Второй Шанс 3

Глава 4 Первый полет в будущее

— А что в той комнате? — спросил Саша показывая на помещение за стеклянным окном, куда уходили провода от шлема.

— Идем, там комната управления и наблюдения. Иными словами — операционная! — и с этими словами отец Саши пригласил всех пройти за ним. Они вышли из одного помещения и, пройдя через коридор, вошли в большую комнату по соседству. Там — перед окном в комнату трансперсонодрома — стоял большой стол, на котором размещался пульт с большим количеством кнопок, цифровых и стрелочных индикаторов, и переключателей. А в центре располагался массивный осциллограф с широким экраном.

Вдоль одной из стен стояло множество металлических шкафов, к которым шли кабели: как из трансперсонодрома, так и от пульта. На внешней поверхности сверкало и горело множество индикаторных лампочек. В части шкафов виднелись огромные бабины с магнитной плёнкой.

Вдоль второй стены стоял ряд, примерно таких же, шкафов, но без бабин, и индикаторы на них не горели.

Внешне — это напоминало рубку управления космическим кораблем, из какого-нибудь научно-фантастического фильма или книги.

— Вы нам расскажете, что это за чудо? — обратился к отцу Саши старый академик.

— С огромным удовольствием! — радостно и горделиво ответил тот. — Перед вами комната управления трансперсонодромом. Она состоит из трех частей. Первая часть — это сам пульт управления. Через него идет управление всей аппаратурой, которая находится в этом помещении. На экране многоканального осциллографа мы будем видеть — в режиме реального времени — колебания этих показателей. Более того, мы уже с Аней приготовили сюрприз, о котором я скажу позже.

Вторая часть — это оборудование для неинвазивного сканирования и записи показателей работы головного мозга трансперсонавта. На бабинах магнитная лента, которая будет записывать эти показатели.

Третья часть — это оборудование, для генерации и регулирования силы тех физических факторов, которые — воздействуя на мозг и его отдельные участки — позволит осуществлять запуск сознания трансперсонавта в трансперсоно-путешествие. Но так как мы еще не знаем, какие именно физические факторы и поля этому способствуют, эта часть оборудования отключена. Да и индуцирующего запуск шлема пока нет.

— Почему? — спросил старый академик.

— Может оказаться так, — ответила Анна, — что нужное влияние будет оказывать только один или два фактора. А остальные нет. Поэтому монтаж этого шлема мы начнем только тогда, когда закончим первый этап исследований, и выясним, какое именно поле запускает нужный нам процесс. Источники этих полей мы и разместим в этом шлеме.

— Согласен! — не стал спорить Саша. — Но вот о чем я подумал. Все-таки мозг не изолирован от тела. Поэтому, возможно, но лично я в этом уверен, что состояние организма тоже важно для инициации отрыва сознания от материального носителя.

— Что ты предлагаешь? — спросил любящий конкретику отец.

— Предлагаю, помимо изучения сигналов головного мозга, одновременно и параллельно, изучать реакцию остальных органов и систем, — ответил Саша.

— Каких именно? — спросила внимательно слушавшая весь разговор Катя.

— Такие: кровяное давление, частоту сердечного сердцебиения, частоту дыхания, температуру тела, потоотделение, — предложил Саша.

— Это что? Вариант полиграфа нам нужно сконструировать? — спросила Анна.

— Что-то похожее, — подтвердил ее пасынок.

— Что-же ты раньше не сказал? — с досадой ответил его отец. — Теперь нужно будет все переделать! Вывести на пульт новые индикаторы. Поставить еще один осциллограф. И сконструировать новые датчики. Поставить еще один шкаф для записи этих показателей. Ладно с давлением, частотой дыхания, сердцебиением и температурой мы разберемся. А как быть с потоотделением?

— Сереженька! Ничего страшного — это очень просто. Мы используем показатели электропроводности поверхности кожи. Если она вспотеет и станет влажной, то ее электропроводность возрастет!

— Правильно! Какая ты у меня умница! — обрадовался ее муж. — Саша, а ты точно уверен, что это все нужно?

— Уверен, Батя! — твердо сказал Старик-Саша. Он вспомнил, как читал про эксперименты одного психолога стрелковой команды. Его фамилия Алексеев. Он изучал эти физиологические показатели у стрелков и обнаружил, что максимальную эффективность в стрельбе стрелки показывали только тогда, когда они имели строго определенный диапазон. Однажды, одна девушка на соревнованиях стреляла из рук вон плохо. Он проверил ее пульс, и тот оказался на десять ударов меньше, чем при ее оптимальной стрельбе. После нескольких приседаний пульс девушки достиг нужных значений и ее стрельба кардинально улучшилась.

Саша вполне логично предполагал, что и при трансперсональном путешествии эти показатели тоже должны быть на определенном уровне. Но подтвердить его предположения могли только будущие эксперименты.

— Саша, — вмешался старый академик, — надеюсь и ты, и все остальные понимают, что значения всех исследуемых параметров скорее всего строго индивидуальны для каждого трансперсонавта. И для каждого человека нужно создавать и прописывать свои, строго индивидуальные, рабочие значения этих показателей.

— Конечно!

— Поэтому, — продолжил Сергей Порфирьевич, — я предлагаю ограничиться исследованиями только одного трансперсонавта — тебя! И пока больше никого не привлекать к этому делу.

— Я согласен! — поддержал его отец Саши.

— И я, — откликнулась Анна.

— Сашенька! А это не опасно? Опять ты за всех будешь отдуваться! — забеспокоилась Катя.

— Нет, Катенок! Мы будем очень осторожны! — Саша обнял свою юную жену. — А давайте попробуем испытать этот шлем! Пока Катя тут.

— Что значит «пока Катя тут»? — возмутилась молодая женщина. — Ты что? Хочешь меня сплавить?

— Нет, Катенок! Но ты забыла одну важную вещь! — рассмеялся ее муж.

— Какую?

— Кто-то должен обязательно, кровь из носу, поступить на медицинский факультет! А для этого нужно много и упорно готовиться к сдаче экзаменов.

— А что, если я не поступлю, ты меня бросишь? — рассердилась Катя.

— Ну что ты говоришь, Катенок! — Саша снова обнял ее. — Даже не надейся. Но что у нас получится? Ты вышла за меня замуж, и вместо того, чтобы стать лучше, ты не поступаешь! Представляю, что скажут твои родители и бабушка!

— Это точно! Вот опять ты прав! — притворно вздохнула его подружка. — А как же ты без меня? Ты ведь говорил, что я ключевое звено этих экспериментов с полетами?

— Так никаких экспериментов с полетами пока не будет. Мы будем сначала изучать характеристики работы моего мозга в разных условиях. А вот сейчас, пока ты здесь, давай я попробую заглянуть в завтрашний день! — предложил Саша.

— Это как? — удивился отец Саши.

— Я думаю, что чем дальше во времени и пространстве будет находиться конечная точка трансперсонального путешествия, тем более серьезные стрессовые показатели должны быть у трансперсонавта, — пояснил Саша, — а недалекие трансперсональные путешествия возможны при более мягких условиях. Давайте это проверим?

— А давайте! — согласился отец Саши, сгоравший от нетерпения испытать сконструированное им детище. — И вот наш сюрприз! Пока вы там лазили по тайге, мы с Аней прогнали через этот шлем рабочих и себя самих!

— Зачем? — удивился Саша. — И почему рабочих?

— А затем, — торжествующе ответил его отец, — чтобы изучить средний уровень этих показателей у обыкновенных людей! Нам же нужны какие-то средние величины, с которыми мы будем сравнивать твои данные. А рабочие, потому что они и так все это видели, но не понимают ничего. Пригласи я ученых или инженеров, так потом об этом весь город будет знать!

— Вполне справедливо, — согласился дедушка Кати, — ну и что вы обнаружили в ходе этих исследований?

— Вот что, позволь я Сереженька, — вмешалась тут же Анна, — мы выяснили, что у большинства обследованных все эти показатели находятся примерно на одном уровне. Только у одного рабочего ряд показателей резко выбивался из тех, что были у остальных. Мы его отправили к врачу, и у него обнаружили опухоль головного мозга! Представляете себе? Его уже и прооперировали!

— Давайте я вам все покажу, вы и сами увидите! — и отец Саши сев за пульт управления трасперсонодромом, включил и повернул рубильник питания. Раздалось тихое гудение и засветился зеленоватым светом экран осциллографа. Он нажал по очереди несколько кнопок, и на экране появились горизонтальные линии.

— Вот усредненные показатели обычных людей. Сейчас, когда Саша ляжет на кушетку и наденет шлем, мы подадим питание на датчики внутри него, и начнем снимать его показания, — продолжил отец.

— Тогда я в трансперсонодром, — с готовностью ответил юноша.

— Я с тобой, — тут же подхватилась Катя.

— И я, — улыбнулась Анна, — помогу надеть правильно шлем. И они втроем покинули помещение управляющего центра.

Через окно, все оставшиеся увидели, как они вошли в комнату. Саша сел на кушетку. Анна взяла ватный тампон и протерла ему лоб и виски спиртом. Затем надела на его голову шлем с проводами, несколько раз его пошевелила, и убедившись, что он сел как надо, застегнула ремешок под подбородком.

Саша лег на кушетку. Рядом на кресло села Катя и взяла его руки в свои ладошки, но Анна знаком показала, чтобы она отпустила. Та молча повиновалась. Саша закрыл глаза для того, чтобы полностью успокоиться. Анна сделала знак, и отец подал электрическое питание на датчики шлема.

Находящиеся в центре управления отец Саши и Сергей Порфирьевич внимательно следили за экраном осциллографа, изучая линии сигналов поступающих с датчиков шлема.

— Смотрите, — отец Саши ткнул в одну из них, — эта линия отличается от нормального значения.

— Точно! Что это за показатель? — спросил старый академик.

— Это магнитное поле. Его показатели у головы Саши, выше среднего, — ответил отец Саши. — Сейчас проведем эксперимент, — и он снял трубку телефона. В комнате трансперсонодрома — на таком же телефонном аппарате — замигал красный огонек.

— Это мы для связи придумали, — пояснил он Сергею Порфирьевичу. — Звонок отключен, чтобы не беспокоить трансперсонавта, а горит огонек. Ассистент может снять трубку и поговорить тихонько с нами.

— Толково придумано, — одобрил его идею старый академик.

Подтверждая его слова, Анна сняла трубку.

— Анечка, слушай меня внимательно, — скомандовал ее муж: — Сядь на место Кати и возьми за руку Сашу. Далее следи за моей рукой. Когда я махну, ты отпустишь его руку, встанешь и пусть сядет Катя, и возьмет Сашу за ту же руку. Ты все поняла? Кивни если да!

Анна кивнула, положила трубку и подойдя к креслу, где сидела Катя и с тревогой смотрела на лежащего на кушетке мужа, что-то тихо прошептала ей на ухо. Та тоже понимающе кивнула и встала, уступив место своей молодой свекрови.

Анна села в кресло и взяла Сашину руку. За экраном осциллографа внимательно наблюдали отец Саши и дедушка Кати.

— Никаких существенных изменений, — через несколько минут произнес старый академик.

— Да, я и сам это вижу, — ответил инженер, и махнул рукой. Внимательно наблюдавшая за ним Анна, отпустила Сашину руку и встала с кресла, вновь уступив место Кате.

Она тихо, но быстро села и взяла руку мужа в свои ладошки.

— Ого! — одновременно воскликнули оба наблюдателя. Все линии на экране осциллографа рванули, как по команде, вверх.

— Наблюдаем и не вмешиваемся, — тихо сказал отец Саши. Они впились глазами в колебания линий. Одновременно, шла запись на магнитные ленты.

Через полчаса, когда Катя уже начала беспокоиться, Саша глубоко вздохнул, и открыл глаза. Увидев Катю он улыбнулся ей, а она тут же его обняла.

— Саша, я беспокоилась! Ты куда летал? — взволнованно спросила она.

— Недалеко. В послезавтра! — ответил он, обнимая ее в ответ.

В это время, к молодым людям подошла Анна. На ее лице сияла милая улыбка:

— Давайте снимем шлем и ты нам, Саша, все расскажешь! — ловко отстегнув шлем, она быстро сняла его, обтерла лоб и лицо Саши ваткой со спиртом, и также обработала внутреннюю поверхность шлема. В комнату вошли отец Саши и Сергей Порфирьевич. Отец был очень недоволен.

— Саша! — строго сказал он. — Ты что сделал?

— Я отправился в недалекое будущее! — честно признался сын.

— Ну как же так! Мы же договорились, что будем это делать, только выяснив как гарантированно стопроцентно вернуться обратно! — не унимался отец.

— Вот честно! Не знаю даже как это получилось! — повинился Саша. — Наверное, это обстановка и настрой виноваты. Я как лег на кушетку, как меня взяла за руку Катя, так меня сразу потянуло само! Я даже не очень и хотел. Как будто какая-то сила меня привела в кабинет Сергея Порфирьевича два дня тому… вперед!

— Что? В мой кабинет через два дня? Почему именно туда? — удивился дедушка Кати.

— Потому что через два дня к Вам в кабинет, в десять часов утра, придет оперуполномоченный из ОБХСС и будет задавать Вам вопросы.

— Что? Оперуполномоченный из ОБХСС? — удивился руководитель Академической группы. — Зачем? У нас что: торговая база, магазин или завод? Ведь Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС) — это отдел, в составе системы органов внутренних дел СССР (милиции) по борьбе с хищениями социалистической собственности в организациях и учреждениях государственной торговли, потребительской, промышленной и индивидуальной кооперации, заготовительных органах и сберкассах, а также по борьбе со взяточничеством и спекуляцией. В нашей Академической группе он что забыл?

— Подождите, Сергей Порфирьевич. Сейчас все выясним. А ты уверен в этом, Саша? — настаивал отец. — Логичнее было бы представить, если бы он пришел к нам на завод, для проверки наших хозрасчетных дел.

— Я ни в чем не уверен. А вот у нас теперь появилась возможность проверить, на сколько правдивы эти путешествия. Я же не знаю, бать, может он еще и к вам на завод придет, — ответил Саша задумчиво. — Ну а сейчас давайте подумаем и порассуждаем, если бы он пришел, то к чему бы он мог у нас придраться?

— Ясно к чему! — вспыхнула азартом Анна. — Все это оборудование, кроме разве что кушетки и мотоциклетного шлема. Первый вопрос: откуда оно взялось?

— Точно! Именно этот вопрос он и задал! — подтвердил Саша.

— Ну это просто! — вмешался муж Ани. — На каждый прибор у меня есть бумага, что он официально списан. Все они стоили не больше двух тысяч рублей, поэтому списание производили сами предприятия.

— А осциллограф? — заволновалась Катя. — Он не выглядит поломанным.

— А другие приборы, включая осциллограф, взяты мною в аренду, о чем тоже есть сопутствующие документы.

— К чему еще могут придраться? — спросил Сергей Порфирьевич.

— Он еще спросил, за какие деньги и где закупались строительные материалы, как оплачивался труд рабочих и откуда они взялись, — вспоминал детали Саша.

— Хорошо, что мы теперь знаем, чем он интересовался! — не скрывая удовольствия, произнес дедушка Кати: — Скажем, что мы сбросились своими личными деньгами. Стройматериалы нам выписала Академия из своих фондов. Рабочих выделил институт, который до этого передал нам помещения. А бригада шабашников, которая уже уехала, так это были рабочие с Западной Украины, которые работали тут во время своего отпуска! Мы им заплатили из личных средств, за которые не обязаны отчитываться.

— Правильно! Тем более, что так и было! — поддержал его отец Саши. — Но я не помню вообще, чтобы научные академические подразделения проверял ОБХСС! Ревизоры из Академии — да, ревизоры из Министерства Финансов — да! Но ОБХСС? Такого не припомню.

— Зато я понимаю откуда дует этот гнилой ветер, — произнесла Анна задумчиво озираясь по сторонам. Все дружно повернулись к ней.

— Анечка, говори, пожалуйста, — попросил ее муж, — но непременно поясни откуда ты это знаешь? Ведь, я так понимаю, ты владеешь информацией, которую мы не знаем.

— Да, Анна, поделись с нами своими соображениями! — присоединились к просьбе ее мужа все — присутствующие в комнате — члены Академической группы.