Во власти ночи

I

Я еще раз перечитала адрес и, украдкой смахнула со лба выступившие капли пота. Голова под париком жутко чесалась, усталость стала моей постоянной спутницей, хотелось просто упасть и забыться тяжелым сном. Но не сейчас, не здесь… Ни за что больше не повторю своей ошибки. Нужно собраться. Нужно идти, чтобы не привлекать к себе внимание, нужно…

Я почувствовала, как смыкаются веки и через силу резко поднялась с такой удобной скамейки в парке. Стоило покинуть прохладный тенек, как жара снова накрыла меня своими липкими объятиями. Взвалив на плечо рюкзак, зашагала к нужной платформе. До отправления электрички было не больше десяти минут, и, купив билет, я вошла в полупустой вагон. Заняв место подальше от всех, я обвела взглядом попутчиков: несколько пожилых людей, видимо возвращавшихся с дачных участков, шумная ватага малышей, окруживших двух усталых женщин, несколько парней и девушек школьного возраста, судя по доносившимся до меня обрывкам слов едущих на вылазку. Мимо вагона вальяжно прошествовали два милиционера, и я резко отвернулась от окна, пытаясь унять нахлынувший приступ паники. Так нельзя, моя реакция меня выдает. Нужно быть спокойнее, собраннее, смелее. Я повторяла это про себя как мантру, вдыхая спертый тяжелый воздух. Наконец, состав тронулся, и я с облегчением перевела дух. Все позади, скоро я буду на месте, а там… Что там? Неужели это что-то изменит? Наивно думать, что расстояние избавит меня от проблем и страхов. Но все же…

По мере того, как электричка двигалась, отдаляя меня от станции и незнакомого города, я постепенно расслаблялась. По вагону гулял сквозняк, и я подставила ветру разгоряченное лицо. Мешали солнцезащитные очки, но я не могла позволить себе их снять. Главное — еще немного потерпеть.

Когда человек сталкивается с неразрешимыми проблемами, он все рано ищет выход из создавшегося положения. Некоторые, могут терпеливо выдохнуть и сказать «а ведь все так хорошо начиналось», и плыть по течению, положившись на судьбу. В моем же случае, все было плохо с самого начала. Всегда! И я вполне отдавала этому отчет.

Ночь стояла тихая, и безветренная, полная луна роняла на землю холодный мерцающий свет, разгоняя сгустившиеся тени. Воздух был чист и прозрачен, пустынные улицы лишены привычной дневной суеты.

Ее шаги гулко раздавались по тротуару, нарушая ночную тишину. Она вдохнула свежий прохладный воздух, чувствуя, как луна мягко озаряет лицо и волосы. Женщина словно купалась в лунном свете, забыв обо всем на свете. Наконец, будто подталкиваемая каким-то внутренним чувством, она двинулась вперед, прочь от такого притягательного сияния, ночного покоя и безмятежности. Она не заметила, как поодаль от нее мелькнула тень, тут же растворившись во тьме.

Сон оборвался резко и внезапно. Впрочем, как всегда, когда мне снилось что-то приятное. Я открыла глаза и недовольно покосилась на часы. Пора! Свесив ноги с кровати, принялась нащупывать куда-то запропастившиеся тапки и тут же наткнулась на грубую ткань, брошенную на пол. Сухая… Не удивительно, при такой-то жаре! Жаре…

Скверное предчувствие заставило меня резво вскочить и подбежать к большому, в полный рост зеркалу. Ничего особенного, как говорили большинство моих знакомых, к коим относились лица обоих полов. Рост метр семьдесят пять, волосы светло-каштановые, лицо бледное, глаза голубые нос с горбинкой. Несколько минут ушло на подробное изучение состояния своего тела — ни ссадин, ни синяков. Небольшая царапина на колене и сломанный ноготь — единственные потери прошлой ночи. Могло быть и хуже. Черт! Могло быть в тысячу раз хуже! Как я забыла про жару? Почему, укладываясь спать, не подумала о самом главном?

Отвернувшись от зеркала, бросила беглый взгляд на ноги — по крайней мере, в этот раз я хотя бы успела обуться — и прошла в ванную. Горячий душ смыл тяжелый осадок с души и заставил поверить, что жизнь не такое уж дерьмо, как я о ней думаю. Пришлось собираться в темпе, поэтому кофе осталось несбыточной мечтой. На ходу надела босоножки, заколола волосы и схватила сумку. Попав из прохладного подъезда в объятия знойного утра, я надела солнцезащитные очки и с бодрым видом поплелась к метро.

Всю дорогу пришлось изучать необъятную спину стоящего впереди попутчика, который без стеснения на меня наваливался. Выхода не было — переполненный вагон внезапно приобрел отвратительную способность растягиваться по мере вхождения в него новых пассажиров. Половину дороги проехала практически не дыша, изо всех сил вцепившись в сумочку и мысленно желая «спине» потерять опору в моем лице. Когда рядом со мной появилось свободное пространство, я тут же юркнула туда, не без удовольствия наблюдая как мой сосед, потеряв равновесие, безуспешно пытается схватиться за поручень, при этом недовольно бурча что-то себе под нос. Тут же забыв обо всем, я засунула в уши наушники и сделала громче звук.

Последний день перед отпуском длился бесконечно долго. Когда наша начальница вышла из кабинета, и, обведя всех суровым и внимательным взглядом, предложила уйти пораньше на целых десять минут тем, кто больше всех работает и раньше всех приходит, я бессовестно поднялась со своего места, схватила сумку и в гробовой тишине попрощалась с ней на месяц. Теперь оставалось лишь встретиться в кафе с заклятой подружкой Иришей, а после, придя домой с воодушевлением начать долго планируемый ремонт.

Ириша, как всегда, выглядела безупречно — стройная блондинка, с томным взглядом карих глаз, стильная, даже в такую жару. Подавив легкое чувство ущербности, я чмокнула ее в щеку и присела напротив. Когда-то мы учились в одном вузе, после наши пути ненадолго разошлись: я нашла работу, а Ира, удачно выйдя замуж, умотала за границу. Вернулась она год назад, обозленная на весь мужской род, начиная с собственного мужа. Она никогда не рассказывала, что между ними произошло, а я никогда ее об этом не спрашивала. Мы просто возвратились к нашим прежним приятельским отношениям, что не мешало ей всякий раз учить меня жизни.

— Сок? — щедро предложила подружка.

— Кофе, — попросила я у лениво подошедшей официантки.

— Самоубийца! — прокомментировала мой заказ Ириша, отхлебнув апельсиновый фрэш, и с любопытством уставившись на меня, сочувственно спросила, — трудная ночь?

Я промолчала, лишь тяжело вздохнув в ответ. Ириша была единственная, кроме моей матери, кто был посвящен в мою «постыдную тайну». Все началось еще в детстве, на даче, куда нас с мамой привез ее новый бойфрэнд. Впрочем, в те времена это называлось «хахаль» или «ухажер». У девочки из соседнего дома была потрясающая кукла, с которой она никому не разрешала играть. Тогда еще нам были чужды понятие «частная собственность», однако с детства я усвоила, что брать чужое нехорошо. Но эта кукла была такой… что захватывало дух. Укладываясь спать в соседней с мамой и ее мужчиной комнате, стараясь особо не прислушиваться к странному шуму, доносящемуся оттуда, я мечтала. Мечтала о том, что когда-нибудь у меня тоже будет такая кукла, и, возможно, я дам с ней поиграть всем, кому этого захочется. А утром, когда я открыла глаза, рядом со мной в кровати лежало золотоволосое чудо с невероятно огромными глазами пусто глядящими на меня.

Был жуткий скандал. Соседская девочка так и не смогла простить подобного злодейства, мамин ухажер посвятил мне целую лекцию о том, как поступать ненужно, от мамы же я получила пару шлепков по заднице и наказание в виде лишения меня сладкого на целый месяц с запретом гулять за воротами дачи. Впрочем, это было лишним — за воротами меня поджидал недружелюбный мир, в лице моей соседки и ее постоянных подружек. Для них я была воровкой — мерзкой и отвратительной. Да я и сама себе была отвратительна. Как я могла? Как я посмела? И никому не пришло в голову задать себе, да и мне тоже вопрос: а, действительно, как? Как семилетний ребенок посреди ночи смог незамеченным выбраться из дома, проникнуть в чужой и что-то оттуда украсть? Мне еще только предстояло ответить на этот вопрос, но уже тогда предчувствие беды неотвратимо меня преследовало.

— Я читала, что полная луна усугубляет это состояние, — продолжала Ириша.

— Разумеется, у тебя ведь огромный теоретический опыт, — отхлебнув обжигающе горячий кофе, расслабленно откинулась на спинку стула, — сегодня ночью мокрая тряпка не помогла. Я ее просто не почувствовала.

В детстве мои… приступы были редки и проходили практически без эксцессов. Когда мама забила тревогу и повела меня к врачу, он сказал, что снохождение часто бывает у детей этого возраста, и со временем проходит. Причинами могут быть стресс, тревога, эпилепсия. К счастью, эпилепсии у меня не было, что же до всего остального… Меня лечили антидепрессантами и транквилизаторами, к гипнозу я оказалась невосприимчива. Со временем, лечение помогло, и какое-то время я спала всю ночь, не делая попыток покинуть постель. А потом… я повзрослела, а проблема вернулась.

— Знаешь, всего около 2 % всех людей периодически ходят во сне, — вклинилась в мои мысли подруга, — Лена, ты уникальна!

— Спасибо, — нервно выдавила я.

— Нет, я не о том! Понимаешь, я читала, что они совершают простейшие действия, не понимая, кто они и что делают.

— Как зомби, — вставила я.

— Но ты пошла дальше!

— В буквальном смысле этого слова, — я усмехнулась, не в силах спокойно слушать панегирик моему уродству. Именно так я воспринимала свою проблему. Неизлечимое, не поддающееся никакому логическому объяснению уродство!

— Ты просто зациклилась на этом! Не обязательно жить затворницей и отшивать всех парней, кто с интересом смотрит в твою сторону.

— Ты не видела глаза Андрея, когда он бежал от меня утром со всех ног. Его интерес продлился ровно до первой ночи.

— Андрюха идиот, всегда им был. Из-за небольшой проблемки отказаться от такой как ты.

— Давай поставим в этом разговоре точку, — устало сдалась я, — ты принесла то, что я просила?

— Было трудно достать, но ради подруги я готова на все, — Ириша покопалась в своей необъятной сумочке и втащила оттуда искомый предмет. Металлические браслеты весело звякнули, столкнувшись друг о друга. Оглядевшись и удостоверившись, что на нас никто не смотрит, я выхватила у подруги наручники и поспешила их спрятать.

— Спасибо! — стыдливо выдавила я.

— Обращайся если что. Всегда рада помочь. Кстати, вот ключ. Надеюсь, это поможет чувствовать себя уверенней.

— Это поможет проводить ночь дома, а, не шатаясь по улицам, — отрезала я. С тех пор как Ириша узнала мою тайну, она не давала мне покоя своими рассуждениями о том, что все, не так уж и страшно. Что я должна любить и ценить себя такой, какая я есть. В общем, то, что в свое время должна была говорить мне мать, но так и не сказала. Наверное, трудно убеждать кого-то, в чем сам не уверен.

Допив остывший кофе и расплатившись с официанткой, я с сожалением поднялась. Не хотелось покидать уютную прохладу, но пора было домой.

— Снова бежишь в свою норку? — ехидно прокомментировала Ира.

— Всего лишь покидаю тебя, — я улыбнулась, в очередной раз, напоминая себе, что она моя единственная подруга.

— Удачи!

Я повернула ключ и вошла в квартиру. Нору, как ее обзывала Ирина. Что же, пусть так. Но здесь я могу чувствовать себя уверенно и спокойно, по крайней мере, до тех пор, пока не придет ночь. Но теперь, возможно, все изменится.

Меня всегда коробило от слова «сомнамбула». Впрочем, лунатик было не лучше. Они оба ставили крест на нормальной жизни. В отличие от остальных «людей ночи», меня тянуло не вверх, бродить по крышам с риском когда-нибудь разбиться. Нет, меня тянуло вниз, на улицу. В темноту, озаряемую таинственным светом луны. Как будто что-то внутри меня управляло всеми моими мыслями и чувствами, заставляя быть лишь сторонним наблюдателем собственной жизни. А утром все, что оставалось, вспоминать обрывки снов, стараясь понять, что из них реальность, а что бред, навеянный болезненным состоянием.

Остаток дня я потратила на уборку комнаты. Когда мама полгода назад уехала за границу со своим новым, а, официально вторым мужем, я стала единоличной хозяйкой маленькой, но очень уютной квартирки, состоящей из двух комнат, кухни, микроскопического коридора и совмещенного санузла. Теперь жилплощадь была полностью готовой к ремонту, чего нельзя сказать обо мне. С жалким видом покосившись на кисточку и баночку с краской, я скривилась, но, решив, что перед смертью все равно не надышишься, приступила к работе. Помнится, когда Андрей еще робко пытался за мной ухаживать, и предлагал воплотить в жизнь любую мою мечту, хоть избитую луну с неба достать, мне стоило не сдаваться так сразу и дать сбить себя с толку разговорами о большой, но очень светлой любви, а сперва поделиться сокровенными грезами о ремонте. Парня я бы все равно потеряла, но, по крайней мере, получила от этого какое-то удовлетворение.

Так, напевая какой-то дурацкий мотивчик, и совершенно забыв обо всем, я смогла докрасить радиатор. Опомнилась лишь когда в комнате стало слишком темно. Облегченно выдохнув, окунула кисточку в емкость с водой, закрыла банку с краской и пошла в душ.

В окно мягко светила луна. Ночь обещала быть долгой и трудной во всех отношениях. Раздевшись до трусиков и бюстгальтера, я легла в постель, и с минуту поколебавшись, пристегнула браслет от наручника к ножке кровати, а второй защелкнула на своем запястье.

Я расслабленно открыла глаза. Первый день отпуска. Некуда спешить, можно поваляться в постели сколько хочешь. Потом завтрак и… ремонт. Счастливое настроение сменилось легким унынием. Сбросив с себя простынь, служившую в такую жару одеялом, я потянулась за ключом. Достать его было не просто, и ночью, если бы мне пришла в голову подобная идея, это наверняка бы меня разбудило. Освободившись, резво вскочила с постели и замерла, не в силах отвести взгляд от левой ступни, запачканной чем-то красным. Рядом валялась пара моих любимых босоножек. На одной не хватало каблука.

— Это краска, — успокаивающе сказала я самой себе. Простая краска. Ты запачкалась и сама этого не заметила.

Однако разум упорно отметал все попытки самообмана, подсказывая, что белая краска не сможет дать подобного эффекта. Тем более что резкий запах металла совершенно ей не соответствовал. На коже ступни не было царапин или порезов. Значит, эта кровь не моя, — отстраненно подумала я, и заплакала.