Войны технологий

Глава 5 СОСТОЯНИЕ НЕИЗВЕСТНОСТИ

Когда Алексей Кудрин пришел в себя, первое, что он увидел, – белый потолок, абсолютно ровный, без единого изъяна. Находясь в лежачем положении, он мог еще разглядеть белоснежное одеяло, которое накрывало его до подбородка. Алексей попытался повернуть голову. Это ему удалось, правда, с трудом: голова почему-то стала очень тяжелой, и вдобавок что-то мешало ее движениям. Справа и слева от него было все таким же абсолютно белоснежным, как и одеяло. Кроме белых стен в палате, а Алексей догадался, что он именно в этом помещении, находились еще и приборы, следившие за его состоянием. Слева, у стенки, стоял монотонно пикающий аппарат, на котором высвечивались какие-то волнистые линии. Справа от головы Алексея – металлическая стойка, на ней болтался прозрачный пакет, похожий на пузырь, к нему подходила трубка, в которую из пакета капала жидкость. Кудрин попытался вспомнить название этого устройства и, к собственному удивлению, вспомнил. Когда-то в школе при детдоме им показывали такую штуку на уроке биологии. Прибор назывался капельницей. Правда, тот, что показывали на уроке, имел совсем другой вид, но принцип действия был такой же: лекарство капало с определенной частотой в трубку, затем попадало в организм больного. Итак, Кудрин понял, что в больнице и лежит под капельницей. Но как он сюда попал? Алексей на секунду закрыл глаза, попытался сосредоточиться, но так и не смог ничего вспомнить. В голове вертелись какие-то картинки: мокрые листья, лес, что-то еще; но как все они соотносились с его прошлым, Алексей понятия не имел. Он попытался сосредоточиться на своем положении. Это, кстати, еще один способ восстановить память, но Алексей использовал его несознательно, так как просто больше делать было нечего. Первое, решил он, нужно проверить, все ли с ним в порядке. Судя по тому, что он лежал в больничной палате с капельницей и каким-то непонятным электронным устройством, тоже, видимо, как-то к нему подсоединенным, можно было предположить, что в порядке не все. Как прикреплена капельница, он уже выяснил, – трубочка от нее шла прямо к его шее, к впадине между шеей и ключицей. Именно это и причиняло ему неудобства при движении головой. Алексей попытался пошевелить руками. Это ему удалось, хотя почему-то тоже с трудом. И руки оказались необычайно тяжелыми. Он поднял левую на уровень глаз. Рука была необычайно бледная, как будто пыталась угодить цветовому тону этой палаты, из чего несложно догадаться, что цвет конечности явно нездоровый. К тому же из нее торчали какие-то белые присоски, они же были и на груди, провода от них шли прямо к электронному устройству. Алексей начал кое-что понимать: это датчики у него на пульсе и у сердца, а устройство, вероятно, отслеживало сердцебиение. Он отодвинул одеяло от подбородка левой рукой, так как было довольно жарко, вдобавок ужасно хотелось пить. Помимо всех этих неудобств где-то внизу в талию врезалась резинка от нижнего белья. Но перед тем, как поправить ее, Алексей решил проверить работоспособность правой руки: сжал и разжал кулак, тем самым убедившись, что с ней все в порядке. Затем на уровень глаз он поднял и левую руку – она оказалась такой же бледной, как и правая, но без датчиков, около локтя она немного болела. Алексей присмотрелся и увидел ссадины. Где бы он мог их получить? Затем сосредоточился на ногах, так как в верхней части тела он не испытывал никаких болевых ощущений. Левую ногу он мог даже согнуть в колене, а вот правую не чувствовал. Он пошевелил пальцами на ней, но любая попытка сделать что-либо еще причиняла сильную боль. Алексей понял, что с правой ногой что-то не то, но, главное, она на месте (в детстве он насмотрелся фильмов о том, как вот так же тяжелобольные находят себя в госпитале без ног или без рук, и подсознательно боялся этого). Теперь он решил поправить резинку на нижнем белье. Сконцентрировав усилие на руках, он приподнял одеяло – никакого нижнего белья там не было. Кудрин лежал совершенно обнаженный, единственное, что бросалось в глаза – обернутое в бинты по самый пояс бедро правой ноги. Из-под этой перевязки в разные стороны торчали резиновые трубки, которые шли куда-то под кровать, все остальное было на месте. Ощущение резинки на талии было от бинтов, и Алексей начал постепенно к нему привыкать.

Но вот что такое случилось с его ногой?

Кровь. Боль. Лес. Прожектор. Черная тень.

Нет, что-то не то!

Прожектор. Боль. Кровь. Лес. Черная тень.

Воспоминания навалились на него внезапно всей своей истинной тяжестью. Он вспомнил абсолютно все в деталях, начиная с того момента, когда он поспорил на сто рублей с детдомовцем Мишкой Морозовым, что сможет сорвать с кого-нибудь шапку на улице. Вспомнил все, что было потом: как он жил в колонии после позорного, по его мнению, суда, как он делал подкоп днем и ночью, используя каждую удобную секунду. И погоню… и вертолет…

Но как он сюда попал? Этот вопрос оставался без ответа. Может быть, его доставил сюда вертолет.

Куда – «сюда»?

Алексей глубоко вздохнул от бессилия понять, где же он находится. Но где бы он ни находился, за его здоровьем тщательно следили. Очевидно, что он очутился не в санчасти колонии.

В результате напряженной работы мысли аппарат слева стал учащенно пищать. Должен же кто-то прийти сюда наконец, ведь за капельницей следят!

Алексей попытался приподняться на руках в постели. Но руки были слишком непослушными, и при этом начиналась невыносимая боль в ноге.

Открылась дверь. Кто бы мог подумать, что дверь именно в этой стенке, находящейся рядом с ногами Кудрина? Он мог бы даже сказать, что открылась часть стены.

В палату вошла медсестра в белом халате, колпаке и с белоснежной улыбкой на лице. В руке она держала сверток с медикаментами и шприцы.

– Где я? – спросил Алексей и сам удивился своему слабому безжизненному голосу, повисшему в воздухе. – Что со мной? – И снова: – Где я?

Медсестра ничего не отвечала. Она молча пододвинула к Алексею тумбочку, которую он ранее не заметил, хотя она стояла с правой стороны выше головы. Девушка разложила на тумбочке медикаменты, взяла один из пакетиков и распаковала его. Там был еще один пузырь, на который она поменяла старый, уже совсем закончившийся. Жидкость в нем была такого же прозрачного цвета, как и в предыдущем, но явно имела другое предназначение, так как женщина отсоединила трубочку от шеи пациента и взяла его за руку, завязывая жгут выше локтя.

– Сжимайте и разжимайте кулак, Алексей, – вежливо попросила она.

Пока Алексей упражнялся в сжимании-разжимании кулака и наблюдал за тем, как вены на руке становятся отчетливо видны, медсестра поменяла старую трубку на новую с иглой и прикрепила ее к только что установленному пузырю.

– Что это? – поинтересовался Алексей.

– Не волнуйтесь, это лекарство.

– Да я и не волнуюсь. А что же было до этого?

– Питание, – опять последовал лаконичный ответ.

Не очень-то разговорчивая особа.

Медсестра хладнокровно воткнула ему в вену иглу и залепила ее сверху пластырем.

– Лежите спокойно, рукой не дергайте и постарайтесь заснуть, – сказала она ему и вышла из палаты.

К своему удивлению, Алексей захотел спать быстрее, чем мог предположить. Видимо, лекарство имело такое побочное воздействие. И он заснул с мыслью:

ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА МЕСТО ТАКОЕ?!

Проснулся Алексей от необычной тряски. Его куда– то транспортировали. Он лежал на каталке накрытый простыней и ехал по коридору головой вперед. Каталку явно кто-то тянул, но в силу своей неподвижности он не мог увидеть, кто. Коридор оказался таким же белым, как и палата, но явно не походил на больничный. В этих необычайно чистых и теплых стенах стояла полная тишина, только тихо поскрипывали колесики его кушетки. Стены коридора были обозначены цифрами через равные промежутки. Ничего особенного в цифрах не было – обычная арифметическая последовательность: с одной стороны – четная, с другой – нечетная. Единственное, Алексей никак не мог понять, для чего же все эти цифры нужны. Видимо, для чего-то необходимы – это факт. За тот короткий срок, что он находился здесь, в больнице (хотя Алексей не был уверен, что это больница), он не заметил ни одной лишней детали – все имело свое назначение. Он заставил себя больше не думать о цифрах, смысл которых он не мог понять, и сосредоточился на происходящем с ним.

Каталку завезли в просторный лифт. Кабина тронулась и поехала вниз. Алексей тут же сделал вывод, что он не на первом этаже.

– Куда мы едем? – спросил он своего провожатого, которого так до сих пор и не увидел.

– А-а-а, вы уже проснулись? – в голосе было больше удивления, чем вопроса.

Алексей узнал этот голос. Это была медсестра – единственный человек, которого он здесь до сих пор видел.

– Не волнуйтесь, мы едем на перевязку, – добавил голос с исключительно доброй интонацией.

Алексей действительно совершенно перестал волноваться. Он почему-то полностью доверился медсестре в вопросе его лечения. И, может быть, сделал правильно.

Перевязка оказалась довольно болезненной, но необходимой процедурой. Ее сделала все та же заботливая особа. Алексею на какое-то мгновенье вообще показалось, что они с ней в этом огромном здании только вдвоем. Естественно, он отдавал себе отчет, что это маловероятно. Но у него было такое чувство, что никого в ближайшие несколько недель, кроме этой молодой женщины, он так и не увидит. В итоге его чувство полностью подтвердилось.

День за днем проходил в обществе капельниц, уколов и медсестры. Никакой информации из нее, как Алексей ни старался, так выудить не удалось. Единственное, что она говорила, были успокаивающие слова и лаконичное разъяснение медицинских действий. Очень скоро Алексею принесли домашнюю пижаму и перевели на нормальное питание. Примерно спустя неделю пациент мог уже садиться. Правда, это ему доставляло болезненные ощущения, но медсестра рекомендовала это делать в виде упражнения. И он делал. Примерно тогда же, во время очередной перевязки, сняли и трубки с ноги – они обеспечивали отток гноя из заживающей раны. Пришлось испытывать довольно противное ощущение, но Алексей терпел. Случился настоящий праздник, когда спустя еще неделю медсестра, а он так и не узнал ее имени, принесла ему костыль. Теперь от нее последовала рекомендация поупражняться в ходьбе. Кудрин был всеми руками за, так как кровать ему уже порядком опостылела. Однако передвигаться он мог только по палате.

– А можно я выйду в коридор? – по прошествии двух дней после того, как ему дали костыль, спросил он у медсестры.

– Можно, – вот так просто ответила она.

Честно говоря, Алексей очень удивился этому ответу, так как за две несколько недель раздумий о том, где же все-таки он находится, пришел к выводу, что явно не в больнице, хотя здесь были все соответствующие условия. Скорее всего, где-то у частных лиц: это место было СЛИШКОМ уютным, СЛИШКОМ хорошо оборудованным, здесь был СЛИШКОМ молчаливый и профессиональный персонал. Место явно неофициальное. Но что он тогда здесь делал? Он мог только предположить, что является пленником, так как в заложниках его вовсе не было смысла держать – у него просто нет знакомых, способных его выкупить. Хозяева этого места могли быть заинтересованы в его физической силе – это хоть какое-то правдоподобное объяснение, однако оно не получало никакого подтверждения. В любом из вариантов, придуманных Алексеем, он был пленником, поэтому его и удивил ответ медсестры. В любом случае, здесь было намного лучше, чем в колонии или детдоме.

– А как работает эта дверь? – спросил Алексей, указав пальцем в стену, где постоянно образовывался проход, когда медсестра заходила или выходила.

– Ничего сложного, – ответила она, – просто толкаете это место от себя ладонью, и стена открывается.

Как она интересно сказала: «стена открывается». Так значит, это все-таки НЕ дверь.

– А как это работает? – не удержался от вопроса Алексей, хотя и знал, что, скорее всего, ответа не получит.

Как ни странно, он оказался неправ:

– Не знаю, – медсестра пожала плечами.

Алексей посмотрел на нее с большим удивлением.

– Старайтесь только не касаться пальцами мест соединения створки, это может быть опасно, там специальное токсичное вещество, – добавила внезапно она.

– Спасибо, – поблагодарил ее за совет Алексей.

Он на мгновенье представил, как трогает стену ладонью не в том месте, как его ладонь неизвестно чем проедает насквозь. М-да, вот это воображение. Тем не менее совет действительно был полезный.

– И еще одно, – добавила сестра уходя, – после восьми вечера створки в стене автоматически блокируются, а отопление в коридоре отключается. Ночью сейчас до минус двадцати градусов по Цельсию, так что рекомендую вам, Алексей, возвращаться в палату до двадцати часов.

И ушла.

Она так сказала, как будто за дверью один коридор, подумал Алексей. Правда, он за все время, пока его возили на перевязки, только и видел, что коридоры. Здесь за стенкой один и внизу, куда его возили, – тоже один. Но теперь, когда он в общих чертах узнал принцип действия двери, начал подозревать, что все эти номера, которые удалось разглядеть на стенах, тоже были скрытыми дверьми. А раз есть двери, значит, есть и способ их открыть. По крайней мере, хоть какое-то развлечение, пока кто-нибудь кроме медсестры не изволит появиться перед ним, Алексеем Кудриным, с разъяснениями, зачем он здесь.

Алексей запомнил, куда медсестра прикладывала свою ладонь, и подошел к стене. Он легонько надавил на то же самое место – створка подалась вперед. Чередуя движения здоровой ногой и шаги с помощью костыля, Кудрин вышел в коридор и осмотрелся. Створка за ним захлопнулась. Он увидел на ее месте номер 357 и таким образом запомнил, куда ему возвращаться. Внезапно его настигла шальная мысль, что на самом деле он тут не единственный пациент. С техническими возможностями тех, кто выкрал его из-под носа преследовавших в лесу оперативников, за каждой стенкой с порядковым номером могли скрываться еще люди, которые попали сюда каким-нибудь другим способом. А если он тут не один, да еще в таких медицинских условиях, то можно предположить, что хозяева вовсе не заинтересованы в его физической силе, а просто набрали здоровых людей без вредных привычек и собираются использовать их в качестве подопытных кроликов для каких-нибудь экспериментов.

Однако все эти мрачные соображения явно не состыковывались с разрешением покидать палату в любое удобное время. Хотя это и ни о чем не говорило.

Алексей попробовал толкать несколько стен с номерами, но тщетно. Было такое впечатление, что это действительно просто стены, а не прекрасно замаскированные открывающиеся створки. Подустав от этого занятия, Алексей вернулся к себе в палату. У него в голове созрел план…

Позже, вечером, пришла, как всегда, медсестра, которая в этот раз привезла сервировочный столик с едой. Она уже собиралась уходить, когда Алексей вспомнил про свой план.

– Мне скучно, – сказал он, – здесь нечем заняться. Нет ни телевизора, ни книги какой-нибудь, пообщаться не с кем. Сделайте, пожалуйста, с этим что-то, – как можно вежливее попросил он, изобразив на лице ужасную тоску.

Медсестра в ответ промолчала, и, помедлив секунду, ушла.

М-да, план не сработал, подумал Алексей. Замысел заключался в том, чтобы узнать действия сестры в ответ на подобную просьбу. Если к нему относились как-то поособенному, то реакция должна была быть положительной. И это могло бы означать, что он один такой пациент в этом здании и что его берегут и заботятся. Реакция же сестры была неудовлетворительной, по мнению Алексея. Однако это тоже результат. Кудрин был готов сделать самые мрачные выводы на тему его пребывания здесь.

Каково же было его удивление, когда на следующее утро медсестра принесла с собой какой-то агрегат, такие он видел только в фильмах – как давно это было – те, что в фильмах, выглядели даже более убого. Медсестра установила аппарат на тумбочку, причем поместилась лишь часть, похожая на телевизор, только меньше. Коробку «диковины» она поставила на пол, затем все очень ловко соединила проводами и нажала на какую-то кнопку. Загорелся экран, по нему на черном фоне побежали какие-то непонятные символы. Из коробки, что стояла внизу, раздавался едва слышный гул.

– Это персональный компьютер, – пояснила она, – на процессоре последнего поколения. А вот вам литература для подробного изучения его возможностей, – она открыла тумбочку и положила туда стопку толстых книжек, – тут же подключенный спутниковый канал в Интернет и устройство телеконференции, – она показала на небольшое стеклышко, встроенное прямо рядом с экраном, и Алексей догадался, что это было что-то вроде видеокамеры.

– Я думаю, вас это займет на некоторое время, – сказала сестра и так же внезапно, как и появилась, ушла.

Глаза Алексея горели радостным блеском. Он сидел на своей кровати и пребывал в состоянии эйфории. Он, правда, не знал, с какой стороны к этой штуковине подойти, но про себя решил, что освоит ее от «а» до «я». Теперь все его подозрения по поводу опытов над людьми и присутствия в здании еще таких же, как он, улетучились. Вопрос о смысле его нахождения здесь оставался таким же открытым, но это Алексея сейчас уже не волновало. Его дух, его воображение полностью захватила техника, отданная ему на «растерзание» хозяевами, кто бы они там ни были.