Восхождение злодейки. Пленница наследного принца

Глава 5

Нет! Что за чушь ты сейчас несешь? Я не собираюсь оставаться в этом средневековом захолустье. Не рядом с теми, кто посчитал бы интернет и современные технологии происками дьявола. И уж тем более не в опасной близости с Атисом – человеком, который грозит стать не просто головной болью, а настоящей погибелью. Ведь тело Элфры реагирует на мальца вовсе не потому, что воспринимает его в дружеском или гастрономическом смысле!

Абантес… просто сумасшедший. Даже подумать немыслимо, как ему пришла в голову идея держать нечисть рядом с персоной королевских кровей? Я ведь только что рассказала, что обглодала лошадь. А до этого на глазах его подчиненных гнула металл голыми руками. Ему о произошедшем инциденте сообщить забыли?

Даже если так. Каждая собака этого мира знала, что мертвяки питаются человечиной. Не трудно сопоставить факты и понять, что я – идеальная машина для убийства людей. А принц Атис, при всей своей исключительности, остается простым смертным. Весьма недальновидно держать столь опасную тварь в непосредственной близости с такой важной персоной.

Я выдохнула и откашлялась – горло резануло неприятной сухостью. Даже сказать ничего не могла толком, поперек встал ком. Еще и вывернутые суставы ныли, хоть и не так остро. Будто привыкли и подстроились под натяжение связок.

Капитан развернулся ко мне всем корпусом и, вновь приблизившись, навис надо мной могучей горой. Чтобы не разрывать зрительного контакта, мне пришлось задрать голову. У нормального человека от такого точно бы свело мышцы спины и шеи. Оставалось только порадоваться, что я попала в тело ундины.

– Я не предсказательница, – из горла послышалось хрипловатое сипение, – не смогу предупреждать вас о предстоящих событиях. И лучше бы мне держаться на расстоянии от людей...

Резкая пощечина прервала мой монолог, голова мотнулась в сторону. Удар получился сильный, с оттяжкой. Таким немудрено и челюсть сломать. Благо, боль ощущалась в меньшей степени, чем могла бы. Но Абантес не остановился. Он схватил меня за волосы и дернул так, будто хотел оторвать голову.

Мне стало действительно страшно, а вот тело Элфры, наоборот, пришло в бешенство: ноздри раздувались, кровь в венах закипела, опалив жаром кожу. Инстинкты возобладали над разумом, а конечности стали дергаться, пытаясь вырваться из пут.

Если бы Владычица вод могла убивать взглядом, Абантес умер бы в ту же секунду. Капитана спасала антимагическая вещица, крепко связывающая руки ундины и лишающая ее сил.

– Либо ты сейчас же выкладываешь, что знаешь. Либо я расчленю тебя, тварь, и сожгу в костре.

Будь я не так сильно сбита с толку панически мечущимися мыслями и телом, которое совершенно не хотело слушаться, я бы посмеялась над этой угрозой. Элфра не так проста, ее невозможно убить известными человеческими способами. Разве что от действия приготовленной по особому рецепту отравы. Или если монстр сожрет.

Но все сейчас играло против меня. Не только внутренний раздрай, но и внешние обстоятельства: дискомфорт, боль, жгущие не хуже пламени серые глаза напротив, высказанные вкрадчивым голосом угрозы. Я вдруг испугалась:

– Атису предстоит пройти долгий путь, полный страданий, предательств и потерь. И совсем скоро он получит новый удар. Среди людей, что сейчас находятся в поселении, притаился изменник. Как только принц откроет глаза, этот человек сообщит о местонахождении повстанцев. Сюда придут наемники и будут убивать и пытать всех, кого встретят. Никто не выживет.

У Абантеса было непередаваемое выражение лица. Он резко побледнел, выпустил мои волосы из рук и стремглав унесся из пыточной, будто его за ноги кто-то кусал. Дверь хлопнула с такой силой, что, казалось, вылетела с петель. По полу сразу потянулся сквозняк – видимо, здоровяк оставил вход открытым нараспашку. Затем послышался топот ног над головой – побежал принца проверять.

Вместо сбежавшего Абантеса в пыточную вошел Федрик. Мужчина ошалелым взглядом посмотрел в мою сторону, потом оглядел помещение, будто выискивая что-то. Убедившись, что внутри ничего нового и необычного не появилось, он вновь вперил в меня свой взгляд. Будто спросить хотел: «Что здесь произошло»? Меня его обескураженное лицо даже повеселило. Он что, стоял все это время за дверью? Чего ждал, собственно говоря? Когда позовут выносить тело?

Я нервно фыркнула, заставив мужчину напротив нахмуриться. Что? Можешь не смотреть так, все равно ничего не скажу.

Стерев с лица все эмоции, я отвернула голову, давая понять, что на диалог не настроена и в гляделки играть не намерена. Федрик потерял всякую ценность в тот момент, когда изменил отношение ко мне. Теперь у меня появилась новая цель – Абантес. Нужно сбежать, замаслив его сладкими речами и усыпив бдительность.

Вся эта ситуация будет мне уроком. Только главный герой может расхаживать в этом мире, не страшась ни смерти, ни предательств, ни последствий от убийств. Ему все простится. А вот иномирянке в теле отрицательного персонажа, приговоренного по сюжету к смерти, рассчитывать на такую милость не приходится. Поэтому стоит держать себя в руках во всех смыслах. Расслабиться можно будет только после того, как Атис взойдет на престол и пройдет церемонию коронации.

Спустя какое-то время в пыточную вошел один из солдат и заговорил с повернувшимся к нему Федриком:

– Велено закрыть тварь здесь до следующих указаний. Капитан просил передать, чтобы вы шли отдыхать. Это приказ.

Услышав резкий свистящий выдох, я вскинула голову и уставилась на профиль мужчины. На лице Федрика заиграли желваки, и без того тонкие губы поджались. Наверное, хотел получить более развернутые ответы по поводу произошедшего в пыточной. Да кто же перед тобой отчитываться будет? Уж точно не Абантес. Серый кардинал даже принцу отчет держать не станет до самого последнего своего дня. Выговорится на смертном одре и уйдет в мир иной, оставляя Атиса разгребать последствия своих решений.

Быстрым шагом Федрик удалился из пыточной. Солдат, что принес приказ, тоже двинулся с ним. Только напоследок бросил украдкой взгляд в мою сторону. Дверь закрыли, и я осталась одна, наедине со своими мыслями.

***

Я почти сутки просидела в пыточной, занимая себя тем, что рассматривала обстановку подвала. Сначала в свете факелов. Когда они погасли, со всех углов по полу и стенам полезли насекомые. А мне оставалось лишь в очередной раз порадоваться хорошему зрению, имея возможность следить, где ползает эта пакость и не приближается ли она ко мне слишком близко.

Отличие между днем и ночью заключалось лишь в том, что днем над головой был слышен топот ног. Сначала я пыталась считать шаги, но это занятие очень быстро наскучило.

В дальнейшем события приняли стремительный оборот. Когда Абантес в сопровождении трех солдат вошел в пыточную, мне показалось, что он передумал брать меня с собой. Мешок, заряженные арбалеты, ножи, моток глейпнира – все это было в руках мужчин и совсем не напоминало средства первой помощи.

Один из солдат обошел меня сзади, накинул веревку на шею, туго стягивая, будто удушить хотел. А его товарищ принялся освобождать меня от ремней. Связывающий руки глейпнир сняли, и я тут же рванула вперед. Пыталась воспользоваться эффектом неожиданности и даже сумела протащить за собой вцепившегося сзади мужчину. Все-таки Элфра не была человеком, и сил в ней было немеряно даже без магии.

Но далеко уйти не получилось. Эти люди по праву занимали свои места в отряде повстанцев – скрутили быстро и профессионально, завалив вперед и уткнув лицом в пол. Стоящий поодаль Абантес со скучающим выражением наблюдал за происходящим. А когда наши взгляды встретились, будничным тоном произнес:

– Не пытайся сбежать. Иначе мы найдем способ, как тебя угомонить.

В подтверждение его слов один из солдат вывернул мне руку до хруста. Я застонала, пересиливая вспышку боли. Не яркую, но довольно неприятную. А затем прохрипела:

– Хорошо. Я буду сотрудничать.

– Вот и прекрасно. А сейчас вставай и переодевайся.

Оказывается, мешок принесли не для того, чтобы надеть мне на голову. Внутри ворохом лежали вещи: брюки, рубашка, сапоги, перчатки, платок на лицо. Когда все это оказалось на мне, Абантес накинул плащ с капюшоном и велел ни в коем случае его не снимать. Затем мне снова завязали запястья тем же отрезом глейпнира, только уже спереди. А выше по руке защелкнули кандалы без замка.

Меня выволокли из подвала на цепи и подвели к повозке. Все это время я неустанно крутила головой, осматриваясь. Вокруг стояла суета: мужчины собирали и размещали по местам поклажу – готовились к отбытию. Все до единого сняли форму, и надели крестьянскую одежду. Работали усердно, но иногда я ловила направленные на нашу процессию заинтересованные взгляды. Видимо, слушок о невиданной в этих краях зверушке уже распространился среди повстанцев. И тем, кто не видел меня вчера, было безумно любопытно.

Цепь прикрепили к кольцу на одной из телег, и защелкнули навесной замок. Затем меня оставили в покое вплоть до того момента, как отряд стал выдвигаться к дороге. Тогда ко мне подошел Абантес и предупредил, чтобы я не пыталась найти себе союзников среди солдат.

– Я запретил своим людям любые контакты с тобой, – сказал он строго, насупив рыжие брови. – Тот, кто нарушит приказ, получит соизмеримое наказание. А тебе за попытку сбежать я отсеку конечность. И человеку, который поможет – тоже. И не снимай одежду, иначе я привяжу тебя за ноги к седлу лошади и прокачу по земле. Поняла?

– Вы нашли предателя? – не реагируя на угрозы, спросила я. Но капитан стражи предпочел не отвечать, а сразу ушел.

С того момента я оказалась полностью изолирована от окружающих. Меня игнорировали, не кормили, не укрывали от дождя, не давали отдыхать нигде, кроме как на земле. Около недели я следовала за телегой, не имея возможности даже попросить передышки. Пока в теле ундины оставались силы, я особо об этом не волновалась. Но вскоре голод и жажда дали о себе знать, и я заметно сдала в скорости и бодрости.

В противовес моей ситуации, солдаты ни в чем себе не отказывали. Они разбивали лагерь и делали привалы когда хотели или устали. По очереди ходили на охоту, патрулировали, тренировались. По вечерам жгли костры, пели песни и травили байки, сидя дружной компанией у огня. Бесили меня своей вольготной жизнью и довольными мордами.

А потом проснулся принц Атис, и Абантес в срочном порядке велел меня спрятать. В тот же день несколько солдат отправились в путь и вернулись с новой телегой. Содержимое ее было впечатляющим: с два десятка забитых чем-то под завязку мешков и приставленная к боковой стенке клетка с массивными железными прутьями.

Указав мне на телегу, капитан велел с издевкой:

– Перенеси все в повозку и будь готова переселяться в новый дом.

Видимо, из-за помутнения рассудка я тогда подумала, что это лишь временные меры. Все изменится, стоит только этим людям убедиться, что я не хочу причинить им вред. Так что я покорно принялась перетаскивать мешки в повозку. И хотя носить поклажу со связанными руками было неудобно, я справлялась.

Поначалу я работала совсем не обращая внимания на окружающих. Но чем больше мешков было перенесено, тем больше становилось зевак. Первыми я заметила тех самых ребят, что ходили на вылазку за телегой с клеткой. Они замерли молчаливыми изваяниями, выпучив в удивлении глаза, а один даже распахнул рот. Потом кто-то из них додумался позвать товарищей, они о чем-то пошептались – и вот уже целая компания человек из двадцати наблюдала за моими действиями.

Тогда я поняла, что, скорее всего, поклажа была не из легких даже для мужчин. Элфра не являлась человеком, и ее сверхъестественную природу не скрыть за простыми магическими путами. У этого тела все еще высокий болевой порог, твердая кожа и кости, а мускулы полны звериной силы, пусть и ограниченной действием глейпнира.

В какой-то момент в голове промелькнула мысль, что такая демонстрация силы покажет людям – я сдалась только потому, что сама хотела и намеренно не причиняю зла, добровольно подчиняясь чужим правилам. Пыталась снискать уважение к своей силе. А вышло все с точностью до наоборот, но проявилось это чуть позже.

После завершения работы меня посадили в клетку, сверху накрыв листовую крышу из металла палаточной тканью. Мой новый дом мне не понравился, но еще больше я его невзлюбила, когда поняла, что оказалась вне досягаемости глаз Абантеса и Федрика.

Через три дня после пробуждения Атиса, Абантес навестил меня и сообщил, что поймал и казнил предателя. Я кивнула в знак того, что поняла, и тогда здоровяк, немного помявшись, произнес:

– Я велю подать ужин. Есть какие-либо предпочтения?

Я на секунду задумалась:

– Мясо. Сырое.

Он скупо кивнул и ушел. Этим же вечером один из стражников принес целую миску залежалых кишок. Их запах был отвратителен, во внутренностях уже копошились зеленые мухи, и они же успели отложить личинки. Помимо этого, неприглядное месиво было щедро присыпано землей и мелкими ветками. Видимо, они это где-то прикопали после разделки туши, а потом выкопали обратно.

Элфра, в принципе, всегда ела только свежее мясо. Ну, может, за исключением тех времен, когда она была обычной ундиной, заманивала своих редких жертв в воду, чтобы потом питаться ими до следующей охоты. Но даже тогда ей не нравилось есть кишки из-за горького привкуса фекальных масс. У меня не получалось заставить себя съесть это, хотя желудок с силой сжимался, требуя пищу. Только выпила воды, что принесли в кружке – если туда и плюнули, об этом я думать не хотела.

Но на этом издевательства не закончились. Пользуясь тем, что Абантес полностью сосредоточился на проснувшемся принце, а Федрик и вовсе моей судьбой не интересовался, солдаты стали всяческими способами изводить меня. Например, стучали палкой по прутьям решетки. Или поднимали край ткани и пускали харчок в мою сторону. Были и скабрезные шуточки про свободные дырки, чудовищ и уродов, сказанные намеренно зло и громко, чтобы задеть меня.

Я не страдаю человеколюбием. Знала бы заранее, что все так обернется, позволила бы этим людям умереть. От голода и унижений я злилась еще сильнее. Теперь я понимала, почему автор убил всех этих ублюдков. Надо было дать им сдохнуть в той дыре. Мир со смертью этих отбросов только бы чище стал.

Надеюсь, Абантес действительно ничего не знал об издевательствах в отношении меня. Миски с гнилыми потрохами почти сразу исчезали, стоило отставить их от клетки – будто факт подсовывания тухлятины пытались скрыть. Впрочем, не думаю, что старый воин придал бы значение тому, что кладут в посуду чудовищу. Откуда ему может быть доподлинно известно, чем питаются такие, как я.

Мы были в пути уже несколько недель, и за весь этот срок меня ни разу не выпустили наружу. Тело Элфры бесновалось, требуя действий, но в нынешнем своем положении я ничего не могла предпринять. Голод заметно ослабил силы, а солдаты даже спустя столько времени были осторожными и без надобности к клетке не подходили. В таких условиях устроить побег самостоятельно не представлялось возможным.

Еще меня мучили сомнения касательно того, куда идти после освобождения. Я ведь совсем не разбиралась в географии даже родного мира. А тут целая вселенная, живущая по своим законам. «Сражайся или умри» – такой девиз можно было смело нанести в качестве цитаты к книге.

В какую сторону бежать, к кому обращаться, чем платить за все хотелки? У меня не было навыков, которые бы ценились в средневековье, а значит, и денег я заработать не смогу. В романе «Из тьмы» все через одно место, даже денежная система мудреная. Имелся целый список строгих правил касательно того, как использовать местные монеты. Не знаешь его – рискуешь остаться без денег даже если честно их заработал. А я, конечно же, ни строчки об этом не помню…

Надежду на более светлое будущее, как ни странно, мне подарил Атис. Молодой принц испытывал нездоровое любопытство к тому, что не мог получить по щелчку аристократических пальцев. А клетка со скрытым в ней таинственным существом была как раз из категории табу.

Прежде стоит отметить, что поведение принца полностью отличалось от того, каким оно было в оригинале. Согласно сюжету, сразу после побега из военного городка главный герой вместе с Абантесом стали изгоями даже среди сторонников. У них не было другого выбора, кроме как попытаться скрыться на окраине королевства.

В пути приходилось постоянно отбиваться от многочисленных чудовищ и заметать следы от преследователей. Это не могло не сказаться на психическом здоровье главного героя. Принц плохо спал и ел, был мрачен и подавлен. Груз печали был вызван не только потерей родителей, которые его от всего оберегали, но и кардинально изменившейся жизнью.

По сравнению с этим, сейчас у Атиса будто каникулы начались. Еда и тренировки по расписанию, в хорошую погоду учеба на свежем воздухе. У него было время капризничать и дерзить, ведь не нужно прикрывать спину своего вассала, пока тот решил вздремнуть после ожесточенной схватки с затаившимися в лесу мертвяками. Здесь, в этой параллельной реальности, всю сложную работу за главного героя делали солдаты. А принц просто смотрел, запоминал, повторял и помогал, если было на то его желание.

Не уверена, что такая перемена пойдет этому мальчишке на благо. В оригинале главного героя закаляли трудности. Атис постепенно разрушал старое мировоззрение и расширял кругозор. Со временем он сполна ощутил вкус поражений и предательств. Это научило его идти до конца любыми способами, а в случае провала – искать обходные пути.

Сейчас же принцу приносили уже готовые решения бывалые мужи. Обучали с высоты своего опыта, давая подсказки там, где Атис чего-то не понимал. Сформируется ли от такого отношения тот самый стержень, который впоследствии сделает принца хорошим королем? Не знаю, время покажет.

Однако, лично для меня такая перемена была лишь на пользу. Потому что, как только главному герою разрешили свободное передвижение, он почти сразу все свое внимание сосредоточил на странной одинокой клетке, стоящей в отдельной телеге. Сначала Атис требовал напрямую показать, что внутри. Затем, получив многочисленные отказы и строгий запрет от Абантеса, стал с поразительной регулярностью крутиться рядом. Я иногда чувствовала его запах поблизости и часто слышала голос.

Мы еще не виделись, а принц уже заметно облегчил мое пребывание в плену. Солдаты, что совсем недавно ни в чем себе не отказывали, больше не могли продолжать изводить меня в открытую. Рисковали обратить на свои действие внимание Его Высочества.

Я в сообразительности Атиса не сомневалась и знала, что он очень быстро найдет способ пробраться к клетке. А потому принялась выжидать, терпеливо отсчитывая дни до нашей встречи. Тело Элфры тоже ждало его появления. От любого намека на близость Атиса ундину бросало в дрожь, а ее кожа становилась горячей от вспыхивающего предвкушения.

В день, когда наследник драконьей крови посетил мою обитель, шел сильный дождь. Тяжелые крупные капли стучали по накрывающей крышу клетки ткани, доскам, земле. Я вслушивалась в их мерное звучание, наслаждаясь долгожданной тишиной.

Не было ни храпа лошадей с их невыносимым зловонием, ни лишних звуков сменяемого несколько раз в сутки караула. Животных увели подальше и спрятали от дождя под натянутой между деревьями палаточной тканью. Я их видела, когда приподнимала край полотна. Рядом с телегой тоже ни души не наблюдалось – люди так же попрятались. Солдаты в такую погоду не хотели охранять никому не нужное и обессиленное чудовище. Вспышки инфекций еще никто не отменял.

Убедившись, что рядом никого нет, я стянула повязку с лица и жадно вдохнула влажный воздух. В такую погоду замечательно думалось. В голове в очередной раз мягкой патокой потянулись мысли о сложившейся ситуации. Люди, что должны были умереть, все еще дышат и топчут землю своими двумя. Главный герой не скиталец, он вполне вольготно живет под защитой верноподданных. Абантес не изгой, а все еще самый богатый и влиятельный человек королевства. Их судьбы изменились, как и сюжет. А значит, и для меня не все потеряно.

Впрочем, может быть и наоборот. Теперь я также становлюсь уязвимой, ведь нет больше брони из сюжета. Если кому-то из этих ублюдков вдруг придет в голову от меня избавиться, то они могут придумать что-нибудь извращенное. Например, привяжут глейпниром к мешку с камнями и скинут в болото. И никто никогда меня там не найдет и не достанет. Повезет, если оно окажется необитаемым. В противном случае меня сожрет собрат и даже не подавится.

Я посмотрела на связывающую руки веревку, немного потрепанную от долгой носки и многочисленных попыток ее снять. Мне упорно не хотелось верить, что такая безделица никак не реагировала на нечеловеческую силу ундины. Я тянула, грызла, терла узел обо что только могла. Но, увы, добилась лишь того, что глейпнир слегка растрепался.

А вот кожа рук, оказавшаяся не столь крепкой, покрылась темно-синими полосами и черными кровоточащими ранками. Превосходная регенерация Элфры уже какое-то время не работала совсем – ей не хватало энергии, все силы были брошены на поддержание базовых потребностей.

Вдруг среди непрекращающегося мерного шума непогоды мне почудились странные звуки. Сначала это был изменившийся стук падающих капель, будто появился объект, о который они ударялись с иным звучанием. Потом телегу ощутимо качнуло, скрипнули колеса. Спустя мгновение послышались осторожные приближающиеся шаги.

Это немного взбудоражило тело Элфры, а меня откровенно напугало. В такую непогоду вряд ли кто-то пришел бы для того, чтобы развлечь запертую ундину. Если неизвестный решил воспользоваться моментом и причинить физический вред, я, конечно, молчать не стану. Но услышит ли мои крики хоть кто-то за шумом дождя?

Присев на корточки, я всматривалась в серую ткань, замерев и почти не дыша. Звук приближающихся шагов щекотал нервы, незнакомец был совсем близко. Он остановился. Секундное промедление, и край полотна начал приподниматься. Человек по ту сторону встал на колено. Вот показался его корпус, плечи, подбородок. Одной рукой он придерживал ткань, в другой – заряженный арбалет, направленный на меня.

Атис бегло осмотрел пространство, щурясь и хмуря брови. Хоть сейчас и день, но серая хмарь и частые капли сильно ухудшали обзор. Он просунул голову под полотно, и наши глаза встретились. Я видела, как дрогнула его рука с оружием, сузились зрачки.

Принц судорожно выдохнул, опустив арбалет, и его карие глаза забегали по клетке, по плащу на плечах, по участкам тела, что не были скрыты, по встрепанным волосам. Он выглядел потрясенным и до неприличия беззащитным, пока всматривался в мое открытое лицо.