Глава 7

…К началу второго дня Настена довела Голикову до состояния «Может, и хочу, но уже не могу», встала с кровати и умотала в большую ванную. Нет, я тоже в меру своих возможностей участвовал в процессе… хм… качественного удовлетворения Татьяны, благо она оказалась не только красивой, но и достаточно чувственной особой. Однако до способности Кравцовой в считанные мгновения срывать крышу кому угодно мне было, как до Китая в известном режиме. Тем не менее, монстром обозвали меня. После того, как оклемались от очередного дичайшего оргазма, перестали дрожать мелкой дрожью и нашли в себе силы излагать мысли более-менее связно. А потом благодарно чмокнули в плечо, в которое уткнулись лицом незадолго до этого, и даже загрузили выводами:

— Я все. В смысле, подсела. Навязываться не буду, но приеду по первому звонку куда угодно. И собираюсь мотаться на все твои бои, где бы они ни проводились.

Посылать ее куда подальше даже очень культурно не поворачивался язык. Встречаться и дальше не было никакого желания. Поэтому я выбрал нечто среднее, не налагающее на меня почти никаких обязательств:

— Мне тоже все понравилось. Так что еще увидимся. Как минимум для того, чтобы как следует отпраздновать ваше восхождение на «Федерацию».

— Как и предупреждала Настя, умопомрачительно сексуален, чуточку отстранен и патологически честен! — на удивление довольно заявила она, с грехом пополам встала с постели и поплелась следом за Кравцовой.

Вернулась первой. Судя по сжавшимся соскам и пупырышкам по всему телу, сразу после холодного душа. Без какого-либо стеснения собрала вещи, разбросанные по всей комнате, кое-как оделась, собрала влажные волосы в «хвост», заметила, что я сел, и ехидно улыбнулась:

— После таких вольных упражнений обязательная программа не нужна!

Слово, выделенное интонацией, конечно, польстило моему самолюбию, но с пути истинного не сбило:

— Вопрос мировосприятия и внутреннего комфорта.

— То есть, проводишь аж до машины?

— И даже поцелую…

— Надеюсь, не в лобик?

—…в прелестный носик. Если удержу равновесие… — не без удовольствия включившись в шуточную пикировку, уточнил я.

— Что-то никак не соображу, тебя надо отталкивать или все-таки тянуть на себя, чтобы гарантированно добиться случайного попадания в губы?

— Проведешь следственный эксперимент…

— Не я это предложила!

—…но не очень долгий, ибо мне вечером на тренировку, а я, как бы, не в форме.

— Всем бы такую форму, как у тебя. Хотя нет, не надо — некем будет восхищаться!

Озвучивая этот комплимент, Татьяна как бы невзначай развернула плечи и легонечко прогнулась в пояснице. Пришлось замечать приподнявшуюся грудь и мягко гасить пробуждающееся желание Голиковой чем-то средним между комплиментом и ничего не значащим обещанием:

— Вижу. Помню. Наберу.

Девушка оказалась далеко не дурой — легко и непринужденно сменила тему «обмена любезностями», обошлась без каких-либо инсинуаций по дороге к машине, подставила щечку под целомудренный поцелуй и, не пытаясь оттянуть расставание, запрыгнула в машину. Кстати, обошлась даже без классической «растопырки» из мизинца и большого пальца, с намеком поднятой к уху: завела движок, легонечко надавила на клаксон и сорвала машину с места в режиме болида «Формулы-1».

Поднимаясь домой, я чувствовал себя странно. То есть, эмоциональной привязанности к Голиковой у меня не появилось, но не было и ожидаемого раздражения ею или собой. Правда, как следует разобраться в ощущениях мне не дала Джинг — встретила в прихожей, поздоровалась и утащила на кухню. Кормить. Собственноручно приготовленной свининой с кисло-сладким соусом, с ложечки и сидя у меня на коленях. Хотя не могла не чувствовать запаха пота и другой женщины.

По моим ощущениям, не включи Настена воспроизведение записи с камеры квадрокоптера, сопровождавшего меня все время восхождения по стене «Федерации», китаянка не задала бы ни единого слова о прошедшей ночи. А так вытаращила глазенки, прикрыла ладошкой открытый рот и прикипела взглядом к происходящему на экране. Когда стало понятно, что срываться со стены я не собираюсь, чуточку расслабилась. А после того, как увидела квадратные глаза Голиковой в момент моего появления на промежуточном финише и услышала ее вопрос, равнодушно заявила, что «она ничего»:

— Так, стоп! Там было четыре бабы! — воскликнул я, удивившись точностью «попадания».

— Одна альфа и три беты. Беты тебе нафиг не нужны, значит, выбор очевиден.

Я почесал затылок, пытаясь сообразить, как она настолько быстро определила, кто есть кто, потом махнул рукой, решив списать это «чудо» на пресловутую женскую интуицию, и повернулся к Кравцовой, чтобы задать вопрос, беспокоивший меня все утро:

— Настен, скажи, пожалуйста, зачем ты залезла к нам в постель?

Эта нахалка, уничтожавшая блюдо, приготовленное Линь, без посторонней помощи, деловито прожевала и проглотила очередной кусочек божественно вкусного мяса, аккуратно вытерла губы салфеткой и морально убила:

— Нам нужен был великолепный старт. В данный момент времени ты тянешь только на «хороший». Пришлось помогать.

Пока я укладывал в голове «новое знание», к обсуждению моих ТТХ подключилась и Джинг:

— Как я понимаю, ты говоришь о технике, а не об эмоциональном наполнении, верно?

— Само собой! — кивнула «фанатка». — Но шансы на то, что он подарит такие ощущения девочке-однодневочке, стремились к нулю.

— И… — начал, было, я, но не смог сформулировать вопрос так, чтобы гарантированно не обидеть, и замолчал. Однако Насте хватило и этого:

— Та же «техника», просто классом выше. А эмоции — только для вас…

Неприятное послевкусие, оставшееся от ее слов, действовало на нервы до конца завтрака и все время, пока я мылся в душе. Однако стоило заставить себя посмотреть на возникшую проблему со стороны и понять, что меня мучает самая обыкновенная ревность, как вернулось утраченное было внутреннее спокойствие. Окончательно и бесповоротно, ибо жизнь в детском доме научила оставлять прошлое прошлому и жить сегодняшним или завтрашним днем. В общем, вернувшись в спальню, я поставил будильник на шесть вечера и забрался на кровать, оккупированную девчонками. Джинг сходу поцеловал в губы. Так, легонечко, чтобы дать почувствовать мою благодарность, но не сводить с ума. А Кравцову обнял со спины, уткнулся носом в волосы на затылке, пахнущие цветочным шампунем, подложил ладонь под ее левую грудь, закрыл глаза, расслабился и… где-то через полминуты вернулся в сознание с самой границы между явью и сном:

— Ты что-то сказала?

— Ага! — подтвердила она. — Что ты действительно монстр!

— В смысле?

— Любой «нормальный» мужик терроризировал бы меня вопросами о том, где и с кем я набралась этой самой «техники», а ты спокойно задрых!

— Прошлое есть у всех… — угрюмо буркнул я, на миг вспомнив о своей «первой жизни». — А я ценю настоящее, в котором ты идеальна! В общем, выброси из головы всю эту муть и давай спать, а то до подъема всего ничего.

— Чубаров, я в диком восторге! — совершенно серьезным голосом заявила она. — И отвечу сторицей…

…Проснулся в пять сорок две не выспавшимся, но более-менее бодрым. Будить сладко посапывающую Настю счел свинством, поэтому отправился на поиски Линь, куда-то сбежавшей из кровати. Китаянка обнаружилась в мини-спортзале, несущейся по беговой дорожке в насквозь пропотевшем спортивном топе и таких же мокрых шортиках. Если бы не напрочь сорванное дыхание и не пунцовое лицо, я бы подождал. Или тихонько удалился. А так подошел к терминалу и ткнул в сенсор плавного выхода из режима тренировки.

— Зачем⁈ — прохрипела девушка после того, как лента достаточно замедлилась. — Вы с Настей… такие… спортивные… А я…

— Солнце, все хорошо в меру! — мягко улыбнулся я. — Будешь заниматься по программе, которую подобрали персонально для тебя, гарантированно наработаешь великолепную форму. Начнешь торопиться…

— Знаю… — виновато вздохнула она. — Просто хочется иметь такие же красивые ножки и попу, как у Насти!

Я подхватил ее на руки прямо с дорожки, прижал к себе, чмокнул в мокрый лоб и понес в ванную:

— С твоей работоспособностью и упертостью будут и ножки, и попа. А пока меня вполне устраивает то, что есть. Особенно спереди!

— Да, с грудью мне повезло. Если бы она еще не вызывала зависть у родственниц, однокла-…

— Считай ее лакмусовой бумажкой, помогающей отбрако-…

— Ничего себе «бумажка»!!! — притворно возмутилась она и для пущего эффекта приподняла ладонями внушительные полушария.

— Лакмусовых дынек не бывает! — пошутил я, сгрузил на пол рядом с душевой кабинкой, присел на корточки и начал расшнуровывать кроссовки.

— Дени-ис… — внезапно протянула она, поколебалась секунды три-четыре и решительно добавила: — А ты можешь меня помыть?

Я чуть не рассмеялся — девушка на семь лет старше меня моментами вела себя, как сущий ребенок. Впрочем, ее стеснение, искренность и непосредственность радовали меня в разы больше «взрослых» чувств, так что я ответил согласием еще до того, как поднял голову и увидел полыхающие румянцем личико и шею. Потом помог раздеться, подобрал подходящую температуру воды и виновато улыбнулся:

— Только мыть буду не очень долго — нам еще ехать в зал на тренировку.

— Я просто видела такое в кино… Потом много раз представляла себя на месте героини… А теперь у меня есть ты, и хочется попробовать…

«Пробовала» минут пятнадцать, млея от прикосновений моих рук и не переставая полыхать. А когда я сказал, что пора закругляться, повеселила забавной сентенцией:

— В реальной жизни все в разы круче, чем в кино. Ведь там снимаются актеры, которые друг друга разве что уважают. А тут чувства, от которых кружится голова, пересыхает во рту и подгибаются колени!

Появлению сфер с ромбом я почти не удивился: оглядел знакомую картинку, не обнаружил ни свечения, ни каких-либо заметных изменений, пару раз попробовал дозваться до Системы, но не смог и с чувством нешуточного облегчения «вернулся» к Линь…

…На бортик бассейна я вышел без пяти минут семь и уставился на информационное табло, на котором была расписана последовательность рекомендуемых упражнений. Ничего особо садистского я там не нашел, поэтому подошел к тумбочке второй дорожки, залез, нацепил очки и прыгнул в воду. Двести комплексом на «короткой воде » плылось куда приятнее, чем обычные четыреста, так что я получал удовольствие. Пока отдыхал перед вторым упражнением, сделал общий комплимент припозднившимся девчонкам, натянувшим новые спортивные купальники. И рванул первый полтинник из десяти, которые надо было проплыть вольным стилем в режиме тридцати секунд. Ровно через полминуты оттолкнулся от стенки во второй раз. А ближе к середине третьего отрезка, наконец, загнал себя в состояние духа, в котором напрочь отключался от окружающего мира и сосредотачивался на том, что делаю. В нем добил полтинники, проплыл четыреста метров на руках, зажав между ног колобашку, такое же расстояние на ногах и с «доской», но брассом, и так далее. При этом особо не выкладывался — все три с половиной километра работал на технику, так что к упражнениям на задержку дыхания приступил, толком и не устав. Но все-таки подождал приближения Кравцовой, занимавшейся на соседней дорожке, шлепнул ее по бедру и попросил подстраховать.

Нырял все те же десять по пятьдесят, но в свободном режиме и сосредоточившись на сведении плеч после гребков руками. Судя по цифрам, появляющимся на табло после каждого финишного касания, небезуспешно. А потом попробовал никак не дающиеся три бассейна и снова неудачно, не дотянув до вожделенного бортика от силы метра четыре! Расстроился, как следует отдохнул, попробовал еще раз — и почти с тем же результатом. В общем, пообещал себе как-нибудь понырять в воскресенье, отдохнувшим, уделил четверть часа Джинг и утащил девчонок в сауну.

Парились долго и с удовольствием. Хотя температуру подбирали так, чтобы Линь, непривычной к такому экстремальному расслаблению, было не слишком жарко, а нам с Настеной не слишком холодно. Естественно, приходилось делиться «по этажам» — китаянка ложилась на нижнюю полку, а мы сидели на верхней. Тем не менее, грелись. Периодически выбегая наружу и запрыгивая в ледяную купель. А еще экспериментировали с отдушками и трепались о всякой ерунде. Благо настроение было более чем подходящим.

После пятого захода, почувствовав, что здорово проголодались, решили обойтись без релакса в комнате отдыха и ломанулись в душ. Помылись, завернулись в полотенца, вернулись в мою персональную раздевалку и… чуть не оглохли от перезвона всех трех телефонов!

«Прозрели» практически одновременно, даже не успев посмотреть на часы:

— Блин, мы зевнули передачу по каналу «М-1»!!!

— Фигня, посмотрим в записи… — махнула рукой Кравцова, выпростала из-под своего шмотья мобилу и тут же поправилась: — Хотя нет, нам сейчас расскажут даже то, чего там не было и быть не могло!

Так оно, собственно, и вышло — Борисыч, пытавшийся дозвониться сразу до всех, радостно заверещал чуть ли не до того, как я принял звонок со своей трубки. И, толком не пожурив, принялся делиться восторгами. Судя по тембру голоса и не очень связной речи, основательно подогретыми спиртным:

— Дениска, чудо ты мое малолетнее — ты понимаешь, чего мы добились⁈ С тобой беседовал сам Кононов! На равных!! И с неподдельным уважением!!!

Говорить о том, что Дмитрий Константинович так общается со всеми, было бессмысленно: Комлев был на седьмом небе от счастья и в принципе не слышал аргументов, не вписывающихся в его картину мира. Так что я ему поддакнул, включил громкую связь и принялся сушить волосы под абсолютно бессистемный и жутко эмоциональный пересказ интервью, которое мне запомнилось совсем не таким:

— Я смотрел его на большом экране в гостиной и чувствовал себя там, в студии, среди зрителей! Когда он, с придыханием представляя Гостя Вечера, заявил, что искренне рад познакомить мир с новой звездой смешанных единоборств, я чуть не сдох от счастья. Ведь он знакомил с тобой не канал, не страну, а всю планету!!!

На самом деле все было не совсем так. Для начала, слово «мир» употребили всего в одном дубле из четырех; в трех вариантах записи перед словом «звездой» стояло определение «восходящей», а придыхания не было вообще. Но сообщать об этом человеку, на протяжении пяти долгих лет вкладывавшему в меня душу, было бы редким свинством, поэтому я слушал и моментами поддакивал.

— А реакция зрителей на самые эффектные фрагменты твоих боев⁈ Они аж подпрыгивали в своих креслах, примеряя твои удары на себя! Эх, если бы ты знал, как я жалею, что не смог уговорить Горина разрешить мне присутствовать на съемках…

Говорить о том, что реакцию зрителей накладывали после беседы, и не факт, что конкретно с моих боев, я тоже не стал. Тем более, что прекрасно помнил фразу, сказанную Кононовым Алексею Алексеевичу перед началом работы над будущей передачей:

«Ваш подопечный, безусловно, талантлив. Но самый длинный из пяти боев, проведенных им на профессиональном ринге, длился всего две минуты и семь секунд! Ну, и откуда мне, по-вашему, брать материал, который гарантированно впечатлит зрителей? С его выступлений в юниорах?»

— А чего стоила его оценка гильотины, которой ты задушил Гарегина Мовсесяна в своем дебютном бою⁈ — продолжил Борисыч после небольшого перерыва, вызванного «необходимостью» принять на грудь очередную порцию «беленькой. И даже процитировал тот монолог более-менее близко к оригиналу: — „Мовсесян — базовый вольник, соответственно, знаком с ухватками борцов не понаслышке и точно знает, каких финтов можно ждать в той или иной ситуации. Поэтому во фрагменте, который вы сейчас увидите в десятикратном замедлении, он не сделал ни одной ошибки. Повторю еще раз — ни одной! Гарегин видел бой, грамотно контрил абсолютно все движения Дениса Чубарова, но не ожидал, что Чума начнет заход на гильотину из крайне неудобного положения. Ну, а во-от с этого момента стало уже поздно: один из самых техничных и скоростных молодых бойцов 'Эм-один Глобал“ взорвался воистину идеальной последовательностью действий, каждое из которых можно использовать для записи обучающих роликов!»

Этот анализ порадовал и меня. Там, в студии. И даже добавил мотивации продолжать свой Путь к чемпионскому поясу «Овердрайва». Но вот так, в пересказе, почему-то показался слишком уж пафосным. А Борисыч все не унимался, продолжая пить и описывать свои реакции чуть ли не на каждую фразу ведущего. Слава богу, минуте на двенадцатой его монолога до меня попытался достучаться Алексей Алексеевич, так что я, сообщив Комлеву, кто висит на второй линии, с чистой совестью сбросил текущий звонок.

В отличие от Борисыча Горин был абсолютно трезв, спокоен и лаконичен. Коротко поздравив меня с выходом передачи и похвалив за идеальную отработку рекомендаций психологов во время охмурения Голиковой, он посоветовал посвятить воскресенье «моим героическим» девчонкам, пожелал доброй ночи и отключился.

Само собой, я тут же озвучил полученный совет и получил возможность полюбоваться счастливыми девчонками, планирующими «семейный» отдых. А ближе к концу этого шумного, веселого и очень теплого мероприятия был выбит из состояния полнейшего расслабона слишком резким рывком Настены к завибрировавшему телефону. И не сразу сообразил, о чем она говорит:

— Вау, разродилась! Хорошо бы не «неведомой зверушкой». Впрочем, сейчас посмотрим…

…Пост, выложенный Голиковой в блог, назывался «Мужчина мечты. И не только моей…» с самых первых строк разжигал в подписчиках жуткое любопытство. Начал с рассказа о шоке, испытанном Татьяной на фейс-контроле в момент, когда охранники отодвинули ее в сторону, чтобы запустить в клуб какого-то «ноунейма». Затем описал душевные метания их компании, решавшей, снизойти до выяснения его личности или оскорбиться и отомстить. Очень жестко прошелся по «недо-мужикам», грустный опыт общения с которыми вынудил девчонок включить «режим Эркюля Пуаро. И, как следует поинтриговав читателей и читательниц, перешел к 'сладкому» — результатам визуальной оценке объекта интереса с фотографиями «ноунейма» в разных ракурсах.

Эта часть истории слегка покоробила. Из-за того, что все четыре «судьи» единогласно сочли меня «патологическим спортсменом, зацикленном на физическом совершенстве». Однако стоило добраться до профессионального анализа моей речи, как настроение начало повышаться. А на следующем промежуточном выводе вышло в положительную зону:

«Как видите, с первоначальной оценкой этой личности мы попали пальцем в небо. Надо ли говорить, что желание разобраться с тем, что скрывается за „деревянной“ внешностью, стало еще сильнее?»

Следующий промежуточный вывод, сделанный после красочного и на редкость остроумного «репортажа» с «турнира ганфайтеров», повеселил:

«К нашему удивлению, „патологический спортсмен“, предпочитающий сложносочиненные и сложноподчиненные предложения простым, с легкостью переключающийся с русского на английский или китайский, и обращающийся на „вы“ даже к официантам, оказался великолепным стрелком и… личностью, одной из базовых черт характера которой является не очень модное ныне великодушие!»

— У меня тоже есть промежуточный вывод! — заявила Кравцова, прикрыв ладонью экран своего телефона. — Не будь Голикова дочуркой птицы такого высокого полета, натравила бы на нее наших хедхантеров, а потом припахала бы к твоей раскрутке!

— Да, было бы здорово! — согласилась с ней Линь. — Но самое интересное еще впереди. Так что убери руку с экрана и не мешай знакомиться с текстом.

Следующая часть «текста», посвященная призу, выигранному мною для Насти, и моему уважительному отношению к ней, порадовала уважительным отношением не только ко мне, но и к «сопернице»: Голикова проанализировала не только то, что я говорил Кравцовой, но и жесты с взглядами, сопровождавшие наше общение. А потом заявила, что меня, вне всякого сомнения, стоит отнести к мужчинам из вымирающей категории «Джентльмен».

Ода «моей» оригинальности, безбашенности, силе воли и физической форме, сопровождаемая нарезками из ролика, снятого камерами того самого квадрокоптера, заставила подобраться. Ибо то и дело намекала на то, что самое интересное еще впереди. Так что к переходу к финальной части… хм… утра я готовился с внутренним трепетом, представляя, во что превратится моя жизнь после обнародования подробностей нашей «l’amour à trois». Но, как вскоре выяснилось, волновался зря — описав прощание с подружками, Голикова обломала подписчиков интересным монологом:

«Что было дальше? Дальше были часы чувственного „безумия по-джентльменски“, то есть, необузданная, всепоглощающая страсть, щедро приправленная искренним вниманием и неподдельной нежностью! Но эта часть самой фантастической ночи в моей жизни останется за скобками. Ибо ТАКИЕ воспоминания должны греть только те души, которые и связали…»

— Ну да, вариант с двумя душами тут не катит! — хохотнула Настена, прочитав этот абзац. — А выносить за скобки МЕНЯ нельзя — можно пролететь с продолжением. Если оно, конечно, будет.

Я пропустил этот комментарий мимо ушей, так как читал заключение, отдающее грустью:

«Итак, Идеальный Мужчина, о котором хотя бы раз в жизни грезила каждая представительница слабого пола, все-таки существует. Причем не где-нибудь в просвещенной Европе или заокеанском „оплоте демократии“, а у нас в России! И пусть большую часть своего времени этот уникум тратит на тренировки, двигаясь к воистину Великой Цели, я, волею случая прикоснувшаяся к меньшей, хочу заявить: Денис, ты — глоток свежего воздуха в мире, отравленном лицемерием, равнодушием и эгоизмом, я искренне благодарна тебе за те мгновения счастья, которые ты мне подарил, и… этой ночью у тебя появилась еще одна преданная фанатка…»

Загрузка...