Второй шанс

Глава 20

— Гарик интересовался, кто ты такой, — объяснял Газон, — чем живёшь. Без конкретики какой-то. И потом говорит, типа, позови побазарить и отдыхай. А тут…

— И правильно сделал, что позвал. Лучше заранее знать, что к чему.

Решать проблему надо быстро, и сейчас любое действие может вызвать новые затруднения. Но мысли у меня были, и главное — понять, что у бандитов происходит между собой. Это хорошо, что они сделали свой ход здесь, а не где-то ещё. Так получится посмотреть, что у них творится.

На самом деле я понимал, что нужно криминальным авторитетам.

Сначала им надо найти того, кто прикончил Кислого. Хоть Кислый и не участник ОПГ, он платил им деньги за крышу, и тут у остальных его «коллег» будут вопросы, а почему его не защитили. Тем более, были тёрки с нами. Даже менты к нам приходили.

Или, если его прибил кто-то свой, найти и наказать того, кого в этом можно обвинить. И мы подходим на эту роль отлично.

И вторая причина. Мы группа сработавшихся между собой пехотинцев, разбирающихся в стрельбе, взрывчатке и организации засад. Мы не спецназ, который может в одиночку размотать банду полевого командира, но боевого опыта у нас достаточно.

Главное для бандитов — это то, что мы способны нажимать на спусковой крючок без лишних вопросов — научились в Чечне, это умение с нами навсегда. Газон уже у них, остались ещё мы — пятеро боеспособных, и у нас есть контакты с другими ветеранами.

У братвы не было недостатка в желающих к ним вступить, да и я знаю, что некоторые «чеченцы» нашего города часто шли к ним заработать. А мы не идём, когда люди им нужны. И это им не нравится.

Ещё 96-й, братва на пике и своего не упустит. Просто им нужны преданные люди, поэтому пока не грузят проблемами, хотят, чтобы всё было по обоюдному согласию. Но если потребуется — загрузят полностью.

И для этого может быть много путей. Вариант помочь с какими-то проблемами отпал, но они заманивать угрозами, подкупом и шантажом. А потом повязать кровью, чтобы выхода не было, и использовать на всю катушку.

Был ещё один момент. У нас собралась группа, и мы решаем проблемы сами, а бандиты к такому присматриваются всегда.

Они часто говорят, мол, мы тут делаем бизнес, а заодно обеспечиваем порядок на своих территориях, с чем не справляются менты. И добавляют, что лучше бы милиция ловила мелких гопников, а не занималась крупными бригадами.

Но эти разговоры и действия не просто так, на самом деле они просто давили конкурентов в зародыше, пока те не стали сильны. И вот тут мы, группа, открываем своё дело, сами решаем вопросы, сами отбиваемся от врагов.

А бандиты всегда судят всех по себе. И вполне могут решить, что раз не вышло заманить, то проще будет избавиться. Безопаснее для них самих. Ради такого даже милиции могут сдать.

Поэтому пока я шёл во второй зал, то на ходу придумывал, как вести себя. С братвой в молодости я почти не пересекался, во взрослой жизни проблем хватало, но не таких. Но на сегодняшний день это всё ещё влиятельная сила.

И что мне не нравилось — то, что в зале много таких братков, и взгляды у них наглые. Это территория ОПГ «Химкомбинат», самой большой в городе, но ещё недавно их так много не было, появились только что. И все смотрят на меня.

Я оглянулся назад. Пацаны на месте, Даша с ними, разговаривала с Маугли и Царевичем, а Шустрый снова к кому-то клеился. Халява так и не пил.

Но остальные выпивали, да и знаю, как легко вывести их из себя, даже будь они полностью трезвыми. А провокация перерастёт в конфликт, на котором они прижмут нас сильнее.

— Саня, — тихо сказал я, уже у самого полога. — А ты должен присутствовать?

— Нет, но могу, — ответил он. — Найду повод, а то тебя загрузят.

— Если не требуется — останься в зале. Парни выпили, вдруг кто наедет? А если ты там будешь, то не смогут, ты же свой, откидаешься как надо. А я найду что сказать.

Газон уставился на меня, но думал он тоже быстро и понимал, что если будет так, как я говорю, то лучше ему не спорить. Да и ему проще остаться: не придётся там разрываться, а авторитеты наверняка увидят его метания, воспользуются этим.

Сейчас любое слово или движение может сыграть как за, так и против. Но у меня было хорошее преимущество: выгляжу молодо, а это бандиты старой формации, пусть и достаточно гибкие для того, чтобы прожить до конца 96-го.

Конечно, они понимают, что им выгоднее меня убедить. Двадцатилетний пацан в их понимании должен от радости прыгать, что с ним говорят такие большие люди на равных. Ну и ещё я знакомый Газона, а Газон — полноценный участник бригады, поэтому свои правила для видимости бандиты должны соблюдать. Они не могут навредить Газону без веской причины.

Ещё надо понимать, что если пойду на конфликт — закопают всех. Поддамся — будут давить сильнее. Откажу — не простят. Соглашусь — назад дороги не будет.

Поэтому вариант у меня один…

Я откинул плотный мягкий полог. За ним был ещё один зал, поменьше, и в нём играла другая музыка, неизвестный мне исполнитель шансона. Акустика хорошая, раз во второй зал эта песня не доносилась.

— Не буду я тревожить мирных горожан, — пел хриплый блатной голос под простенькую мелодию, — ни разу не видавших таёжных каторжан.

Охранник, огромный бритый качок в пиджаке с большой складкой на шее внимательно оглядел меня и потерял интерес. Официантки улыбались, стоя у стены, но не подходили. А за столом сидели те самые авторитеты, которых я видел сегодня.

Их четверо. Во главе стола сидел худощавый мужик в пиджаке. Вид деловой, и только вытатуированные на пальцах перстни говорили, кто он такой. Но были и обычные перстни, которые он носил, золотые «болты». Волосы почти поседели.

Рядом с ним сидел улыбающийся широкоплечий парень в тёмно-красном пиджаке поверх чёрной рубашки без галстука. Цепь у него на шее толщиной в палец, золотая, во рту передние зубы тоже были из золота. Старые выбило, похоже. Сам он похож на молодого Тактарова. Пьяный, лицо раскраснелось.

Третьего, в затемнённых очках, я не видел до этого дня. Худой и мрачный тип. Вид такой, будто его портрет не сходил с доски «их разыскивает милиция», даже лицо типичное для фоторобота. На руках у него татуировок больше, чем у остальных. Он ел яблоко, отрезая куски складным ножом. Видно стальные зубы. Будто зэк вышел недавно и ещё не успел адаптироваться к воле. Хотя костюмчик нацепил.

Четвёртый — Налим, он сидел на краю стола. В дорогом костюме, волосы зализаны назад гелем, взгляд внимательный, а сам он — очень мрачный, ещё мрачнее, чем обычно.

Ещё бы — упустил целую бригаду, которую не успел заманить к себе. Теперь явно кто-то из его «коллег» хочет прибрать нас к себе сам.

Надо за этим присмотреть и подумать, как использовать.

— Пришёл-таки боец, — протянул молодой в тёмно-красном пиджаке, продолжая улыбаться.

— Проходи, Андрей, будешь гостем, — сказал тот, что находился во главе стола. — Как здоровье?

— Не кашляю.

— И слава богу.

Он сам встал мне навстречу с протянутой рукой. В голосе никаких блатных интонаций, походка обычная, во рту явно фарфоровые коронки, а не металлические, и если бы не татуировки на кистях рук, то походил бы на бизнесмена, вроде отца Славы Халявы.

— Игорь Вадимыч, — представился бандит. — Это мой брат Федя, — бандит показал на широкоплечего парня. — Это Виктор Палыч…

Хмырь в затемнённых очках смотрел на меня внимательно. Зовут его, как Антибиотика из «Бандитского Петербурга», но сериал ещё не вышел, хотя книга уже должна появиться, поэтому я промолчу.

Значит, главный — Гарик, тот мордоворот — Фидель, младший брат Гарика, а хмыря я не знал. О нём Газон не говорил никогда.

— А Пал Палыча я знаю, — я сам посмотрел на Налима.

Тот кивнул. Его имя-отчество я помнил. Сегодня пригодится.

А то Гарик, наверное, решил, что сам вопрос уладит, раз у Налима не вышло. И Налима наверняка это злит. Надо воспользоваться.

— И он о тебе рассказывал, — сказал Гарик. — Ничего, что на ты? Мы тут по-простому привыкли, — он показал на стол, заставленный блюдами и бутылками. — Голоден?

— Да уже поужинал.

— А хорошо вот так, собраться с друзьями, посидеть с вином, насладиться моментом. Молодые. Завидую даже, по-хорошему.

Голос у Гарика располагающий, а взгляд внимательный, цепкий. Он же в возрасте, наверняка думает, что видит меня насквозь.

— А я бы водочки бахнул, — пробасил Фидель и заржал пьяным смехом. — А, боец, не желаешь? — он с прищуром посмотрел на меня. Взгляд стал жёстче.

— И что, хорошая? — спросил я.

— А мы чё, дерьмо тут пьём, по-твоему? — Фидель сощурил глаза сильнее. — А?

Понятно. Пробуют на зуб. Гарик изучает, кто я, поэтому и позвал, когда тут его брат, который сразу полезет в конфликт. Ладно, они тут, а Газон, если что — прикроет наших там. Ведь все его старшие здесь, никто не угонит по каким-то делам на другой конец города, как могли бы сделать, зайди он со мной.

— Мы как-то нашли целую автоцистерну дагестанского коньяка в Грозном, — сказал я, чувствуя их взгляды на себе. Сам я смотрел в глаза Фиделю. — Вот там было дерьмо. Аж глаза слезились и самогоном воняло. А сейчас поинтересовался: хорошая или нет?

— Хорошая, — Фидель хмыкнул и поглядел на старшего брата. — И с похмелья после неё не болеешь.

— А что с коньяком случилось? — спросил Налим со своего места. На него все посмотрели, и он зыркнул в ответ.

— Когда до генерала дошло, он сразу приказал слить на землю, пока вся бригада не перепилась. Но мы слили пару фляг на сорок литров, на обмен.

Фидель захохотал так, что аж хрюкнул.

Когда я сел ближе, то на его раскрасневшейся от пьянки шее видно белый тонкий след от удавки, а на виске — косой шрам от пули. Газон говорил, что в бандита много раз стреляли и пытались убить, отсюда и прозвище — Фидель. Как Фидель Кастро, на которого тоже устраивали кучу покушений.

Стреляли в него много, и выглядит крутым. Хотя вряд ли бы он остался таким же крутым, окажись он на улицах Грозного. Но такой, как он никогда бы там не оказался. А мы были.

— Но я выше нормы не пью, — твёрдо сказал я. — Нельзя, — я качнулся, будто всё же выше этой нормы перебрал.

Но с ними пить нельзя — это точно. Тут не расслабишься. Хорошо, что вечером не злоупотреблял.

Сейчас такой же бой, как тот, когда боевики пригнали против нас танк. Хлопнуть нас они могут так же эффективно.

— И правильно делаешь, что пьёшь мало, — Гарик всё смотрел на меня. — А то молодёжь спивается, и это плохо. А почему спиваются? А потому что занятий для них нет, как и будущего. И ладно бы — просто пили, так ещё и подсаживаются на всякую дрянь.

На столе у них шашлыки, свежие лепёшки, пахнущие сильнее всего, вино и водка. Были фрукты, но их мало кто ел, кроме хмыря. Налим пил водку, как и Фидель, а вот у Виктора Палыча чай, он трезвый. Наверное, ещё и чифир какой-нибудь, если ресторан научился такое делать. Он и ел мало, а пепел крошил в тарелку. Курил папиросу.

Блатной, блин. Правда, уже пытается выглядеть иначе, пиджак нацепил. Он взял яблоко и разрезал складным ножиком.

— Недавно хоронили нашего пацана, — простоватым голосом сказал я.

Пусть буду выглядеть выпившим простачком, пусть и со стержнем.

— Слышали, — подал голос молчавший до этого хмырь, тот Виктор Палыч. Он сипел, как матёрый зэчара. — Портовые, говорят, ребят травят.

— Но с ним разобрались, — сказал Гарик, глядя на меня.

Всё думал, кого он мне напоминает. Сейчас вспомнил — того самого Каа из советского мультика, который гипнотизировал бандерлогов. Так и этот пытается, чтобы потом сожрать.

— Я слышал, — сказал я, — что в милицию его сдали.

— А не слышал, кто именно? — спросил Гарик вкрадчивым голосом.

Бродягу я сдавать не буду. Он человек себе на уме, но выдавать его бандитам? Не, совсем не вариант. Но и на нас они подумать не должны. Сразу будет наезд.

Хотел сказать, что тот хмырь-барыга убил нашего пацана, и мы хотели с ним за это разобраться, а он в СИЗО скрылся. Правда, учитывая возможности братвы, он может за это зацепиться и предложить помочь отомстить прямо там. И тут сдавать назад будет нельзя.

— Не слышал, — сказал я. — Не наши — точно. Пал Палыч соврать не даст, — я кивнул на Налима, — он в курсе, как на нас менты недавно наседали. Мы с ними не контачим, кроме пары человек-сослуживцев.

Про Моржова они могут знать, скрывать знакомство смысла нет, вот и упомянул.

Но надо подключать Налима и закругляться. Он нам понятный, и сам не такой влиятельный, как Гарик. С ним будет проще.

— Совсем оборзели мусора, — проговорил Налим. — На пацанов бочку катили, залипуху какую-то им втюхивали.

Он говорил приблатнённым тоном, в отличие от Гарика, который разговаривал вежливо и без всяких словечек. Сразу видно, кто из них реальный авторитет и более опасен. Хотя они оба опасны. Просто один из них здоровый бультерьер, умеющий нападать, а второй — бешеный дворовый пёс.

И всё же, Налим сидит далеко, вид потухший, и молчит. Косяк, может, какой упорол?

И нас ещё уводят прямо у него на виду, наверняка зная, что у него были какие-то планы на нас. Ещё наверняка и с гонором, мол, смотри как надо. Наказывают? Ведь Налим строил схемы, не гнал, а у него забирают.

Короче, надо тянуть время. Но так, чтобы Налим подумал, что мы на его стороне, и сам прекратил этот балаган от своего пахана. А уж после надо будет его потом как-то напрячь, чтобы ему снова стало не до нас.

Кислого вряд ли гасил он. А воспользоваться этим толком не успел, уже подключилось «руководство».

— Типа, следачок какой-то приезжал, — влез Фидель. — Слыхал. А тут, ещё, говорят, какие-то «чехи» на вас наезжали ещё, да?

— Тут я обещал не говорить, — я снова посмотрел на Налима.

Дело в том, что это Газон тогда отстреливался от наёмников Мусы, и он у Налима в бригаде, поэтому понятно, что я не могу об этом говорить. Налим-то в курсе основ, но не знает, чем закончилось.

— Как наехали, так и отъехали, — сказал Налим. — У Султана интересовался. Говорит, гости беспокойные были, но уехали домой, и больше мешать…

— Одни беды от таких гостей, — согласился Гарик, перебив его. — Вообще, к нам они приходили, в 92-м и 93-м. Предлагали дела совместные делать, с Дудаевым работать, поставлять им разное взамен на всякое. Мы отказались, само собой.

Он изучал мою реакцию, думая, что нашёл подход.

— Говорили одно, а мы, как чувствовали, к чему всё идёт. Отказались, деньги потеряли, зато совесть у нас чистая, и на руках нет крови наших русских пацанов.

Это пряник, он пытается вызвать мою симпатию, говоря, что был против работать с чеченцами. Хотя наверняка работал и зарабатывал. Все они так говорят, что против, а сами чего только им не поставляли.

Но я согласно закивал, будто одобряю, всё ещё играя роль простачка. Всё же хорошо, что у этих терпения не хватает, а то могли бы застать в более неприятной обстановке. А так я увидел достаточно.

Но все эти слова до сих пор ещё были пряником, а скоро и дойдёт до кнута.

— Мы тогда вообще о***ли, — ко мне подсел Фидель с бутылкой. — В такую мясорубку пацанов отправили. Смотрели новости, как эту магаданскую бригаду расхреначили…

— Смотрели, — перебил его Гарик, чтобы тот не сказанул что-нибудь ещё, и тот заткнулся, — майкопскую только. И вот понемногу помогали, посылали там парням бинты, лекарства, обувку.

А вот тут ты врёшь, это точно.

Но скоро он перейдёт к сути. Сейчас пытается наладить контакт, а после перейдёт к жёсткому. Скажет, что неправы, и надо будет отработать. Главное, чтобы Газон оставался в зале, на случай, если кто-то тем временем решит наехать на пацанов, провоцируя конфликт. Не зря я попросил его остаться.

А Гарик продолжал:

— Само собой, братва начала интересоваться, с чего это деньги выделяются на такое. Но мы же не армии выделяли, не государству, а пацанам простым. Не из Общего, конечно. Напрягли местных барыг, а то чего они сидят в тепле, пока вы там воюете? И организовали. Помощь в жизни, как положено, тем, кто нуждается. А то у вас там ни белья нормального не было, ни сигарет, ничего.

— Ну да, — я кивнул, усмехаясь про себя. Это они сегодня придумали или давно?

— Тут как у первоходов на зоне. Если человек на зону впервые пришёл, и у него ничего нет, даже щётки зубной, ему выделяют из Общего. Потому что администрация ничего не даст, а вот люди, — он сделал акцент на этом слове, — всегда помогут. Так положено.

Он откашлялся, Фидель подлил мне водки, но я пить не стал, делал вид, что слушаю Гарика. А тот перевёл дыхание.

— Ну и понятно было, что когда вы вернётесь, то вас все, за кого вы воевали, кинут, плюнут. И собрались помочь, потому что порешали, что если сами дело в свои руки не возьмём, то пропадут пацаны. Проблемы начнутся, так они будут проблемы решать, как там привыкли, стрельбой и кровью. Хотели помочь, избежать этого. Но всё уже пошло не так.

Сейчас будет предъява за Кислого, потом предложение, как замять это. Скажет, что мы грохнули бандюгана, кто-то из нас. И предложит отработать. Но он закашлялся, слишком много говорил, сейчас переводил дыхание. Здоровье, наверное, посадил на зоне.

Судя по виду Налима, тот тоже понимал, к чему всё идёт. Ведь мы были в зоне ответственности бандита, да и Кислый платил ему. Но за всё решил взяться Гарик с братом, очень быстро, нарушая стройные осторожные схемы.

Может, и Кислого пришили они? А ведь удобно. Они же смотрят, что мы делаем, и всё это время строят планы. И тут конфликт удачный, с мелкой сошкой, которую не жалко пустить в расход.

Люди это опасные, и к себе привязывать умеют так, что потом не отвяжешься.

Братья-бандиты внимательно смотрели на меня. А вот хмырь Виктор Палыч молчал и никак не выдавал своё отношение к происходящему. Разве что яблоко чистил складным ножиком с блестящим клинком. Любит ножики, не выпускает из рук.

А вот Налиму это всё очень не нравилось, он аж зубами чуть не скрипел. И пьёт он часто, то и дело наливает. Знает, что сейчас будет.

Ну давай же, бандюган, ты же не дурак. У тебя же хватило ума, что в нашем деле нельзя лезть нахрапом и угрозами, выбирал подходящее время.

И понимаешь сейчас, что это тебя унижают, раз ты не смог решить вопрос. Вот и должна у него проскочить искра обиды. А раз он выпил, то всё может сработать быстрее.

И вот сейчас мне нужно действовать.

Налим должен подумать, что всё это время у него был серьёзный шанс заполучить нас, ведь Газон в его команде, и мы Газону верим.

И после такого Налим должен придумать, как протянуть время, отложив этот разговор. Он не дурак, и как-то должен вмешаться. Или шанс упустит.

Если он протянет время, мы придумаем, как протянуть время самим и решить проблемы.

Но для этого нас не должны обвинить в убийстве Кислого, к чему всё идёт.

— А у нас Газон среди ваших, — сказал я, чуть пошатнувшись, будто меня догоняло выпитое. — Он и с Пал Палычем нас знакомил, — я снова посмотрел на Налима. — И Пал Палыч даже тогда помощь нам обещал, правда, не срослось. Мы как раз недавно созванивались и обсуждали один вопрос.

— Было дело, — подтвердил Налим.

— И ещё хотели обсудить одну вещь, — с намёком сказал я. — Потому что эти наезды не кончаются. И вот тут нужно было посоветоваться.

Взгляд у него тут стал живее и трезвее, прояснился. Он посмотрел на меня, как на лучшего друга.

— Да не вопрос, всегда на связи.

Он понял, что упускает команду тех, кто умеет стрелять лучше, чем все братки в этом ресторане. И это его шанс подняться повыше, и отплатить за этот вечер, где на него смотрят, как на какую-то шестёрку.

И вот эта его жадность и амбиции помогут нам протянуть время до следующей стрелки с Гариком. Если она ещё будет.

— Я не закончил, — недовольно объявил Гарик, переведя дыхание. — Да тут проблема не в этом. Мы не успели вмешаться, когда вы вернулись. И случилось кое-что неприятное.

— И что? — спросил я.

— А вот был один человечек. Фамилия у него была — Кисленко.

— Кислый! — громко добавил Фидель.

Лицо у него раскраснелось настолько, что стало одним цветом с его пиджаком. Но то, что он выпил, ему не мешало говорить и думать. Просто наглее стал.

— Он предприниматель, как сейчас принято говорить, — продолжил Гарик. — Ещё косяк упорол, серьёзный, — вежливые интонации из голоса ушли, стали холодными. — В курс не поставил, чем занимается, решил, что самый умный, а его покрывали, — он глянул на Налима. — Чё такое?

Тот как раз медленно достал мобилу. И взгляд, который он бросил на шефа, был очень недобрым.

— Витёк звонит, — объяснил Налим. Виски у него вспотели. — А он по беспонту не звонит никогда.

— Разбирайся. Только не здесь.

Гарик отмахнулся, а Фидель тихонько заржал, хрюкнув один раз, глядя на Налима. А Налиму это очень не нравится.

Налим вышел за полог, держа трубку у уха, и кому-то что-то сказал. Ну давай, действуй, бандит.

— Даже главным на рынке себя называл, — продолжил Гарик. — Почувствовал власть, особенно когда за ним смотрят. Косяк упорол, да. Вот только с ним разобрались не по понятиям, и меня попросили рассудить.

— Гарик — авторитет, — пьяным голосом добавил Фидель. — К нему все приходят.

— Вот я и рассудил. Значит так. То, что Кислый вашего пацана на счётчик поставил — права на такое не имел, и вы ему предъявили за дело. Но вот дальше…

Погас свет, затем где-то на улице хлопнул выстрел. В ресторане закричали, кто-то побежал на выход.

Охрана среагировала быстро, и Гарика повели на выход.

— Завтра поговорим, — бросил он мне на прощание. — Машину пришлю в обед.

Его брат ушёл следом, Виктор Палыч следом, убрав нож. Я видел их удаляющиеся силуэты. Где-то завыла милицейская сирена. Налима нигде нет.

Меня никто не держал, и я вернулся к остальным. Пока посетители кабака паниковали и толпились у выхода, а охрана их не выпускала без оплаты чека, наши парни заняли позиции так, будто их обстреливали, хотя оружия не было.

А Царевич заверял Дашу, что ничего не случилось, просто что-то хлопнуло.

В зале темно, но свет шёл через большие окна: лампа уличного фонаря и мигалки на милицейских «уазиках», которые приехали на шум. Поэтому я всех различал.

— Говорю же, быстро вернусь, — я дотронулся до девушки.

— А меня тут прикрывают, — сказала она немного недоумевающим голосом.

— Ещё бы, — важно добавил Шустрый. — Не бросим. Да и ничё тут не случилось.

— Скоро уйдём.

Я отвёл в сторону Газона.

— Ты как чуял, — горячо зашептал он. — Явились Гыча и Вано, из «фиделевских». Хотели Шустрому предъявить, что он на их девушку смотрел, а меня увидали — съехали. А они просто так не наезжают. И на меня пялились злобно, будто помешал.

— Так и думал. Но лучше ответь — это Налим приказал свет вырубить? — спросил я.

— Вроде, — Газон почесал ухо. — Сам он ходил злой, и Витёк бегал, как ошпаренный, забежал в подсобку. И на улице пацаны Налима стояли. И менты сейчас понаехали.

Гарик может понять, что не просто так это всё случилось, хотя Налим наверняка придумает оправдание. Или он может сделать свой ход сразу, и для этого решит привлечь нас.

Короче, мог начаться замес между авторитетами, особенно если Налим решит пойти ва-банк. А он уже что-то начал, ясно, что были какие-то проблемы с паханом, и тут он может захотеть с ними разобраться.

Но так он сделает, если почувствует угрозу, а пока же попытается перехватить нас через Газона до того, как к разговору вернётся Гарик. И будет запугивать нас, чтобы мы быстрее начали действовать. Будет говорить, что если не он, то нам хана. Чтобы мы, люди со стороны, решили его проблему.

В любом случае, Налим союзником для нас не становится, но с его помощью можно избежать проблем от более опасного Гарика, пока он сам этого не понимает. Главное, чтобы появилось время, а там разберёмся, как выпутаться.

— Понял, — я кивнул. — Ладно. Ща расскажу, что там было и будет. Утром встречаемся, передашь, что тебе Налим будет говорить.

— А он будет?

— Да. А пока кое-что надо сделать. Расскажи-ка мне пару вещей, Саня.