Кинжал королевы

До башни доносился шум полевого лагеря. Громко стучали молоты кузнецов-оружейников. Беспокойно ржали лошади. У костров пели песни. Каждый по-своему боролся со страхом. Завтрашний день решит дальнейшую судьбу Альвенмарка.

Фародин прислонился к перилам балкона и подумал о том дне, из-за которого все и случилось. Если бы Гийома тихонько задушили подушкой и он умер бы в маленьком домике неподалеку от храмовой башни Анисканса, то всего этого бы не было? Смог ли бы он это сделать? Не его ли слабость привела к тому, что враг стоит у Сердца Альвенмарка? Или все началось со смерти Гельвууна?

Эльф глубоко вздохнул. Прохладный ночной воздух был небезупречен. Привкус слишком знакомого запаха. Вонь серы. Или ему только мерещится? Может, он постепенно сходит с ума? Или он не победил в самом главном своем бою? Может быть, девантар, как и тогда, когда они торчали в ледяной пещере, затаился и продолжает плести интриги?

Фародин попытался отогнать эту отчаянную мысль. Он смотрел на полевой лагерь. На сколько хватало глаз, были палатки, а костры горели даже на самых отдаленных холмах. Никогда все народы Альвенмарка не собирались вместе. Это тоже произросло из смерти Гийома. Были забыты старые распри… Фародин подумал об Оргриме. После того как спустя сотню лет после морской битвы душа короля троллей Болдора не возродилась, Сканга выбрала герцога Оргрима в качестве правителя своего народа. Тролли, принесшие столько горя эльфийскому народу, завтра будут стоять у Вельрууна, неподалеку от Шалин Фалаха, чтобы сражаться бок о бок с эльфами. Именно в том самом месте, где столетия назад они сражались в таком ожесточенном бою! В том месте, где умерла Айлеен! Все перевернулось в этом мире. И все казалось возможным. Если он переживет завтрашний день, то они попадут к Нороэлль. Рука Фародина коснулась маленького кожаного мешочка, в котором он хранил кольцо Айлеен и изумруд Нороэлль. Он почувствовал, как сжалось горло. Конец поисков был близок! Но как могли годы одиночества изменить Нороэлль? Что осталось от эльфийки, которую он так любил когда-то? И что осталось от Фародина, которого знала она?

Звук заставил эльфа обернуться. Дверь в покои королевы открылась, и к нему на балкон вышла Эмерелль. Она была одета в белое. Никогда прежде не видел ее Фародин в этой одежде. Она была простой и безыскусной. Высокий воротник облегал шею. Платье было приталенным, с широкими рукавами и достигало щиколоток.

— Я рада, что могу еще раз встретиться здесь с тобой. — Она тепло приветствовала его. — Мы так часто говорили здесь о смерти. — Королева подошла к нему, на каменные ступени, и взглянула вниз, на равнину.

— Для тебя прошло много времени с тех пор, как мы стояли здесь, наверху, в последний раз. Тогда я не сомневался, что все, что ты приказываешь, идет на благо Альвенмарка, — задумчиво произнес Фародин.

Из лагеря послышался веселый смех кентавров.

— А что ты думаешь сегодня? — спросила Эмерелль.

— Я рад, что не убил Гийома. Он был хорошим человеком. Если бы он прожил дольше… Может быть, всего этого бы не было. — Он немного отошел от перил и посмотрел на королеву. Она выглядела такой юной. Такой красивой и невинной. — Что во мне такого, что ты выбрала меня из всех детей альвов в качестве палача?

— Если одним ударом кинжала я могу предотвратить сотни других смертей, то разве предосудительно нанести его?

— Нет, — решительно ответил Фародин.

— И поскольку ты так считаешь, то я сделала тебя своим кинжалом. Были времена, когда один удар холодной стали мог предотвратить исход карликов или эльфов Валемаса. Я боялась, что все наши народы окажутся рассеяны и, хуже того, что мы будем вести друг с другом долгие, кровопролитные бои. Альвенмарк мог погибнуть. Убийства помешали этому. И если завтра мы выживем, то Альвенмарк будет силен, как никогда, и начнется новая эпоха. Что значит принести в жертву одно тело, если знаешь, что душа возродится вновь? Умирает только плоть. А душа начнет все сначала, что, возможно, больше не приведет ее на темные тропы.

— Ты никогда не сомневалась, верно ли поступаешь?

Эмерелль обернулась и облокотилась на перила.

— Что значит верно или неверно, Фародин? Я приказала тебе и Нурамону убить Гийома. Вместо этого вы оба пытались спасти его. И тем не менее Гийом был убит. Судьба давно определила день его смерти. И хотя не вы совершили это преступление, его приписали народу эльфов. Как мать, Нороэлль поступила верно, не отдав мне дитя. Было верно не убивать сына Нороэлль. И тем не менее мы стоим здесь и сражаемся за Альвенмарк. Я всегда пыталась действовать ради всех детей альвов. Может быть, тебе будет легче, если ты узнаешь, что решение о чьей-то смерти никогда не давалось мне легко.

Этого ответа Фародину показалось не достаточно. Раньше ему было легче принимать ее слова, не переспрашивая.

Они долго молча стояли рядом, слушая шум полевого лагеря.

— Ты ощущаешь запах серы? — спросил он.

Она кивнула.

— Нужны очень тонкие чувства, чтобы уловить этот запах даже здесь. Он идет с той стороны Шалин Фалаха.

Фародин вздохнул. На последнем военном совете они доложили о сражении с девантаром. В ответ Эмерелль промолчала. Потому ли, что не захотела перед всеми военачальниками открывать правду?

— Значит, он снова обманул нас, — в отчаянии произнес Фародин. — Как тогда, в ледяной пещере, когда мы думали, что он повержен. Это он командует войсками рыцарей ордена и создал разрыв между мирами?

Королева задумчиво убрала прядь волос с лица. Наконец она подняла взгляд и отыскала его глаза.

— Девантар ушел навеки. Вы убили его способом альвов. Когда-то наши предки заключали девантаров в свое магическое оружие. А затем уничтожали его. Он не вернется… И тем не менее он в некотором смысле бессмертен. Его семя в Другом мире принесло богатый урожай. Это священнослужители с его кровью в жилах создали разрыв между мирами во время второй осады Фирнстайна. Это получилось случайно. Они хотели одновременно при помощи ритуала закрыть звезду альвов на Январском утесе и звезду на берегу. Однако вместо того чтобы отделить наши миры друг от друга, они разорвали границы. За столетия кровь девантара разбавилась. Сегодня не существует жрецов, которые могут убить своими заклинаниями детей альвов. События, вроде тех, в морской битве, когда я едва не погибла, с тех пор не повторялись. Впрочем, нашим врагам уже не нужна магия. Они побеждают исключительно силой своего оружия. И неважно, сколь высоки их потери в сражениях против нас, они могут заменить каждого погибшего, в то время как народы Альвенмарка постепенно иссякают. Поэтому завтра мы должны победить! Мы должны сохранить от них свой мир всего на один-единственный день!

На миг Фародину пришла в голову мысль о том, что, возможно, она его обманула, чтобы не лишать мужества перед схваткой. Она выглядела такой невинной. Такой чистой.

Однако так ли важно в этот миг, лжет ли она? Битва за Альвенмарк должна состояться, и в одном он ей поверил: она сделает все, чтобы спасти народы детей альвов.

Фародин коротко поклонился.

— Этой же ночью я отправлюсь на Шалин Фалах.

Королева подошла к нему и поцеловала в щеки.

— Береги себя, друг мой. Существует Эмерелль, которую знаем только мы вдвоем. Ты хранил эту тайну на протяжении столетий. И за это я хотела бы поблагодарить тебя.

Фародин удивился.

— Я думал, мое место занял Олловейн.

Королева пристально поглядела на него.

— Нет. Может быть, он и лучший фехтовальщик Альвенмарка. Но для того чтобы быть кинжалом королевы, ему не хватает таланта. Он подвел в Анискансе. После снова только ты исполнял мою волю. Ты был моим посланником у троллей и заставил бы их заплатить кровью, если бы они предали нас во время морской битвы. И, в конце концов, именно твой меч убил девантара, самого могущественного врага Альвенмарка.

Загрузка...