Все было хорошо! Просто чудесно! Моя семья и друзья рядом, опасность позади…. А еще меня не покидало ни на минуту чувство, что я сама себе бессовестно вру.
Мы решили остаться на том же месте — раненый в бок кэп был без сознания. Не знаю, что в последний момент заставило меня удержать Тимура от второго выстрела, когда он так пылал жаждой расправиться с моим обидчиком. Не то, чтобы я верила, что мой брат мог бы хладнокровно кого-то пристрелить, скорее всего, он просто хотел доказать отцу, мне и самому себе, что он способен нас защитить.
Парни отволокли кэпа подальше, прислонили к каменному выступу и Алекс занялся его раной. По здравому размышлению было принято решение — раз его не добили сразу, было бы странно просто наблюдать за тем, как человек истекает кровью. Марк стоял рядом поддерживая бесчувственное тело, одновременно находясь начеку: было видно, что он не одобряет решения оставить кэпа в живых.
Теперь, когда все уцелевшие участники экспедиций собрались вместе, нужно было обговорить дальнейшие действия. А, главное — как нам отсюда выбираться? Самолет, на котором мы летели покоился на дне океана. Судно, на котором причалили Алекс и Марк находилось на другом конце острова.
— Гена остался охранять наш самолет, — признался отец. — Мы с Артуром решили, что в случае чего справимся сами.
— Надеюсь, он достаточно большой, чтобы вместить всех нас? — забеспокоилась я.
— Не переживай, — папа погладил меня по руке и ласково улыбнулся, — мы скоро вернемся домой и все проблемы останутся позади.
Мне искренне хотелось в это поверить. Но пока я на острове, со всех сторон окруженном водами океана в тысячах километрах от дома, может произойти все, что угодно. Вздохнув, я решила подойти к Тимуру одиноко сидящему у костра. После того, как он выстрелил в кэпа, брат старательно держался в стороне от всего, что происходит. Сев поближе, чтобы наши плечи соприкасались, я уткнулась носом ему в шею:
— Спасибо что спас мне жизнь.
— Просто вернул должок, — криво усмехнулся Тимур.
— Не будь таким отчужденным со мной, — попросила я.
— Что ты, — Тимур по-мальчишески улыбнулся, — я же твой брат. Мы вместе столько пережили. Выбрось из головы всякие глупости.
— Ты прав. Это всего лишь глупые мысли, — я покачала головой и шумно выдохнув прикрыла глаза. Была середина ночи. Светало на острове рано. На сон оставалось слишком мало времени, да и вряд ли мне сейчас удалось бы заснуть. Алекс только что закончил с кэпом и туловище бандита обвивала тугая повязка. Пришлось связать ему руки за спиной, чтобы не оказаться поутру в числе его жертв. Где-то там бегает один ненормальный. Второй здесь, совсем рядом с нами. Не плохая перспектива пережить остаток ночи в полном составе.
Я снова засунула руку в карман, нащупала камень и слегка его сжала. Почему я не рассказала о нем папе? Когда-то Странник был у него, но это не принесло ему ничего, кроме проблем. Сейчас, он перешел в мои руки. И пока я от него не избавлюсь, нам всем угрожает опасность.
Папа склонился надо мной, укрывая меня своей курткой и присаживаясь рядом.
— Спасибо, — я укуталась поплотнее и прикрыла глаза. Нахлынуло странное чувство покоя рядом с человеком, которому я могла доверять. Мой отец столько пережил и повидал, он преодолел полмира чтобы спасти меня. Вернулся к тому, от чего сбежал двадцать лет назад. Но что теперь, когда они встретились с Алексом? Алекс работает на Контору, и как бы он не пытался убедить меня в своем искреннем желании помочь, где-то в глубине души меня всегда будут терзать сомнения на его счет. А папа… дорогой, любимый, потерянный и неожиданно обретенный. Мне так не хватало его в детстве и потом, когда меня не понимала собственная мать. Как я могу признаться ему, что камень имеет на меня такое большое влияние? Как ему рассказать, что слыша голос Странника я погружаюсь в новый для себя неизведанный мир, который так сложно покинуть? Нет, это моя тайна, моя проблема, и что бы я ни сделала, я никогда не стану перекладывать ее на плечи своего отца. К тому же, мне было стыдно, что я не смогла устоять перед голосом бездушного камня. Папа смог, а я нет. Это так унизительно — осознавать собственную слабость и постоянно ей подаваться.
С тех пор, как нас нашли отец с Тимуром, я поймала себя на мысли что изо всех сил избегаю Алекса и Марка. Мне было неловко говорить с ними, ловить на себе их взгляды. Может быть, именно поэтому я обрадовалась неожиданно начавшемуся дождю и суете, которую он вызвал в нашей группе. Мужчины принялись спешно собираться под укрытие скал. Костер начал угасать, в небе засверкали молнии, вдалеке раздались раскаты грома. Остров, и без того казавшийся таинственным, теперь выглядел просто зловещим. Всполохи молний вырывали из темноты отдельные картины происходящего передо мной: движение, фигуры и тени, казалось надвигавшиеся на нас со всех сторон.
Я набросила капюшон, сжала в руке врученный мне Алексом пистолет и наблюдала за буйством природы, невольно приходя в возбуждение. Мне нравилось смотреть на молнии, слышать удары грома, чувствовать, как земля содрогается под ногами. Внезапно, сама еще не осознавая до конца причины, я напряглась. Что-то в отдалении привлекло мое внимание, и я сосредоточилась на тени, на миг выхваченной ярким светом. Бледная маска лица, расплывшиеся черты и длинные, нечесаные волосы, развивавшиеся по ветру. Это был Михей! Он стоял, не шевелясь и наблюдал за тем, что происходило в лагере, но стоило молнии погаснуть и вспыхнуть вновь, как он исчез, растворился во мраке, точно привидение.
— Алекс! — я дернула мужчину за намокший рукав, — я кое-что увидела… Мне показалось, там Михей!
— Держи пистолет наготове и не бойся пустить его в ход, — распорядился Алекс, слегка уведя меня в сторону. — Скройся за этим выступом, я скажу Тимуру, чтобы он держался поближе к тебе.
— Но я могла ошибаться.
— Не думаю, — отрезал Алекс. Он подошел к Марку и что-то ему сказал. Тот внимательно оглядел окрестности, безуспешно пытаясь выискать старика в темноте. Дело оказалось сложным и безуспешным.
На миг мне почудилось, что гром слился с каким-то другим звуком, почти заглушая его… почти. Это заставило меня запаниковать, выискивая взглядом Тимура. Как только я наткнулась на фигуру брата, спешащего ко мне, то испытала облегчение. Он рядом и все будет хорошо. Папа под охраной Артура, Марк и Алекс начеку. Ну а кэп… мы сделали для него все, что могли и даже оттащили на сухое место. Это гораздо больше того, что он бы захотел сделать для кого-то из нас.
Мысль о раненом кэпе заставила меня проверить жив ли он. Мне не верилось что эта машина для убийства может быть окончательно повержена какой-то пулей. И оказалась права… Место, куда ребята еще четверть час назад его оттащили оказалось пустым. Я обшарила взглядом близлежащее открытое пространство, посветила фонарем в густой кустарник и убедилась окончательно что он сбежал. Но как? Хотя… наведя свет фонаря на уже мокрую землю я увидела нечеткий след, почти уничтоженный дождем. Как будто совсем недавно здесь что-то волокли. Или кого-то. Возможно ли что кэп не ушел сам? Но кто же тогда ему помог? Михей, скрывавшийся где-то там в темноте? Или кто-то из выживших бандитов?
— Елена? Какого черта ты не в укрытии? — Марк первым увидел мои метания в поисках исчезнувшего бандита. Ливень усилился и уже в двух шагах ничего нельзя было рассмотреть.
— Кэп исчез, — я не стала озвучивать свои сомнения по поводу похищения его бесчувственного тела. Ведь это могло быть ошибкой, а паника нам ни к чему.
— В такую погоду ему недолго бегать. Может быть, сломает себе шею и избавит нас от необходимости его убивать, — жесткий тон Марка меня немного смутили. Он схватил меня за руку и отвел поближе к лагерю.
Промокшие мужчины, соорудив что-то наподобие навеса из палатки, закинутой на выступ скалы, тем временем, перенесли туда вещи. Костер не разводили, поэтому было немного прохладно из-за поднявшегося сильного ветра. Мы оказались снова все вместе, в относительной безопасности, и я уже готова была терпеливо дожидаться рассвета, а с ним и прекращения ливня, когда услышала встревоженный голос отца:
— Где Артур?
— Разве он не был с тобой? — Тимур выглянул на улицу, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь плотную завесу дождя.
— Поначалу… Но потом…. - отец был взволнован не на шутку. — Он что-то услышал и отошел проверить. Не мог же он заблудиться. Это глупо.
Я встретилась взглядом с Алексом, но он лишь покачал головой:
— Сейчас искать его бесполезно. Он способен сам за себя постоять. К тому же, если что-то случилось… значит уже случилось, и помочь мы ему не сможем. Как только ливень утихнет, я попытаюсь его найти.
В сердце зашевелилась тревога. Возможно, я бы не стала так переживать, если бы не тень, которую я приняла за Михея… Не внезапное исчезновение кэпа. Или это действительно был безумный старик, прятавшийся там в ночной мгле. Что заставило его вернуться: боязнь стихии или что-то другое? Может быть его позвал Странник? Возможно ли, что камень все еще имеет над ним определенную власть?
— У меня плохое предчувствие, — я ни к кому конкретно не обращалась, но Алекс меня услышал. Он подошел ближе и взял мою холодную руку в свою. Его ладонь оказалась неожиданно теплой и мне стало спокойнее, ненадолго, но все же.
— Я его поищу, — Марк вышел под струи дождя, и я не успела его остановить. Он приподнял воротник куртки, взвел спусковой крючок и скрылся за непроглядной стеной.
— Марк, стой! — мне хотелось броситься за ним, но Алекс и Тимур потянули меня под укрытие, не позволяя намокнуть больше, чем я уже успела. Отец лишь покачал головой, было видно, как он переживает за своего телохранителя, одновременно стараясь быть собранным.
— Как только ливень утихнет, мы должны отсюда выбираться. Нет смысла оставаться так долго на одном месте. Ночью это казалось хорошей идеей, но теперь… Мы не знаем, как много бандитов уцелело.
— Кэп утверждал, что выжил он один, — припомнила я.
— Не думаю, что ему стоит верить, — засомневался отец, — к тому же, ему без труда удалось взять твой след. Где гарантии, что кто-то другой не сможет это повторить. Мы до сих пор не знаем, сколько бандитов выжило после вашей посадки. Возможно, кому-то из них удалось добраться до острова вплавь.
— Дмитрия так и не нашли, — пробормотала я.
— Вот это меня и пугает, — Алекс с мрачным видом слушал моего отца. Его взгляд был холоден и отстранен, как будто он находился где-то далеко отсюда. Меня тревожила эта холодность, хотя его ладонь все еще сжимала мою руку.
Из темноты ночи вынырнул Марк, несущий что-то на плечах. Когда он свалил свою ношу под навес, я с ужасом узнала в ней Артура. То, что это труп было видно сразу по бледному лицу и застывшему взгляду.
— Его зарезали. Не более получаса назад. Тело еще не успело остыть, — произнес Марк, стряхивая холодные капли с волос.
— Но как это могло произойти? Он все время был рядом! — папа склонился над своим телохранителем, словно не до конца веря в его смерть.
— Мне жаль, — Тимур положил на его плечо руку, — он был нормальным парнем. Мы успели поладить.
Меня била нервная дрожь — неужели это Михей? Но как пожилой безумец смог справиться с крепкий тренированным молодым мужчиной? Тем более, сделать это быстро, не привлекая ничьего внимания.
— Значит, Михей вышел на охоту, — словно в подтверждение моим мыслям пробормотал Алекс, — лихо, ничего не скажешь.
— Лихо? — с внезапно возникшей неприязнью переспросила я, — этот человек убит. Убийца скрывается где-то там, а ты считаешь его лихим?
— Согласись, удар нанесен точно и профессионально, — Алекс присел на корточки над трупом и поддел пальцами куртку Артура. С левой стороны торчала рукоять ножа, когда Алекс выдернул узкое лезвие, на защитного цвета футболке осталась лишь аккуратная дырочка, чуть запачканная кровью, — а я уважаю чужой профессионализм.
— Ты просто… — я замолчала, отвернувшись в сторону, чтобы не видеть тела, не слышать голосов, обсуждавших то, что произошло. Мне было плохо, мерзко, противно. Я сожалела о том дне, когда решилась что-то изменить в своей жизни, ненавидела себя, и лишь надеялась, что эта история не станет роковой для папы и Тимура. Они не виноваты, они не должны пострадать.
— Это просто чудо, что пострадал лишь он один. Вы могли бы стать следующим, — Алекс пристально посмотрел на папу и отчего-то смысл его слов показался мне зловещим.
— Чудо или чье-то упущение, — возразил отец. Он нахмурился меряя взглядом Алекса и на миг мне показалось, что они готовы набросится друг на друга. Словно давняя ненависть отца к Конторе и все, что с ней связано перешла на Алекса.
— Пожалуйста! — я схватила обоих за руки будто стараясь удержать их от рокового шага. — Не здесь. Все это не имеет смысла.
Отец, словно очнувшись отступил на шаг, приобнял меня и молча отодвинулся от молодого человека.
Я села поодаль, насколько это вообще было возможно под не слишком широким навесом и стала ждать. Чего? Рассвета, того, что кончится дождь или произойдет что-то еще. Возможно, даже более неприятное.
Я не заметила как уснула. Точнее, погрузилась в какую-то полудрему, живо сдобренную кошмарами. Когда услышала, как Тимур меня зовет, с облегчением открыла глаза, надеясь, что все события сегодняшней ночи просто очередной сон, воспоминания о котором развеется утром. Но, как всегда, ошибалась. Ливень закончился, в воздухе чувствовалась влага, через пару часов грозящая перерасти в зной. Тело успели унести. Парни с отцом пытались отыскать хоть какие-то следы ночного происшествия, но все было смыто дождем. Артур убит, и мы не в силах выяснить как это произошло, кэп исчез и если он все еще жив, значит ему потребуется медицинская помощь. Судя по испачканной намокшей куртке, брошенной там, где он лежал, крови он потерял достаточно. В любом случае сейчас его жизнь зависит не от нас а от того кто находится рядом с ним. После сегодняшней ночи мысли о доброте и милосердии уступали кричащему во мне голосу разума. Он знал, на что шел, он был готов убить нас всех, а, значит, не заслуживает снисхождения с нашей стороны.
Голос разума здорово напоминал шепот Странника, но я отмахнула от себя это предположение, какое мне дело до врага, когда в опасности родные?
— Я вижу в тебе сомнения, — папа взял меня за руку, — тебе жаль своего врага. Ты хороший человек и я горжусь тем, что ты моя дочь. Но сейчас нет места жалости, особенно, когда никто не знает, попадем ли мы домой.
— Ты думаешь, что нам не удасться выбраться с этого острова? — встревожилась я.
— Мы пришли сюда не просто так. Прости, если пугаю, но за прожитые мной годы я успел повидать всякое, столкнуться с необъяснимыми вещами, да ты и сама это прекрасно знаешь. У меня такое чувство, что не многие из нас смогут его покинуть.
Я проследила за его взглядом и увидела Алекса, возвращавшегося на место ночлега. Он был один, значит поиски не дали результатов. Марк и Тимур тем временем рыли могилу для Артура. Ночь на острове забрала у нас одного, за сутки погибло гораздо больше. Что нам готовит этот день? А следующая ночь? Я встрепенулась, отгоняя непрошенные мысли, которые приводили меня в отчаяние.
— Я не хочу думать об этом!
— Я знаю, что ты гонишь от себя эту мысль. Но мы здесь не случайно. Странник открыл тебе место, которое можно назвать его домом. Позволил тебе сюда прийти, а, значит, не отпустит просто так, не получив чего-то взамен.
— Неужели ты тоже так считаешь? Я думала, что схожу с ума, предполагая подобное.
— К сожалению, я это знаю, чувствую, — папа говорил почти шепотом, незаметно оглядываясь по сторонам. Я понимала, что он не доверяет Алексу, я и сама теперь ни в чем не была уверена.
— Он хочет что-то от тебя, звучит безумно, но после всего, что мы пережили все это не кажется уже таким невероятным… Но где же камень? У кэпа его не было, и не думаю, что он у Ростовского, мертв тот еще или жив.
— Ты его не чувствуешь? — папа был Искателем, так неужели же камень скрывает себя от него? И если так, то почему?
— Больше нет. С тех пор как…, - папа запнулся, — иногда мне кажется, что дар Искателя это наказание. Но еще большее наказание лишиться его. Как будто перед тобой закрывается невидимая дверь и ты остаешься один в темной комнате, слепым и глухим ко всему, что находится по ту сторону. Наверное, я слишком часто злоупотреблял тем, что было мне дано и наказан за это сполна, потеряв маму, тебя, свои способности.
Отец вздохнул и невольно потер травмированную ногу. Меня захлестнула жалость и раскаяние. Я почувствовала себя последней сволочью, и уже было потянулась к нему, чтобы успокоить, обнять, признаться, но….
Сильный подземный толчок заставил меня в страхе замереть. Нас с отцом едва не раздавило увесистым камнем, но он успел оттолкнуть меня и не покалечиться. Мы оба сползли по наклону и застыли у тщедушного вида сухого кустарника, не в силах понять что происходит и куда нужно бежать. Точнее, судя по всему отцу удалось оценить обстановку, и, вскочив на ноги и дернув меня вверх, он поспешил как можно дальше удалиться от места предполагаемого схода остальных камней, которые не замедлили последовать за первым.
Тимур что-то крикнул, и показал вверх. Я подняла глаза, чтобы со страхом увидеть как гора, возвышавшаяся над нами дрогнула. Раздался громкий скрежет и вниз, прямо на нас заскользили мелкие и крупные камни, грязь вперемешку с пожухлой травой, вода, накопившаяся после ночного ливня. Этот поток без труда смел наш лагерь, раскидав людей и увлекая их за собой.
Я безуспешно попыталась схватиться за какое-то чахлое деревце, чтобы удержаться на ногах и даже смогла продержаться пару минут, пока не почувствовала, что сейчас захлебнусь жидкой грязью. Выпустив ствол, тут же понеслась вниз по склону. До этого мне казалось что местность, на которой мы решили сделать привал была довольно ровной, окруженной кустарником и камнями. Теперь я буквально на собственной шкуре чувствовала каждую кочку, каждый камешек, а поток, увлекающий меня за собой не останавливаясь, тащил вниз.
Я умру! Он привел меня сюда, на этот остров, чтобы убить. Разве это не участь всех, кто когда-либо держал его в руках? Странник… все было обманом, а я поверила…
Чья-то рука, показавшаяся в тот момент мне единственным спасением крепко ухватилась за воротник, удерживая мою голову над потоком. Было трудно различить сквозь залепившую глаза грязь кто же пришел мне на помощь, и я скорее почувствовала, что меня прижимает к себе Алекс, обтирает мне лицо, заставляет дышать, когда страшно даже подумать снова это сделать.
— Лена! Ты меня слышишь? Очнись! Ты должна дышать!
Я сделала несколько коротких судорожных вдохов и сфокусировала взгляд на Алексе. Он выглядел помятым и грязным, куртка порвана в нескольких местах, волосы мокрые от грязи, на лбу большая ссадина.
Он смотрел на меня, а я на него и думала, что рядом с этим человеком мне не страшно умирать. Почему-то в тот момент сама мысль о долгой совместной жизни казалась фантастической. Алекс склонился к моим губам и я ощутила короткий но нежный поцелуй.
— Отойди от нее! Не смей к ней приближаться! — злой голос моего отца я смогла расслышать даже сквозь новый приступ кашля. Я лежала на сырой земле, вокруг нас все дрожало и сотрясалось или, по крайней мере, мне так в тот момент казалось, и то, что происходило кроме этого казалось диким невообразимым сном.
— Папа! — я смогла вдохнуть и приподняла голову, чтобы увидеть нацеленный на Алекса пистолет. Пистолет в руках моего отца!
Алекс молчал. Он не выглядел удивленным, скорее раздосадованным, что не смог предугадать того что происходит раньше.
— Папа! Тебе не нужно его опасаться. Он хороший человек и не выдаст тебя Конторе.
— Меня не пугает Контора. Больше нет, — папа усмехнулся и отвел дуло в сторону, словно указывая Алексу направление, в котором ему стоит удалиться, — я не стану тебя убивать, ты спас мою дочь. Поэтому убирайся отсюда. Иначе я выстрелю.
— Я не оставлю ее с тобой, — мне был понятен смысл его слов и сама ситуация казалась дикой, — ты псих. У Алекса было оружие, я это знала и боялась что он станет возражать папе, достанет пистолет, и кто-то из них или они оба выстрелят. Но это же глупо! Простое недоразумение. И Алекс и отец должны понять что не враги друг другу!
— Тогда мне придется сделать вот так, — его слова слились со звуком выстрела и на груди Алекса расползлось темное пятно. Мой крик уже не мог ничего исправить, я бессильно смотрела как мужчина рухнул на землю.
— Если не будет шевелиться протянешь дольше, — равнодушно произнес отец, и снова обернулся ко мне. — А теперь пойдем со мной. Закончим то, ради чего мы оба здесь оказались.
— Ты убил его! — мой голос сорвался на визг.
— Пока что он жив. Еще минут десять…
— Как ты мог? — мне казалось, что я все еще вижу кошмарный сон и никак не могу проснуться.
Он схватил меня за руку, и рывком поднял с земли не давая мне ни малейшего шанса вырваться и убежать. Не ожидала от отца такой нечеловеческой силы. Даже не думала, что в его возрасте с такими травмами это возможно. Потащил за собой, и я вынуждена была пойти, сопротивляясь, спотыкаясь на камнях, путаясь в траве, поскальзываясь в грязи. Попытавшись нащупать в кармане пистолет, который дал мне Алекс ночью, с ужасом поняла, что потеряла его. К тому же… Я знала, что никогда бы не смогла выстрелить в человека. Буквально оглушенная всем, что здесь произошло, не переставая оглядываться на Алекса, стараясь уловить хотя бы слабое дыхание, или движение, говорящее о том, что он жив, я услышала голос отца:
— Поначалу было тяжело. С первым… вторым. Но со временем к этому привыкаешь. Возможно, привыкнешь и ты. Главное — цель. Все остальное… остальные лишь досадные помехи. Искатель должен уметь расставлять приоритеты и добиваться цели. Главное это твоя сила. Только тогда ты чего-то стоишь в этом мире.
— Папа… — я была растеряна, да просто убита его словами.
— Ты живешь в мире иллюзий, доченька, — этот ласковый тон отца меня покоробил. Все, во что я позволила себе поверить в последние недели, обернулось ложью и крахом. Вся моя жизнь ничего не стоила, важна была лишь способность, которую так ценил мой отец.
— Я нашел тебя, когда понял, что только ты сможешь завершить дело моей жизни. Долго следил, пытаясь понять — способна ли ты справиться, а когда понял, что мы одинаковые… Не представляешь какое это счастье, когда есть кто-то похожий на тебя, кто-то кто способен тебя понять. Ты не представляешь, как глубоко вошла в мое сознание, мой разум эта страсть. Страсть обладать чем-то уникальным, совершенным! Быть единственным, кому это дано! Она бурлила в моей крови. Тот, кто хоть раз чувствовал себя всесильным, всемогущим, не сможет просто перестать хотеть чего-то большего. А они преследовали меня, еще немного, и меня бы раскрыли. Пришлось бежать. Но я знал, что рано или поздно я вернусь, с новыми силами и возможностями. Странник должен был помочь мне получить то, чего я заслуживал, но я перестал его чувствовать! Это была катастрофа.
— И ты решил использовать меня? Мои ночные хождения… Это ты приказал Марку обвинить меня в убийствах? Он тогда работал на тебя. Ты хотел свести меня с ума? Иногда я думала, что стала убийцей! Все те люди, в смерти которых я себя винила. За что?
— Мне хотелось, чтобы ты была мне послушна, и Марк мне в этом помог, вот и все, — это не звучало как оправдание или сожаление. Он просто пояснял свои действия, трезво, расчетливо. — Но он тебя узнал… Кто мог предположить, что даже у него есть свои слабости. Жаль, что он не оправдал моего доверия и пошел против меня, заставил уехать, оставив тебя с ним. Но тогда я не мог ему перечить. Пришлось отступить и играть по его правилам. Теперь все иначе.
— И что дальше? Что бы ты сделал потом, когда я стала твоей марионеткой?
— Не марионеткой, нет! Ты же моя дочь, мое подобие! Мы бы были вместе, навсегда! Подумай: отец и дочь, и весь мир у наших ног. С теми возможностями, что дал бы нам Странник, с богатством, которое он позволил нам найти, все остальное казалось незначительным и зыбким.
— А как же Тимур? Ты поставил его жизнь под угрозу!
— Это была бы… — отец нахмурился, его ладонь с пистолетом поднялась к виску, словно отгоняя навязчивые мысли, — допустимая жертва. Я знаю, ты успела привязаться к Тимуру, но он не наш, и никогда не был одним из нас.
— Он твой сын!
— Это не совсем так. Да, я был женат на его матери, и воспитал его как собственного ребенка, но в нем нет ни моей крови, ни наших с тобой способностей. Он, как и его мать были для меня просто ширмой, удобным способом затеряться, отвести от себя подозрения. Одинокий отшельник, скрывающийся от всех привлек бы куда больше внимания, чем верный семьянин, заботящийся о сыне после смерти жены.
— Как это… предусмотрительно с твоей стороны.
— Я рад, что ты оценила мои усилия, — он даже не понял иронии моих слов, он не расслышал презрения, захлестнувшего меня с головой.
— Но что же Михей? Вы действовали вместе? И почему…
Мой вопрос прервал отрывистый смех отца. Он снисходительно посмотрел на меня, словно удивляясь, как у него могла родиться такая недалекая, неумная дочь. И я все поняла, точнее, понимание приходило постепенно, вместе с подозрением и недоверием, но теперь оно сформировалось в осознание того, что произошло двадцать лет назад:
— Это ведь ты убил тех людей? Не Михей, которого во всем обвинили, а ты… Но как тебе удалось это скрыть? Как получилось, что Пахомов ни о чем не догадался?
— Пришлось немного поработать с Михеем. Он был профессионалом своего дела и легко убивал, поэтому как никто подходил на роль опасного сумасшедшего. Нужно было лишь подкинуть немного улик против него. Он всегда недооценивал меня, считал бесхребетным фантазером. Но даже он не смог вынести того, чему стал свидетелем в доме Анжелу Доминго. Странно, что у такого человека оказалась настолько слабая психика. Знаешь, когда убиваешь человека, глядя ему в глаза, когда его кровь согревает твою кожу, когда ты ощущаешь его ужас и осознание скорой смерти… Разве может это понять и выдержать тот, кто привык находиться от жертвы на расстоянии выстрела? Мне не слишком запомнились все детали происходившего там, но, видимо я произвел на нашего киллера неизгладимое впечатление. Понимаешь… когда этот голос заглушает твои собственные мысли и ты уже не владеешь собой… Поначалу это пугает. Но потом, как будто все становится на свои места. Ты чувствуешь себя полным сил, непобедимым, бессмертным. Почти Богом! В твоей власти карать или миловать, но ты понимаешь, что твои враги заслуживают только смерти, и ты даришь ее им, даришь щедро. Обычный человек не способен на такое, только тот, в ком говорит непреодолимая страсть… жажда.
— А как же те люди, убийство которых ты хотел приписать мне?
— На моих руках нет их крови… фигурально выражаясь. Все сделал Марк. Они были для тебя опасны. Люди из Конторы вышли на тебя. Я не мог допустить, чтобы в их руках оказался такой козырь. Ему пришлось следить за тобой каждую ночь и устранять тех, кто на тебя вышел. Твоя болезнь оказалась для меня неприятным фактом, я лишь надеялся, что со временем ты сможешь излечиться.
Козырь… Неприятный факт… вот, кем я оказалась для своего отца. Мне сейчас не хотелось думать о той роли, которую мой отец отвел Марку. Не хотелось после всего, что мы вместе пережили, после того, что я к нему чувствовала.
— А на лодке, когда Родригу пытался меня убить…
— А вот это был я. Я следил за тобой. Мне удалось неслышно приблизиться к судну, оставив наемников далеко позади себя. Я слышал, как он на тебя напал, как пытался тебя убить. Право же, ты не можешь обвинять отца лишь за то, что он спасал свою дочь.
— Но почему ты не остался, а позволил нам с Тимуром бродить в джунглях целый день?
— Пришлось отвлечь Ростовских и увести их подальше от вас. Я не рассчитывал, что они перехватят тебя в отеле, да еще наймут головорезов. К тому же, если бы ты видела меня в тот момент… Мне нужно было твое полное доверие, а я не всегда мог контролировать себя после убийств. Зачем мне было тебя пугать?
— Не рассчитывал… в твои планы на мой счет вкралась ошибка, и все пошло не так?
— Но ведь все вернулось на круги своя? Мы там, где и должны быть. Этот остров мог бы стать частью твоего наследия еще тогда, двадцать лет назад. Быть так близко, и бежать под давлением обстоятельств. Но я поклялся себе вернуться, теперь со мной ты, моя дочь. А вместе мы сила!
В этот момент у меня над головой раздался какой-то шум и, подняв голову вверх, я с удивлением обнаружила, как над островом пролетел самолет. Сделав круг, он медленно шел на посадку.
— У нас мало времени, — было заметно, что отец занервничал.
— Кто-то еще знает об острове? — на миг во мне вспыхнула надежда на помощь. Если Алекс еще жив, его можно будет спасти, вывести отсюда, вовремя доставить в больницу…
— Я нуждался в помощи, и я ее принял от заинтересованных людей. Геннадий и Артур должны были сопровождать меня и сообщить координаты своим. Я надеялся, что успел их остановить до этого. Теперь, когда мы на острове другие нам не нужны.
— Артур? — почему меня уже ничто не может удивить? — Сколько еще людей должно умереть?
— Не важно! Главное, что мы у цели, и обязаны найти сокровища раньше, чем они найдут нас. Отдай Странника, и мы сможем продолжить то, что было начато так давно!
— Его у меня нет, — мой голос звучал приглушенно и как-то убито. Ему не хватало уверенности. Впрочем, к чему притворяться? Отец ведь рассчитал все уже давно.
— Не обманывай меня, — по-прежнему тон отца был ласков, но где-то там, в глубине проскальзывало нетерпение. Глаза отца смотрели настойчиво, словно пытаясь меня загипнотизировать.
— А если Странника больше нет? Не думаешь же ты, что я все это время держала его у себя? Я избавилась от него, — в душе я проклинала себя за то, что действительно не сделала этого раньше, и теперь, стоя перед отцом, охваченным лихорадкой безумия, жаждой, как он это называл, я понимала, что здорово сглупила.
— Ты не могла этого сделать! Я знаю, что он у тебя!
— Ну, так забери его у меня! Я же безоружна! — гнев, сравнимый по силе лишь с одержимостью моего отца захлестнул меня с головой. Вся моя жизнь обман! Заботливый и любящий отец всего лишь детская мечта, которой не суждено осуществиться. Я обманута, но кто кроме меня самой в этом виноват? Я же так хотела обмануться. И теперь ярость толкала меня вперед, до самого конца, каким бы он ни был.
Медленно достав из кармана камень, я сжала его в ладони. Видя, как загорелись глаза моего отца, сердце сжалось от боли. Это не он, не может чудовище, что убивает так легко быть моим отцом. Что дальше?
— Будь послушной девочкой, — отец говорил со мной как с непокорным ребенком. Это жутко бесило. Хотелось бросить камень изо всех сил, и чтобы он разбился на тысячи мелких осколков. Словно это бы развеяло колдовство, сделавшее моего отца убийцей. Колдовство… чары… так думать проще, чем сознавать, что никто кроме него в этом не виноват.
Новый толчок отбросил меня в сторону от отца, повалив на землю. Я едва не выронила камень, и все же удалось его удержать. Рядом со мной пробежала трещина, которая увеличилась у меня на глазах.
— Осторожнее, дочь!
Его забота была бы приятна, если бы не данные обстоятельства. Я встала на колени и отползла подальше от опасного места.
— Иди ко мне! — папа протянул руку. Его тревога за мою жизнь просто умиляла.
— Оставайся там, где стоишь, — нервно произнесла я.
— Не волнуйся, я не причиню тебе зла!
— Роману ты тоже это обещал? — с вызовом спросила я, вспомнив о замученном агенте Конторы. Предположение было чудовищным, но я уже ничему не удивлялась, — или его истязали твои новые друзья?
— Не нужно видеть во мне монстра, — я успела облегчено вздохнуть. Хотя бы не это! Не то самое чудовищное преступление, от которого я до сих пор просыпалась в холодном поту. Но отец продолжил:
— Я там был не один, и он знал, на что шел, когда запросил за нужную нам информацию слишком большую сумму. Он оказался жадным сверх меры. Избавиться от него было логично.
— Замолчи! — прошептала я, и затем уже громче, почти срываясь на крик, — замолчи!
— Ты поймешь! Со временем ты поймешь: чтобы получить что-то важное, нужно пожертвовать многим, возможно, даже изменить себя. Но это потом. А сейчас…
— Я же сказала — стой там, где стоишь! Или я…
— У тебя нет иного выхода, как отдать мне камень. Ты же не хочешь умереть.
Эти слова меня не просто поразили. Они меня уничтожили.
— Значит, тебе придется меня убить, папа!
Я не заплачу! Возьму себя в руки, буду сильной, но он не увидит моих слез!
И он сделал шаг ко мне, направив пистолет. Его взгляд сделался пустым, нечеловеческим. Я оказалась преградой к его мечте, а он привык сметать все на своем пути.
Все еще стоя на коленях, я отодвинулась от отца, оказываясь в угрожающей близости к трещине. Земля снова дрогнула, делая ее больше, глубже. Мне стало жарко, я почти задыхалась от страха, но продолжала ползти в сторону. Когда моя нога едва не соскользнула вниз, я вытянула руку с зажатым в кулаке камнем над расщелиной.
— Остановись!
— Ты этого не сделаешь, — жаль, что страх, зажегшийся в глазах отца, был не за меня. Я всегда стояла у него не на первом месте. Это уязвляло и злило.
— Ты меня не знаешь, — с болью шепнула я, — совсем не знаешь!
Первые выстрелы показались мне тихими и какими-то игрушечными. Как новогодняя хлопушка. Отец слегка обернулся в сторону выстрелов, словно уже давно ожидал чего-то подобного.
— Команда зачистки, — пояснил он, — надеялся, что справлюсь раньше, чем они начнут. Ты сама виновата. Могла бы ничего этого не видеть. Но свидетелей оставлять нельзя. Слишком многое поставлено на карту.
— Они не могут! За что? — теперь я не сдержалась. Почему-то до сих пор я пребывала в твердой уверенности, что Марк с Тимуром не пострадали во время толчков и схода камней. Но теперь… Что они могут сделать против команды убийц?
— То, что сокрыто на этом острове должно остаться тайной. Для всех.
— Там Тимур, твой сын! И Марк! Ты с ним вместе работал, ты ему доверял.
— И поплатился за это. К чему пустые слова, дочь? Ты ведь уже поняла, что пути назад у меня нет. Ни жалости, ни сожаления не будет.
Новые выстрелы… Ребята отстреливаются, значит, они еще живы. Слабая надежда угасла когда затих последний выстрел и наступила оглушающая тишина.
— Все кончено, — как будто подвел итог отец.
— Ты прав. Все кончено, — я бросила на него отстраненный взгляд и решилась. В принципе, решила я для себя все уже давно. Это был не минутный порыв. Стоя над разломом будто у черты, разделившей мою жизнь пополам, я понимала, что иного пути у меня не будет.
Эта трещина была словно рана…
Огромная, пульсирующая, трепещущая и живая. Рана, словно прорезанная гигантским скальпелем на теле Земли.
Я поднялась с колен и стала на самый край, заглядывая вниз. Внутри нее бушевали стремительно бегущие огненные потоки лавы.
Тебя ведь не должно это удивлять. Ты всегда знала, что все закончится именно так. И твоя прежняя жизнь была лишь отсрочкой.
— Дочь, не делай глупостей! Остановись! — сквозь слезы я увидела выражение его лица. Мне было неприятно осознавать — если бы он боялся за меня, все могло быть иначе. Могла бы я переступить через себя, чтобы навсегда окунуться в безумие, уже давно поглотившее отца? Разделить его с ним? Могла бы? Если бы его взгляд, его слова убедили меня в том, что я ему хоть немного дорога. Не камень, не мифические сокровища, а именно я?
Я разжала ладонь и Странник стремительно полетел вниз, в бурлящий огонь бездны, который столько ночей наполнял мои сны. Отстраненно услышала сдавленный крик моего отца. Почему он не смирится? Не признает, что это всего лишь камень, и больше ничего. А кроме него есть другая жизнь, наполненная надеждами и мечтами, любовью и доверием. Она не для таких как мы, и все же…
— Сука! Мразь!
Первый удар в лицо я не ожидала, потому, не удержавшись, упала на спину. Скосив глаза, поняла, что уже свисаю над провалом. Следующий удар, уже боле болезненный пришелся в живот, а потом… Я вдруг осознала, что скоро умру. Глаза отца налились кровью, с его губ слетали странные рычащие звуки вперемешку с оскорблениями. Очень скоро тело превратилось в одну сплошную кровоточащую рану, уже не чувствовавшую новых ударов. Сознание как бы раздвоилось, и я увидела себя со стороны, почти мертвую окровавленную куклу, которую со всей силы избивал склонившейся над ней человек. Незнакомый, чужой.
Отстраненно я отметила, что мы уже не одни. Заплывший глаз смог рассмотреть, как стремительно движущаяся тень кинулась на моего убийцу и они оба покатились по земле, нещадно избивая друг друга. Почему-то, узнав в тени Михея, я не удивилась. А потом были голоса, глухие, словно в отдалении, и я увидела кэпа, помятого и окровавленного, с автоматом, с десяток человек, одетых в камуфляж и целящихся в нашу сторону, услышала выстрелы.
Земля сотряслась снова, но нападавшие устояли. Автоматная очередь задела одного из них и кэпу пришлось скрыться за небольшим камнем, чтобы не оказаться изрешеченным пулями. Еще не разобравшись толком, на чьей он стороне, я, все же пожелала ему продержаться подольше, так как догадалась, что люди, стрелявшие в него, скорее всего и есть та команда зачистки которую ждал отец.
Оказавшись между двух огней, я замерла, даже не попытавшись пригнуться. Все было бесполезно — сил не было даже на то, чтобы встать, мысли о спасении казались ирреальными.
Когда один из команды приблизился ко мне, я невольно свернулась, обняв себя за плечи, словно защищаясь от новой боли. Меня безжалостно подняли, с силой сжали плечи и приставили к моему виску пистолет. Я ощутила себя прижатой к груди, каждый вдох причинял боль, в нос ударил резкий запах пота, гари и металла. Двое других поспешили к отцу, все еще дерущемуся с Михеем. Оба пожилых человека выглядели не лучшим образом.
— Выходи, или я ее пристрелю! — предложение одного из команды убийц, а, судя по всему, это был их главный, показалось глупым не только мне.
— Валяй! Она давно уже у меня поперек горла стоит, — раздалось из-за укрытия, но стрелять кэп перестал.
— Я не шучу, — дуло надавило мне на висок и у меня перехватило дыхание. Надо же, сколько раз меня пытались убить, а это все еще вызывает какие-то эмоции.
— Я тоже.
— Стойте! — появление Марка можно было бы счесть бредом, но я все же надеялась на чудо. Хотя, раз с ним нет Тимура. Значит его… нет, не сейчас, когда меня вот-вот убьют. Не хочу умирать с мыслью, что двое дорогих мне людей уже мертвы.
— А вот и последний участник этой драмы, — снова подал голос тот, кто держал у моей головы ствол. Все остальные просто казались безмолвными статистами, готовыми исполнять любой приказ, — ну здравствуй, Марк.
Я вздрогнула, хотя удивляться уже не было сил.
— От тебя долго не было известий. Я волновался. Вот, решил убедиться, что все в порядке.
Бросив взгляд на Марка, отметила его непроницаемое, отстраненное выражение лица. Он даже не смотрел на меня, только на того, с кем сейчас говорил.
— Нужно было выяснить все до конца.
— И как? Мы поручили тебе присматривать за Родей. Ты облажался. И, кстати, ты нашел сокровища?
— Они здесь, — я вздрогнула и похолодела, когда Марк, наконец, перевел свой взгляд на меня.
— Значит, Родя нам солгал. Я знал, что не нужно было доверять этому сумасшедшему.
— Он лжет! — сплевывая кровь изо рта, мой отец начал вырываться из рук людей, которые его удерживали. Это было бесполезно. Несмотря на всю его злость, силы были не равны. Михей даже не пытался вырваться, безучастно следя за происходящим. — Он вас предал!
— Как и ты! — главный обернулся к отцу и распорядился, — уберите его отсюда, он нам больше не нужен. А этой мы займемся прямо сейчас.
— Ты же видишь, что сейчас от нее мало толку, — Марк презрительно кивнул в мою сторону, — хочешь ее прикончить? Если она умрет, наша увеселительная поездка на этот остров окажется напрасной.
— Что ты предлагаешь?
— Вы все испортили. Она начала мне доверять, еще немного, и мы бы сами нашли сокровища. А теперь…
Меня поразило, как эти двое обсуждают меня, будто неодушевленный предмет. Лишний раз назвав себя легковерной дурой, я уставилась на Марка. Все равно, что будет дальше, главное, чтобы он запомнил этот осуждающий, ненавидящий взгляд на всю жизнь. Тот, кого я считала другом, стал врагом, отец оказался убийцей. Неужели меня что-то еще может удивить?
Марк лишь усмехнулся. Похоже, ему было плевать на то, что я сейчас чувствую. Неужели сокровища стоят души и чести?
— А теперь она знает, что у нее нет выбора, — перебил главный. Чувствовалось, что он сомневался в Марке. Зато я больше не сомневалась ни в чем.
— Идите к черту! Оба! Ничего вы от меня не получите. Я уничтожила Странника и скоро здесь будет ад!
Словно в подтверждении моих слов нас снова ощутимо тряхнуло, разлом стал шире.
— А ведь она права, — заметил Марк приближаясь к нам. Главный, увидев его движение напрягся и сильнее вдавил мне в висок пистолет.
— Стой где стоишь!
Марк остановился и широко развел руки:
— Я безобиден. И безоружен.
— Это и настораживает.
— Она — ключ к сокровищам. Ты же понимаешь, убьешь ее, и все будет напрасно. Мы вместе проделали долгий путь. Жаль, что ты мне не доверяешь.
— Похоже, ты слишком глубоко внедрился, Марк.
— Ты ошибаешься, — мягко ответил Призрак и выхватил из-за пояса пистолет.
— Я так и знал. Повелся на невинные глазки?
— Да, — выдавил Марк. Он медлил с выстрелом, глупо было подставляться одному против вооруженных отморозков. Меня захлестнуло острое чувство вины и сожаления. Лучше бы он оставался живым предателем, чем мертвым другом. И вдруг…
Автоматная очередь прошила двоих типов, стоящих ближе к камням, за которыми скрывался кэп. Но стрелял не он. У него сейчас были свои заботы: увернуться от нападения троих, посланных за ним в обход. Я слегка повернула голову, мешал пистолет, однако же, краем глаза я смогла увидеть две фигуры, перебежками направлявшиеся в нашу сторону. Тимур стрелял на ходу, не всегда прицельно, но достаточно, чтобы заставить противника передислоцироваться и позволить брату приблизиться к нам. А вот второй… Я едва подавила легкий вскрик, узнав во втором человеке Алекса. Он жив! Мне захотелось плакать, на этот раз от радости и надежды. Правда, они были недолгими.
Мне было сложно следить за дальнейшими событиями. Все происходящее напоминало какой-то фильм с жутко кровавыми и реалистичными спецэффектами. Первым из захвата освободился Михей и, полоснув по горлу вооруженного типа, что его удерживал его же ножом, снова накинулся на моего отца. Они покатились по каменистой, сотрясавшейся поверхности, но на них уже никто не обращал внимания. Главный, держащий меня в заложницах оказался в наиболее выигрышном положении, однако, прикрываясь мною, он не имел возможности стрелять. Снова нас ощутимо тряхнуло, и я заметила, как Алекс сошелся в рукопашную с двоими. Тимуру повезло больше, на его долю достался один, только этот один был научен убивать, а мой брат держал в руках оружие всего несколько раз. Я воспользовалась тем, что нам все труднее было устоять от толчков и со всей дури повалилась назад, одновременно ударяя главного ногой по стопе. Он зашипел, скорее всего, не от боли, а от злости, но не смог удержать равновесие и мы с ним упали у самого края разлома.
А дальше разрозненные выстрелы слились в один сплошной оглушающий звук, сквозь который до меня доносился непрекращающийся гул. Оказавшись сбоку от главного, я успела перехватить пистолет, который он направил мне в лицо и изо всех сил ударила его головой в нос. Раздался хруст. В эту минуту я как будто забылась, вышла из себя, стала другим человеком. Я поняла, о чем говорил мой отец, когда произносил слово жажда. Да, я жаждала убить этого человека, не совсем понимала как, скорее повиновалась собственным инстинктам и дикой нечеловеческой злобе. Я оказалась как будто в трансе. Где-то на краю сознания я снова слышала бой тамтамов и вся отдалась этому ритму, уже не замечая, как объединившись, Марк и Тимур расстреливают своих противников из захваченного в бою оружия, как кэп, расправляется с теми, кого послали его убить. Как Алекс, молниеносным движением перебивает одному из нападавших хребет и сворачивает шею второму.
Когда я пришла в себя и посмотрела на человека, лежащего рядом со мной, меня стошнило. Я отползла от него насколько хватило сил, даже не замечая близких выстрелов и свистов пуль, надеясь, что Тимур в угаре битвы случайно меня не пристрелит. Хотя, учитывая то, на что я оказалась способной, мне больше не хотелось жить.
— Я же говорил, что мы одинаковые, раздался надо мной голос отца. — Ты и я, мы как никто понимаем друг друга. Однажды ты привыкнешь и перестанешь страдать от того, что кого-то убила. Ты моя дочь и этим все сказано, — я бросила взгляд на Михея. Похоже, он был мертв. Он лежал весь в крови недалеко от нас, из его живота торчала рукоять ножа, которым он перерезал горло типу в камуфляже.
— Нет, я не такая как ты, — прошептала я обреченно, взглянув на отца, и неожиданно прочла в его глазах то, от чего почувствовала новый приступ тошноты. Гордость! Там, в глубине его, охваченного безумием взгляда, была гордость за меня и какая-то извращенная любовь.
— Я тебя ненавижу, — шепнула я.
— Неправда! Ты всегда меня любила. Как и я тебя. Вот такую, какой ты есть, настоящую.
— Ненавижу! — повторила я и закрыла глаза. Поэтому не сразу увидела, как Михей приподнялся и из последних сил буквально навалился на отца. Несколько секунд схватки двух пожилых людей превратились в вечность, когда я осознала, что они оба в полном молчании падают в бездну. Однако же, кто-то кричал, и я поняла, что кричу я сама.
Меня тянуло посмотреть вниз, и в то же время я боялась хоть на шаг приблизиться к краю. Просто сидела, обхватив себя руками. Мой сон, чудовищный кошмар, преследовавший меня столько ночей сбылся, так жестоко и непредсказуемо. Бездна не просто поглотила моего отца, Михея и Странника, она забрала у меня веру в то, что все еще можно исправить, в то, что я вообще способна на что-то влиять.
Когда ко мне, переступая через мертвые тела, подошел Алекс, я уже молчала, не позволяя себе даже всхлипнуть. Он упал передо мной на колени, обнял за плечи и бережно прижал к себе.
— Отец… он… мертв? — я перевела пустой взгляд на подошедшего Тимура. Могла бы много чего сказать ему, но не сейчас, лишь молча кивнула, делая вид что не замечаю как плачет этот парень с душой ребенка. Не время и не место для разговоров и откровений. Пусть хотя бы для него отец останется отцом — оступившимся, безумным, злым, но отцом, который его вырастил и заботился о нем почти восемнадцать лет. Пускай хоть у кого-то из нас останутся какие-то иллюзии и вера в любовь.
— Не думал, что ты настолько популярна среди убийц, — обращенные ко мне слова кэпа неимоверно раздражали, но мне не хотелось даже оборачиваться в его сторону.
Новый толчок заставил всех вспомнить, что мы находимся рядом с проснувшимся вулканом. И пережив нападение бандитов, нам предстояло как можно скорее уносить отсюда ноги. Над нами сгущались тучи, начал срываться снег, серый снег, который окрашивая волосы в седину.
— Нам пора, — принял решение Алекс, — нужно быстрее добраться до самолета твоего отца. Думаю, на нем у нас больше шансов, чем на судне.
— Я покажу куда идти, — откликнулся Тимур, с угрозой во взгляде обходя кепа и обнимая меня.
— Я думала, что все уже мертвы, — ни к кому конкретно не обращаясь, я сидела на земле, рядом с разломом, еще не до конца осознав, что же здесь произошло. Под нами кипела раскаленная лава, от трещины шел пар, но я не чувствовала жара, лишь только холод внутри, пробирающий до костей.
— Она не в себе, — донесся голос Марка.
— С ней все будет в порядке, — возразил Алекс, подхватывая меня на руки и двигаясь прочь от опасного места.
— Эй, народ, — обратил на себя наше внимание кэп, — не хочу вмешиваться в вашу идиллию, но как на счет сокровищ?
— Иди к черту! — прорычал Марк.
— Нет, я серьезно. Что, все это было зря? И где хотя бы тот камень? Хотелось бы хоть что-то получить в виде моральной компенсации.
Проигнорировав не в меру корыстного кэпа, наша группа поспешила вниз, к океану. В то же самое время из кратера вырвалась громадная туча пепла и мелких камней. Резко потемнело, стало трудно дышать. Теперь наша жизнь зависела лишь от скорости и изрядной доли везения.
Но нам не повезло. Новый толчок разорвал под нами землю пополам, разделяя нас с Марком и кэпом. Земля двигалась, словно живая.
— Твою мать! — Проскрежетал зубами Алекс. Мы видели, как кэп с усилием оттаскивает Марка от расщелины, не позволяя тому сделать роковой прыжок. Он что-то кричал, но сквозь нарастающий гул было трудно что-либо разобрать.
— Самолет на той стороне. Нам не выбраться, — в голосе Тимура послышались нотки паники.
— Придется на корабле. Другого выхода нет.
— Надеюсь. Это быстрый корабль, — заметил Тимур, — очень-очень быстрый.
Теперь небольшой остров, который можно было бы обойти за несколько часов, казался нам огромным. На каждом шагу нас поджидали препятствия, которые могли стоить всем жизни. Новый грязевый поток обрушился с вершины и мы ускорили движение, насколько это вообще было возможным.
— Алекс, я могу идти сама. Ты устал, — мужчина проигнорировал мои слова на его висках и над губой выступили капельки пота, но я настояла.
— Мы погибнем оба!
Меня поставили на землю, схватили за руку и потащили вслед за Тимуром. На бегу Алекс сорвал с себя ставшую от пота и копоти черной рубашку, под которой я увидела бронежилет. Вскоре он также последовал за рубашкой.
Расстояние до судна казалось бесконечным. Я спотыкалась, меня поднимали и я снова бежала вперед. Горло саднило, глаза слезились, меня душил кашель, и я уже не видела, куда бегу. И если бы не Алекс, настойчиво тянущий меня вперед, не знаю, смогла бы я сделать еще хотя бы шаг.
К берегу мы выбрались порванные, окровавленные, задыхающиеся от бега и пара, наполнявшего наши легкие. Вулкан мог извергнуть лаву в любой момент.
— Быстрее, на борт! — распорядился Алекс и передал меня на руки Тимура, сам став за штурвал.
Казалось, время растянулось пока судно набирало ход. Мы плыли прочь от острова, ставшего для кого-то могилой, а для кого-то крахом надежд.
Огромная гора сотряслась от страшного грохота, над ней в небо взмыл столб дыма и пепла, каменный дождь снова обсыпал склоны гор. Несколько мелких упали на палубу. Тимур подобрал один из них и издал изумленный возглас. Почему-то в этот момент, я не удивилась, увидев в его руках грязно-серый камень, который стоил миллионы.
— Ну, вот мы и нашли твои сокровища, папа, — прошептала я, прикрывая глаза, — неужели все зря?
— Они выбрались, я верю в это. Ты же знаешь, Марк не сдается.
— Я знаю…
Сквозь темные тучи пепла я увидела «белую птицу» взлетевшую над островом и устремившуюся от него прочь. И меня беспокоила мысль: кому из них двоих удалось спастись? Кэпу или Марку? Или им обоим? И все же, я надеялась, что мой Призрак выжил и когда-нибудь я снова увижу его. Потому что, нет ничего важнее надежды.