— Готов, бро?
— Не-а.
— Ну и ладно! Я тоже ни к одному из своих замутов не был готов. Так что пошёл, бро, пошёл, пошёл, пошёл!..
Это, стало быть, чтобы я в последний момент не передумал. Вон, даже «дверцу» в борту катера с моей стороны любезно «проплавил». Хотя на самом деле хитрость напарника шита белыми нитками: в «таможенном посту» я буду один, и никто мне не помешает проявить малодушие. Тут только моё гражданское сознание может сработать в нужную сторону. Или, другими словами, совесть. Ну, ещё честь аристократа, на которую тому же Заварзину плевать с высокой колокольни. По крайней мере, именно это он декларирует на людях. А сам, пусть и в глубине души, по-прежнему аристо, мало того, ещё и наследник главы клана, пусть и бывший. Собственно, по этой причине мой партнёр по опасному бизнесу во мне и уверен. Прочитал меня, как открытую книгу — меня, фигурально выражаясь, собаку съевшего на дипломатическом поприще! Что только лишний раз доказывает, что Алекс не зря занимает нынешнее место главы первой и единственной на весь Протекторат Человечества Корпорации. Целый общественный институт возродил, между прочим! Это к вопросу, а чего я полезного сделал в свои годы. По сути, ничего уникального. Ну да, научился в «изнанку» ходить. Ну да, предыдущего главу клана грохнул, отжав этот пост в пользу собственного батюшки. Но и только! Зато теперь у меня есть реальная возможность оставить след в истории! Ну и в науке, что, возможно, даже важнее. Потому что общество со временем меня забудет, а вот учёный люд — нет. Особенно если удастся открыть какое-нибудь заковыристое физическое явление и дать ему своё имя. Эффект Елагина — звучит! Единственное, хотелось бы не посмертно. Но тут уж как карта ляжет, несмотря на все посулы Алекса.
О чём это я? Да так, сущая мелочь! Я таки решился сунуться в «пузырь», точнее, сразу на «транзитку», благо «маршрут» не только хорошо известен, но и сохранён в «слезе ангела» куму-пойаи. Спрашиваете, как так? Всего лишь звёзды сошлись. А если конкретней, то сыграли сразу два фактора — Заварзин и Эйген их фамилии. Помните, у меня было ровно столько же принципиальных возражений против этой авантюры? Так вот, дорогие коллеги выбили у меня из-под ног оба стула, и мне оставалось только лететь в пропасть. В переносном смысле, разумеется.
Началось всё не далее как вчера с сигнала дядьки Митяя. Тот, как и обещал, доставил лабораторных крысюков — самых натуральных, ведущих родословную ещё с Земли. Поскольку количество объектов я никак не оговорил, то он приволок лишь трёх подопытных, справедливо решив, что одного может быть мало, а пятерых — с излишком. Вот и выбрал золотую середину. Я, естественно, выговаривать ему за это не стал, безропотно забрал клетку, не забыв поблагодарить главного эсбэшника, самолично притащившегося за тридевять земель, да ещё и по столь смехотворному поручению, и вернулся в катер. Встречались мы на нейтральной территории, то есть на Исла де Пальма, но вне «пузыря» с «заброшкой». Впрочем, мотивы Розанова секретом для меня не являлись: волнуется старый за непутёвого подопечного. Его Железного Феликса мы к научному планированию не привлекали, равно как и к моделированию экспериментов, так что дядька Митяй был не в курсе наших текущих затей. Вот и явился в мои бесстыжие зенки посмотреть, в надежде разжиться хоть какой-то информацией. Но я не стал вдаваться в подробности, а главный эсбэшник, как ему и положено по должности и социальному положению, настаивать. На том и разошлись.
Оно и к лучшему. Чем меньше мы народу вовлечём в псевдонаучные игрища, тем менее болезненным будет облом. Ну а если не будет… то на нет и суда нет, правильно? Хотя одного результата дядька Митяй достиг — таки перекинулся со мной словечком и лично убедился, что я в здравом уме и светлой памяти. Что само по себе уже большое дело. Как минимум, на душе у Розанова стало спокойнее, а значит, и за основную задачу — защиту Ильи Фаддеевича — он теперь лучше радеть станет. Но это всё лирика, главное, мы заполучили подопытных — почему-то белых и с красными зенками. И с голыми хвостами. Клетку, прежде чем занять место пилота, я пристроил в соседнем кресле, и её обитатели уже через несколько минут полностью подтвердили свой статус — переход через «мембрану» крысюкам явно не понравился. Да и пребывание в «изнанке» удовольствия не добавило. Напротив, в грызунах чувствовалась подозрительная тревожность, которая не исчезла, даже когда я благополучно перебрался из «хаба»-единички в «заброшку». И эту странность даже Алекс заметил, едва явился по наши души:
— Э-э-э… бро? Чего это они?
— Да фиг знает! — совершенно искренне изобразил я недоумение. — Как в «мембрану» сунулись, так и началось. Сперва по клетке носились кругами, потом начали друг на друга… крыситься! Вон, самый здоровый, самому мелкому ухо прокусил! А сейчас просто по разным углам забились и дрожат. Очкуют, что ли?
— Похоже на то, — задумчиво покивал напарник. — Слушай, а зачем нам столько?
— Да я дядьке Митяю забыл сказать, что одного за глаза, вот он и подстраховался, — повинился я. — А что?
— Да так, ничего. Просто куда остальных двух денем? Отпустим?
— А смысл? — возразил я. — Тут жрать нечего, издохнут только, и вся недолга. Причём без всякой пользы.
— Это да… кстати! Я понял, почему твой Розанов трёх крыс притащил. Трёхкратная повторность, как у нормальных учёных принято.
— Угу. Вот только «кракозябра» у нас одна.
— Да это не проблема, бро! — махнул Алекс рукой. — Я вот сейчас подумал… а что нам стоит в юните не один бокс обустроить, а сразу три? Рядышком, с прозрачными перегородками? И будет у нас три объекта наблюдения одновременно! Может, что-то на контрасте сработает.
— Толково! — похвалил я напарника. — А можно как-нибудь устроить, чтобы через некоторое время стенки исчезли?
— А тебе нафига⁈ — удивился Заварзин.
— Посмотрим, как вести себя будут, — пояснил я. — Видишь, они здесь тревожные, а до того агрессивные были… хотя нет, не так. Не агрессивные. Скорее, раздражённые. Значит, «пузырь» на них как-то действует.
— Хм… а это мысль, — кивнул Алекс. — Хотя бы приблизительно оценим ментальный фон. Если начнут друг дружку рвать, то это, несомненно, повод задуматься.
— А я о чём, бро⁈
— Молодец, бро, начинаешь мыслить как настоящий учёный! — показал мне большой палец напарник.
— Это как? — недопонял я.
— Это комплексно, — любезно пояснил Заварзин. — Решить максимум задач минимумом средств. Потому что настоящие учёные, как правило, в оных средствах сильно ограничены.
— Ха! Почти как в дипломатии!
— А чем дипломатия не наука, бро?
— Ладно, ладно, убедил! — сдался я. — Юнит готов?
— Почти. Сейчас внесу коррективы в софт, чтобы три бокса отрастил, а не один, и можно будет начинать.
— Окей, тогда я пока рукавицы поищу.
— Не хочешь зверюг голыми руками трогать? Умно! — усмехнулся Алекс. — Хотя лабораторные крысы заразными быть не должны. Иначе какие же они лабораторные?
— Известно какие — уже подвергнутые бесчеловечным опытам! — хмыкнул я. — Но тут ты, пожалуй, прав. Не стал бы дядька Митяй меня так подставлять. Да и яйцеголовые налажать не посмели бы. Кому другому — пожалуйста. Но не главному эсбэшнику клана.
— Ну да, вряд ли они сами себе враги… — задумчиво покосился Алекс на крысюков. — С другой стороны… а вдруг диверсия? Какой-нибудь спящий агент вайгожэнь, или, там, приверженец старой власти?
— Короче, я за рукавицами! — прервал я разглагольствования напарника.
Ему-то что? Озадачил Кумо, да сиди, жди результата. А мне с крысюками возиться…
В общем, минут через двадцать всё было готово к эксперименту: «кракозябра» с запертыми в утробе крысами на низком старте, Кумо во всеоружии, а мы с Алексом на своих законных местах в катере. Функциональный юнит, что характерно, прицепился к нашему летательному аппарату снаружи, распластавшись под днищем врастяг на «тентаклях», и перемещению машины ничуть не препятствовал. Так что нам осталось лишь переместиться всей честной компанией вплоть до «хаба»-тройки, что мы и сделали. Ну а остальное вообще дело техники: свободных «икринок» с запасом, Евгения Викторовича тревожить нужды нет, так что пошёл, страус, пошёл, пошёл! В смысле, «кракозябра».
И он, ведомый верным Кумо через его же урезанную версию, пошёл. Сначала в «таможенный пост», а уже из него в «пузырь». Сразу забрасывать «подарочек» на «транзитку» мы остереглись, да и задачи такой не стояло — нас куда больше интересовало пространство внутри «пузыря». И что вы думаете? Сработало! Я, признаться честно, до последнего момента надеялся на какой-нибудь форс-мажор или, на худой конец, неприемлемые условия, но… исчезнувший из «икринки» функциональный юнит буквально через мгновение материализовался именно в той точке пространства ПВ, куда его и перекинуло транспортной системой Паутины в соответствии с введёнными координатами.
Как мы об этом узнали? Так одноканальник заработал! Пока «кракозябра» сидела в «таможенном посту», передача не шла. А как только очутилась в «пузыре», так сразу же у нас в общей с Алексом «дополненной реальности» возник экран с довольно чётким изображением всех трёх боксов с крысюками. А рядом ещё один, со второго одноканальника, демонстрировавший картинку с курсовой камеры функционального юнита.
— Хм… вроде живые, — констатировал напарник примерно через полминуты с начала наблюдения. — Вон тот, левый, даже шевелится! А правый дышит! Только с центральным что-то странное…
— Да он просто от страха оцепенел, — пояснил я. — Но точно живой — вон, хвост дёргается!
На это Алекс не нашёл, что возразить, но зато разразился пророческой фразой:
— Что ж, похоже, бро, тебе теперь не отвертеться!
— Это мы ещё посмотрим, — угрюмо буркнул я в ответ. — Живые-то живые, но где гарантия, что здоровые? Как физически, так и психически?
— А это, бро, наблюдение покажет! — ухмыльнулся Заварзин. — Нам один хрен делать нечего, пока профессор поисками занят, так что будем пялиться на крыс. Ну и заодно анализировать картинку снаружи. Кумо, пространственное положение подопытного объекта корректировке поддаётся?
— Ответ положительный, капитан Заварзин.
— Корректировке какого плана? — въедливо уточнил я. — Двигаться по прямой может? А вокруг своей оси вращаться?
— И то, и другое, специалист Елагин. Рекомендую для начала получить визуализацию окружающего пространства из той точки, где сейчас находится функциональный юнит, и уже потом осуществить перемещение.
— Думаешь, найдём какие-нибудь ориентиры?
— Не исключаю такой вероятности, капитан Заварзин. Внутри «пузыря» находится как минимум один физический объект, транзитная станция клана Елагиных, она же объект «База». Было бы неплохо определиться с текущим положением функционального юнита относительно неё.
— Согласен, — поддержал помощника Алекс. — Бро? А ты что скажешь?
— Нормальный план, — буркнул я. — И это ты хорошо придумал, Евгения Викторовича подождать.
— Не до бесконечности, бро. Не до бесконечности!
— Пару дней максимум, — скрепя сердце, предложил я.
— Лучше один, — помотал головой напарник, но я от продолжения спора благоразумно воздержался.
Потому что какой смысл? Да и практика показала, что я бы всё равно остался в дураках — дорогой профессор Эйген преподнёс для кого-то приятный, а для кого-то и не очень сюрприз гораздо раньше тех временны́х рамок, что задали мы с Алексом. А именно, уже часов через десять после старта нашего эксперимента.
Надо сказать, эксперимента до отвращения успешного: крысюки не только сносно себя чувствовали, они ещё и агрессии друг к другу не проявили, когда, по прошествии примерно трёх часов с переброски в «пузырь», Алекс дистанционной командой заставил прозрачные переборки между боксами то ли раствориться, то ли растаять. Я толком не разглядел, да и не суть. Главное, что подопытные получили доступ к тушкам собратьев по несчастью. И, вопреки моим ожиданиям, продемонстрировали сначала что-то вроде вооружённого нейтралитета с оскаленными клыками, а потом и мир-дружбу-жвачку. Иными словами, через какое-то время грызуны собрались в тесную кучку по геометрическому центру объединённых боксов, и в таком виде дрейфовали дальше. И да, забыл: поскольку функциональный юнит не был оснащён установкой искусственной гравитации, крысюки всё это время плавали в невесомости. Возможно, ещё и этот фактор как-то повлиял на их миролюбие. А может, и дезориентация в пространстве сказалась. Как бы то ни было, помирать наши подопытные и не собирались. Напротив, продемонстрировали зачатки командной работы. Ну, или стадного инстинкта, тут с какой стороны посмотреть. Собственно, мы с напарником и смотрели, когда по наши души заявился профессор. Правда, мы к этому времени уже порядочно задолбались торчать в катере посреди «тройки», поэтому по общему молчаливому согласию Алекс перегнал летательный аппарат в «заброшку», что абсолютно никак не повлияло на качество сигнала. Зато нам с партнёром по опасному бизнесу оказалось куда удобнее таращиться на безучастных ко всему крысюков сидючи на диванчике, да ещё и в компании прохладительных напитков. Мы поначалу и вовсе собрались на посадочном пятаке время коротать, но процесс преобразования замкнутого биоценоза уже зашёл достаточно далеко, так что мы были вынуждены ретироваться в мансарду, в прохладу кондиционированного и — самое главное! — фильтрованного воздуха. Иными словами, гнилью там почти не воняло. И вообще, метод наблюдения, выбранный в качестве основного в текущем эксперименте, имел один, но очень серьёзный недостаток — скуку. Ладно бы крысюки друг друга порвали! Или хотя бы какую-нибудь активность демонстрировали. Но ведь нет! Такое ощущение, что в спячку скоро впадут. Если уже не. Так что к исходу десятого часа мы с напарником уже порядочно извелись и подумывали о том, чтобы спихнуть рутину на искинов, а самим заняться чем-нибудь ещё. Например, поспать. Хотя, справедливости ради, лично я вздремнуть уже успел. Не поверите, мы дошли до такой стадии отчаяния, что уже всерьёз собрались перекинуться в картишки — виртуальные, разумеется. И тут как нельзя вовремя нарисовался Евгений Викторович.
— Вот вы где, ребятки! — как мне показалось, с чувством выполненного долга возвестил он, появившись в мансарде — что характерно, изнутри, со стороны «катакомб». — А я уже обыскался!
— Что, хорошие новости, профессор? — мгновенно оживился Алекс.
— Можно и так сказать, мой мальчик! — улыбнулся в бороду Леркин дед. — Да, было сложно! Да, задачка не из рядовых! Но старый профессор Эйген и не с такими справлялся!
— Нашли всё-таки?.. — разочарованно протянул я. — Н-да… и почему я в вас не сомневался, Евгений Викторович?
— Не слышу энтузиазма в голосе, мой мальчик! — до отвращения бодро попенял мне проф. — Сам же говорил, что только этой маленькой детали и не хватает для полноты картины! Ну и вот она! Прошу!
С этими словами профессор жестом фокусника извлёк из кармана комбеза… что-то. На первый взгляд, это «что-то» почти не отличалось от банальнейшей «слезы ангела», но это только на первый. А если присмотреться повнимательней, то отличия прямо-таки бросались в глаза. Во-первых, этот артефакт был симметричным, а именно, представлял собой эллипсоид вращения, в то время как «слёзы» ни изяществом форм, ни плавностью линий воображение не поражали. А во-вторых, хреновина на ладони у Эйгена… ртутно мерцала, что-то явно напоминая… точно! Почти тот же отлив, что и у «икринок» в «таможенном посту». Так что насчёт ртутного я явно погорячился.
— Евгений Викторович, а вы точно уверены, что это оно самое? — предпринял я последнюю попытку отмазаться от теперь уже неизбежного. — Все-таки на кону ещё и моя жизнь, а не только благополучный исход предприятия!
— Уверен, мой мальчик.
— А на сколько уверены, профессор?
— Абсолютно, Ваня! — заверил Эйген. И не сдержал довольной улыбки: — Вы бы только видели, ребятки, какое изящное решение я придумал! Вернее, не я, а создатели Паутины!
— Только не говорите, что «зародыш» всё это время хранился в самом «таможенном посту», — поморщился я.
Ну вот чего они оба настолько довольные? Вон, зубы сушат! А Алекс ещё и косится на меня с явным намёком, мол, я же говорил! Аж противно!
— Думаю, бро, всё ещё проще, — поправил меня Заварзин. — Профессор, я ведь правильно думаю, что вы просто одну из «икринок» свернули до исходного состояния?
— Именно, мой мальчик! — похвалил корпа проф Эйген. — А ты, Ваня, бери пример с Лёшеньки! Не зацикливайся на самых очевидных вариантах, ищи альтернативный подход!
— Да уже, если честно, задолбался в процессе, — нехотя признался я. — И так прикидывал, и этак…
— Ну и?.. — заинтересованно покосился на меня Алекс. — Придумал, как откосить от почётного героического задания?
— Нет, блин! — рыкнул я. — Нет альтернативы! Если только тебя заслать.
— Не-не-не! — отгородился от меня ладонями напарник. — Мне нельзя, у меня Корпорация! Хренова туча людей, все дела! А ты всего лишь наследник… вернее, целый наследник! Вот тебе и разгребать. За твоё, между прочим, наследство замес идёт!
— Как бы мне хотелось, бро, чтобы ты был неправ, — вздохнул я. — Похоже, выбора у меня и нет…
— Выбор есть всегда, бро, — стал вдруг серьёзным Заварзин. — Например, забить, и оставить всё, как есть. Непосредственно тебе опасность не грозит, женщины с детьми эвакуированы, единственное, об Илье Фаддеевиче позаботиться, и всё.
— Угу. И хрен с ней, с Гессионой, — поддакнул я. — Ведь кто знает, что те же гексы учудят? А что будет, если «пузырь» и впрямь изолируется? Хорошо, если просто очередная аномалия. А если его «разорвёт»? А если его звезда притянет, и он у неё в корне «лопнет»? А…
— Да хорош уже, бро! Понял я, что до тебя дошло. Признаю, перебрал с воспитательным эффектом, — повинился Алекс. — Вижу, дополнительной мотивации не требуется. Так что давай-ка, начнём подготовку. Евгений Викторович, инструкция по применению будет?
— Непременно, ребятки! Могу на словах, а могу и видео показать!
— О, а вот это уже интересно! — в предвкушении потёр руки Заварзин. — Бро, глянем?
— А куда деваться⁈ — пожал я плечами. И ухнул, как в омут с головой: — Показывайте, профессор!
Справедливости ради, надо отметить, что зрелище получилось сколь скоротечным, столь и захватывающим: не вдаваясь в особые подробности, профессор воспроизвёл запись, которую Христофорушка сделал в процессе «свертывания» «икринки». Семнадцать с половиной секунд в замедленной съёмке. Пара мысленных команд, и «икринка» будто сама собой начала уменьшаться, но с одним важным нюансом: толщина стенки осталась той же, что и в, так сказать, штатной «икринке». Как мы это поняли? Исключительно по косвенным признакам — чем меньше становился объект приложения шаловливых ручонок уважаемого профессора, тем сильнее мутнела его оболочка. Вплоть до полной непрозрачности и того самого ртутного отблеска на завершающем этапе.
— Н-да… — задумчиво протянул Алекс, когда запись кончилась, — ну и как же вы это сделали, проф?
— Я… — задумался тот, — как бы это попроще… в общем, ребятки, я просто выпустил из «икринки» объём пространства, который её заполнял. Скорее всего, это пространство ПВ с незначительными изменениями, которым оно подверглось со стороны Паутины. И потом её сжало внешним давлением.
— Очень любопытно, Евгений Викторович! — проявил и я интерес к профессорским откровениям. — Но понятнее не стало. Как это — выпустили? Как воздух из воздушного шарика? А где тогда у «икринки» клапан?
— Она сама один большой клапан, мальчик мой! — ещё сильнее усугубил ситуацию проф Эйген. — Специального, локализованного в конкретной точке, клапана нет. Но я сумел изменить оболочку, превратив её на время в нечто вроде сетчатой структуры. Примерно как у нашей Вселенной, только в миниатюре. И пространство, заключённое внутри «икринки», испарилось сквозь «войды».
— Вот это вы, профессор, загнули! — восхищённо присвистнул Алекс. — Так бы и сказали, что обнаружили нужную функцию в интерфейсе, и уже её активировали!
— Ну и это тоже, мой мальчик, и это тоже! — ничуть не смутился Евгений Викторович. — Так что держи, Ванюша, и используй с умом!
— Э-э-э… спасибо?..
— А чего так неуверенно, мой мальчик⁈
— Да как-то, знаете, боязно… без испытаний-то… кстати, профессор, а ещё таких же штук можете наделать? — наконец-то придумал я более-менее приличную отмазку.
— Если в этом есть реальная необходимость, мой мальчик.
— Было бы неплохо ещё одну, для тренировки, — развил я мысль. — А ну как не сработает в обратном порядке?
— А на каком именно объекте ты тренироваться будешь, а, умник? — моментально спустил меня с небес на грешную Гессиону Алекс. — Притащишь обратно в «таможенный пост» и расконсервируешь? А смысл?
— Потренироваться, — упрямо повторил я.
— Ладно, тогда и мне одну, — сдался напарник. — Как, проф? Сделаете?
— А куда ж я денусь, ребятки? — вздохнул Эйген.
Думаю, говорить, что у нас всё получилось, бессмысленно. Иначе я бы сейчас не очутился в столь двусмысленной ситуации. Но делать нечего, равно как и откладывать в долгий ящик. Раз уж решился, то иди до конца, Ваня! Ну-ка, где тут «таможенный пост»? И этот Алексов взгляд, что буквально сверлит спину! От него одного в «икринку» нырнешь, лишь бы избавиться…