Во власти ночи

XII

Остаток ночи я провела на подоконнике, вглядываясь в темноту. Голос из сна преследовал меня каждую минуту. Что это? Игра воображения, или я действительно слышала своего брата? Где он? Что с ним? От страха хотелось кричать, биться в истерике. Но я ведь никогда не позволяла себе подобного. Всегда эмоционально сдержанная, даже, как говорили окружающие люди, холодная, мне было тяжело выразить свои чувства. К тому же, я не видела в этом никакого смысла: если противник не знает, что тебя легко задеть, он потеряет над тобой власть.

Тимур был жив, я это знала, чувствовала сердцем. Удалось ли ему сбежать от бандитов и спрятать камень? Единственное, в чем я была уверена — пока камень не попал в чужие руки, у нас с братом есть шанс спастись. Иначе мы будем для них бесполезными и лишними свидетелями.

Над городом занимался рассвет, когда я почувствовала, как веки начинают наливаться свинцом, а голова свешивается на грудь. Прохладное стекло надежно защищало меня от внешнего мира. В эту минуту мне казалось, что я в безопасности.

— Рыжая! Вставай жрать, — видимо, белая полоса в характере Дмитрия сменилась темной, и он снова вернул себе прежний тон. Забывшись, я едва не навернулась с подоконника, но вовремя сгруппировавшись, приземлилась на обе ноги. Сонно глянув на прикрытую дверь, я схватила обновки и поплелась в ванную.

— Не понимаю, как ты умудрилась это с собой сделать? — Ксюша сдержала свое обещание и пришла пораньше. Вооружившись расческой и ножницами, она с сомнением рассматривала то, что когда-то называлось моими волосами, а сейчас больше напоминали нечесаный колтун.

— Ты можешь что-то с этим сделать? — как можно более естественнее спросила я. Меня видели такой «наши» бандиты, значит, придется придумать что-нибудь другое.

— Думаю, новая краска и бальзам исправит положение. И, разумеется, срезать вот тут, — рядом с моим правым глазом клацнули ножницы и я не сдержавшись, моргнула, — и вот здесь.

Я прикрыла глаза и доверилась «профессионалу». Вздохнула свободнее лишь когда Ксюша с неприкрытой гордостью произнесла «Вот! Совсем другое дело» и положила ножницы на стол.

Бросив взгляд в зеркало подловила себя на двояком чувстве: раньше я бы никогда так не постриглась и не уложила волосы. С другой стороны, сейчас меня мало кто мог бы узнать. Девушке удалось вернуть волосам жизнь, хотя цвет особенно не поменялся. Что же, имея пару футболок, новый образ и остаток денег можно смело смотреть в глаза проблемам.

Выдворенный из моей комнаты Дмитрий пару раз намеревался к нам попасть, но Ксения оказалась на удивления непреклонной в вопросах личного пространства. Сейчас мужчина больше напоминал мне жаждущего нашкодить младшего братца, а не того пьяного громилу, который подкатил ко мне в баре. Не знаю, что означала столь резкая перемена в его образе. Возможно, я просто зря об этом думаю. Есть вещи, которые должны беспокоить меня гораздо сильнее внезапно изменившегося поведения малознакомого типа.

Я была в ванной, когда до меня донесся голосок Ксюши:

— Меня кое-куда пригласили. Не хочешь сходить со мной вечером?

— Вообще-то я никуда не планировала выходить, — я высушила влажные волосы полотенцем. — Но почему ты не пригласишь Дмитрия?

— У него сегодня другие планы, — Ксения смутилась и отвела взгляд, — а одной не хочется.

Я внимательно посмотрела на девушку. Ее щеки слегка покраснели, она нервно сжимала в руках влажную кисточку только что вымытую от краски.

Понятно, значит, мой кузен не спешит признавать свое поражение, либо просто морочит девушке голову, что более вероятно. Мне должно быть все равно, вот только Ксюша потратила сегодня на меня много времени, и меньшее, что я могу для нее сделать, это составить ей компанию. Но светиться я не могла. Кто знает, как далеко разошлись листовки с объявлением о розыске?

— Извини, но я не смогу.

— Ладно, это не так уж и важно, — девушка схватила сумку и торопливо вышла из комнаты.

У меня появилось странное и неловкое чувство собственной неблагодарности, которое я тут же подавила. В данной ситуации мне нужно было думать о себе, а не о чувствах едва знакомой девушки.

Первое, что я сделала, когда все разошлись, и я осталась одна — просмотрела газеты, уделяя особое внимание криминальным сводкам. К счастью, ни одно из сообщений не касалось поимки особо опасного преступника, что меня обрадовало, но не успокоило. Сейчас мне очень хотелось бы поговорить с Ростовским. Возможно, он мог бы выяснить по своим каналам хоть что-то о Тимуре. Мне не хотелось верить, что узнав обо мне, он потерял всякий интерес к младшему сыну своего друга.

День прошел незаметно в сомнениях и раздумьях. Дмитрий не торопился возвращаться, бар постепенно наполнялся колоритной публикой, и я уже было собралась подняться в свою комнату, когда вчерашний бармен по имени Егор позвал меня к телефону. Подивившись, кто бы это мог быть, я взяла потрескавшуюся в нескольких местах и обмотанную скотчем трубку, чтобы услышать слегка пьяный голос:

— Где Димон?

— Его нет, — коротко ответила я.

— А ты кто?

— А кто говорит? — я удивилась и немного встревожилась.

— Я звоню из-за Ксюхи. Она тут в отключке. Приди, забери.

— В отключке? Что с ней? Ей плохо? — переспросила я.

— Напилась она в зюзю, — голос в трубке стал раздраженным, — так че? Приедешь?

— Давайте адрес, — сдалась я, ругая про себя особ, неспособных держать себя в руках, и подставляющих других.

Надежда на то, что Дмитрий появится вовремя и займется своей подругой не оправдалась, поэтому по указанному адресу пришлось ехать мне. Злясь и чертыхаясь я на автобусе добралась в другой конец города, и, выйдя, принялась отыскивать взглядом место, откуда должна была забрать пьяное тело своей знакомой.

Вечер был в самом разгаре, и я невольно порадовалась, что на улице все еще светло. Пока длился световой день мои ночные страхи отступали, и я вполне могла позволить себе поиграть в заботливую подругу.

Но я совсем не ожидала, что по нужному мне адресу, находился пустырь, облюбованный бомжами и алкашами для проведения светских мероприятий. Этот местный бомонд успел обосноваться на усыпанной полевыми цветами поляне, вкушая все прелести бытия, сведенных к двум бутылкам водки и странно пахнущей закуске. Не став уточнять у них направление, я прошла дальше, к недостроенному зданию, откуда доносились голоса, заглушаемые громкой музыкой и, поднявшись на два этажа, оказалась прямо посреди Хаоса.

На большой площади без окон и стен по полной отрывалась толпа народа. Посреди помещения в большой металлической бочке горел огонь, дающий не столько свет и тепло, а, скорее создающий «атмосферу». Под ногами перекатывались пустые бутылки, но прыгающие и скачущие в танце умудрялись на них не наступить. Я осмотрелась вокруг, чувствуя, что полностью теряю ориентацию в пространстве. Музыка оглушала, а крики сбивали с толку. Несколько раз мне пришлось увернуться от распустивших руки невменяемого вида особ мужского пола, а один раз с силой отпихнуть от себя желающего искупать меня в пиве. Я была слишком трезвой для этого места! Даже думать не хотелось, что здесь забыла Ксюша и какого черта решила напиться. Хотелось побыстрее ее найти и уйти пока не наступила ночь, но среди всеобщего гама и полной неразберихи это было сделать проблематично.

Набравшись мужества, и напомнив себе, что совсем недавно противостояла вооруженным бандитам, а по сравнению с этим все остальное пустяк, я стала продвигаться в толпе танцующих, стараясь не оказаться сбитой и затоптанной.

Чуть дальше, под стеной стояли принесенные кем-то, скорее всего со свалки диван и пара кресел времен раннего совдепа, на которых располагались самозабвенно целующиеся парочки. Романтика била ключом!

Звать девушку было бесполезно, оставалось полагаться на собственное зрение и интуицию. Наконец, мне повезло, и я нашла ее сидящей на каком-то антисанитарного вида топчане. В правой руке она сжимала горлышко почти пустой бутылки, в левой успевшую догореть сигарету. Ее взгляд был отстраненным, как будто она была далеко.

— Черт знает что! — выругалась я, подходя ближе. Только этого мне не хватало — заботиться о совершенно чужой девушке, едва вышедшей из подросткового возраста!

Слегка потрепав ее по плечу, я не добилась никакой реакции, поэтому, поколебавшись несколько минут, и поняв, что мне не на кого рассчитывать, подняла Ксюшу на ноги, закинув ее руку себе через шею.

— Отлично! А теперь домой! К маме!

— Эй, киса, ты куда? — меня схватили за пояс брюк и слегка потянули вниз. Я опустила взгляд, разглядев в полутьме взлохмаченного паренька, который, судя по всему, старался встать, используя меня как опору. Вот уж нет! Двоих я точно не потяну. Отпихнув его коленом, я почти поволокла Ксению, так как ноги девушки отказывались передвигаться самостоятельно. О чем я только думала, когда решилась сюда приехать? И почему не догадалась взять такси? А, главное, какого черта собираюсь делать ночью в компании пьяной девушки?

Дмитрий мне на помощь бежать не торопился, хотя в оставленном для него у бармена сообщении я была весьма настойчива. Такси я здесь не видела в упор, а переход через поляну стал для меня своеобразным тестом на смирение и человеколюбие. Во всяком случае, так и не выпустив Ксению из рук, я покинула территорию пустыря, устремившись к веселым огням ночного города, вздрагивая от каждого шороха, не уверенная, что смогу отличить собственные шаги от шума потенциальной угрозы исходящей от обступающих нас теней. Тут же вернулись ночные страхи, и злость на собственную глупость, за неспособность послать к черту проблемы чужих людей, когда полно своих.

Мимо проехала машина, осветив меня светом фар, и игнорируя поднятую руку. Видимо, вид двух одиноких девиц, одна из которых бесчувственное тело не слишком обрадовал водителя и не разжег в нем искру христианской любви к ближнему. Поэтому, когда перед нами остановился черный джип я слегка насторожилась, и отшатнулась от приоткрытого окошка водителя.

— Нужна помощь? — послышался голос из кабины.

В ушах шумело от напряжения, хотелось избавиться от давящей на меня тяжести, поэтому желание незнакомца помочь вызвало бурный отклик в моей почти надорванном организме.

Я кивнула, не подумав, что водитель мог и не разглядеть моего жеста, однако, он его увидел. Открыв дверцу, он вышел из машины, и я ахнула, едва подавив желание бросить Ксюшу и бежать отсюда со всех ног.

— Привет, Елена! Не ожидал встретить тебя в такую пору, да еще в столь интересной компании.

— Алекс!? — наверное, можно было бы претвориться, что я его не узнала, и вообще, что я не я… Глупо, конечно, и малодушно. Вот только в тюрьму с каждой минутой хотелось все меньше, а сбежать все больше.

— Ну что же ты стоишь? Садись, подвезу, — улыбка бывшего заложника выражала искреннюю радость. Будто в порядке вещей жертве похищения наслаждаться встречей с одним из похитителей.

И словно почувствовав мою решимость сбежать, он подошел поближе, и, обхватив меня руками за плечи, словно желая облегчить мою ношу, подтолкнул к задней двери. Вдвоем мы сгрузили Ксюшу на сидение, и я хотела последовать за ней, но была остановлена жестом Алекса.

— Прошу! — галантно приоткрыв для меня переднюю дверь, он помог мне сесть. Деваться было некуда. Но разве не лучше узнать сразу о его планах, чем мучить себя неведением? — Не дует?

Он потянулся через меня, закрывая окно, тем самым полностью отсекая меня от мира. И присутствие пьяной Ксюши совершенно не спасало положения.

Несколько минут мы ехали молча, он курил, а я трусливо представляла себе картины передачи особо опасной преступницы в цепкие руки правосудия.

— Как вы здесь оказались? — дивясь внезапно прорезавшемуся голосу, спросила я.

— Ехал домой, — коротко ответил Алекс, — а так как родители всегда учили меня помогать ближним, я не смог пойти против воспитания.

— Вы живете в этом городе? И давно? — удивилась я такому странному совпадению.

— Уже пару месяцев. Чудесный городок, тихий и приветливый, — мужчина широко улыбнулся, и скосил на меня взгляд, словно наблюдая за моей реакцией, а я изо всех сил постаралась не показывать, как меня бесит его энтузиазм и доброжелательность, идущая непонятно откуда.

В этот момент на заднем сидении заворочалась Ксюша. Промямлив несколько слов, среди которых четко угадывались только имя моего кузена и пара неприличных словосочетаний, она снова затихла.

— Твоя подруга видимо сильно устала. К сожалению, не могу предложить ей плед. Он остался в другой машине, — мое лицо медленно заливала краска стыда и негодования. Стыда за собственные нехорошие поступки, негодование же было вызвано обычными чувствами преступника, так не вовремя пойманного на нарушении закона.

— Я не знаю где ваша машина, — призналась я.

— Ну что ты, какие мелочи! Мы ведь не чужие люди, столько всего вместе пережили, а сколько еще нам предстоит, — на миг на его лицо набежала тень, но тут же снова приняв добродушно-насмешливый вид Алекс заставил меня усомниться в том, что я увидела.

Какой же он странный тип! Чего он хочет? Правосудия? Мести? Или, быть может он просто сумасшедший? Все три варианта не особо воодушевляли, если не сказать больше.

— Я должна поблагодарить вас за то, что помогли с раной, — решив быть вежливой до конца очень трудно не сорваться, — и попросить прощение за все остальное. Поверьте, у нас тогда не было другого выхода. Возможно, вы захотите заявить в милицию…

— О, прошу тебя, не делай из меня монстра! Разве не каждый мужчина в тайне мечтает о том, чтобы его пленила прекрасная злодейка?

— Я… — я осеклась, заметив его оценивающий взгляд, скользнувший по вырезу моей футболки. Точно больной! Извращенец! Может он тащится, когда его похищают, усыпляют, угоняют машину и бросают одного в пустом номере?

— Жаль, что наше расставание прошло столь сумбурно и не по моей вине. Кстати, ты так и не назвала нужный адрес, — напомнил он.

— Я… — осознавая, что выгляжу полной идиоткой, я повернулась к Ксюше, понимая, что в этом она мне не помощник, — я не знаю.

Признавшись, растеряно уставилась на Алекса, представляя из себя довольно жалкое зрелище. Мужчина успокаивающе по-отечески похлопал меня по затянутой в джинсу коленке.

— Остановитесь, пожалуйста, у кафе «Заря», — сквозь зубы выдавила я.

— С удовольствием. Я как раз успел проголодаться. А ужин в компании такой привлекательной девушки поднимет мне настроение.

Ошарашенная его настойчивостью, и нежеланием побыстрее со мной расстаться, я бросала на него взгляды украдкой. Почему-то мне казалось, что вся эта ситуация его чрезвычайно забавляет. Не понимаю!

— Ты же не откажешься со мной поужинать? Уверяю тебя, я абсолютно безвреден. Добр к животным, заботлив и ласков с женщинами и детьми.

— Алекс, не надо, пожалуйста! — сама от себя не ожидая, не сдержалась я.

— Чего не надо? — тихо спросил бывший заложник.

— Всего этого не надо! — пояснив, обозвала себя дурой и идиоткой.

В машине воцарилось молчание, не нарушаемое вплоть до того, как мы остановились у бара, принадлежащего Ростовскому. Поспешив раньше меня, Алекс снова придержал дверь, помогая мне выйти. Его рука случайно коснулась моего плеча, и я слегка поморщилась от боли в ране. Пальцы пробежались по мягкой ткани футболки, и замерли там, где начиналась повязка. Затем, отпустив мою руку, он склонился над бесчувственным телом Ксении, и легко подняв ее с сидения, взвалил себе на плечо.

— Показывай дорогу!

Мы вошли в бар с черного хода. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел Ксюшу в таком состоянии. Алекс отнес ее в мою комнату, следуя за мной по пятам. Шагая по лестнице меня не покидало неприятное чувство, что он не сводит с меня взгляда. Точнее, с моей пятой точки. Хотелось резко обернуться, чтобы поймать его на этом, но я почему-то не решилась. Находясь рядом с этим человеком, я чувствовала робость и неуверенность. Может быть, это обычный страх и недоверие? Он сказал, что не сдаст меня милиции. Но разве можно ему верить? Теперь он знает, где я живу, и в любой момент может заявить обо мне. Я сделала то, чего всегда старалась избегать: дала другому человеку власть над собой. Практически поставила себя в положение зависимой.

Алекс вошел в придерживаемую мною дверь и свалил спящую Ксению на кровать. Я ожидала, что он тут же уйдет, но мужчина не спешил этого делать. Обведя взглядом комнату, он посмотрел на меня, и улыбнулся в своей раздражающей манере:

— Не знал, что у Ростовского есть племянница.

— Не знала, что вы знакомы, — парировала я.

— Совсем недолго, и не очень близко. Несколько раз проезжал мимо его бара. О нем в городе ходит много слухов — бывший гэбэшник открывает кафе в районе, куда приличного человека вечером и не затащишь.

Я захлопнула рот, силой давя в себе недоверчивое восклицание. Борис Иванович служил в спецслужбах? Он ничего мне об этом не говорил. Но он знал моего отца, даже был его другом. Как они познакомились? А мог ли мой отец тоже…

Заметив как Алекс с интересом наблюдает за моими мыслительными потугами и сомнениями, я тут же изобразила на лице полное равнодушие.

— Я должна вас поблагодарить за помощь, — я протянула ему руку, слово крепким рукопожатием можно было сгладить собственную вину перед ним и недоверие, что просто таки рвалось из меня, стоило взглянуть на бывшего заложника.

— Мне было не трудно, — все с той же ухмылкой тихо произнес он, мягко удерживая мою ладонь в своей руке, — всегда к твоим услугам.

— Спасибо еще раз, — я высвободила свою руку из его мощной ладони. Почему-то в этот момент я чувствовала себя мухой попавшей в сети к пауку. И судя по блеску в глазах паука, то есть Алекса, мухе определенно не повезло.

Развернувшись, я пошла к двери, зная, что Алекс от меня не отстает. Когда он по-джентельменски открыл передо мной двери, я готова была отшатнуться, чтобы случайно не прикоснуться к его телу. Он задержал меня в коридоре, легонько дотронувшись кончиками пальцев к обнаженной коже на шее. Я замерла, враз окаменев, когда его пальцы спустились вниз, будто поправляя съехавший набок воротник футболки. Он подался ко мне, почти касаясь губами моей щеки, демонстративно вдыхая.

— Так просто ты от меня не уйдешь, злодейка, — шепнул он.

— Что вам от меня нужно? — не сдержавшись, я отшатнулась, готовая в любую минуту сбежать в сою комнату и запереться там.

— Ужин, — напомнил он мне, подмигнув, — пока всего лишь ужин.