Второй Шанс 3

Глава 12 Страхи и переживания

Утром, Кати снова не оказалось в постели. Саша размялся и направился в сторону кухни на призывный божественный аромат гречневой каши.

— Катенок! — воскликнул он с порога, завидев как девушка суетится возле плиты. — Ты наверное поднялась слишком рано, чтобы приготовить завтрак. Тем более гречку. Она так долго варится.

— А вот и нет! — поцеловала его жена. — Не переживай. Меня Аня научила одной хитрости. Вечером я залила крупу необходимым количеством воды: на один стакан гречки — два стакана жидкости. Она ночь постояла, впитала воду, а утром осталось только выпарить остатки жидкости. Здорово, правда!

— Какая ты у меня умница! — Саша обнял ее и крепко поцеловал.

— Все, все! — рассмеялась она в ответ. — Я раньше боялась, что ты будешь не очень ласковым, а теперь боюсь, что ты слишком ласковый! Иди умывайся и сядем завтракать.

Когда Саша вернулся, за столом уже сидел дедушка Кати и она сразу стала накладывать всем ароматнейшую дымящуюся рассыпчатую гречку. На столе также стояла тарелка с нарезанными порциями белого батона щедро намазанным сливочным маслом. Завершали утренний натюрморт чашки с горячим чаем и креманочки с вишневым вареньем и сливовым джемом — на выбор.

— Господи! Это завтрак богов! — воскликнул старый академик. — Внучка, ты просто волшебница!

— Я — жена! — с гордостью и важность ответила юная женщина. — Но что самое главное — любящая и любимая жена! И это самое малое, что ждет моего мужа в нашей будущей семейной жизни!

— Признаюсь откровенно, каждый день я благодарю судьбу за этот второй шанс! — улыбаясь ответил ей Саша.

— Вот и не забывай об этом никогда! Особенно, когда мимо будут проходить красивые девушки! — строго сказала Катя, а потом грустно добавила: — Оказывается, я жутко ревнивая! Вот никогда бы про себя не подумала!

— Катенок! Я разве давал тебе повод ревновать? — приобнял ее юноша.

— Если бы давал, я бы тебя уже давно поколотила, — прижалась к нему Катя. — Это Юлька меня так расстроила. А сколько таких «юлек» будет в Университете? Ты там давай, не выпендривайся на занятиях перед преподавателями и студентами, а особенно, перед студентками! А то распустишь как павлин хвост, и начнешь всем показывать какой ты умный! А я переживать буду!

— Маленькая моя, в мыслях такого не было! Для меня других девушек нет и не будет!

— Зато ты для них есть! Может быть мне поступить с тобой на биологический? Буду нахалок от тебя отгонять! — пошутила молодая женщина.

— Ты мне не доверяешь на столько, что готова отказаться от своей мечты стать врачом? — рассмеялся Саша.

— Доверяй, но проверяй! Верю тебе, конечно! Просто девушки бывают такими хитрыми и подлыми, когда хотят заполучить себе понравившегося парня! Будь очень осторожен! — Катя оторвалась от мужа и пересела на свою табуретку. — Все, давайте поедим, а то все уже остыло.

Ее дедушка внимательно слушал всю их беседу, улыбался, но ничего не говорил. Закончив завтракать, Саша и старый академик попрощались с молодой хозяйкой их дома и направились в лабораторию.

По дороге Саша, против обыкновения, задумчиво молчал. Затянувшуюся паузу прервал его спутник.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Сергей Порфирьевич.

— Если честно, то да, — ответил муж его внучки.

— Поделишься?

— Конечно! Я беспокоюсь за Катю.

— Это почему?

— Она такая красивая и умная. Она боится, что меня девушки будут осаждать, а я, если честно, боюсь, что в Университете, ее парни будут обхаживать! И не только они!

— Что значит не только они? А кто еще? — нахмурился дедушка его жены.

— Молодые, и не очень преподаватели! И даже женатые!

— Думаешь?

— Уверен! Когда я учился в мединституте, такое было сплошь и рядом! А однажды, вообще произошел кошмарный случай!

— Расскажи.

— Был у нас преподаватель, декан, член партии, женатый, и не старый. Короче очень видный и красивый мужик. Связался со студенткой, а она забеременела и потребовала, чтобы он на ней женился. Представляете себе такое? И это в советское время! А он не хотел. У него и жена работала в нашем же институте. Очень умная и красивая женщина! В нее даже некоторые студенты были влюблены, хотя ей тоже было за сорок.

— Вот он попал! — сочувственно произнес старый академик. — Ты же говоришь, что он в мединституте работал! Он что, не знал как предохраняться?

— Интересно, что Вы удивляетесь его неосторожности, но Вы не осуждаете его связь со студенткой, — рассмеялся Саша. — Но не все было так просто. Там, вроде как, эта студентка сказала ему, что пьет противозачаточные таблетки, а сама не принимала их, то ли…

— Какие таблетки? — перебил Сергей Порфирьевич удивленно.

— Противозачаточные гормональные таблетки, — пояснил юноша. — Вы что же не знаете? Ой, правда же, — он похлопал себя пальцами по лбу, — они же в СССР появятся только в начале семидесятых годов! И производить их будут венгры — на заводе «Гедеон Рихтер». Их пьют, они нарушают гормональный цикл, и препятствуют беременности. Тогда мужчина может не использовать презервативы.

— Или резиновые женские колпачки «Мисла», — добавил дедушка Кати.

— Это что за колпачки? — удивился уже Саша. — В наше время таких не было.

— Так называемый, женский презерватив, — пояснил старый академик, — их надевали на шейку матки.

— Что-то нам такое говорили на курсе акушерства и гинекологии, но только в историческом аспекте. Ладно, я продолжаю. Так вот, а другие говорили, что она ему презервативы проколола, то есть, это было все подстроено ею. Он не хотел, а она, когда поняла, что ничего у нее не выйдет, настрочила на него жалобу: в ректорат, профком и партком.

— Представляю, что тогда с ним было! — усмехнулся дедушка Кати.

— Не представляете, — сухо ответил Саша, при этом тяжело вздызая. — Когда он понял, что все вскрылось и получил требования явиться на разбор жалобы этой студентки, он выбросился из окна и разбился насмерть!

— Дела! — присвистнул Сергей Порфирьевич. — А что с этой студенткой стало?

— Этого я не знаю, — честно признался юноша, — да я и не интересовался.

— Так ты боишься за то, что Катя может не устоять перед ухаживаниями других мужчин? — строго спросил дедушка его жены. — Так ты о ней думаешь? Что она ветреная стрекоза, прыгающая от мужчины к мужчине?

— Я такого не говорил, не придумывайте! — так же строго ответил муж его внучки. — Я боюсь, что кто-то, получив от нее отказ, решит, что она просто ломается и набивает себе цену! — и, помолчав, добавил: — Я боюсь, что кто-то захочет взять ее силой.

— Саша, а если это вдруг случится? — с напряжением спросил дедушка Кати

— Что случится?

— Если Катю кто-то возьмет силой, ты ее бросишь?

— Нет! Никогда! Что за глупый вопрос? Но одну вещь я обязательно сделаю, — угрюмо ответил его спутник.

— Какую же?

— Я убью того, кто ее обидит, — спокойно, но грозно ответил Саша, — иначе Катя никогда не избавится от страха.

— А знаешь, — посмотрел на него старый академик, — а я тебе верю.

— Будем очень надеться, что этого никогда не произойдет! Куда-то наш разговор зашел не туда! — решительно закончил этот неприятный разговор юноша. — Тем более, что мы уже пришли.

В кабинете руководителя академической группы, повторился вчерашний ритуал с извлечением рукописи из сейфа. Они сели за стол, и Сергей Порфирьевич начал чтение:

' — А сколько мы будем стоять в этом лесу? — спросил я Альфонсо.

— Пока эти разбойники не поедут обратно. Ты же не хочешь столкнуться с ними сейчас? Их много, и всех нам не одолеть, — спокойно ответил мой хозяин, — в благородном деле мести, главное не погибнуть и не попасться самому!

Мы простояли еще довольно долго. Мимо нас, по дороге в обе стороны, проезжали: одиночные всадники, телеги крестьян, небольшие караваны купцов, и множество одиноких путников. Наконец, послышался топот копыт и, по направлению к Старице, промчались наши преследователи. Альфонсо тщательно пересчитал всадников и удовлетворенно сказал:

— Они все вернулись. Это значит, они не оставили своих шпионов впереди на дороге. Веди осторожно коней, скоро поедем и мы.

Выждав еще немного, мы сели на своих коней и поскакали в Москву. Дорога наша шла в основном по землям отошедшим к Земщине. То тут, то там встречались сожженные и разоренные поселения.

— Альфонсо, — обратился я к иноземцу, — можно вопрос?

— Можно.

— Зачем опричники разоряют села и деревни? Не проще ли брать с них дань?

— Для этого нужно иметь: ум, божественный дар предвидения и уверенность в том, что эту собственность ты получил надолго. А эти разбойники получили эти имения силой, отняв у настоящих хозяев, по милости царя. Завтра милость царская переменится, и все отберут. Вот они и торопятся взять, что можно сейчас, не дожидаясь, когда это отберут завтра. Чуют, наверное, что век их будет недолгим.

Мы проехали еще какое-то время и Альфонсо принял решение, о котором сообщил мне.

— Если мы поедем через Тверь, то нам ехать до Москвы двести верст, а по прямой около ста семидесяти. До самой Твери семьдесят пять верст. Это два дня пути. Там можно хорошо отдохнуть, но опасно. Хоть Тверь и входит в Земщину, но там и опричных соглядатаев полно.

— А откуда они узнают там о нас? — удивился я. — Ведь эти опричники вернулись, не доехав то Твери.

— Узнают. Говорю тебе совершенно секретную информацию. Но смотри. Проболтаешься кому, не сносить тебе головы. Причем не я ее тебе отрублю, а люди государевы.

— В жизни не скажу. Вот Вам крест! — я перекрестился.

— У меня другой крест, католический! Ну ладно. Наладил царь Иоанн Васильевич секретный вид быстрой связи, о которой тут у вас никто еще не знает. Секретные записки и депеши очень быстро можно передавать на дальние расстояния.

— И как?

— С помощью птиц, специальных! Голубей. У нас в Европе это уже давно ведется. Видно и царю кто-то шепнул. А это очень важно!

— А разве так можно? Птица улететь в другое место может и ее хищная птица сбить может!

— Да, риск есть. Но у нас в Европе таких хищных птиц давно выбили, а вот у вас их полно! Но для этого посылают двух голубей, одного за другим.

— Здорово! Как у вас там все устроено.

— Это еще что! Ты еще увидишь акведуки, фонтаны и дворцы из камня! А какие у нас корабли огромные!

— Корабли? — удивился я. — А что это такое?

— Это огромные лодки, плавающие по океану.

— А что такое океан? — спросил я затаив дыхание.

— Это огромное озеро соленой воды, по которому можно много дней плыть и не увидеть берегов!

— Да разве бывают такие озера? — не поверил я ему.

— Ты знаешь, Яр! Я тебе даже завидую! Тебе еще столько предстоит увидеть, и столько раз удивиться! — произнес Альфонсо. — Ладно, давай купим провизию по дороге и нам нужно будет сворачивать с этой дороги.

— А откуда Вы знаете куда нужно нам ехать? — задал я ему вопрос.

— Для этого есть такая вещь как карта! — и идальго вытащил из-за пазухи лист несколько раз сложенной желтой бумаги. Когда он развернул его, я увидел рисунок выполненный чернилами разного цвета. На нем были разные линии, темные и светлые места и надписи на каком-то непонятном языке.

— А что это за буквицы? спросил я Альфонсо.

— Это благородная и святая латынь! Мать всех языков! — с гордостью ответил испанец.

— А у нас буквы другие.

— Да будет тебе известно, что два наших монаха Кирилл и Мефодий создали для вас, варваров, ваш алфавит. Правда на основе греческого алфавита.

— Так разве же греческий язык не раньше латинского возник? Раньше. Тогда почему латынь — мать всех языков? — подколол я его.

— А ты откуда об этом знаешь? — с подозрением спросил иноземец.

— Мне отец рассказывал. У него были книги, он меня даже грамоте научил. Про историю я очень любил его слушать! Про героев древних и богов языческих разных.

— Ого! Да ты не такой уж дремучий невежа, каким кажешься! Это даже хорошо! — он внимательно посмотрел на карту и провел по одной из линий указательным пальцем одетым в перчатку, а потом спрятал карту обратно за пазуху.

Тогда я даже не подумал, откуда у чужестранца такая подробная карта наших земель, да еще на иностранном языке. Откуда он знает о вещах, о которых жители нашей страны сами не знают? Например, о голубиной почте! Уже позже, многое узнав и выяснив, я понял, что Альфонсо был папским шпионом из ордена иезуитов. А в нашей отчизне он собирал информацию для папского престола. Но это было гораздо позже. А сейчас, я: с одной стороны горевал о убитом батюшке, а с другой — радовался избавлению от смерти и предстоящим приключениям.

Вдалеке показалось большое село. Въехав в него, мы увидели небольшой рынок с торговыми лавками и рядами. Там Альфонсо купил ржаного хлеба, вяленого мяса, пирожки с капустой, кувшинчик с медом и несколько кувшинов с пивом.

— Хватит, — сказал он, — до Москвы пять-шесть дней пути. Нам должно хватить, а если нет, то докупим по дороге.

И мы, сложив продукты в седельные мешки, выехали из села и свернули на проселочную дорогу. Дорога вела нас вдоль скудных полей, густых лесов и обширных пустырей.

— Дикая страна, — ругался испанец, — тут волков и медведей больше, чем людей. А люди, если и есть, то хуже зверей! То ли дело Италия! Ты ее увидишь, Яр, и полюбишь всем сердцем, на всю жизнь.

— Что же там в этой Италии такого, чего нет у нас?

— Все! Яркое синее бездонное небо, а не такое серое и унылое как тут! Яркая зеленая трава и деревья. Каменные дороги и мосты, по которым можно спокойно ездить в самый сильный дождь и не утонуть в грязи по середине! Знаешь ли ты, Яр, что дороги те построили еще во времена, когда у вас тут властвовало дикое язычество и свет веры Христовой не пролился благодатью на ваши заблудшие души.

— Ну, в Риме тоже он не всегда сиял. Цезари Ромейские были гнусными язычниками! — не остался я в долгу.

— Все равно, мы гораздо раньше пришли к истинной вере! — продолжил испанец. — А море! Море в Италии, может сравниться только с морем в моей любимой Испании. Когда едешь по Италии, на каждом шагу возделанная земля! Цветущие и благоухающие сады с дивными фруктами, о которых ты даже не знаешь! Апельсины, лимоны, персики, яблоки. А виноград! Ты пробовал когда-нибудь виноград?

— А что это такое?

— Из него делают настоящее благородное вино! А не те помои в виде вашей браги и сивухи, от которой у меня изжога! А какая там еда! При Папском дворе делают панетоны! Ты наверное даже не слышал об этом!

— Нет! А что это такое?

— Это блюдо, которое подают, наверное, Господу нашему в Раю! Оно состоит из сдобного теста с изюмом и кусочками фруктов! А придумал его, в прошлом веке, некий Тони — помощник повара миланского герцога Людовико Моро — вместо подгоревшего праздничного пирога. У него было мало времени, и чтобы его не выпороли на конюшне, он намешал в тесто изюм и все остальное. Гостям так понравилось, что рецепт стали повторять все и везде! Но готовят его только на Рождество. Видишь, как желание спасти свой зад приводит к неожиданным открытиям.

— У нас куличи делают, — не дал в обиду я наши обычаи.

— Ел я ваши куличи. Они сухие и не такие вкусные. Ну ладно. А что подают за папским столом или столами кардиналов! Сколько разных блюд!

— А разве Господь наш не призывает к смирению и не осуждает чревоугодие? — ехидно поинтересовался я у разошедшегося не на шутку хозяина. Тот осекся, замолчал, а потом расхохотался!

— А ты не так прост, каким кажешься! — потом он стал серьезным и сказал: — Смотри, длинный язык укорачивает шею. Святой отец, Папа Римский, наместник Бога на Земле! Сам Господь ему сказал: что он завяжет на Земле, то завяжется и на небе! Поэтому он лучше знает, что ему делать! И не нам, слугам возлюбленной матери нашей Католической церкви, подобно мерзким лютеранам и кальвинистам, да горят их души в адовом пламени, рассуждать, что Папа делает правильно, а что нет. За это живо можно оказаться на костре, в Риме, на Площади Цветов.

— Что-то больно Папа ваш суров и скор на расправу! — сказал я.

— Суров, но справедлив! Вон, ваш царь, тоже не церемонится с врагами. Запомни, власти без меча не бывает. А то народишко быстро начинает наглеть и устраивать всяческие безобразия. Ладно, давай искать ночлег. А потом я тебе расскажу о главном сокровище благословенной Италии, — сказал Альфонсо'.