику Громову и предложил встретиться один на один. Тут риск в том, что меня могут взять, если он передаст это своему старшему товарищу Климову.

Но пусть лучше берут меня, чем остальных, я-то смогу чего-нибудь придумать. Да и время сейчас такое, что огласка и адвокаты могут навредить всем, даже Климову. Пусть будет козырь на чёрный день.

Громов не отказался от встречи, и вскоре я его увидел, прогуливающимся у красной «девятки», стоящей в свете фонаря. Он курил, но окурок не видно, у него тоже есть привычка прятать сигарету в кулаке.

Вот поэтому я иду на встречу, надеясь, что этот человек совесть растерять не успел. И то, что он скажет, поможет мне перед следующей встречей.

Я остановился в темноте, не выходя на свет.

— Слушай, — молодой чекист меня увидел и шагнул навстречу. Он всё ещё в костюме, судя по всему, до сих пор на работе. — Давай не усложнять, по-хорошему прошу, а то проблемы будут. Вы же там стреляли в городе. Но тут можно ещё всё исправить, объясню, в чём дело, и ты сам увидишь, что всё было…

— Надо было с самого начала и объяснять. А раз не объясняли, значит — был большой риск для нас. Это вот как нас на штурмы разные гнали, чтобы кое-кто звёздочку получил. Нам цинк, а у них на погоне новый кусочек металла.

— Тут не в этом дело, — заспорил Громов.

— Разве? Да я уже понял, что вы в этом замешаны. Могу трезвонить во все колокола, и вас достанут. Но уверен на все сто, что крайним тебя сделают, а шеф твой отмажется.

Я следил за его реакцией. От него разило выпитым, а он ещё и за руль сел. Но даже несмотря на это, с ним работать проще, чем со старым, Громов ещё не забронзовел.

Не приглядись я к нему в ту первую встречу, то не стал бы рисковать. А сейчас пошёл бы ва-банк.

Но меня до сих пор никто не взял, а он пока не пытается выяснить, где остальные.

А он пытается меня убедить, что всё должно было закончиться нормально.

Заодно и себя самого.

Редко такие люди встречаются, поэтому мы с ним поработаем. Должно быть, побывал в серьёзных переделках. Кабинетный опер меня бы просто не понял, даже не стал бы говорить, ну или общался бы с сильным гонором.

— Но суть-то не в этом, — продолжал я, повернувшись спиной к усиливающемуся ветру. — Журналисты эти и про нас чего только не писали, не хватало мне к ним на поклон идти. Но людей надо защищать, чтобы новых похорон больше не было. И ради этого я на всё пойду.

— Да никому не нужны похороны эти, — сказал Громов. — Нам тоже. Мы работаем против банды Дасаева, того самого, который вас в плену держал. И надо было, чтобы вашего схватили, чтобы… ну, надо так. Его бы освободили бы сразу.

Не слышу искренности в его голосе. Но ему дали такую задачу, он её выполняет. Правда, сам не верит, что получилось бы гладко.

— С учётом того, что ваших в городе — три опера, а все менты по окраинам были? — с сомнением спросил я. — Вряд ли. Давай дальше. Была банда Мусы, вы знали, что она здесь делает. В ней кто-то из ваших был? Кто?

— Этого тебе не скажу, — твёрдо произнёс он.

— Да я уже догадался, там ваши уши отовсюду торчат. С вашими методами уже сталкивался. Так кого внедряли?

— Не скажу, говорю же.

— Говори, говорю, — пошутил я, но резко спросил: — Тот Али, пацан? Или тот мужик с бородой, но без усов, что у Султана был? А то почему Климов его фотку мне не показывал, а остальных показал? Он был с Мусой на похищении, я его видел.

Ошарашенный Громов промолчал, а я продолжил, чувствуя, что он вот-вот поддастся.

Он не выдаст Климова — не положено, потому что хоть и смущён, но твёрдость в нём чувствовалась. И он чекист, против своих не попрёт. Но может подсказать с чем-нибудь другим, чтобы и нас не задело. Потому что ему эта история ой как не нравится, и становиться ответственным за чью-то смерть он не хотел.

Может, там кто-то погиб из-за него? Случайность, война всё-таки. Но это мощный триггер, и я такое видел. После такого и жизнь не в радость ещё долго. И повторять такое он не хотел.

Но если будет возможность, это обсудим отдельно.

— Не буду я вашего агента выдавать, — сказал я спокойнее, доверительным голосом. — Пусть делает, что хочет и должен. Но ты сам предупреди его, что Климов, если всё пойдёт не так, все шишки и на него может скинуть. Может, кого-нибудь другого внедрит, а этого сдаст, как стукача. Чтобы другой на этом доверие перед ними заработал.

— Да не будет такого, — Громов вздрогнул.

— Ты ещё не понял, кто он? Засиделся твой старший товарищ здесь, в провинции. Характер для повышения, наверное, не подходящий — умный слишком, вот и не пускают наверх. А ему хочется повыше забраться, денежек заработать, детей на ноги поставить, а возраст уже серьёзный, на пенсию уже идти положено. Вот и торопится.

— Что тебе нужно? — напрямую спросил он. — Я тебе тоже не всем помочь могу.

— Ты говорил, что в городе кого-то это всё не устраивает. Подскажи кто, чтобы мы с ним связались и отбились. Ну и чтобы самому не попасть, когда Климов будет виновных после провала назначать.

— Да вот только…

— Погоди. Пойми одну вещь — против твоей Конторы никто не работает, и боевики — тоже наши враги. Мы-то с ними сходились так близко, что глаза их видели. Но умирать ещё раз — разве мы это заслужили?

— Нет, — пробурчал Громов.

— И банду Мусы нужно нейтрализовать. Дасаев далеко, а Муса рядом. Почему бы с него не начать? Каждый делает то, что может. Много он дел натворил?

— Очень. Тот ещё кадр.

Снова замолчали. Тихо, свет только от уличного фонаря. Машины не ездят, кроме редких на соседней улице. Уже совсем ночь.

— Этого разговора не было, — начал Громов и выдохнул.

— Само собой.

— Муса Эльмурзаев — наёмник, нанятый ваххабитом Дасаевым, но ему плевать, на кого работать. Специализируется на похищениях. Обычно действует по заказу, когда избавляются от конкурентов или неудобных компаньонов, вот и зовут его. Он приезжает и увозит человека на Кавказ. Ну или когда требуется найти кровника, то тоже к нему обращаются. Раньше не выбирался за пределы юга, сейчас расширил свой круг работы, по всей стране ездит. Редко и дорого, но эффективно.

— Ворует людей, значит. Профи.

— Серьёзный. И вот, он прибыл в город разыскать того, кто убил старшего брата Зелимхана. Кто именно, он не знал, но в команде есть человек, который видел убийцу в лицо — младший брат Дасаевых. Он и должен был опознать среди ветеранов.

Чекист говорил быстро и чётко, но негромко. Иногда замолкал, чтобы перевести дыхание, и продолжал дальше. Выпитый алкоголь явно уже выветрился из его головы.

— Больше всех им недоволен Султан. Он не любит ваххабитов — они мешают его бизнесу. Из-за них он на грани того, что вот-вот уедет на зону или схватит пулю. Полевые командиры хотят отмывать бабки через него, а ему это не улыбается — остаётся крайним. Он хитрый и жёсткий, но понимает, что сейчас, после войны, связи с боевиками ему только мешают. И тут приехал наёмник, от которого будут одни проблемы.

— И всё же помогает.

— Да, — он кивнул. — Думает, что когда Муса уедет, то заберёт свои проблемы с собой. Он и спрятал труп, кого вы там подстрелили.

— Климов знает?

— Климов в курсе — агент рассказал. Тело упрятал Султан, но Климов может его найти, место известно. А если труп найдут официально — дело берём мы, а не прокуратура.

— Почему? — уточнил я.

— Потому что убитый Мансур Муцараев находится в федеральном розыске. Здешнее ГОВД туда даже не подключат.

Хорошо устроились. Ещё и боевика могут на нас записать, тем более, знают о нём.

— И вы его на нас хотите спихнуть, — проговорил я. — Боевик в розыске, террорист, особо опасен, но вы за него можете кого-то из нас отправить на зону?

— У нас не дикий запад, — возразил Громов. — И факт розыска не даёт права кого-то убивать. Но скажу честно — обычно в таких случаях выводят дело на необходимую оборону. Такой боевик — угроза людям и государству, и это все понимают, по-человечески. Но зависит это от следователя. И вот чтобы вы помалкивали в случае провала… — он осёкся.

— Хотели шантажировать, — я сплюнул. — Обещать, что не дадите ход делу.

— Это если тело найдут, — сказал Громов. — Это не обсуждалось, просто… я подумал немного, что это вероятно.

— Если найдут, — повторил я.

— Ты меня понял. Султан не в курсе, что мы знаем.

— Агента я не выдам, он же ваш, мы договорились, в общих чертах скажу. А что по стрельбе?

— Какие-то бабки слышали выстрелы, кто-то что-то видел, но без всякой конкретики, — он махнул рукой и выбросил догоревший окурок. — Гильзы нашли, попадания все в машину, экспертизу не проведёшь. И без тела ничего не будет, а о трупе менты пока не знают.

— Ладно, — я кивнул. — Это поможет, благодарен тебе. Парни тоже. Сильно помог. Но вот твой начальник…

— Да мы бы не дали твоему другу пропасть, — с жаром проговорил Громов. — У нас многие там были, думаешь, бросили бы его? Перехватили бы где-нибудь. На худой конец — взяли бы где-нибудь родственника Дасаева, они у него по всей стране сидят, и обменяли бы.

— Мой друг — кровник. Не вышло бы, его бы убили всё равно. Ты сам себя успокаиваешь. А родственники затаились бы, ну а на остальных им глубоко насрать. Поэтому Дасаев и подставляет местных чеченцев на пару с нами. Много схожего у твоего шефа и того боевика.

— Лишнее говоришь.

— Где бы Климов устроил засаду, чтобы боевики нас взяли?

— Это я не знаю, — медленно сказал он.

— Вот видишь. Ты не сказал, что её не будет. Ты знаешь, что она точно будет, но тебя в курс не ставили. Может, он тебе уже не доверяет?

— Пока нет, — Громов задумался. — Но день-два, и перестанет. Поймёт.

— А мне больше времени и не надо.

Он кивнул и отошёл на пару шагов, но остановился.

— Вот только Султан тебе не поможет, — бросил он. — Он не навредит своим гостям. Сейчас, по крайней мере, точно.

— А это я уже сам буду разбираться. Но ты помог. Если всё удастся, то никто из нас не погибнет, — сказал я на прощание и вернулся в машину.

А вот следующая встреча была очень опасной. Можно было наткнуться на Мусу или кого-то из его прихвостней. Или чеченцы могли выдать меня им.

Один из людей Мусы убит, теперь я знал это точно, и тут был риск, что любому из нас захотят отомстить.

Но встреча важнейшая, и надо решить важный вопрос.

Ведь даже если разберёмся с Мусой, то со временем может приехать другой наёмник. Зато если живущие здесь поймут, что ваххабиты им не друзья, то без их помощи ничего не выйдет.

Была одна особенность, которая могла мне пригодиться, чтобы остаться сегодня в живых. И эта же особенность мешала разобраться с врагами.

Их законы гостеприимства, которые они не могли так легко нарушить.

Впрочем, на дворе 90-е, время, когда нарушаются любые законы.

Султан был на рынке дни напролёт, там я его и застал. Конечно, сейчас он может разыскивать нас или сына, но Тимур — пацан самостоятельный, и может ходить по городу допоздна, как рассказывал Руслан, ему это позволялось. Хотя могли обнаружить пропажу джипа, стоящего в гараже возле дома матери Тимы, но и тут пока была тишина.

И ещё одна вещь. Муса точно не скажет Султану, что напал на нас в тот момент, когда рядом был Тимур. Этого Султан ему не простит, потому что это был большой риск для его семьи, который явно не обговаривался. Риск Руслану был для него допустим, хотя и не желателен, но точно никто не обсуждал, что под угрозой будет родной сын Султана.

Я зашёл в то самое кафе, где не так давно сидели с Царевичем, Шустрым и Маугли. Народ был мне незнакомый, шумный, но чтобы никто не устроил дебош, здесь присутствовал охранник — высокий чеченец в кожанке, сидевший в углу и наблюдавший за посетителями.

Сразу подошёл к нему.

— Есть разговор с Султаном, насчёт его сына. Важный.

— Что именно хочешь обсудить? — хрипло спросил он, поднимая на меня взгляд.

— Только ему скажу.

Охранник поднялся, внимательно оглядел меня и пошёл в закуток, отделённый от общего зала тяжёлым пологом. Через несколько секунд он позвал меня туда.

Второй зал совсем небольшой, в нём пахло чаем и варёным мясом. Султан сидел за столом, накрытым скатертью, и нажимал кнопки пейджера, что-то бормоча про себя.

А в углу расположился его дядя Аслан, который на меня не смотрел, а ловко перебирал чётки. То, что на правой руке у него был только один палец, ему не мешало. Пока не закончит молиться, со мной говорить не будет.

— Андрей, — вспомнил меня Султан. — Проходи, дорогой, садись. Выпьем чаю.

Уже хороший знак, значит, в ближайшие минут пятнадцать меня не грохнут и не выдадут Мусе. Я сел за стол, а молодая чеченка принесла три парящие кружки и заварник.

— Гость пришёл, — Аслан закончил молитву и заулыбался. — Это хорошо. Располагайся.

Оба сели напротив меня и смотрели. Конечно, они знают о похищении, но могут не знать, против кого именно действовал Муса, ведь в городе есть и другие ветераны этой войны. Да и Муса знакомился с нами на дне рождения Тимура, и не узнал никого из нас. И тут Султан мог думать, что Руслана это больше не коснётся, как и меня. Что напали на кого-то другого, тем более, раз я сам явился сюда, такой спокойный.

Я отпил горьковатый чай и поставил кружку в блюдце.

— Что-то насчёт Тимура? — спросил Султан. — Опять в проблемы влип? Мать говорила, что он сегодня опять дрался.

— Было дело. Вступился Руслан, да и мы все были рядом.

— Вы люди дружные, — Султан рассматривал меня. — И если Руслан вступается за брата, то и вы его не бросаете. Это похвально.

— А теперь давай к сути, — сказал я, снова отпив чай. — Муса, хорошо тебе известный, организовал похищение нашего друга, и ты тоже это знаешь.

— О чём ты, дорогой? — Султан сделал вид, что удивлён, и переглянулся с Асланом.

— Я не буду доказывать, уговаривать, просто скажу, что мне известно и чем это грозит вам. Ещё про это в курсе один местный офицер из ФСБ, но он не только не попытался остановить — он им помогает, чтобы заработать повышение. Но и это не всё.

Я сделал паузу, чтобы они переварили. Лица ничего не выражали, кроме наигранного непонимания, их очень сложно читать.

Вспомнилось, как сидел в ауле перед бородатыми мужиками, совсем пацан, но держался и говорил с ними, зная, что хоть они и враги, но сильных уважают.

— И вот, Муса напал на нас, угрожая застрелить Руслана… и невзирая на то, что рядом был Тимур. Мог убить и его. У них были автоматы, и они хотели стрелять.

— И что случилось?

Султан резко что-то выкрикнул на чеченском, и в зал заглянул охранник. И я был готов поспорить, что Султан отдал приказ своему человеку узнать, где сейчас его сын.

И во взгляде отца я разглядел тревогу. Даже Аслан с каменным лицом старейшины немного забеспокоился.

— Мы отбились, — продолжил я, — но тебе это известно, потому что ты спрятал тело по просьбе Мусы, и об этом уже знают чекисты, просто ждут подходящего момента.

— Тебе чекисты это сказали? — у Султана изменился голос.

Не страх, а злость. Злится. Сильно злится из-за таких новостей.

— Мне подсказал один человек. Есть в городе те, кто готов нас утопить. И те, кто может помочь. Разные люди, и среди наших, и среди ваших. Но я не закончил. Тимур сейчас у нас.

Заметив, как недобро сверкнули его глаза, я добавил:

— Он не заложник, само собой. Парень нам всем нравится, и мы сами его прикрываем добровольно, и вообще увезли его домой. Вот только он очень беспокоится о брате, вот и привёз Руслану ту винтовку, которую ты ему подарил.

— Она в сейфе была.

— И он знает, где ключи. И от сейфа, и от тачки. А дело в том, что для тебя Руслан какой-то левый пацан, сын женщины, с которой ты уже не живёшь, а вот для Тимура это старший брат, который о нём заботится. И он решил ему помочь, как умеет. Ведь Руслан — снайпер.

— К чему ты это говоришь? — спросил Султан.

В зал зашёл чеченец и что-то проговорил на своём языке. Султан посмотрел на него, потом на меня. Тут тоже понятно, выяснили, что дома пацана нет, у матери он тоже не появлялся.

— У вас же очень важен закон гостеприимства? — спросил я. — Но суть не в этом. Ваши гости этот закон нарушили, подставили парня под удар, хотя знали, кто он такой. Но не хотели упускать момент, были готовы им рискнуть. И сейчас они готовятся напасть на нас снова. Тимур — пацан храбрый, за брата вступается, а мы за них двоих готовы на всё. Но скоро Муса за нами придёт, ведь его прикрывают чекисты… и ты.

— Ты много чего говоришь, Андрей, — произнёс Султан. — Но что из этого правда?

— А в глаза мне посмотри и скажи, так это или нет, — я поглядел на его дядю. — Ну а вы же человек мудрый, Аслан, и понимаете, что я не вру. Так что дело будет так. Они нас найдут и приедут, мы будем отстреливаться, оружие есть. Само собой, мы люди воевавшие, и гражданского к бою не подпустим, будем прикрывать. Но в пылу перестрелки мы не можем гарантировать, что он будет стоять в стороне. Потому что для него брат — не пустое место.

— Я его заберу, — Султан наклонился ко мне.

— Да я бы тебе его сам привёз, вот только Муса мог напасть по дороге. Он же знает, кто он, но ему на это плевать. У наёмника нет никакого уважения ни к чему, кроме денег. Ты можешь поехать к нам, но парни на нервах, и у нас есть оружие. Вдруг они подумают, что ты с Мусой заодно? И отпустить его одного не могу — вдруг пацану навредят, чтобы натравить на нас ещё и тебя? Вот такое вот положение. Мы его охраняем, но кругом один риск. Будет возможность — вернём сразу, но пока это слишком опасно.

Султан медленно опустился на стул.

— И что ты предлагаешь? — спросил Аслан, внимательно глядя на меня. — Ты же не просто так пришёл.

— Я пришёл сказать одну вещь: я отвечаю за своих, и если кто-то хочет им навредить, я от него не отстану и жизни не дам. Но вот ты на стороне Мусы, укрываешь их, прячешь тела для них, помогаешь им. А они вот так плюют на вас. Даже не подождали другого момента, подставили и сына, и Руслана, который у тебя рос. А когда приедут убивать, они не будут делать разницы, в кого стрелять. Для них это всё — деньги. Сделают и уедут, где ты их будешь искать? На Кавказ за ним поедешь? Это наёмники, для них нет родины.

Я поднялся и поставил стул к столу.

— Вот как я говорил в начале: я сказал, а ты думай. Я использую всё, чтобы выжить, и чтобы брата Руслана это не коснулось, потому что это не его дело. Но вот Муса такими обязательствами не связан, зато наверняка хочет мстить за своего человека. Но даже если у него получится, и твоему сыну он вдруг не навредит, то… ФСБ, милиция и остальные всё равно потом будут искать крайних, сам понимаешь. И кого назначат ими — тоже понятно. У нас с тобой похожее положение.

После этого я спокойно ушёл. Не было смысла требовать ответа, они бы не сказали ни да ни нет.

Муса один из них, а я человек со стороны. Его слово важнее моего. Но были нюансы, ведь они знали, кто это такой, и не хуже меня.

В молодости я бы сказал, что встреча прошла без толку. Но они повлияют на это. Султан не спустит такого оскорбления с рук, он очень зол, и это видно.

Ведь он всегда подозревал, что Муса принесёт им проблемы, только не понимал, какие именно. Не знал, что это может коснуться его семьи лично.

К Султану можно относиться по-разному, но за своего сына он печётся и будет его защищать.

— Значит, Тимур был там, когда они напали, — проговорил Султан, когда гость ушёл. — И всё же, они решились на своё дело и угрожали при нём оружием, чуть не задели в перестрелке. И молчат об этом.

Он шумно дышал, сжимая кулаки. Он понимал, что могла выйти случайность, но также понимал, что за люди его гости. Он всегда знал, что до добра они не доведут.

Но тут была проблема.

— Они скажут, что это вышла случайность, — медленно сказал дядя Аслан. — Или заявят, всё было подготовлено и спланировано, и что ни один волос не упал бы с головы твоего сына. Скажут, что никак не могли навредить сыну в твоём доме. Это нарушает все обычаи.

— И всё же, они напали и нападут ещё раз. А если бы с ним что-то случилось, они бы бежали, как шакалы, — Султан сжал кулаки так, что они затрещали. — Сейчас Тимур с братом. А Муса хочет крови. Этого он не получит. Но он гость, и проблемный гость. И делает что хочет. А нам уже пришлось прятать тело их погибшего, и дальше будет хуже.

— Это сложный гость, — дядя Аслан сжал чётки единственным пальцем правой руки. — Если ты им навредишь, то другие скажут, что ты нарушил священные обычаи. Уедет — скажут, что ты слаб, раз спустил такое оскорбление и ничего не сделал, чтобы за это отплатить.

— И так может быть, дядя.

— Даже нападение на русского сына твоей жены — не по правилам. Ведь он же под твоей защитой, поэтому никто из нас не трогает его. Даже то, что он воевал, ничего не меняет. А чужаки решились и плюнули этим самым на весь наш род. В старые времена за такое… гостя не ждало бы ничего хорошего.

— А как сделали бы раньше? — Султан посмотрел на дядю. — В старые времена?

Аслан всегда прятался за улыбками, но думал обо всём трезво, и жёсткости ему было не занимать. Будь он моложе, стал бы полевым командиром. А может и нет, жил бы в России и вёл свой бизнес, как сейчас. Он хитрый.

Но о чём он порой думает, даже Султан, знавший его всю жизнь, не мог понять. И всё же, для старика на первом месте был род, и он был готов его защищать любой ценой.

— Закон гостеприимства для къонаха священен, — сказал дядя Аслан, немного подумав. — Къонах, не сумевший защитить гостя, обречён на позор и презрение, ведь жизнь гостя для него должна быть дороже собственной. Но он не несёт ответственности за гостя, напавшего на хозяина или совершившего преступление.

— Против кого преступление, дядя?

— Хороший вопрос, он трактуется по-разному. Но в старые времена, если гость приходил, а после оказывалось, что он был изгнан или бесчестен, ты мог его прогнать за обман, объявив это перед старейшинами. А если ты узнавал это заранее, ты был вправе не пускать его на порог, чтобы он не принёс беду в твой дом.

— А если знал и пустил? — спросил Султан.

— Ты обязан его защищать, раз принял, — хитро сказал дядя Аслан, убрав чётки. — И в доме не может пролиться его кровь.

— Так что делать?

— Ты не слушаешь. В доме, — выделил он, — не может пролиться его кровь. Можешь его изгнать, но они всё равно сделают что хотят, а потом увезут весть, что ты им помешал. Можешь убить его за нападение на сына, но разговоры пойдут разные, и это тоже повлияет на весь род. А Дасаев будет мстить уже нам за своего брата.

— В доме, значит, нельзя, — медленно произнёс Султан.

— Но ты же можешь им помочь, — медленно сказал дядя. — Ты же не был там, не видел, что твой сын был там, до тебя эта новость не дошла. Ты можешь дать им машину, объяснить, как найти тех, кого они ищут. Указать им место, якобы тебе выдали это менты, и Муса поедет мстить. Пообещай ему людей, чтобы помогли. Сделай всё как положено. Но за руку ты их вести не должен, они сами должны заниматься своим делом. А дороги сейчас опасны. И в городе сегодня стреляли.

— Вот как, — Султан усмехнулся.

— Они поедут и окажутся за порогом твоего дома. Без твоей защиты. В пути им остаётся уповать только на Аллаха. Вот только Муса уповает на деньги, а некоторые из его команды — на свои арабские штучки, а не на наши адаты. Поэтому им не будет помощи. Да и знаешь, сегодня мы для ваххабитов союзники, а завтра станем недостаточно правоверными.

— Ты же говорил, что им стоит помогать.

— До тех пор, пока это не вредит нам самим. Да и когда они уедут… одни ФСБшники помогают им, а другие начнут разбираться с этим и придут к нам. Это уже совсем другое. Они пришли навлечь на нас беду.

— А что Дасаевы? — спросил Султан.

— Они в горах, далеко. А если придут, ты им всё объяснишь, как было на самом деле. Что ты выполнил их просьбу, вот только их людей расстреляли шайтаны по пути.

— Например, тот майор, который о них знал. Климов, — придумал Султан и кивнул. — Чекистов в городе мало, и он точно замешан, раз про них зашла речь. Значит, не смог их арестовать, не нашёл повода и поэтому расстрелял. Всех, даже младшего брата Зелимхана.

— Аллах уже наказал Зелимхана за то, что тот отвернулся от наших обычаев, — произнёс Аслан. — Он перестал уважать стариков, и его интересуют только деньги, которые ему присылают, пока он воюет с русскими — не за свой народ или земли, а за деньги. Вот он и потерял старшего брата в боях, а теперь и младшего на чужой земле. Но его враги своё дело должны знать хорошо. Они наняли банду… м-м-м, только какую же?

— Портовых, — сказал Султан, немного подумав. — Говорят, они заняли у кого-то кучу денег и теперь отрабатывают долг. Но у них не выведаешь детали. У них хорошая репутация, и они обычно молчат.

— Ты быстро учишься, племянник.

— Жизнь такая.

Аслан начал подниматься.

— А мне пора спать. Старики должны рано ложиться и рано вставать. А наши гости в том доме на окраине города? Который ты строишь для сына?

— Да, были там. Оттуда и уедут в дальнюю дорогу.

— Тогда буду ждать вестей утром. А тот, кто погиб? — дядя остановился у выхода из комнаты. — Вдруг его тело найдут?

— Я так не думаю, — отозвался племянник. — Скорее всего, найти его не смогут.

Султан закончил приготовления.

Уже ночью, всего через пару часов, он сам ждал недалеко от дома и слышал выстрелы. А после смотрел, как машину, набитую телами, отгоняют в сторону реки, где лёд ещё не такой толстый.

Портовые братки лучше всех в городе умеют прятать такое. И умеют молчать.