Всадник на белом коне (СИ)

Глава 16

6 января 2041 г.

…Первые четыре дня отдыха выдались просто чудесными. Каждое утро мы, проснувшись и позавтракав, поднимались в горы и до конца светового дня отрывались на снежных склонах. Да, без особого фанатизма, ибо в марте меня ждал бой с Маратом Алабиным, и рисковать не хотелось от слова «совсем», а Джинг встала на лыжи только третьего января и уверенно каталась лишь на паре особо широких красных трасс. Однако даже так было по-настоящему весело. Ведь мы понимали друг друга с полуслова, балдели не столько от катания, сколько от общения, и получали удовольствие даже от уютного молчания.

Обедали там же, в горах, заваливаясь в первый попавшийся ресторан, которые имелись чуть ли не у каждого подъемника, и отдавая должное местной кухне. Ближе к четырем возвращались в отель, часик-другой отдыхали и шли в спортзал, сдаваться Алферову и Батырову. После тренировки и ужина отправлялись развлекаться, благо увеселительных заведений в Зёльдене было предостаточно, а «разведданные», регулярно поставляемые Рыжовой, позволяли выбирать места, не пользующиеся особым успехом у соотечественников. Ну, и заканчивали день посиделками в моем номере. Не всегда с «продолжением», но неизменно теплыми или веселыми. В общем, все эти дни нам было настолько хорошо и спокойно, что меня аж два раза посетило знакомое видение из трех геометрических фигур. Увы, в понедельник, шестого января, привычная программа действий дала сбой.

Все началось со звонка Леры, разбудившей нас ни свет, ни заря, напросившейся в гости и заявившейся в мой номер, мягко выражаясь, не в настроении.

На то, что в нем обнаружилось не две, а четыре сонные девицы в банных халатах и футболках на голое тело, не обратила никакого внимания — упала в предложенное кресло, облизала пересохшие губки и уставилась на Голикову:

— Танюш, вчера был очередной заезд…

— Лер, от этих ребят у меня секретов нет! — почувствовав, что Рыжова не может подобрать подходящие слова, твердо сказала Голикова. — Приехал кто-то из моих близких знакомых?

— Да, Кот. И два мужичка, старательно изображающие его друзей, но ими не являющиеся. В двенадцать ночи всей компанией ввалились в клуб, заняли один из ВИП-столиков и заказали выпивку. Илью прилично накачали. А потом через него расспрашивали официантов о тебе и твоих спутниках. Наши действовали согласно должностной инструкции. В смысле, задали десяток наводящих вопросов, чтобы выяснить, кто именно и чем именно интересуется, потом заявили, что вы, вероятнее всего, отрываетесь в других заведениях, и при первой же возможности доложили о нездоровом интересе старшему смены. Тот передал информацию начальнику службы безопасности и, в итоге, она дошла и до шефа, и до меня. Записи с камер уже отправлены в Москву, результаты идентификации этих лиц ждем ближе к девяти, а Семен Ростиславович распорядился на всякий случай предупредить вас еще до рассвета.

— Во сколько тебя подняли? — спросил я, более-менее уложив в голове эту информацию и представив все то, что могло остаться «за кадром».

— В два с минутами. Но я в норме!

— Можешь смело отсыпаться часов до трех — половины четвертого: мы, как обычно, позавтракаем в номере, потом покатаемся на синих склонах, где нас точно никто не собьет, а потом вернемся в отель, завалимся в спортзал и будем ждать провокаций.

Рыжова прищурилась:

— То есть, желательно технично слить инфу о том, что вы будете там именно в это время?

Я утвердительно кивнул.

— Сделаю. Сама. Ведь я с Ильей неплохо знакома, а в этот приезд на глаза еще не попадалась.

После этого мы с Лерой обсудили кое-какие нюансы желаемого слива, и она убежала по своим делам, а я связался с парнями из группы подстраховки, описал создавшуюся ситуацию и поинтересовался, не растут ли у нее ноги от господина Бенгера и его покровителей. На что получил категоричный ответ:

— Им сейчас не до вас. Владельцу «World of MMA» припомнили старые косяки, выставили на очень большие деньги и дали понять, что любой взгляд в твою сторону поставит жирную точку на его бизнесе. Ну, а Решала оказался крайним и получил на орехи, в результате чего попал в больницу и пока не в состоянии связно мыслить. Куда вероятнее, что зашевелились люди, стоящие за твоим следующим противником. В общем, в первом приближении твоя идея принята в работу, а мелочи обговорим после того, как мы пообщаемся с начальством.

Начальство отзвонилось в восемь с минутами, то есть, сразу после начала рабочего дня в Москве, заявило, что уже переговорило с отцом Татьяны, с Котовым-старшим и с владельцем «Феникса», внесло кое-какие коррективы в первоначальную идею и попросило до его отмашки не подставляться.

Я пересказал все услышанное девчонкам, быстренько умял свою порцию яичницы с ветчиной, запил ее апельсиновым соком и отправился переодеваться. Дамы, естественно, последовали моему примеру. Так что в районе девяти наша компания сошла с подъемника Gaislachkogl на верхней станции и неспешно покатилась по трассе номер три-бэ со скоростью Джинг. Описывая красивые дуги, валяя дурака, перешучиваясь и радуясь тому, что боль в мышцах, вызванная непривычными нагрузками первых дней, практически прошла. Кроме того, мы наслаждались красотой чистого неба, подставляли лица яркому солнцу и, конечно же, вглядывались во всех встречных и поперечных. На всякий случай. Хотя понимали, что находимся на трассах, на которых нас никто не снесет и не подставится.

Обедать на горе сочли небезопасным, поэтому к трем часам дня отзвонились парню, наблюдавшему через камеру квадрокоптера за нашими машинами, получили отмашку, выкатились к «Уничтожителям», в темпе загрузили лыжи в багажные отделения и лениво поехали к отелю. Там зарулили на стоянку, разгрузились, разбежались с Алферовым и Батыровым по этажам и поднялись в мой номер. Где начали скидывать с себя лыжные ботинки, комбезы, термобелье и так далее под недовольное ворчание Голиковой:

— Чувствую себя участницей контртеррористической операции! Как она закончится, проспонсирую кого-нибудь поздоровее и устрою Илюхе вечер альтернативной благодарности за доставленное удовольствие.

Остальные, в основном, молчали, так как не чувствовали за собой даже косвенной вины за происходящее. И издевались. Надо мной. Превращая процесс избавления от каждой шмотки в эротическое шоу. Но к такому виду морального садизма я был уже привычен, поэтому просто любовался вконец распустившимися красотками и подначивал Дину, осваивающую нелегкий процесс совращения мужчин «с тем, с кем это весело, интересно и абсолютно безопасно».

Последнюю стадию издевательств — совместный визит в ванную — особо не затягивали: приняли душ, влезли в халаты и вернулись в гостиную. Затем вызвонили Рыжову, попросили организовать обед у нас в номере и составить компанию.

Первую просьбу девушка приняла в обычном режиме, пообещав, что наш заказ будет готов в течение получаса. А от совместной трапезы пыталась отказаться. Но Танька, общавшаяся с подругой по громкой связи, оказалась достаточно внимательной, чтобы расслышать в ее голосе «какие-то не такие» нотки. Так что перешла на командно-штабной и практически приказала Лере явиться к нам в течение пяти минут.

Рыжова пришла через четыре. Оказавшись в номере, заблокировала за собой дверь, какой-то странной походкой подошла к свободному креслу, очень осторожно опустилась на самый краешек сидения и, тем самым, дала возможность полюбоваться лихорадочным румянцем на сильно осунувшемся лице и искорками лютой ненависти во взгляде.

— Начни с того, что тебя настолько обозлило! — потребовал я, собрав все эти странности в одну кучу и выстроив из них непротиворечивую модель. — И, желательно, без купюр!

Она нервно облизала искусанные и опухшие губы, спрятала дрожь холеных пальчиков, сжав их в кулачки, и начала подбирать слова.

— Лер, нам надо знать все! Вообще все!!! — лязгнула закаленной сталью Татьяна. — Чтобы воздать сторицей тем, кто имел глупость тебя обидеть!

Рыжая вдохнула, задержала дыхание как перед прыжком с вышки, а затем тряхнула роскошной гривой и решительно уставилась мне в глаза:

— Я наблюдала за Котом и его спутниками через сеть внутренних камер отеля. Поэтому «случайно столкнулась» с этими ублюдками в коридоре их этажа в тот момент, когда они возвращались с завтрака. Илья пребывал в каком-то непонятном состоянии, не узнал практически в упор и чуть было не прошел мимо. Пришлось разыгрывать узнавание и радость встречи. Увы, пообщаться с ним на месте не получилось — меня взяли под руки и, мило улыбаясь, затащили в номер. Там усадили за стол и принялись расспрашивать. А для того, чтобы я не вздумала запираться или ссылаться на должностные инструкции, использовали стимул — примотали к стулу скотчем, заклеили рот, задрали блузку, порвали лифчик и устроили игру «Опали грудь огоньком зажигалки», хотя получали ответы на вопросы кивками чуть ли не раньше, чем задавали. В итоге я обзавелась парой-тройкой небольших ожогов, десятком синяков и потеряла несколько прядей волос…

Стоило услышать ее голос, вне всякого сомнения, сорванный от криков боли, как перед глазами появилась картинка из не такого уж и давнего прошлого — обдолбанный Мишка Селиверстов, сидящий верхом на животе Райки Митрохиной, кусок горящего пластика, зажатый в руке этого урода, и огненные капли, с характерным гудением падающие на голую грудь несчастной девчонки. А к концу монолога сознание затопило то самое безумие, которое тогда сорвало с нарезки, бросило сквозь толпу зрителей, наслаждающихся чужими мучениями, и превратило в живое воплощение Ненависти. Хорошо, врагов, которых требовалось втоптать в заплеванный пол и превратить в окровавленные куски мяса, поблизости не оказалось, и я нашел в себе силы вернуться в реальность со змеиным шипением, вырвавшимся из горла:

— Эти с-скоты ш-што, с-совс-сем охренели⁈

Девушка утвердительно кивнула и прохрипела:

— Они — наемники, специализирующиеся на нанесении тяжких телесных повреждений. Работают, в основном, с коллекторами, помогая стимулировать память клиентов, задолжавших крупные суммы. Славятся чрезвычайной жестокостью, редкой безбашенностью и полным отсутствием каких-либо моральных устоев. То есть, берут заказы даже на беременных женщин. А еще несколько раз проходили по уголовным делам, связанным с похищениями взрослых и детей, изнасилованиями и убийствами, но так ни разу и не сели…

— Что ж, планы меняются! — жестом попросив ее прерваться, холодно заявил я. Потом поймал взгляд Джинг и мотнул головой в сторону Рыжей: — Посмотришь?

Судя по скорости, с которой китаянка сорвалась с места, подскочила к Рыжовой и выдернула ее из кресла, она ждала только команды.

— Ребят, я еще не закончила! — воскликнула Лера.

— Джинг — врач-рефлексотерапевт экстра-класса. Поможет куда быстрее и качественнее, чем химия из местных аптек. Так что марш на осмотр! — приказала Голикова, метнувшись на помощь Линь и подхватив усиленно упирающуюся подругу под свободную руку. — А суть того, что прозвучало бы дальше, мы знаем и так: ты рассказала только то, что было оговорено с нами. А сейчас жаждешь мести!

— Они ответят. Да так, что мало не покажется ни тебе, ни им! — твердо пообещал я, проводил девушку взглядом и набрал парней из группы подстраховки.

Новости пересказал от силы за минуту. Затем так же быстро описал свои желания и в темпе завершил разговор, услышав из спальни гневный крик Насти:

— Денис, иди сюда, ты должен это видеть!!!

Прекрасно понимая, что без особо веских причин меня бы туда не позвали, я ломанулся на голос, ворвался в помещение, оглядел Рыжову, лежащую на нашей кровати в чем мать родила, и заскрипел зубами. Почему? Да потому, что за словосочетанием «пара-тройка небольших ожогов» скрывались две огромные россыпи волдырей, покрывающие почти всю нижнюю часть обеих полушарий груди и прихватывающих даже соски! А «десяток синяков» вылился в многочисленные следы пальцев по всему телу, иссиня-черные пятна в области печени, селезенки, солнечного сплетения и на внутренних поверхностях бедер!

— Насиловали? — хрипло спросил я, бездумно пялясь на композицию из двух сфер и ромба, возникшую перед внутренним взором, и пытаясь задавить безумное желание отправиться в гости к наемникам прямо сейчас.

— Нет… — полыхая румянцем, еле слышно просипела она. Потом втянула голову в плечи от гневного рыка Голиковой и сказала всю правду: — Но только потому, что не хотели привлечь внимание какого-нибудь особо бдительного охранника к резкому изменению моей походки и провалить основное дело. При этом позволяли себе… многое, стараясь как следует запугать, чтобы я побоялась вкладывать их охране. А перед тем, как вытолкать в коридор, заявили, что я в их вкусе, а значит, нам предстоит много новых и интересных встреч на их территории.

— Никаких встреч на их территории не будет! — дав ей договорить, процедил я. — Зато будет на нашей. Уже совсем скоро. И настолько впечатлит эту парочку, что они проклянут день, когда решили приехать в Зёльден!

— Я. Должна. В этом. Участвовать! — выделяя интонацией каждое слово, прохрипела Рыжова, чем разозлила даже Бахметеву:

— Ты одурела⁈ Да на тебе живого места нет!!!

Остальные девчонки твердили то же самое. Но девушка уперлась:

— Ради такого дела потерплю.

Отрывать взгляд от истерзанного тела, с которого Джинг предельно осторожно удаляла какую-то мазь, оказалось физически тяжело, но я все-таки развернулся к Лере спиной, подошел к окну и, невидящим взглядом уставившись наружу, спросил, как во время этой экзекуции вел себя Котов.

— Как восковая кукла — сидел там, куда его посадили, пялился в стену и, кажется, даже ни разу не пошевелился… — не задумавшись ни на мгновение, ответила Рыжова.

Ответ заставил задуматься, вспомнить рассказы отца и набрать Горина. Ибо тут требовалось его опосредованное участие и кое-какие санкции.

Обмен мнениями с Алексеем Алексеевичем не затянулся — выслушав мой монолог, он грязно выругался и в непечатных выражениях озвучил свои пожелания. Потом заявил, что с отцом Ильи свяжется сам, и оборвал связь.

Как и следовало ожидать, через несколько минут со мной захотел пообщаться и Котов-старший, судя по голосу и формулировкам фраз, пребывавший в невменяемом состоянии. Выражения особо не подбирал и первую половину разговора, в основном, матерился. А потом все-таки нашел в себе силы включить голову, поблагодарил за… хм… внимательность и непредвзятость в отношении сына, затем сообщил, что специалисты по НЛП вылетят в Австрию уже в ближайшие часы, и пообещал индульгенцию за любые действия в адрес наемников…

…Следующий час с лишним я зверел от бездействия, изредка прерываемого короткими беседами по телефону. О том, что происходило за спиной, догадывался по напряженным репликам Линь и ее добровольных помощниц. Соответственно, постоянно добавлял к счету, который планировал выставить двум охамевшим тварям, все новые и новые пункты. А когда услышал окончательный диагноз и сроки, требующиеся для лечения, вжался лбом в оконное стекло, чтобы хоть немного остыть:

— Сочетание травм почек с ожогами дает кумулятивный эффект. И это, мягко выражаясь, совсем не радует. Поэтому, для того чтобы убрать основные последствия ударов по селезенке и левой почке, а затем подстегнуть их естественную регенерацию, потребуется еще семь-восемь сеансов с кое-какими дополнениями. Правда, придется съездить в любой крупный город, в котором есть китайские аптеки, и приобрести несколько травяных сборов, которых у меня с собой нет. С большей частью ожогов справлюсь за десять-двенадцать сеансов. А с правой почкой провожусь как минимум три недели. Но есть нюанс — я гарантирую результат только в том случае, если первые дней десять ты, Лера, проведешь под моим присмотром, будешь пить отвары точно в назначенное время и перетерпишь ряд не очень приятных процедур. Ну, а если после этого будешь ты показываться мне два раза в сутки еще хотя бы пару недель…

— Ребят, вы забыли, что я, как бы, работаю и живу не в Москве?

— Отпуск по болезни организую прямо сейчас! И попрошу папу переоформить обратный билет Мальцевой на тебя… — перебила ее Голикова и, не дожидаясь ответа, рванула за телефоном, забытым в гостиной…

…В зал для единоборств мы поднялись без десяти пять, то есть, сразу после беседы с начальником охраны «Феникса», в которой согласовали последние шероховатости. Леру, которой Джинг на время «отключила» болевые ощущения, завели в тренерскую и посадили перед мертвым монитором, на который обычно выводилась телеметрия с многочисленных камер этой части этажа. Хотя система видеонаблюдения была вырублена заблаговременно. А все остальные участники будущего шоу быстренько переоделись и разбежались по «рабочим местам».

Алферова и Батырова с собой брать не стали, поэтому «население» зала стало выглядеть совсем безобидно. У дальней стены — если смотреть от входа — две девушки в обтягивающих тайтсах и топах отрабатывали простенькие удары на мешках. Еще две в таком же прикиде кружили по борцовскому ковру, примыкающему к стандартному рингу, и осваивали переднюю подсечку. А я шарахался между парами, контролируя учебный процесс и изредка исправляя ошибки.

Долгожданная троица, по-свойски завалившаяся в гости ближе к половине шестого, пришла к такому же мнению. Поэтому прикрыла за собой дверь и, даже не сняв уличной обуви, ломанулась в сторону Голиковой. Вероятнее всего, идентифицировав ее по фотографии.

На первый взгляд, процессию вел Илюша: топал к «невесте» во главе «кабаньей головы», глядел на нее исподлобья и гневно кусал губы, а его спутники шли следом, с интересом разглядывая остальных девчат и похотливо скалясь. Однако стеклянный взгляд и некоторая неестественность поведения первого в комплекте с веселым куражом и предвкушением, которым тянуло от вторых, заставляли задуматься. Впрочем, для того чтобы предсказать запланированный ими сценарий готовящегося представления, не требовалось большого ума: Котов должен был приревновать невесту ко мне и высказать свое «фи» в крайне оскорбительных выражениях, я — возмутиться, а «группа поддержки» — защитить «заведомо слабого», начать нас разнимать и походя меня поломать. Естественно, с гарантией, то есть, обнулить все шансы на участие в следующем бою.

К их глубочайшему сожалению, на этих «подмостках» командовал я, и я же готовил мизансцену, получая подсказки от охранника «Феникса», наблюдавшего за нужным коридором. Поэтому в момент появления гостей «совершенно случайно» оказался приблизительно посередине между ними и парой Кравцова-Голикова. Со скакалкой в одной руке и влажным полотенцем в другой. А так как разводить пустопорожнюю болтовню был не расположен, атаковал тогда, когда счел нужным. То есть, в тот момент, когда наемники прошли мимо.

Не задурялся и с гуманизмом: коренастому здоровяку с очень короткой стрижкой сломал ногу в коленном суставе, а заметно менее плотному, но чуть более высокому «боксеру» с выпирающими надбровными дугами и сильно деформированным носом вынес челюсть. Как я и предполагал, Илюша не среагировал даже на истошный вопль первого — остановившись перед Таней, начал толкать заготовленную речь! Что, в общем-то, развязывало руки. И не только мне.

А дальше началось самое веселье. Одновременно с падением первого тела в зал ворвались оба «Легионера», прилетевшие в Австрию вместе с нами и предельно добросовестно приглядывавшие за мной все эти дни. Первый, попросивший называть его Саней, на пару мгновений задержался у входной двери и заблокировал замок. А второй, представившийся Анатолием, выхватил мощный травмат явно не российского производства, деловито отстрелялся по обоим телам, тут же вооружился пластиковыми стяжками и окончательно лишил наемников возможности оказать хоть какое-то сопротивление.

Котова тоже упаковали. Но значительно гуманнее. А через пару минут передали из рук в руки начальнику охраны «Феникса». Потом снова заблокировали двери, помогли мне перетащить гостей в душевую для тренерского состава и вежливо предложили помочь с процессом добывания информации.

Я вежливо отказался, дав понять, что справлюсь сам. А когда мужики начали объяснять, что это не так приятно и просто, как кажется со стороны, невольно вспомнил первое практическое занятие на эту тему, во время которого под руководством отца выяснял у опустившегося вора-наркомана подробности его криминального пути, и криво усмехнулся:

— Есть соответствующий опыт.

Саня не поверил. Видимо, зациклившись на моем возрасте или внешнем виде. А Анатолий, получивший недвусмысленные указания от Горина, выложил из кармана горсть стяжек, моток скотча и швейцарский мультитул, взял напарника за запястье и вывел в коридор. Где сходу наехал на девчонок, пытавшихся ломиться в закрытую дверь.

Я вышел следом. Вовремя вспомнив об обещании, данном Рыжовой. На мой вопросительный взгляд она ответила уверенным кивком, так что я сделал шаг в сторону и пропустил ее внутрь. А остальных попросил вернуться в зал и включить музыку. По возможности, погромче. И поручил Настене проконтролировать их поведение…

…Лера начала удивлять с первых же секунд пребывания в душевой. Оглядев стонущие тела, молча обошла «боксера» так, чтобы оказаться в поле его зрения, и, стараясь не шевелить корпусом, закатала рукава рубашки до локтей. Закончив готовиться к действу, осторожно опустилась на колени, влезла в правый передний карман джинсов будущей жертвы и вытащила оттуда зажигалку «Зиппо». Потом заметила скотч и мультитул, решила не рисковать, вставая и приседая лишние два раза, поэтому обратилась ко мне. Попросив подготовить «клиента» к разговору и описав, чего именно хочет получить в результате.

Я без лишних слов распорол сверху до низу и вязаный свитер с оленями, и теплую рубашку, и майку, затем заклеил наемнику рот и перевернул на живот. Попытку подергаться пресек ударом по сломанной челюсти. За время, которое «герой» провел в беспамятстве, до предела прогнул его в пояснице, прижал запястья к голеням и как следует зафиксировал. Потом разрезал джинсы по шву между штанинами, соорудил из все тех же стяжек скользящую петлю с фиксатором и накинул на гениталии так, чтобы «боксеру» очень не хотелось активно шевелиться.

Рыжова наблюдала за моими действиями с неподдельным интересом, явно видя подобное дополнение к стандартной «упаковке» в первый раз. Но логику действий одобрила, дождалась, пока я пододвину «клиента» к ее коленям, и добыла пламя.

Первое и слишком короткое прикосновение огонька к соску жертва не оценила, ибо продолжала пребывать в беспамятстве. Зато от второго дернулась, заорала и тут же захрипела из-за того, что почувствовала боль еще и в паху. В этот момент девушка отодвинула зажигалку от тельца, а я объяснил мужику правила игры:

— Постарайся держать себя в руках, ведь любой резкий рывок может помочь с аутокастрацией. Или, если по-русски, самооскоплением. Не скажу, что сильно расстроюсь, но считаю должным предупредить.

Он замычал, обещая, что и так ответит на любой вопрос, но я развел руками:

— Прости, но это не допрос, а возвращение долгов. Знакомая процедура, верно?

«Боксер» застонал. А через пару секунд завыл от боли. Но способности связно мыслить не потерял, так что очень старался не шевелиться.

— Хороший мальчик! — «обрадовалась» Валерия, по моим ощущениям, повторяющая «жертве» ее же слова. — Но мне нравится, когда мальчики трепещут, заглядывают в глаза и предугадывают желания! Скажи, ты ведь знаешь, чего я хочу в данный момент⁈

Цикл «стон и последующий вопль» повторился еще раз. Причем на следующем уровне громкости и эмоциональности. А после пятого или шестого Рыжова дала уроду немного отдохнуть и «обрадовала» еще одной цитатой:

— Кстати, я прихватила с собой один из тех столовых ножей, которые ты так сочно описывал. То есть, с круглой ручкой, покрытой выпуклыми растительными узорами по всей длине, и диаметром почти в два сантиметра. Да, ты не девушка, а мужчина, но мы ведь найдем, куда ее засунуть, верно? И да, я не забыла о том, что перед использованием эту самую ручку обязательно надо как следует раскалить…

Эти объяснения добавили к рассказу Валерии недостающие краски и напрочь отключили у меня жалкие остатки благоразумия. Поэтому я позволил себе вмешаться в разговор:

— Найдем. Раскалим. И засунем.

Судя по тому, что завыли оба клиента, получилось более чем убедительно. А Рыжова, восприняв это, как должное, продолжила дополнять картинку в моем сознании новыми штрихами:

— Кстати, вы что-то говорили о депиляции огнем, помнишь? И очень расстраивались из-за того, что мне депилировать нечего. Зато у тебя, как я погляжу, совсем другая картина. И я, пожалуй, доставлю тебе твое же любимое удовольствие. Но после того, как закончу с грудными мышцами, сосками и массажем внутренних органов…

…Леры хватило почти на полчаса, но за это время она сломала обоих клиентов, превратившись в их глазах в символ абсолютной жестокости. Да, последние минуты общения с ними девушка держалась на одной ненависти, но когда я почувствовал, что она вплотную подошла к грани, за которую лучше не перешагивать, и предложил заканчивать, то получил ответ, заставивший ее зауважать еще сильнее:

— В принципе, я удовлетворена. Но уходить, зная, что ты еще веселишься, выше моих сил. Так что ты задавай вопросы, а я понаслаждаюсь процессом со стороны. И, если что, присоединюсь.

Не знаю, как ей удалось сыграть болезненное желание продолжать, густо замешанное на самом настоящем сладострастии, но получилось настолько правдоподобно, что крепыш со сломанной ногой выдал все подробности полученного заказа буквально за пару минут. Причем, даже закончив рассказ, изо всех сил старался вспомнить хоть какие-нибудь мелочь, чтобы, не дай бог, не вызвать наше неудовольствие!

Я помнил, как тяжело дался мой первый раз, и не забыл, что тому «экстремальному потрошению» предшествовали месяцы психологической накачки, которых у Леры не могло быть по определению. Поэтому тщательно вытер платком мультитул и моток скотча, вернул их на то же место, с которого брал, и повел Рыжову к выходу. А когда оказался в коридоре, поймал взгляд Настены и дождался короткого подтверждающего кивка, выбросил из головы все сомнения и обратился к Сане с Анатолием:

— Мальчики в кондиции. Можете допрашивать. Но если для отчета вам обязательно требуется видеоматериал, то рекомендую заменить имеющиеся микрокамеры скрытого ношения — боюсь, что они у вас сдохли.

Мужики задергались, проверили те, до которых было проще всего дотянуться, и возмутились. На что получили вполне логичный ответ:

— Мы с Лерой были в своем праве. Но любая информация — это палка о двух концах. И я бы очень не хотел, чтобы эту когда-нибудь использовали нам во вред.

— Как я понимаю, записи с камер спортзала тоже погибли смертью храбрых? — после недолгой паузы спросил старший.

Я развел руками:

— Если что-то делать, то хорошо. Или не делать вообще…

…Сразу после возвращения в номер Джинг утащила Рыжову в спальню и начала готовить к не очень приятной ночи. Дина, Эрика и Таня, конечно же, рванули следом. А мы с Настеной остались в гостиной — завалились на диван, закрыли глаза и, вроде бы, даже слегка расслабились. К сожалению, совсем ненадолго — не прошло и четверти часа, как к нам примчалась Голикова, заявила, что у Леры начинается откат, и она просит меня подойти.

Я сорвался с места прямо из лежачего положения, быстрым шагом дошел до соседней комнаты и через считанные секунды опустился на край кровати. Рыжова выглядела заметно хуже — на ее лице появились бисеринки пота, губы пересохли, а тело била нервная дрожь. Тем не менее, мямлить не стала: поинтересовалась, не отвлекла ли от чего-нибудь серьезного, получила отрицательный ответ и попросила пообщаться с ней тет-а-тет.

Девчонки испарились, даже не дослушав. Все, включая Линь. А я покосился на грудную клетку Валерии, прикрытую мудреной конструкцией из простыни, лыжных палок и скотча, сообразил, для чего собрана эта хрень, затем проследил взглядом за прозрачной трубочкой, соединяющей вену с капельницей, принюхался к запаху каких-то трав и промолчал. Решив дать девушке собраться с мыслями.

Она заговорила почти через минуту, нервно облизав губки и смяв пальцами правой руки простыню:

— Там, в душевой, ты вел себя так уверенно, как будто делал подобное не раз и не два. И сейчас спокоен, как слон, хотя, по логике, должен чувствовать себя не в своей тарелке. Я не собираюсь лезть в твое прошлое и задавать тупые вопросы — мне надо понять, как ты живешь с такими воспоминаниями, и попробовать по той же методике справиться со своими.

Я тяжело вздохнул, открыл рот и… понял, что поторопился:

— Только… ты не мог бы лечь на вторую половину кровати и дать мне руку? А то я чувствую себя перетянутой струной и боюсь лопнуть!

Обошел, лег, накрыл ее пальцы своими и легонечко сжал. А когда Лера закрыла глаза, негромко заговорил:

— Теоретически все довольно просто. На мой взгляд, наше окружение делится на два типа — людей и нелюдей. С первыми я руководствуюсь правилом «Относись к другим так, как ты бы хотел, чтобы относились к тебе», а со вторыми — так называемым «талионом», категорией юриспруденции и морали, так же известной, как симметричное возмездие. Кстати, одну из самых древних вариантов его формулировок ты наверняка слышала: «Око за око, зуб за зуб». На практике заставить себя не видеть в человеке человека бывает довольно сложно, ведь зрение, осязание и слух утверждают, что нелюди точно такие же, как ты.

— Так и есть… — еле слышно выдохнула Лера.

— Мне в свое время предложили закрыть глаза и представить себя зеркалом. Большим, идеально чистым и только отражающим все, что оказывается перед ним. Потом представить тех, кто по-настоящему дорог, и мысленно вернуть им то тепло, которое они уже подарили. А потом добавить свое. Чтобы им стало еще приятнее…

— Ты хочешь сказать, что зла во мне нет, так как я просто вернула то, которое было в этих уродах?

— Именно.

— Но ведь я наслаждалась их болью и страхом!!!

— Возьми мою руку, воткни ногти в кожу, как следует надави, прислушайся к своим ощущениям и скажи, тебе нравится чувствовать мою боль?

— Не понравится — я это знаю и без подобных экспериментов!

— Вывод напрашивается сам собой: ты зеркалила не только действия, но и эмоции!

Девушка покрутила в голове этот тезис и расстроено вздохнула:

— Звучит, конечно, красиво и логично. А еще обеляет меня до нимба и ангельских крылышек. Но…

— Ле-е-ер?

— Ау?

— Представь вереницу людей, которая прошла через руки этой парочки, и всю ту боль, которую они испытали. Потом загляни в тот вариант будущего, в котором на пути тварей, наслаждающихся чужими мучениями, не встали ты и я. И скажи, это наказание стало добром или злом?

— Добром. Без вариантов. Но во мне что-то изменилось…

Я грустно усмехнулся:

— Так и есть — ты приняла одно из самых сложных решений в своей жизни. И, тем самым, перешла из категории «амеба, плывущая по течению» в ряды тех, кто не просто способен, но и уже совершил настоящий Поступок.

— Ты считаешь этот поступок достойным? — недоверчиво переспросила она.

— Да. Более того, теперь уважаю тебя намного сильнее, ибо прекрасно знаю, чего стоит подобный шаг, видел, как ты держалась, и непоколебимо уверен, что на тебя можно положиться даже в экстремальных ситуациях.

Рыжова закусила губу, накрыла ладонью мое предплечье, легонечко сжала пальцы и затаила дыхание. А секунд через десять криво усмехнулась:

— Я откуда-то знаю, что ты не врешь и не преувеличиваешь, вроде как, чувствую тепло души, но поверить никак не получается…

— А разве мы куда-то торопимся? — мягко улыбнулся я. — Ты перешла из категории «подруга нашей подруги» в категорию «своя», значит, Джинг не выпустит тебя из цепких ручек до тех пор, пока не поставит на ноги. Она живет со мной и Настей, следовательно, как минимум до отлета ты будешь спать на этой кровати и, волей-неволей, общаться с нашей компанией, которая предпочитает тусоваться именно тут. Вывод опять лежит на поверхности: ты получишь море возможностей увидеть нас в естественной среде обитания, оценить отношение к себе-любимой, и обрести ту самую веру, которой сейчас катастрофически не хватает.

— Танька с Эрикой были правы… — после недолгого молчания заявила она. — С тобой спокойно, как в танке, все проблемы вдребезги разбиваются о броню, а серое настоящее обретает краски.

Я поиграл желваками и с хрустом сжал кулаки:

— Они забыли добавить, что проблемы приманиваю тоже я…