Все поставлено на карту

Глава 8

Спустя два часа объявили перерыв. Игроки оставили фишки на столах и отправились размяться, выпить, перекусить и навестить уборные.

— Как успехи? — спросила София, когда я подошёл к ней. — Выигрываешь?

— Да, но не особо много.

— И сколько, если не секрет.

— Восемьдесят миллионов. С мелочью.

Девушка присвистнула.

— И ты это называешь «немного»⁈ Совсем, что ли⁈

— Для того, чтобы перебить ставки Бошан и японца на торгах, нужно гораздо больше. Они практически раздели фон Крамма и шведа. Последний, наверное, скоро поедет домой. Погляди, как ему выговаривает та дамочка, что приставили к нему. На бедолаге прямо лица нет.

— Да, не повезло, — согласилась София, посмотрев в сторону парня, красного и упершего взгляд в пол.

Я просил тебя последить за вторым столом. Кто там вы выигрыше?

— А ты сам взгляни на фишки. Нетрудно догадаться.

Последовав её совету, я уставился на груды разноцветных кругляшей и прямоугольников, сваленных на местах за соседним столом, который занимали Файнс, Юсуф Кара, Антонио Сфорца, герцог Альба и Бельгард. Я запомнил, кто из них где сидел, так что можно было легко понять, что везло больше всех англичанину. На втором месте был Бельгард, мой соотечественник. Видимо, министр не одну сотню часов провёл за покером. У итальянца и турка кучки фишек были поменьше, а испанец так и вовсе продувал. Но у него-то точно денег полно, и эти два часа его не разорили. Ограничений не было, и игроки могли ставить, сколько угодно.

— Мне понятно, для чего Дюрану этот турнир, — проговорил я, кивнув бармену, поставившему передо мной бокал с зеленоватой жидкостью. — Он хочет, чтобы все бабки, какими располагают гости, сосредоточились в руках трёх-четырёх человек. В идеале — двух. И тогда один из них сможет предложить максимальную цену за артефакт.

— Которая будет значительно превышать ту сумму, которой сейчас располагает самый богатый из собравшихся, — кивнула София.

— Именно. Вероятно, в разы. Поэтому он был так недоволен, что ночные убийства подпортили ему планы.

— Почему же он не выставил охрану в коридорах?

— Хороший вопрос. Не знаю. Возможно, не ожидал того, что случится. А за завтраком просто солгал, чтобы не выглядеть дураком.

— Ну, он всё равно им выглядит. Однако, по-моему, ты ошибаешься. Тот, слуга, что пришёл забрать тело, не выглядел удивлённым.

— Думаю, труп француза был не первым, который он видел этой ночью. А нервы у здешней прислуги крепкие, как ты могла заметить. И, между прочим, после инцидента нас никто не тревожил. Так что, думаю, охрану в коридорах всё-таки выставили.

— Ясно, — София взглянула на часы. — Может, прогуляемся по саду? У тебя ноги не затекли?

— Давай. Но будем держаться на виду. Не хочу, чтобы на нас напали из-за кустов.

— Я только «за», — кивнула девушка.

Мы отправились побродить вокруг виллы, пока не закончится перерыв. Добрались до каменной террасы, выходившей на море. Вид был потрясающий, но скучный: всё голубое, чистое, идеальное. Словно и нет никакой магии, осадков в атмосфере и мутагенов, попадания которых на кожу и в лёгкие лучше избегать всеми силами.

— Красота! — вздохнула София. — Тебе никогда не хотелось всё бросить и поселиться не в мрачном особняке, смахивающем на замок вампира, а где-нибудь в подобном месте?

— Нет.

— Честно? Ни разу?

— Иногда тебя тянет лишь в одно место, — раздался у нас за спинами знакомый голос.

Резко обернувшись, мы увидели подходящего англичанина. В руке он держал стакан с янтарной жидкостью.

— Простите, что вмешался, — осклабился он. — Захотелось прогуляться и взглянуть на море, а это, кажется, единственное место на вилле, с которого его можно увидеть. Повсюду стена.

Я посмотрел на часы.

— Пора возвращаться. Перерыв скоро закончится.

Файнс кивнул, глядя вдаль.

— Конечно, идите. Ещё раз простите, если испортил момент.

Мы двинулись в сторону дома. Обернувшись, я увидел, что британец стоит неподвижно, глядя на горизонт. Его силуэт казался вырезанным из плотного картона на лазоревом фоне.

Все, кроме испанца, явились вовремя. Дюран отдал приказ найти его. Спустя четверть часа появился слуга и что-то прошептал ему на ухо. Лицо маркиза потемнело. Он взглянул на ждущих сигнала игроков.

— Господа, тело герцога Альбы обнаружено в саду! — объявил он. — Полагаю, придётся продолжать без него.

— Его что, тоже кокнули? — поинтересовался Тони Романо.

— Похоже на сердечный приступ, — нехотя ответил Дюран. — Врач позже осмотрит тело более тщательно. Надеюсь, не окажется, что смерть была вызвана ядом. Я выразился насчёт подобных инцидентов вполне ясно за завтраком.

Никто, конечно, не испугался: было ясно, что Дюран не отметит торги. А значит, устранение конкурентов будет продолжаться.

Слуга собрал в коробку выигрыш герцога. Маркиз провожал его таким взглядом, что было ясно: потеря такого потенциального покупателя, как представитель королевы Элеоноры, здорово ударила по его планам. Теперь деньги вернутся к ней. Вместе с немалым выигрышем Альбы. Прикарманить бабло не удастся: вместе с герцогом был секретарь, который, разумеется, уже обо всём доложил Её Величеству. Проблем с испанской короной, тщательно следящей за состоянием своей казны, Дюрану не нужны.

От соседнего стола убрали опустевший стул, и игроки инстинктивно сдвинулись, чтобы между ними не было зазора, выглядевшего так, словно изо рта выбили передний зуб.

Турнир продолжался с ещё двумя перерывами до ужина. Больше гости не рисковали разбредаться и старались держаться вместе. Если им нужно было сходить в свою комнату, просили слуг сопроводить их. Однако перед ужином всем пришлось отправиться к себе, чтобы переодеться. В коридорах дежурили охранники.

Шведский принц со своей грымзой откланялся ещё около шести часов: он проигрался и уехал с виллы. Вид имел понурый. Оно и понятно: вряд ли дома его ожидал тёплый приём. Ну, зато жив остался.

Араб тоже покинул виллу, но после ужина. Церемонно со всеми раскланялся, поблагодарил за игру. Может, он и не был из Лиги, а представлял какой-нибудь нефтяной концерн или наркокартель. Ну, или торговец оружием.

После ужина турнир продолжился. Было заметно, что ряды игроков поредели. За нашим столом остались, не считая меня, фон Крамм, Изаму Монобэ и Элен де Бошан. За соседним — англичанин, турок, Сфорца и министр Бельгард. Последний заметно нервничал и часто протирал очки. Похоже, не ожидал, что конкуренция окажется настолько жёсткой. Третий стол занимали Бохай Чжао из 'Чёрных драконов, американский мафиози Тони Романо и Лучано Каппони, правая рука главы итальянской Камарильи. В общем, чудесная компания.

В десять первый этап турнира объявили законченным, выигрыши перевели счастливчикам, и большинство гостей отправилось спать.

Я чувствовал себя уставшим. Можно даже сказать, выжатым, как лимон. Несмотря на перерывы, болела спина и шея. Едва ли остальные чувствовали себя лучше. Я бы удивился, если б кто-то попытался в эту ночь сделать вылазку, чтобы прикончить конкурента. Особенно учитывая наличие охраны в коридорах и снаружи дома. Видимо, следили, чтобы никто окнами и стенами не воспользовался. Тем не менее, я тщательно наложил Печати, и мы с Софией договорились дежурить по очереди.

— Если начнёт клонить в сон, не терпи, — сказал я ей. — Буди меня.

— Хорошо. Ложись давай. Ты буквально с ног валишься.

Глаза, и правда, закрывались сами собой. Даже не помню, как провалился в сон. А когда очнулся, то понял, что София меня так и не разбудила. Неужели заснула⁈

Сев на кровати, я встретился с ней взглядом. Выглядела она так, будто всю ночь глаз не сомкнула.

— Почему не разбудила?

— Решила, что тебе нужно хорошенько выспаться. Ничего, подрыхну, пока ты будешь играть. Обойдёшься без меня?

— Конечно. Ложись, ты выглядишь хуже Ани.

— Ну, спасибо! Такова, значит, твоя благодарность⁈

Я встал и, чмокнув её в щёку, отправился в ванную.

— Попрошу прислать тебе завтрак сюда.

— Не надо! Не хочу, чтобы меня будили. Поем, когда проснусь, — добавила девушка, судя по звуку, уже зевая.

Когда я отправился в столовую, она уже сопела. Я наложил снаружи Печать с сигнализацией на всякий случай и поспешил на завтрак. Было очень интересно, сократилось число гостей за эту ночь, или предпринятые Дюраном меры сработали.

Оказалось, что все игроки на месте. Дюран выглядел довольным. Даже пару раз пошутил.

Вдруг Изаму Монобэ постучал по стакану, привлекая внимание. Когда все повернулись к нему и замолчали, японец кашлянул в кулак и взглянул на Дюрана.

— Это всё, конечно, очень мило, господин маркиз, — проговорил он, — однако мы до сих пор не видели товар. Думаю, не мне одному хотелось бы взглянуть на артефакт и убедиться, что он работает.

— Кстати, да, — тут же кивнул Тони Романо. — Почему нам до сих пор его не показали? Кое-кто уже концы отдал из-за него, а мы так и не увидели, как эта штука действует.

— Присоединяюсь, — сказала Элен де Бошан. — Лично мне не интересно торговаться за кота в мешке.

— Если этот прибор не делает то, что должен, я не останусь тут даже на день! — кивнул Юсуф Кара. — Покажите свою безделушку, маркиз!

Дюран обвёл присутствующих взглядом.

— Что ж, справедливое требование. Даже удивлён, что никто сразу об этом не заговорил. Но для волнений нет причин: я не собираюсь вас надувать. Это было бы с моей стороны весьма опрометчиво и недальновидно. Так что вы всё увидите. После завтрака. Мне нужно время, чтобы подготовить… презентацию. Вас пригласят, — Дюран взглянул на часы. — Как раз до полудня успеем решить этот вопрос. А затем продолжится турнир.

Я возвращаться в комнату не стал, чтобы не будить Софию. Отправился в бар. Большинство игроков находилось там же. Пить не пили — ждали приглашения на демонстрацию артефакта.

Рядом со мной оказался Бельгард.

— Чьи интересы вы представляете, граф? — спросил он негромко. — Что за частная компания?

— Полагаю, вы сами понимаете, что это информация конфиденциальная.

— Ваш опекун имеет к этому отношение?

— Вероятно, да. Это он попросил меня сюда приехать. По правде сказать, я и сам не знаю, за кого отдуваюсь. Но отказать Его Светлости не мог. Я ему слишком многим обязан.

Министр понимающе кивнул.

Признаться, я был неприятно удивлён его осведомлённостью о моих родственных связях. Не ожидал, что Бельгард знает, кто мой опекун. Возможно, родители того, в чьё тело я попал, некогда были более известны в столице, чем я думал?

— Почему бы нам не объединиться? — предложил министр. — В конце концов, мы представляем одну страну. Полагаю, вы верноподданый сын отечества?

— Ещё какой. Но обещание есть обещание. Я ж не знал, что наше правительство тоже будет бороться за эту вещь.

— Понимаю, — кивнул Бельгард. — Но теперь вы в курсе. И, надеюсь, не станете препятствовать. Тем более, ваш бюджет наверняка скромнее моего.

— Тогда зачем вам моё содействие?

— Предлагаю объединить капиталы.

— Но я не могу отдать вам чужие деньги.

Тем более, что у меня их и нет. Мне бы на том, что я выиграл продержаться до конца турнира.

— И не надо, — сказал министр. — Отдавать. Проиграйте.

— А в чём моя выгода? Кроме счастья от того, что помог Его Величеству.

Если, конечно, царь в курсе этих торгов. Что далеко не факт.

— Вот это я и предлагаю обсудить, — ответил Бельгард. — Насколько мне известно, ваше материальное положение — уж простите за откровенность — в данное время оставляет желать лучшего. Это может измениться. Его Величество не забывает тех, кто верно ему служит.

— Нельзя ли поконкретнее? Речь ведь о весьма больших деньгах. На что именно вы предлагаете мне их обменять?

— Для начала…

Однако мой собеседник не успел закончить фразу, так как в этот момент вошёл слуга и пригласил нас всех на презентацию. Мы повалили вслед за ним и вскоре оказались в небольшом зале, увешанном картинами в массивных золочёных рамах. Не удивлюсь, если все они были подлинниками. У Дюрана были деньги, связи и привычка доставать то, что достать нельзя. А живопись — отличное вложение. Картины известных художников всегда растут в цене.

Однако никто на полотна особо не глядел. Все взгляды сразу оказались прикованы к чёрному мраморному постаменту в центре комнаты. Вероятно, прежде на нём красовалась какая-то скульптура, которую сейчас убрали, чтобы водрузить на её место небольшой бубен. На вид — самый обычный, обтянутый кожей, с какой-то бахромой по краям. Поверхность покрывали странные символы.

— Господа, представляю вашему вниманию то, ради чего вы приехали, — заговорил Дюран, указывая на бубен. — Уникальное творение древних магов-анимансеров! Сильнейший артефакт в своём роде.

— Какая-то шаманская штука? — скептически проговорил Каппони. — Трудно поверить, что она способна подчинить души миллионов.

— Всё зависит от влитой в неё энергии, — ответил Дюран. — Я продемонстрирую лишь то, что она в рабочем состоянии. Для убедительности, пусть кто-то из вас вызовется добровольцем. Чтобы это не был мой человек. Ну, господа, кто готов? Напоминаю — это в ваших интересах. Вы сами просили доказательств.

Гости не торопились вызываться. Переглядывались. Дюран усмехнулся.

— Бояться нечего, уверяю. Процедура совершенно безвредная. И ваши мысли никто не прочитает. Буден так не работает. Он лишь убеждает, а не крадёт тайны.

— Ладно, давайте я! — выступил вперёд Сфорца.

— Браво! — улыбнулся Дюран. — Подойдите чуть ближе, пожалуйста.

— Разве расстояние имеет значение?

— Конечно, хоть и не в данном случае. Просто не хочу, чтобы зацепило остальных.

Пожав плечами, итальянец остановился в паре шагов от артефакта.

— Так нормально?

— Идеально.

Дюран протянул руку и застучал пальцами по натянутой коже бубна. Казалось, не было никакого ритма, но затем стало ясно, что маркиз выбивает какую-то одному ему известную мелодию.

— Звук не имеет никакого значения, — прокомментировал Дюран с улыбкой. — Он просто настраивает вас и цель, устанавливает между вами связь. Причем быть самому анимансером или вообще магом совершенно не обязательно. В чём и заключается главная прелесть этого артефакта. Установите его на радиостанции, включите популярную песенку и просто выстукивайте её ритм под микрофон. И каждый, кто услышит, станет вашей добычей. Но сейчас я буду влиять только на вас, господин Сфорца.

Итальянец выглядел напряжённым. Но вот Дюран взялся второй рукой за бубен, и символы на артефакте вспыхнули ядовито-зелёным светом! Таким же, какой излучала дама пик, присланная мне и стёршая память Князю.

Сфорца прямо на глазах расслабился, глупо улыбнулся и вдруг начал пританцовывать, словно слышал некую мелодию.

— Почему бы вам не спеть? — предложил Дюран. — Давайте, господин Сфорца, не стесняйтесь.

Итальянец улыбнулся ещё шире и вдруг завёл приятным тенором арию Неморино из «Любовного напитка» Гаэтано Доницетти. По залу пронёсся удивлённый вздох. Я глядел на Сфорца и понимал, что тот никогда не стал бы вести себя так по собственной воле. Он явно находился под влиянием артефакта.

— Думаю, достаточно, — сказала Дюран и опустил руки.

Символы сразу погасли, а Сфорца, споткнувшись, резко оборвал пение и уставился на нас.

— Я что, пел⁈ — пролепетал он ошеломлённо.

— Причём прекрасно, — усмехнулась де Бошан. — Похлопаем, господа!