Времена грёз. Том 2

Свадьба

— Ненавижу его, хочу, чтобы он умер.

Сдерживая очередной порыв расплакаться, Уна сгорбилась, сжалась, словно пружинка, и сцепила руки, глядя куда-то в пол. Нормально отдохнуть перед свадьбой она так и не смогла, как бы я ни старалась. Всю последнюю неделю стоило уложить ее спать, как кошмары тревожили и без того уставший разум принцессы. Просыпаясь среди ночи, она жалась ко мне и тихо всхлипывала, дрожа всем телом. Шепчущий, слабый голос слышался мне в темноте, пока я слепо гладила голову девушки в надежде хотя бы на пару часов покоя.

— Может быть, мне стоит попросить снотворное у лекаря?

Предложение было не лишено смысла, и я бы даже согласилась, если бы не успела достаточно хорошо узнать Уну.

— Ты же знаешь, что с твоим состоянием он не даст больше одноразовой дозы?

— Да, но я могу сложить их в тумбочку, за несколько дней накопится нужное количество.

— Я не дам тебе это сделать.

— Ты очень жестока, Сэра.

— Наверное так и есть.

Она громко шмыгнула носом и уткнулась в промокшее плечо моей пижамы. Слёзы обычно кончаются к утру, и, когда в спальню врывается новый день, принцесса уже достаточно вымотана для истерик, переживаний или сопротивления. Распорядители праздника забрасывают ее делами, заботами и вопросами для решения здесь и сейчас, не давая вспоминать о чувствах даже в обед. Так проходит время до самой ночи, пока Уна не достигает постели и, положив голову на подушку, вдруг не осознает, что своими руками приблизила «казнь» еще на сутки.

Переминаясь с ноги на ногу, я поправила упругие завитки светлых локонов у самого лица принцессы и привычным жестом достала платок, убирая собравшиеся в уголках уже накрашенных глаз слёзы. Уна смотрела на меня, полная грусти, сожалений и потаенной надежды, словно я могла ее тотчас поднять на руки и увезти из города, спрятав от всех невзгод.

— Я предлагала тебе уехать. Ты отказалась.

— Меня всё равно найдут, и если не я, то мама…

— Не нашли бы.

— А ты бы осталась со мной? Там, в неизвестности, в чужой стране без денег, среди незнакомцев.

— Нет, но не по той причине, что тебе может показаться. Мой поводок гораздо короче твоего, и ошейник не снять так просто.

Громко шмыгнув, принцесса отвернулась к окну, глядя на разгорающееся за окном лето. По моим меркам, всё еще была весна, но в Целестии зимы короткие, и в первый день пятого лунного месяца во дворе уже припекало солнце. Лучше времени для свадьбы не придумаешь, еще не слишком жарко и уже не холодно — прохладный ветер с моря приятно контрастировал с теплыми лучами. Столица цвела и пахла в предвкушении праздника, в честь такого события все главные улицы усыпали гирляндами, цветами и лентами, почти как в день рождение Авеля. Пускай сестра и не была родной, он достаточно показал ее важность другим — как-никак королевская кровь.

Я бы порадовалась такому вниманию хоть на йоту, если бы мне не предстояло сейчас спрятать небольшой стеклянный пузырек маковой настойки где-то в шикарном ангельском платье невесты. Первый и самый важный свадебный подарок на сегодня. Повертев вещицу в руках, я с сомнением оглядела тугой корсет.

— Найдется место в бра или…

— Даже мне там места нет.

— Тогда… в волосах?

— Легко вылетит, может, на подвязке? Ее можно утянуть.

Опустившись на колени, я помогла Уне поднять подол, чтобы на бледной ножке как можно аккуратнее и крепче подвязать рельефную склянку размером со средний палец.

— Если дергаться не будешь, то я думаю, всё продержится до конца дня.

— Мне хотя бы вздохнуть…

Воспользовавшись моментом, я напоследок поцеловала бедро принцессы, ласково огладив ее кожу ладонью, и отстранилась до того, как Уна успела предупреждающе зашипеть на мою вольность.

За дверьми гардеробной послышался шум, к нам вернулись горничные с новой порцией украшений, длинной фатой из ручного кружева, расшитой, как и платье, мелкими прозрачными камнями, выглядело это так, словно на утреннем солнце переливались капли росы на паутинке. Каждое движение заставляло свет играть на незаметных гранях, превращая ниспадающие складки шлейфа в удивительный водопад, полный крохотных брызг.

Почувствовав, что время на исходе, Уна сделала шаг вперед и, не стесняясь слуг, обняла меня, жадно, отчаянно поцеловав. Я ответила ей почти с той же болью, едва ли для кого-то из присутствующих стали открытием наши отношения, и, как сказал мне в свое время Джер, принцессе простят что угодно, пока ее невинность не будет под вопросом. Для него было ясно как день, что Авель приставил меня к Уне специально, чтобы я приковала всё внимание девушки. Идея звучала странно, но объяснить иначе выборочную слепоту и глухоту короля не получалось, если я еще старалась как-то соблюдать рамки приличий, то Уна порой могла себе позволить открытое кокетство со мной на каком-нибудь официальном приеме или распустить руки в коридоре, полном стражи.

— Принцесса, ваша матушка прибыла во дворец.

Голос горничной звучал глухо и тихо, она бубнила под нос, опустив голову и упершись взглядом в подол своей формы. Уна, услышав о матери, нервно вздрогнула и вцепилась в меня сильнее.

— Не оставляй меня с ней!

— Если она меня выгонит…

Горничная семенящими шагами подошла ближе, нетактично перебив.

— Она просила, чтобы мы предоставили возможность поговорить наедине. Госпожа хочет проверить вашу готовность…

— Она просто хочет меня добить, чтобы даже дернуться не смела!

Поймав трясущиеся в страхе ладони Уны, я убрала их от себя и успокаивающе расцеловала, стараясь пройти каждый бледный пальчик. Мне хотелось ей дать сейчас столько любви и поддержки, что никакие другие слова или действия больше не могли ранить девушку. Была бы моя воля, вовсе разогнала бы весь людоедский балаган под названием «свадьба» и увезла принцессу в далекий замок, став ее личным драконом.

— Уна, я всё еще буду с тобой, даже за дверью.

— Ты точно не уйдешь?

— Точно.

— И будешь слушать?

— Конечно буду.

— Обещай не бросать меня после того, что ты услышишь.

— Обещаю.

Громко шмыгнув носом, Уна судорожно вздохнула и, в последний раз, потянувшись, чмокнула в губы, будто надеясь одолжить толику моей храбрости. Горничные, увидев, что я всё-таки собираюсь уходить, отмерли и, засуетившись, наскоро поправили платье невесты.

Норма Макдоннелл, сестра Адама и внучка Леброна, она не похожа была ни на одного из них, словно наперекор выбрав сероватый оттенок лица и такие же пепельно-русые волосы. Аристократку в ней выдавали только темные брови и отпечатавшийся в коже капризный изгиб губ, отмеченный мелкими морщинами, но в целом даже с ними женщина выглядела крайне молодо для своих лет. В матери для Уны и Авеля она точно не годилась.

Я видела ее лишь однажды, в коридорах замка, Норма не любила скопления людей и из своего уединенного поместья редко выбиралась, предпочитая общение через слуг, но когда она что-то выясняла у Авеля, он до конца дня ходил хмурый, как туча. Еще тогда для меня это должно было стать тревожным звоночком, но большую часть сил и внимания съела подготовительная неделя перед свадьбой. Если подумать, всё самое плохое в жизни приходит именно так, неожиданно, без уведомления или ощущения неправильности происходящего. Иногда конечно ощущаешь себя будто на гладиаторской арене, встречаясь с проблемой один на один, но как правило не можешь вспомнить, с чего вдруг ввязалась в это дело и кто решил выставить против тебя такого соперника. Матушка Уны явилась также внезапно, стоило мне перешагнуть порог покоев принцессы, как она скользнула внутрь, стремительно и спокойно, подобно змее. Только когда дверь захлопнулась и достопочтенная мадам открыла рот, я поняла, что стала стражем на неравном, показушном бое.

— О, Солар, как же ты располнела, нам пришлось перешивать платье три раза.

— Извини, мам.

— Какие отвратительные опухшие глаза, ты могла бы хотя бы это не портить.

— Прости, мам.

— Хватит сутулиться, как дворняга, мало тебя учитель хлестала по хребту, в твою пустую голову даже через силу ничего не заложишь. Выпрямись!

— Да, мам.

— Мне передали новость о новом охраннике, это правда? Женщина?

— Да, она за дверью.

— Видимо, ей очень не повезло в жизни, но Авель это правильно сделал, он всегда прислушивается к мнению старших. Ты и так достаточно скомпрометировала себя с этим… питомцем. Имей в виду, если он тебя уже пользовал, то обратно не приму, даже не надейся, мне не нужна такая дочь, об этом я даже специально договорилась с леди Катариной и подписала договор. Судьба Макдоннеллов теперь на твоей совести, себе я оставила только дом и сумму для безбедной жизни, не включая никаких дополнительных трат.

— Ты меня продала?

— Не говори глупостей, кто бы тебя купил! Я, между прочим, передаю тебя в руки знающих людей, они прекрасно понимают, с какими трудностями я сейчас сталкиваюсь. Твой отец затянул с помолвкой так сильно, что все приличные женщины твоего возраста либо замужем, либо вдовы, либо в монастыре. И как прикажешь искать тебе мужа, когда любая молоденькая пигалица будет цениться выше, чем ты? Кому нужна старородящая жена? Тем более с таким отвратительным характером.

— Я хотела оставаться свободной и делать, что хочу.

— Зря твой отец не выбил из тебя эту дурь, пока был жив. От тебя и так не требуется многого, выйти замуж и родить ребенка, но даже тут ты умудряешься найти себе испытание!

За стеной послышался стук каблуков и невнятное бормотание. Застыв, словно изваяние, я чувствовала, как жуткая липкая неприязнь словно покрыла кожу грязным, пыльным налетом. Даже с шогготом приятнее было общаться, а тут я даже в диалог не вступила, всего лишь слушаю. Челюсть сжалась так, словно я собиралась колоть орехи.

Где-то рядом, в стайке горничных, раздался едва слышимый всхлип, но его тут же прервал голос Нормы.

— Платье как-то странно сидит, ты точно не беременна?

— Нет, мама.

— Живот этот… ужас, мне придется извиниться перед Кейнами за этот внешний вид. Какой стыд, честное слово.

— Я не полнела, даже наоборот

— Ты ещё поспорь тут! В глаза смотри. Ты принимала те пилюли, что я присылала?

— Нет, меня от них тошнило.

— Так в этом же и смысл! Боги, ну за что мне такая дочь! Почему у меня не родился Авель?

Потому что ты не Лилит и даже ногтя ее не стоишь.

Ньярл…

Это невыносимо.

— Да даже просто сын, а не дочь, он бы явно умнее тебя был. Зачем ты меня так подводишь? Ты вообще не ценишь моих стараний? Столько сил потрачено на тебя, и всё впустую…

Открыв рот, я попыталась набрать воздуха в легкие, ощущая себя так, будто в груди всё сжалось, скукожилось, прячась от мерзкого иррационального страха перед деспотичной матерью. Чувствовала я себя так, словно каждое слово Нормы было пропитано ядом, медленно отравляющим тело.

— Сэра?

Чужой шепот вывел меня из подобия транса. Теплая рука приобняла, пряча в запахе любимого цветочного луга под летним солнцем. Морган пришел как никогда кстати, и один его вид внушал надежду на лучшее.

— Что, в первый раз?

Прислушавшись к голосу матушки за стеной, Грей даже глазом не повел, лишь задумался над чем-то и уверенно выдал:

— Вот-вот выйдет, это ее любимая финальная тема, давить на чувство вины.

— Как вы ее терпели…

Огладив меня по плечам, Морган отстранился и внимательно посмотрел на наряд. Запоздало смутившись, я поспешила поблагодарить его за помощь.

— Костюм сидит как влитой, кажется, я впервые ношу что-то настолько удобное.

— О, я рад, редкая женщина наденет брюки на праздник в королевском замке.

Я бы сказала, что вовсе никто не додумался бы до столь откровенного наплевательства на целестинскую моду и культуру, хотя мою репутацию сейчас не тронуло бы даже чудо от самого Солара, случившееся на глазах у всех королевских гостей. Люди уже довольно твердо и четко обозначили меня как неприятное, но полезное зло, которое будут терпеть, пока от этого есть толк. Мужской официальный костюм-тройка с жилетом и сюртуком, перешитый в приталенный женский вариант общество тоже должны было простить или хотя бы признать, что я выгляжу в нем потрясающе. Черная плотная ткань брюк облегала бедра и подчеркивала длину ног, полы сюртука целомудренно скрывали заднюю часть, а впереди показывали в разрезе низ жилета. Просто и со вкусом, особенный повод выдавала лишь рубашка с аккуратным жабо. Такой наряд больше подходил для жизни в Сомне, а не Целестии, и это, наверное, мне нравилось больше всего. Я собиралась стать надоедливым, неприятным пятном на светлом белом празднике.

— У тебя золотые руки, Морган.

— С такой музой любой дурак станет гением.

Мы бы продолжили щебетать, как двое влюбленных, забыв обо всем происходящем хотя бы на пару минут, но короткий оклик велел горничным продолжить работу, и те, склонив головы, шустро скользнули за двери, оставив нас с Морганом наедине.

Где-то там, за стенкой, тонул в мягкости ковролина шум множества каблуков и прятались тихие переговоры слуг. Норма действительно не заставила себя долго ждать, спустя всего пару минут она вышла из комнаты первой, легонько, но заметно хлопнув ладонью по бедру, будто подзывая собаку. Морган тотчас бесшумно прошел к ней, послушно поприветствовав, но не получив даже кивка в ответ.

— Как радует, что я сегодня со всем этим наконец-от разберусь, сколько же проблем мне оставил Макдоннелл, нужно было настоять на том, чтобы он это решил еще при жизни. Не будь он таким упертым дураком, я бы уже жила в своё удовольствие.

Норма капризно поджала губы и внимательно проследила, как дочь вышла из спальни, бледная и скованная, словно изваяние. Пальцы нервно сжимали свадебный букет, на лице застыла бесчувственная маска, будто все эмоции были надежно заперты под замок где-то глубоко в душе. Через тонкую вуаль, она выглядела неживой, ослепшей и оглохшей, и только голос матери заставлял ее кротко опускать голову и двигаться по коридору за Нормой. Я и пара горничных завершали шествие к главному залу как раз за спиной невесты, и чем дольше я смотрела на неестественно прямую выправку, тем сильнее ощущала себя конвоиром.

Как же так получилось…

Венчание «молодых» должно было пройти у королевского трона, провести обряд вызвался сам Авель, полагаю только для того, чтобы не приглашать отлученного от замка Габриэля. За это я в некоторой степени была благодарна, ибо праздник, освещаемый старшим Мелоуни, благородно возносящим молитвы за счастье супругов, мои нервы не выдержали бы не при каких обстоятельствах. И без того насквозь лживый парад лицемерия стал бы совершенно катастрофичным.

Незаметно отставший от матери Морган выдернул меня из потока невеселых мыслей.

— Ты отдала настойку?

— А? Да, конечно, должна быть уже у Уны.

— Чудно, чудно, хотя бы что-то.

— Надеюсь, не пригодится.

— Я уже ни на что не надеюсь.

Проводив невесту до главного коридора, мы свернули к проходу, ведущему к гостям. Дальше идти с Уной нам не дали бы, в специальной комнате она должна была дождаться основного действа, музыки, приветственной речи Авреллиана и только потом выйти под восторженные вздохи толпы, пока я с Морганом пропускаю бокал-другой в соседнем помещении, уже подготовленном для фуршета. Единственное, что я надеялась сделать до того, как напьюсь, это увидеть Катарину и попытаться уговорить ее позаботиться об Уне. Глупо, самонадеянно, но это всё, чем я могла сейчас помочь.

У самого порога к фойе Грей остановился, поглядывая в сторону красного сада, видневшегося из окон.

— Подожди здесь, я проверю, на месте ли фейри, они помогут, если она решит-таки сбежать.

— Как ты вообще провел их в замок?

— Никак, это их холм, даже если кто-то решил воздвигнуть на нем огромную каменную громадину.

Поправив борт его пиджака, я чмокнула Моргана в щеку и получила такой же легкий поцелуй в ответ. В отличии от меня, он не выделялся, полагаю, чтобы не злить лишний раз Норму, так что костюм был довольно простой, цветом напоминавший тростниковый сахар. Сейчас это было даже на руку, никто не обращал внимания на полуэльфа, давая ему беспрепятственно ускользнуть из виду как еще один гость, решившего переждать время до торжества на воздухе.

Проводив Грея, я смело шагнула в общий холл и тут же ощутила на себе пристальные взгляды ближайших людей. Кто-то замолчал, кто-то просто понизил голос, неодобрительно перешептываясь, а третьи вовсе демонстративно цокнули языком. Захотелось даже извиниться за то, что я испортила бедным целестинцам праздник одним своим появлением среди кремовых и белоснежных букетов роз в пышущем богатством фойе, драгоценных бра, огромных многоярусных ламп, безумно ярких вычурных колонн с серебренными ветвями у потолка, среди блеска и шика приглашенных, надевших свои самые дорогие и сложные наряды, украсив их всеми бриллиантами из тайных шкатулок. Увы, их торжество было моим трауром, и я даже не подумала устыдиться этого, но на всякий случай держалась у стены, чтобы все присутствующие были перед глазами.

— Женщины в последнее время что только не делают, лишь бы быть похожей на мужчину. То и больше прав подавай, то оплату работ наравне, и даже мода, вы видели? Прически эти короткие, прям под мальчика. Мозги надо иметь, как у мужчины, чистый разум, а не волосы. Смешно же выглядит. Скоро, поди, в костюмы рядиться начнут, как вот она, например.

Ироничный тон говорившего звучал снисходительно, будто он отчитывал ребенка. Повернув голову, я заметила стайку министров, замерших у окна. Главный из них с улыбкой указал ладонью в мою сторону.

— И всё, не видать будет наших хрупких целестинских красавиц с фарфоровой кожей. Всё займут эти склочные бабищи, коим только деньги и подавай. Мерзко это, мерзко, господа. Стоило только мужчинам из дома ступить, как они свои порядки делают, нет бы хозяйством заниматься. Пытаются восполнить свою неполноценность властью, да чтоб управиться с такой ношей мало только прически. Хотя, это же только мы видим, как осознанные наблюдатели, а девицы эти… Видать забывают, чем отличаются мужчина и женщина.

Изогнув бровь, я сделала шаг вперед, чувствуя острую необходимость ответить, но за стеной вдруг грянул оркестр, двери главного зала распахнулись.