Во власти девантара

Взгляд в зеркало

Нурамон шел за королем карликов и был совершенно уверен в том, что в конце пути его ждет еще сюрприз. Никогда в жизни к нему не относились с таким почтением, как здесь. В его честь король устроил пир, и Нурамон пировал настолько необузданно, что сам себя не узнавал. Всего лишь шага навстречу оказалось достаточно для того, чтобы Нурамон почувствовал себя частью общества. Хотя карлики утверждали, что он слишком благородно поднимал кубки, но он изо всех сил старался соответствовать грубым застольным обычаям и есть и пить столько, сколько никогда обычно не ел и не пил.

Многие карлики спрашивали его о том, помнит ли он, что встречался с ними. Но, к его огромному сожалению, он никого из своей прошлой жизни не помнил. Хотя он надеялся на то, что знакомая обстановка вернет ему воспоминания, но, очевидно, это было не настолько легко. Однако если верить Торвису, то однажды он вспомнит всех своих друзей-карликов и снова переживет то, что когда-то видел, думал и чувствовал.

Нурамон давно понял, почему в прошлой жизни был так близок с карликами, хотя на первый взгляд между ними было так мало общего. Торвис сказал ему, что хотя карлики знают о существовании лунного света, но до сих пор в него ушли лишь немногие. Большинство карликов записывали опыт своей жизни и в какой-то момент умирали только затем, чтобы в новой жизни вступить во владение своим наследством. С самого начала для детей темных альвов повторное рождение было правилом. И каждый понимал смерть всего лишь как прерывание жизни, похожее на сон, притуплявший воспоминания. Со временем можно было снова вернуть их себе, и смерть оказывалась тогда всего лишь кратким сном.

Некоторые карлики помнили все свои жизни. К их числу принадлежали Торвис и Венгальф. Но большинство все еще находилось на пути к своей цели. А до тех пор, пока они достигнут ее, они будут читать записи, оставленные ими самими, чтобы узнать самое важное о своем прошлом.

Нурамон был еще далек от воспоминаний. Он знал очень мало о себе и ничего себе не оставил. Хотя Венгальф и Торвис рассказали ему, что он познакомился с карликами в Альвенмарке, что ушел оттуда вместе с ними и совершил здесь немало подвигов. Но то, что они рассказывали ему, противоречило образу, который он сам себе создал. Они говорили о герое, подобном тому, что воспевают в песнях. Но что совершил он в этой жизни, чтобы заслужить такое признание? Ничего!

Венгальф отвлек Нурамона от размышлений.

— Мы почти пришли. Нам сюда, — карлик повернул в широкий коридор. Здесь было прохладно, и это не соответствовало тому теплому сиянию янтаринов в стенах. В отдалении Нурамон заметил мощный свет.

— Что это за место? — поинтересовался Нурамон.

— Это залы лиц, — загадочно ответил король карликов.

Они приближались к источнику яркого света, и вскоре стало казаться, что снег и лед прилипли к стенам и источают свет. Однако потом Нурамон понял, что это кристалл. Когда они достигли источника, Нурамон обратил внимание на стены: белые минералы росли тонкими хрустальными нитками, напоминая яркие пучки травы. Дальше коридор переходил в круглый зал с относительно низким потолком. В центре было круглое отверстие, пропускавшее свет с потолка на кусок горного хрусталя высотой в рост эльфа. В этом кристалле находилась фигура. Она была заключена в нем и стояла прямо.

— Ты не спрашивал меня, что мы сделали с твоим телом после смерти, — негромко произнес Венгальф, когда они подошли к большому кристаллу.

Нурамон испугался. Перед ним, в кристалле, стоял эльф в металлическом доспехе. Глаза его были закрыты, и казалось, что он спит. Нурамону показалось, что он глядит в зеркало. Конечно, у того, в кристалле, были черные волосы, а не каштановые, и были они гораздо длиннее, чем у него. Лицо мужчины было немного шире, нос — короче. Однако, несмотря на все различия, он узнал себя в эльфе. Карлики принесли его тело в этот зал и благодаря своему магическому искусству заключили в кристалл. Результат казался похожим на статую героя. Нурамон обошел вокруг кристалла, изучая тело своей прежней жизни. По сравнению с этим воином с широкими плечами и благородной осанкой он должен был казаться ребенком. И тем не менее сомнений относительно того, кто в кристалле, быть не могло.

— Зачем вы это сделали? — спросил он Венгальфа. — Зачем сохраняете тела? Как я могу поверить в одну непрерывную жизнь, когда вижу перед собой тело другого?

Венгальф серьезно посмотрел на него.

— Торвис счел, что сейчас самое время тебе увидеть его. И я придерживаюсь того же мнения. Ты должен понять, что ты больше, чем просто тело. — Он указал на кристалл: — Вот это ты сбросил после смерти, подобно видавшему виды доспеху. А виды были еще те! — Взгляд короля карликов устремился в никуда. — Смерть болезненна и воспоминания редко бывают приятными. Но когда я прихожу в эти залы, чтобы посмотреть на свое старое тело, это укрепляет меня. Я смотрю на свое старое лицо и вспоминаю того, кем я был. Воспоминания проясняются. Потому что при виде своего бывшего тела я чувствую себя словно перенесенным в былые времена.

Венгальф был прав. Зачем позволять телу пропасть, если его вид может служить мостом в прошлое? Нурамон подошел ближе к камню. Только теперь заметил он, что возле кристалла что-то лежит. Он не обратил на предмет внимания раньше, настолько сильно заворожила его фигура в кристалле. То был меч с перевязью и ножнами, рядом — натянутый лук с колчаном, полным стрел.

— А почему оружие не заключено вместе с ним? — спросил он короля карликов.

— Умный вопрос. Его задал бы даже карлик. — Король подошел к нему и посмотрел на старое тело Нурамона. — Мы с тобой часто говорили о смерти. Торвис сказал нам, что твоя душа вернется в Альвенмарк, если ты умрешь. А там не было никого, кто мог бы рассказать тебе историю твоей жизни. Ты должен знать, что тебе пришлось пережить некоторые насмешки из-за того, что ты рождался снова.

Нурамон вспомнил о своем роде. Наверняка они по-прежнему живут в страхе, что с ним что-то может случиться и у них родится следующий Нурамон.

Король продолжал:

— Но ты был уверен, что дорога приведет тебя сюда, если ты расстанешься с жизнью. Ты говорил: «Если я умру, сохраните мое оружие. В новой жизни я вернусь за ним». — Венгальф покачал головой. — Тогда мы только посмеялись. Мы не думали, что смерть наступит так скоро. Это твое оружие. Ты был выдающимся лучником и мастером меча.

— Я был хорошим лучником? Верится с трудом. — Хотя Нурамон в некоторой степени умел обращаться с луком, но тягаться с мастерами-охотниками своей родины он был не в силах.

— Тебе нужно привыкнуть к тому, что когда-то ты был не таким, как сейчас. Однажды ты пробьешь барьер, который отделяет тебя от воспоминаний. И тогда твои способности усилятся.

— Так же, как усилились твои?

— Совершенно верно. Когда мы с тобой бок о бок сражались с драконом, я помнил свою прежнюю жизнь только по записям, которые сам оставил, а также из королевской книги по рассказам семьи. На смертном одре я рассказал Торвису о своем сражении с драконом, чтобы узнать об этом в своей следующей жизни. Тогда они короновали меня, поскольку я никогда не прощался с жизнью без короны. И я умер. Но воспоминания достались мне без труда. Они вернулись в последующей жизни.

— Если ты все помнишь, то знаешь и каково это — умирать…

Венгальф рассмеялся.

— Смерть — это не что иное, как сон. Ты засыпаешь, а потом вдруг просыпаешься. Однако некоторые из нас видят сны. Они видят альвов, видят серебряный свет, видят прошлое или будущее. Что означают эти сны, сказать тебе могут только мудрейшие.

— Ты имеешь в виду Торвиса.

— Я часто пытался уговорить его рассказать мне кое-что о снах в смерти. Но он говорит, что в смерти снов не видел и не может говорить о том, в чем ничего не понимает.

— А ты видел сны?

— Да. Однако что бы я ни видел, я должен хранить это в тайне до самого конца.

Больше Нурамон расспрашивать не стал. Опустил глаза к своему оружию и поднял лук. Может быть, он вернет воспоминания. Ему хотелось знать, как он когда-то жил в Альвенмарке. И, может быть, в отличие от Торвиса, он видел сны в смерти.

Лук был сделан из светлого дерева, тетива — из совершенно незнакомого Нурамону материала. Она сверкала на свету. Должно быть, это один из колдовских луков, знакомых ему по детским сказкам.

Он провел рукой по гладкой древесине, которая совершенно не пострадала от времени. Уловил аромат. Сначала запахло возле его пальцев, потом все полностью. Он знал это дерево лучше всякого другого в Альвенмарке. Оно было от Церен, из которого был построен его дом. Дом вспомнился с болью в сердце. Он ушел слишком легкомысленно, не попрощавшись, как будто собирался скоро вернуться. Даже с Алаэн Айквитаном не попрощался. А с этим длинным луком у него всегда будет то, что напомнит о доме. Но откуда же тетива? Она казалась похожей на серебряную нить. Чтобы проверить, он провел пальцами по ней, затем дернул. Она издала чистый звук, похожий на звук лютни.

— Раньше ты воротил нос от арбалетов и утверждал, что лук лучше.

— И что? Я был прав?

— Оружие всегда хорошо настолько, насколько хорош тот, кто им владеет. Соответственно, лук был лучше арбалета. Возьми его. Может быть, в обращении с ним ты достигнешь высот, на которых когда-то парил. — Король поднял колчан. — Стрелы изготовили для тебя мы. Они — особый подарок, потому что лук не для нас, не для карликов. Но ты только посмотри на наконечники, — он вынул одну. Наконечник у нее был из сверкающего железа. — Со дня твоей смерти, более трех тысяч лет, лежат они здесь, и с ними ничего не случилось. Это волшебство металла карликов.

Каждый раз, когда карлики заговаривали о том, когда он здесь умер, он спрашивал себя, сколько жизней было между тем временем и его теперешней жизнью. Три тысячи лет — это очень долгий срок даже для эльфа.

Венгальф протянул ему колчан вместе с ремнем. Нурамон облокотил лук о бедро, затем принял колчан. Карлик ухмыльнулся.

— Нет, не все ты забыл. То, как ты поставил лук… Совершенно как раньше!

Нурамон удивился. Об этом он вовсе не думал.

Затем король карликов протянул ему меч.

— Это твой меч, узкий клинок из давних времен, когда карлики и эльфы ковали оружие бок о бок.

Нурамон подхватил оружие. Для полуторного меча оно было легким. Головка эфеса в форме полумесяца, гарда узкая, защищавшая руку не полностью. Рукоять короткая, но хорошо лежала в руке, словно была создана специально для него. Нурамон вынул меч из ножен и стал рассматривать лезвие. Оно было длиннее, чем у меча Гаомее. В нем не было желобков, и тем не менее оружие было легким. Должно быть, отчасти дело было в том, что клинок был очень узким. Но одно это не объясняло столь малый вес. Металл выглядел как самая обычная сталь. Должно быть, оружие было зачаровано. Но он ничего не чувствовал, несмотря на то, что во время поисков Гийома стал очень чувствителен к магии.

— Простой меч, и тем не менее зачарованный! — пояснил Венгальф. — Когда-то ты говорил мне, что этот клинок — старинная семейная реликвия.

Это его меч! Кто знает, во скольких жизнях он носил его? Теперь у него было два меча, которыми сражались против драконов. Один был связан с этой жизнью, второй — с его прежней. Нурамон поглядел на свое былое тело. Он будет носить меч Гаомее до тех пор, пока не вспомнит о своей прошлой жизни и деяния мертвого воина не станут его собственным прошлым.

Прощание с былым телом и залом далось Нурамону нелегко. Возникло чувство, что он что-то оставил здесь.

Он неохотно шел за Венгальфом в королевские чертоги, где его ждали стражи. Хотя Нурамон уже немного разобрался в хитросплетении коридоров, он мог бы провести в королевстве карликов столетия и так и не узнать все тайны этого подгорного мира. Если бы какой-нибудь эльф в Альвенмарке узнал, насколько сильно нравилось ему это место, то насмешек в его адрес стало бы еще больше. С карликами у эльфов не было ничего общего. Но как этот народ могли настолько сильно забыть, что теперь никто не знает даже, что они — дети темных альвов? Король Венгальф объяснял это ссорой, которая и разобщила эльфов и карликов. Карлики не признавали эльфийскую королеву наряду с Венгальфом, и по этому поводу даже началась война, после которой они наконец покинули Альвенмарк. Как следствие, карлики превратились в сказочных персонажей, а дети темных альвов стали мифом.

Нурамон пожалел, что не может остаться здесь, поучиться у карликов и когда-нибудь вернуться в Альвенмарк помнящим свои прежние жизни. Однако мысль о Нороэлль, тоска и беспокойство гнали его прочь. Интересно, что сказала бы по поводу этого места его возлюбленная? Этого он не знал.

Они дошли до ворот, где его ждал Торвис. Старый волшебник был одет в белоснежный плащ, в руках он держал посох из окаменевшего дерева.

— Слушай меня, Нурамон, Друг карликов!

В последнее время он часто слышал это прозвище. И на этот раз у него снова по спине пробежал холодок.

А Торвис тем временем продолжал:

— Твои деяния, совершенные бок о бок с нашим королем, никогда не будут забыты. Мне с моими доверенными лицами пришлось немало потрудиться, чтобы убедить короля Венгальфа в том, что его место здесь, и с тобой к оракулу Дареен должен пойти другой. Выбрать тебе спутника было моей задачей.

— Ты сделал свой выбор? — спросил Венгальф.

— Да, мой король. Это было нелегко. Ибо со всех сторон доносились до меня голоса, просившие о том, чтобы выбрать того или иного. Мне было нелегко, ведь я не хотел отдавать предпочтение кому-то. Однако потом я заметил, что судьба уже сделала свой выбор. — Он указал на строй хорошо вооруженных воинов. — Вот идет твой спутник.

Воины расступились, давая дорогу Альвериху, выступившему вперед в тонкой кольчуге, тяжелом плаще и с большим багажом.

— Вот карлик, глаза которого первыми увидели тебя в этой жизни! — объявил Торвис, жестом подзывая к себе молодого витязя.

Альверих склонился перед королем, затем почтил Торвиса и Нурамона.

Венгальф положил ладонь на плечо юноше.

— Альверих, это первое за долгие годы путешествие, которое уводит карлика из этих гор. Последним, кто вместе с эльфом выполнял задание, был я. Не посрами наш народ и поклянись, что будешь Нурамону таким же товарищем, каким когда-то был я.

— Клянусь! — торжественно произнес Альверих.

Торвис встал рядом с королем.

— Ты знаешь, какой вопрос должен задать оракулу.

— Знаю, мастер. И вернусь с ответом оракула.

Альверих еще раз обернулся и подошел к благородно одетой женщине, чтобы обнять ее. Затем вернулся.

— Вот моя секира, брат по оружию! — он поднял вверх боевой топор и продемонстрировал его Нурамону. У оружия было короткое древко, на концах которого были с одной стороны — лезвие, а с другой — шип в форме птичьего клюва.

— Ты должен скрестить с ним клинки, — прошептал Венгальф.

Нурамон вынул из ножен меч Гаомее. Если до этого мига только шепот и позвякивание металла наполняли чертоги карликов, то вдруг все звуки смолкли, и только ветер доносил далекий шум воды. У Венгальфа и Альвериха глаза расширились, словно они увидели призрака. Торвис был единственным, кто не выказал удивления, а с ухмылкой поглядел на оружие.

— Сияние звезд! — негромко произнес Венгальф.

И эти слова шепотом передали дальше.

Нурамон медленно провел своим клинком вдоль лезвия секиры Альвериха и произнес:

— Брат по оружию!

Не отводя взгляда от меча Гаомее, молодой карлик спрятал секиру.

Нурамон испытывал неуверенность. Все смотрели на меч с таким недоумением, что он несмело вложил его обратно в ножны.

— Догадываешься ли ты, насколько ценен твой меч? — спросил Венгальф.

— Очевидно, я недооценивал его, — ответил эльф королю. — Здесь нет сияния звезд?..

— Нет, оно есть только в Альвенмарке. А уходя, мы взяли с собой очень мало. Сияние звезд само по себе превращает меч в нечто необычайное. Но это оружие, кроме всего прочего, еще и очень древнее. Оно младше твоего прежнего меча, но оно изготовлено карликом. Он был одним из немногих, кто ушел в серебряный свет. Он выковал много мечей, подобных этому. Можно мне взглянуть?

Нурамон снова обнажил меч и протянул его королю. Венгальф принял его и провел пальцами по лезвию.

— Великий Телудем создал это оружие для эльфа, — король указал на имя Гаомее, написанное причудливой вязью. — Этот символ был нанесен позднее, рукой эльфа, — он вернул меч Нурамону. — Таких эльфийских клинков, созданных руками карлика, всего четыре. Говорят, все они были уничтожены в тролльских войнах и в битве с драконами. Не могу даже представить для него лучшего хозяина, чем ты, Нурамон. Он сослужит тебе хорошую службу.

Нурамон преклонил колено перед королем, чтобы глаза их находились на одном уровне. Затем произнес:

— Я благодарю тебя, Торвис, и остальные. Я пришел в эти чертоги с одной этой жизнью, а оставляю их со всеми прошлыми. Я благодарю тебя за все то, что ты дал мне, и за то, что я еще не могу пока вспомнить. Мы еще увидимся, Венгальф. Если не в этой жизни, то в последующей.

— Если бы все эльфы были такими, как ты, Нурамон, мы никогда не покинули бы Альвенмарк, — ответил король. — А теперь вам обоим пора, пока я не поступил вопреки разуму и не пошел с вами.

Нурамон кивнул. Затем поднялся.

— Прощай! До новой встречи! — Он бросил взгляд на Альвериха.

Карлик подошел к нему. Нурамон еще раз окинул взглядом огромный зал, а затем оба спутника выбрались на солнечный свет.