Время верить

Глава 16

ЛАЭЛИ

Родители подвезли нас до аэропорта. Мама, спросив разрешения, потёрла Дара мокрой губкой, вздохнула и заявила, что "тёмненьким тебе лучше". Как результат — Кенррет пришибленно молчал всю дорогу на заднем сидении автомобиля. Странно — раньше вдвоём на заднем сидении я ездила только с братом.

Между нами рухнули барьеры после того безумного нового Года — и тот, что построила я, своим выпадом в Бездне, и те, что мы оба старательно возводили всё время. И кто мы теперь друг другу, м?

Знаю, ещё шаг — и я влюблюсь. Шаг в другую сторону — и возненавижу. Сейчас мы балансируем на лезвии странных чувств: не друзья и не враги. А, впрочем, буду говорить за себе — кто знает, что на уме у тёмного эльфа?

— Там холодно, — спустя несколько минут заметил он, нарушая молчание. — Снег — а нам придётся много времени проводить на улице.

— Боишься?

— Не привык, — дроу слегка виновато улыбнулся.

Оранжерейный цветочек… тоже мне, чёрная орхидея.

Я отвернулась к иллюминатору, делая вид, что мне море по колено, Джомолунгма по плечу. На самом деле только что в голову пришла мысль, что всеми делами, вязанными с Прагой, занимался дроу, даже не побеспокоив меня! Дьявол побери, мне стыдно. Всё-таки он гость здесь, в моём мире.

— Дарм'рисс?

Эльф промычал что-то, не отрываясь от "Книги мёртвых".

— Извини. То есть — спасибо.

— Мм? — без особого удивления спросил он.

— За то, что ты подготовил всё. Билеты там…

— Мм-м? — он даже поднял острый нос от книги, которую до этого пытался проткнуть, как Буратино — холст с нарисованным очагом.

— Что, подоить? — с досадой прошипела я.

— Угум-с, — хмыкнул сокурсник. — Не за что. Думаешь, я позволил бы такой бестолочи, как ты, заниматься билетами на самолёт и отелем?

— Надеюсь, парашют у тебя под рукой, эльф…

Ну вот, пожалуйста. И правда, бестолочь, если приходит на ум мысль, что значу для него больше, чем прикроватная тумбочка, которая, в общем-то, штука полезная, но привязываться к ней глупо. Уже один раз я поверила твоей откровенности — и что оказалось? Ты мастерски сыграл, чтобы я наверняка пошла с тобой на тот демонов приём. It hurts(1).

Прага встретила нас минусом, белым покрывалом на земле и серым — на небе. У нас с собой было совсем немного вещей: в основном, магические причиндалы для исследований. И как, интересно, всё это будет проходить? У меня ведь почти нет опыта самостоятельной работы — если не считать умопомрачительные чёрные метки.

— Мы закинем сумки и пойдём на разведку, — то ли предложил, то ли приказал Дарм'рисс. — тут недалеко, отель называется "Аха-3".

Это было довольно приличное здание, высотка, буквально в паре шагов от Прашне Брана — Пороховых ворот, на которые часто ориентируются экскурсоводы со своими выводками. На каждом этаже отеля висели жизнеутверждающие картины — девушка-утопленница, сцена чьего-то распятия на футуристическом кресте, три мрачных монаха в алых балахонах. Побери тебя Геката, Кенррет.

Прага. Город-сказка, город-мечта, попадая в его сети, пропадаешь навсегда… всё, что идёт дальше в песне, можно выкинуть. Такая юная — и такая старая! Не зря все маги очарованы этим городом. Здесь горели костры и разгуливала костлявая с мешком чумных семян… И еврейское кладбище в несколько слоёв — потому что им не давали земли, чтобы хоронить мёртвых.

И — собор святого Витта, бьющий парижский Нотр Дам с любой карты. И эти улочки, и мостовые, по которым стучат каблуки туристов и колёса ночных призрачных карет. И Карлов Мост, и Железный Рыцарь, и… и мне всё равно, что рядом ворчит Кенррет по поводу того, что мы прибыли сюда, чтобы решить наш спор, а не бродить без цели!

Впрочем, когда я его послала на небо за звёздочкой… то бишь искать чёртов узел в гордом одиночестве, он примолк и вроде бы смирился.

— Дарм'рисс, у нас целая неделя, успеешь доказать свою правоту… или нет.

— Дар, — невнятно буркнул дроу, кутая острый нос в клетчатый шарф. — Раз уж мы работаем вместе, можешь не ломать язык.

— Благодарю тебя, о кактус моей пустыни — но тебя ведь так называют только твои пассии. И Давид. А я не то и не другое.

Он передёрнул плечами и зарылся ещё глубже, оставив на растерзание мерцающим снежинкам только золотые тигриные глаза, высокий бледный лоб и шевелюру цвета гуталина. Принимая облик человека, он превращался в свой негатив.

ДАРМ'РИСС

Пассии!..

Ладно, спасибо, что не зовёшь меня больше пренебрежительным "дроу" — хотя бы в лицо. Мне нравится это… Мне нравишься ты. Неужели ты стала моим другом? Я не люблю подпускать других близко к себе, а в твоей близости ощущаю какую-то опасность. Да и не можем мы дружить, слишком разные. Да и как вообще могут дружить существа противоположного пола, скажите на милость?..

ЛАЭЛИ

Поздно вечером, промокнув от непрестанно падающего снега, мы вернулись в свой номер в отеле — две комнаты и ванная. Конечно, я первая заскочила в душ… Подождёшь, о мой черномазый друг.

А ведь чудо случилось! Я в Праге. Выходит, совсем не глупо верить в чудеса, пусть тебе и почти восемнадцать лет? А во сколько люди перестают верить в чудеса?..

Настроение было прекрасным — до тех пор, пока я не обнаружила, что всю одежду скинула с той стороны двери, пока Дарм'рисс возился в прихожей.

Высунула нос, приоткрыв дверь. Дар валялся на широкой кровати, рассматривая карту.

— Дарм`рисс, уйди, пожалуйста.

— Куда?

— Куда-нибудь.

— Это моя комната, — ровно ответил дроу.

— Пожалуйста.

— Зачем?

— Я не одета!

— Ну и что? — хмыкнула эта скотина.

Ах, "ну и что"? Ладно…

Кое-как закуталась в полотенце и вышла, придерживая мокрые волосы. Повернулась к зеркалу, краем глаза следя за однокурсником. Тот, как ни в чём не бывало, отмечал что-то на карте Праги. Возле него лежали линейка и циркуль странного и зловещего вида. Правда, с некоторым злорадством отметила я, его движения были чуть резковаты и напряжены. Ага, нервничает-таки каменный гость.

— Ты настолько привык к зрелищу обнажённых девушек, что тебя это нисколько не смущает?

— Где девушка? — привычно отозвался эльф, однако, не поднимая глаз.

— Тогда нет проблем — а я боялась за твою ранимую психику.

Я позволила полотенцу упасть, с удовольствием, по-кошачьи, потянулась, и пошла в свою комнату, нарочито неторопливо, покачивая бёдрами.

Нет, не верю, что я на такое способна. Но так хочется вывести этого истукана из состояния непоколебимого спокойствия, что, кажется, начинаю делать глупости… Нет-нет, заканчиваю. Заканчиваю, точно.

Уши дроу явственно побурели, а взгляд напряжённо приклеился к одной-единственной точке в верхнем правом углу карты — то есть подальше от меня. Славная вышла пакость…

ДАРМ'РИСС

Она наконец-то закрыла за собой дверь, и я смог спокойно вздохнуть. Перевернулся на спину и уставился в потолок, крутя в пальцах карандаш. Неужели это та скромница, которая в начале года краснела от одного моего взгляда?

Теперь мы квиты.

Через некоторое время — стук в дверь.

— Дарм'рисс, я могу войти?

— Тебе что-то мешает?

Она вошла — слава богам, одетая.

— Ты отмечал на карте возможное местоположение узла?

— Не совсем. Возможные источники сильных излучений, предпочтительно — некромантии.

— Давай помогу. Ты отметил все моровые столбы?

— Думаешь, надо? Их ведь ставили как благодарение богам за избавление от болезни.

— Столбы вбирали в себя энергию чумы, принесшей столько смертей, так что нужно принять их во внимание.

— Тогда бери карандаш и отмечай сама, — я откатился в сторону, освобождая место на кровати.

Девушка с готовностью принялась за работу, жизнерадостно болтая в воздухе ногой. Что за создание — не перестаю удивляться. Разве такие бывают? Умна, как демон, наивна, как ангел… и никогда не угадаешь, что вытворит в следующий миг. Как богиня…

Последняя мысль шарахнула меня с силой гномьего молота, и я грохнулся с кровати.

— Ты что? — лицо Лаэли свесилось надо мной. Где-то я уже видел такую картину…

Наверное, у меня был абсолютно безумный вид, раз уж девчонка так испугалась. Я схватил её за плечи.

— Третий порядок? Да?! Ну, отвечай же!

— Д-да, я… то есть нет, пока ещё — нет. А ты откуда знаешь? Ты — тоже?..

Я отпустил её, растерянно сел на пол, кусая губу и хмурясь. Почему?.. Что за замысел свёл нас вместе — будущих сущностей третьего порядка, будущих богов? Как хотите, но я не верю, что это случайность. Боги — вид редкий.

— Дарм'рисс, что такое? Что в этом плохого?

— А ты ничего не знаешь?

Она соскользнула на пол и села рядом, обхватив колени.

— Вельзевул не захотел мне ничего рассказывать.

— Ах, Вельзевул! Значит, вот почему… Я видел его вместе с Шэли'и'ксан — моей… нашей богиней. Это они попросили меня разобраться с зеркалами.

— Почему же ты сразу не сказал? Хотя, — она вздохнула и отвела взгляд. — Я и забыла, с кем разговариваю. Всё же, если ты — тоже сущность третьего порядка, что в этом плохого?

— Ребёнок… Богов очень мало. Иногда рождаются смертные, которые несут в себе эту силу — и она подобна динамиту. И фитиль уже подожжен. Задача окружающих богов и магов — изо всех сил придерживать бегущий огонёк, чтобы к тому времени, когда он достигнет пороха, новоиспечённый адепт был в состоянии справится со своей чудовищной силой. Если нет, то Иггдрасиль содрогается — а ты знаешь, чем это чревато, правда? Иногда целые миры схлопываются.

— Схлопываются?

— Исчезают. Сколько сейчас миров в Иггдрасиле?

— 999 999 990.

— А должно быть? Уже девять миров схлопнулись.

— Но ведь, — настороженно сузившиеся зрачки следили за мной. — Рядом Вельзевул, И Ким, И Шэли. Да и сами мы — не самые худшие магики(2) в мирах.

— Не самые. Но — несдержанные.

— Сдержанней тебя только айсберги, Дарм'рисс.

— Если бы, девочка, если бы. А теперь посмотри. Две весьма неуравновешенные связки динамита, да ещё и противоположного пола, различных рас — взяли и поставили рядом. Чего бы ты ожидала?

— Взрыва, — тихо ответила она.

— Верно. Но боги — не дураки. И это значит, что…

— Что взрыв им нужен. Так? Или — нет. От нас ждут чего-то другого, но чего… сотрудничества? Пока мы ещё не-боги.

— Слабо верится. Ну, не забивай пока этим голову. Давай вернёмся к нашим баранам, хорошо? Просто — будь осторожнее. И, если что — говори Вельзевулу… или… или мне. Если доверяешь.

— Имею глупость, — она немного грустно улыбнулась. — Ладно. Я тут отметила несколько пунктов. Смотри, какая интересная картина вырисовывается. Знаешь, что это?

— Уджат — глаз Бога. Египетский символ, вроде. Смотри, а зрачок приходится как раз на еврейское кладбище.

— Но там нет ни грана излучения! Только лёгкий стандартный фон.

Мы изо всех сил старались избегать страшной темы… кто мы? И зачем мы?..

— Может, какой-нибудь маг древности скрыл узел некромантии для каких-нибудь своих нужд?

— Для каких нужд он мог выполнить такую чудовищную работу?

— Магам и не такие бредовые идеи в голову приходят.

Она пожала плечами.

— Хорошо, пусть это будет рабочая гипотеза. Давай вывесим лист с рабочими гипотезами, а рядом — список того, что нужно сделать для их проверки?

— Валяй, если тебе действительно нечем заняться.

Я оставил её одну и пошёл в душ, не забыв прихватить одежду. А то с девчонки станется позаимствовать мои дурные манеры.

"Узел в районе кладбища спрятал древний псих. Надо:

— прогуляться возле кладбища

— найти кандидатуру психа"

Просто прелестно. Что подумает горничная, когда увидит эти каракули?

Утро было сумрачным и серым. Набухли мрачные тучи — наверное, вечером снова пойдёт снег. А вот и кладбище. На всякий случай я накинул на себя и на девочку Мантию Отвлечения. Показалось, или под ней и вправду теплее?

За три часа мы обследовали каждый дюйм кладбища, Лаэли в порыве вдохновения чуть не левитировала могильные плиты. Откуда такое рвение — она же наоборот, стоит на том, что узла нет? Но и упрямой землянке пришлось признать, что это — пустышка.

— Нерадостно, — вздохнула она. — И я замёрзла.

— Я тоже. Давай заглянем куда-нибудь, согреемся?

Она кивнула, с разнесчастным видом натягивая ярко-зелёные перчатки на озябшие ладони. Взять эти тонкие ладони и согреть своим дыханием… стоп!

— Ау, Дарм'рисс, ты здесь? — Лаэли помахал рукой перед моим носом.

Смеркалось. Мы шли по Целетной улице, полной сувенирных магазинчиков и туристов. И туристок. И туристят… Неожиданно я увидел вывеску кафе, которая гласила: "Изумрудная скрижаль. Приют для странствующих чародеев" — на магике!

— Лаэли, смотри! Как думаешь, это шутка?

— Понятия не имею. Но, если там есть горячий кофе, то мне до лампочки.

И девчонка подняла на меня такие умоляющие глаза, что они могли растопить и булыжники на мостовой. Если они расплавятся — будет скандал… так что мы зашли внутрь.

— Кажется, это не шутка, — шепнула однокурсница, когда мы спустились в уютный полуподвал. Ресторан был стилизован под средневековую таверну, но не с длинными грубыми лавками, а с укромными столами на три-четыре человека, за которыми сидели и тихо переговаривались маги — как люди, так и нелюди — в истинных формах. Мимо нас проскользнул молоденький вампир, балансируя при помощи подноса с двумя кружками знаменитого чешского пива.

— Что, перехотела кофе? — тихонько спросил я, снимая плащ. Из блаженного тепла "Изумрудной Скрижали" вовсе не хотелось возвращаться в снег и холод. Она фыркнула, тоже стягивая пальто и вешая на вбитый в стену угрожающего вида крюк. Тут же к нам подошёл ещё один официант — человек вроде — и профессионально оскалился.

— Студенты — добро пожаловать!

Медальоны, конечно, мы не скрывали. Однако, то, что в нас так безошибочно опознали студентов-магичков, внушало уважение.

— Вы тут впервые? — продолжил молоденький магик. — Присматривайтесь! Вы собираетесь работать или отдыхать?

— Отдых… по правде говоря, молодой человек, мы хотели просто согреться и выпить кофе.

— Один момент! — официант подмигнул и убежал куда-то.

— Дарм'рисс…

— Спокойно, девочка моя.

— Не твоя и не девочка! — вспылила она.

Несколько посетителей заинтересованно посмотрели в нашу сторону, и она смутилась, затихла. Да и официант подоспел вовремя — сунул нам под нос меню в кожаном, вкусно пахнущем переплёте. Чья кожа, я постеснялся спрашивать.

— Лаэли… нет уж, ты послушай! Если ты боишься, мы сейчас встанем и уйдём. Другой вопрос — чего ты боишься? Ты — магичка или пустое место, жалкая человечинка, бестолочь?

Она едва не воспламенила меня взглядом, напомнив счастливое время ежедневных скандалов и драк, когда мы с лёгкостью переносили оскорбления друг друга. Тряхнула волосами — теперь она всё чаще носила их распущенными.

— Я… я буду кофе с корицей. И мороженое — с миндалём.

— Чокнутая. Ты сама сейчас как мороженое.

— Не твои проблемы, — прошипела фурия. — Я — магичка. Хочу и буду есть мороженое.

— А я тогда хочу и буду ставить тебе горчичники и отпаивать касторкой.

— Или к Люциферу, Кенр… в общем, ты меня понял.

Она оборвала себя, понимая, какой переполох вызовет раскрытие моего инкогнито. Я ведь всё ещё был в личине — слишком много светлых. Убьют и фамилии не спросят.

— Вы слышали её заказ? — я обернулся к официантику, и тот быстро спрятал улыбочку в уголках розовых шелушащихся губ. — И ещё кофе, несладкий, чёрный, без всяких примесей и добавок. И побольше. И погорячее. Демонов мир с его холодом…

— Быть может, кофе по-ирландски? — вежливо поинтересовался юнец. — Это с бренди. Бренди — алкогольный напиток, — пояснил он, видя моё замешательство.

— Алкоголь — это спиртосодержащий напиток. Напиток — это…

Ох, с каким удовольствием я залепил ей подзатыльник! Залепил БЫ… но она отдёрнула голову и хихикнула, дразнясь кончиком языка.

— Ладно, давайте по-ирландски! А ты, девочка моя, — процедил я. — Ещё поплатишься. Попади только в Митерх…

— Дарм'рисс, ты с Луны свалился? — девчонка слегка посерьёзнела. — Никогда в жизни. Ни-ког-да. После того, что… нет.

— А зеркало?

— Только ради этого.

— Иного я и не ожидал от тебя, детка. О, кофе.

Официант едва успел отойти от нашего столика, как у моего горла блеснула сталь короткого танто — японского кинжала, который Лаэли постоянно носила с собой. И даже знаю, где.

— И что дальше, детка? — я спокойно отпил глоток кофе. У-ух! Следов кофеина в алкоголе не обнаружено.

— Не называй меня так, остроухий, — она прошептала, глядя мне прямо в глаза, едва касаясь кончиком лезвия кожи. Нравится? А, ангел?..

— Хорошо. Нет проблем. И убери кинжал — кажется, это не вписывается в рамки земного поведения.

— Плевать на поведение и его рамки.

Однако танто исчез — почти неуловимым для глаз движением. Она опустила ресницы, взяла в руки чашку.

Близсидящие посетители "Скрижали", некоторое время наблюдавшие за нашим дружеским общением, снова монотонно забубнили о каких-то своих, никакому не нужных делах.

— Буду называть тебя… бестолочь.

Приятно давиться горячим кофе?

— Ненавижу тебя.

— Это музыка для моего слуха.

— Всегда знала, что тебе тролль на ухо наступил. Ладно, замолчи и не мешай мне наслаждаться жизнью.

Из зелёной сумки на длинном ремне она с трудом выцарапала нечто вроде очень толстой и очень потрёпанной книги.

— Это описание самых известных чешских волшебников. Стейси дала, — прокомментировала она, не поднимая глаз.

— Нужно смотреть ещё и магов, которые могли бывать здесь проездом.

— Предлагаешь закопаться навеки в биографиях всех магов Игга? Маги не перед кем не отчитываются, зачем и куда едут.

— Вот видишь, дет… бестолочь, ты сама доказала, что дело это абсолютно бесполезное.

— Тогда… какого дьявола, а? Тогда я проверю самые значимые некромантические преобразования. Найти последнее по времени — наверняка для него маг использовал энергию узла. А потом он его запечатал.

— Или она, — меланхолично отозвался я. Меня охватил приятный пофигизм с ароматом бренди. — Только женщины способны на такую пакость.

— На такое искусное чародейство, ты хотел сказать? — хмыкнула сокурсница.

ЛАЭЛИ

Выйдя из "Изумрудной Скрижали", я поежилась и поторопилась одеть перчатки. Может, зря ела мороженое?

Перелистывание страниц волшебной истории Праги ничего не дало. Ни одной зацепки! Известнейшим фактом применения некромантии было создание голема еврейским раввином Лёвом… Леви…. Или что-то вроде. Как раз неподалёку от кладбища. Значит, узел — есть? Проспорила. Ну и ладно — дело становится всё интереснее и интереснее.

Прогоняю мысли через мозг, отшлифовываю крупицы здравого смысла. Хотя, конечно, назвать эти молекулы "крупицами" — непозволительное хвастовство. А почему молчит Кенррет? Боится отморозить свой тепличный язык?

Неважно. Раздражает меня, как песчинка — нежное тело устрицы. Неважно, неважно. Самое последнее применение некромантии: в 1942 году магик по имени Карл Тапок пытался провести ритуал Animae Mobilae(3) — перемещение душ мёртвых, выдернутых из Хеля, в тела живых фашистов. В течение двух-трёх минут зомби-фашисты подчинены воле некроманта. За это время вполне можно успеть приказать им устроить массовое сэппуку. И, спустя эти жалкие минуты, когда мёртвые души перемещаются обратно в Нижний мир, живые фашистские душонки, предвкушая мирный отдых в своём родном теле, обнаруживают, что — вот незадача! — возвращаться и некуда. Вот такое магическое партизанство.

Но! Тут вам не Rammstein на трёх аккордах. Карл Тапок взял да и помер прямо во время ритуала. Почему? Рабочая версия: смерть Тапока плюс нервное напряжение и бесчисленное множество смертей во время второй мировой войны вызвали скрытие узла. Или Тапок этого и добивался, и использовал ритуал в качестве прикрытия?..

— Ау, одиннадцатый негритёнок!

Он что-то промычал в ответ. Видно было, что товарищ витает в высших сферах, моему приземлённому правому полушарию недоступных. Неожиданно он развернулся и встал прямо передо мной, загородив дорогу.

— Чего ты от меня хочешь?!

— А… мм? — сумничала я.

Какая интересная реакция. Он настолько не любит Агату Кристи?

Дроу замотал головой, приложил ко лбу длинные тонкие пальцы.

— Извини, Лаэли, я что-то… Холодно. Не привык.

— Мм. А..?

— Ты что-то хотела спросить?

— Да, — я решила, что порой не стоит даже пытаться понять его. — Почему ты без перчаток?

— Потому что нет, — его нисколько не удивила такая гуманная направленность вопроса.

— Тогда одевай. Сейчас же! Глупый, ты ведь действительно не привык, — я чуть ли не силой принудила упрямца надеть мои симпатичные зелёненькие перчатки. — А у меня у свитера рукава длинные.

Он рассматривал перчатки с таким удивлением, будто впервые видел такое чудо сообразительности.

— И… как ты думаешь, Дарм'рисс, могло быть такое, что Карл Тапок своей смертью спрятал узел? И сделал это сознательно.

— Тогда он дурак, — резюмировал дроу, возвращаясь в обычное своё состояние.

— Не всем же так везёт, как тебе.

— Я вижу, — он смерил меня изучающим взглядом, потом развернулся и быстро зашагал вперёд. — Видишь ли, детка, с точки зрения любого разумного мага — это очень нераци… ой!

Не слишком ловко слепленный снежок впечатался в его лохматую макушку.

— Тьма, что это?!

— Снежок, — пояснила я, прицеливаясь.

Он увернулся, но продолжал с недоумением таращиться на меня.

— У тебя обострение?

— Угу, — я нагнулась за очередной порцией восхитительного хрусткого снега, политого оранжевым светом фонарей. — Игра есть такая детская: залепи темному эльфу снегом в заты… ой!

Демон, он быстро учится!

— Мне больше нравится игра: "Закрой однокурснице рот одним попаданием".

— Банзай! — закричала я, кидаясь в атаку. В узком тупиковом переулочке разразилась настоящая снежная баталия — со смехом, визгом, оторванными пуговицами и засыпанными за шиворот снегом.

— Ай-яй-яй, — раздался чей-то укоризненный голос. Не остыв ещё после битвы, я решительно приветствовала говорившего снежком.

Эльф, принявший снаряд грудью, как истый последователь Матросова(4), изумлённо таращился на белое пятно на плаще. Дроу расхохотался от души — до слёз, сползая вниз по каменной стене соседнего дома. Я присоединилась и села рядом в рыхлый сугроб.

— Очень смешно, — буркнул Алхаст, скрестив руки на груди, но мы едва ли обратили на него внимание.

— Вот сейчас развернусь и уйду! — ранимая и нежная душа светлого не могла вынести такого игнора.

— Ой… Алхаст, стой. Помоги подняться, пожалуйста, — задыхаясь от смеха, выдавила я. Эльф протянул крепкую руку и выдернул мою персону из сугроба, стал отряхивать. От его лёгких дружеских хлопков меня шатало и трясло как стукнутую молнией осину.

— Дарис, ну что ты с девочкой сделал, а? Посмотри на неё!

— Посмотри на меня, — возмутился дроу, кое-как поднимаясь.

— Ты похож на Деда Мороза.

— На кого? — хором переспросили ушастые.

— Трудное у вас было детство, ребята.

— Зато у тебя оно ещё не закончилось. Алхаст, побери тебя демон, а ты что забыл в этой дыре?

Стоя в стороне, я с толикой грусти наблюдала преображение напарника: из обаятельного такого, весёлого парня с сияющими глазами он снова стал холодным и отстранённым собой.

— Вас, — светлый пожал плечами. — Интересно, как вы тут… ладите.

— Могильные венки захватил? — вежливо поинтересовалась я, выглядывая на улицу. — Ты был на Ллотройке? Как поживает моя землянка… и Олег?

— В Хеле они поживают. Не буду мешать — лучше запасусь к их возвращению свадебным тортиком.

— Эльф и человек? Ну надо же, какая прелесть! — почти без сарказма восхитилась я.

Почему? Судя по поджатым губам Дара, ему такая тема очень не по душе. Не по мозгам. А позлить его — милое дело…

— Действительно. Тебя это удивляет, Лаэли?

— Мне казалось, Алхаст, что такие браки не приветствуются.

— Отца Олега я уговорю. А вообще, — Алхаст отвёл глаза. — Когда ты влюблён, тебе всё равно, будь твоя возлюбленная хоть троллем.

— Алхаст, ты влюбился в тролля? — я хихикнула и похлопала друга по плечу. — Ничего, пластическая хирургия твори чудеса.

Он ответил невесёлой тихой улыбкой. Чёрт, неужели ушастого и правда угораздило увлечься бородавчатой грязно-зелёной красоткой?..

— Ну, хватит, — дроу раздраженно втиснулся между нами. — Нашла время для сплетен, бестолочь.

— Гори в аду.

— Только после вас… Кстати, ты сейчас идёшь в отель, запираешься в номере и корпишь над книгами, выдавая гениальные идеи конвейером.

Я потеряла дар речи, но Кенррет всё понял по моим выразительно вылупившимся глазищам.

— Мы с Алхастом погуляем. Да, Алхаст?

Светлый растерянно встрепенулся, с трудом возвращаясь в реальность.

— А? Д-да, тебе лучше остаться в гостинице, Лаэли. Нам с Дарисом надо кое-что обсудить. Новости.

Поглядев в неумолимые голубые глаза своего единственного союзника, я поняла, что снисхождения не добьюсь. Вздохнула как можно тяжелее.

— Уговорили.

— Я провожу тебя, — с готовностью предложил эльф, но его остановила не слишком могучая длань Кенррета.

— Не заблудится, — он холодно посмотрел мимо меня. — А если заблудится, так одной морокой меньше.

— Дарис, как ты можешь…

— Только так и может, — я добавила в голос пару кубиков льда. — Спасибо за беспокойство, Алхаст. И… знаешь, я ТАК рада тебя видеть!

В порыве чувств (притворных только наполовину), я встала на цыпочки, обняла друга и чмокнула его в щёку. Эльф старательно покраснел.

— Я… я тоже.

Не оборачиваясь (чтобы скрыть торжествующую ухмылку), махнула ребятам рукой и резво поскакала в сторону отеля. Секретничайте, давайте…

По дороге перехватила энергии Хаоса из ссорящейся парочки, сотворила Рыбий Глаз — зеркальную полусферу. Всего-то делов: при тактильном контакте прикрепить к ауре Алхаста вторую половинку Глаза. И — voila, я смогу с удобством наблюдать за разговором закадычных друзей. Выходит, они договорились о встрече в Праге. Меня, конечно, предупреждать об этом Кенррет не стал…

Я помедлила, не накладывая заклятье на зеркальце. Нет, дроу, конечно, сволочь и скотина, и не рассказывает мне даже половины всего, что знает — и что касается зеркал, и нашего божественного состояния… Но. Нет, не хочу так. Пусть он даже собирается снова обыграть меня и ткнуть носом в положение "всего-лишь-человека "- я не хочу действовать такими же методами. Быть может, эта глупая принципиальность — всё, что осталось во мне человеческого? Не хочу быть совсем магом.

Играй, тёмный — удачи. Но не забудь, что потом будет мой ход.

В номере было темно и жарко. Я стряхнула с пальто серую пыль — остатки Рыбьего Глаза, потянулась вниз правой рукой — там вроде был выключатель. Пальцы впечатались во что-то влажной и упругое. Фе… Горничная? А почему тогда молчит? Труп горничной?

Горничная — или её труп — решила отомстить за нетактичное лапание её жизненно важных органов. В левый бок, где-то между пятым и шестым ребром, воткнулось острое и тонкое, холодное.

Я не успела даже выругаться, проваливаясь в тёмные пучины юнго-фрейдовского Бессознательного.

П р и м е ч а н и я:

(1) it hurts — англ. Больно

(2) магик (магичка) — студент, неопытный чародей

(3) Animae Mobilae — высший анимический ритуал. Перемещает на некоторое время душу живого объекта в загробный мир, ставя на её место душу мёртвого объекта. Через некоторое время (зависит от силы мага) всё возвращается на круги своя.

(4) Матросов — советский солдат, грудью бросился на амбразуру дзота (деревянно-земляная огневая точка), чем заставил замолчать пулемет, и обеспечил успех своего подразделения.