Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь

33. Ура, бумаги!

Шкатулка, надо думать, молчала. Не подмигивала, не подавала никаких знаков. Я попробовала на ней открывающее заклятье – не сработало. Я даже палец себе продырявила и помазала входное отверстие замка каплей крови – не сработало тоже.

А потом до меня дошло. Оставался же ещё один ключ, который не подошёл ни к одному замку в кабинете, а вдруг здесь подойдёт?

Я достала связку, рассмотрела. Пять ключей от ящиков стола, самый маленький от тайника, и ещё один, побольше. Но – сюрприз! – этот ключ оказался именно что побольше, и к замку шкатулки на первый взгляд не подходил совершенно.

Я попыталась вставить его – и у меня ничего не вышло. Он ощутимо не соответствовал этому чёртову замку. А никакого другого ключа у меня не было.

И меня прямо накрыло, я сама не ожидала. Да меня в подвале замка де Риньи так не накрывало, и на руднике прошлым летом! Да почему ж оно так, как я устала уже бродить вслепую в этих лабиринтах, разгадывать эти чёртовы загадки, и пытаться понять, как и о чём думали давно умершие люди! Эй, кто там послал меня сюда? Вы понимаете, да, что у каждого человека есть свой запас прочности? Мой на исходе.

Галантный век, говорили они? Ты теперь совершенно здорова, магически одарена, независима, обеспечена материально, говорили они? Не нужно каждый божий день ходить на работу, не нужно убираться дома, не нужно планировать закупки продуктов и ездить за ними по городу, не нужно платить коммуналку, не нужно ходить по врачам и решать вечные квесты о том, как к ним попасть, да поскорее, потому что временной фактор! Будешь жить и радоваться, говорили они? Ага, три раза, радоваться. Порхать по балам, танцевать фолии и сарабанды, флиртовать с окружающими мужчинами и соблазнять подходящих для того. Жить на полную катушку, короче. И я это умею, только вот что-то пошло не так, да?

Почему-то я отвечаю за расширяющийся с космической скоростью бизнес, три кучи работников – в домах, на рудниках, фермах и прочем, и кучу иждивенцев – подругу бывшей хозяйки этого тела, чужих детей, старых слуг, кто там у меня ещё есть? Да полно их, полно, а я-то одна, на всех одна! И плюсом к этому какие-то вечные вражеские поползновения – прогнать меня, отжать мою собственность, убить меня, в конце концов, да что это такое-то!

Я устала, господи, я устала. Я не могу больше всё это терпеть. Я хочу в тишину, я хочу ни за что и ни за кого не отвечать хотя бы недолго. Сидеть и таращиться – на море, на горы, на птичек, что там ещё бывает-то хорошего, в мире? Не думать о доходах, расходах, о том, кто и что ест, кто и на чём спит, кому и что надевать и чему учиться.

Я слаба. Кто-то может решить, что я танк, но нет. Я обычная, я такая же, как все. И прошлая жизнь не готовила меня к тому, чтобы нести ответственность за такую прорву людей и вещей!

Как живёт Тереза? Как птичка божия, которая не знает ни заботы, ни труда. Как жила покойница Викторьенн? Да так же, по сути. Ей, конечно, крупно не повезло много с чем – с матерью, с мужем, да вообще с жизнью этой не повезло, могла остаться в живых, вернуться сюда после смерти Гаспара и выйти замуж за какого-нибудь соседа, есть, наверное, какой-нибудь сосед. Маркиз нашёл бы. И всё, просто жить просто жизнь. А это вот всё, простите, что?

Мне стоило больших усилий не швырнуть эту чёртову коробень в ближайшую стену и добавить магического импульса, чтоб уж наверняка. Что удержало? Мысль о том, что заперто очевидно магически и хрен его знает, как заклятье прореагирует с грубой физической силой, а вдруг взрыв? А вдруг там что-нибудь внутри загорится? А вдруг ещё что-нибудь, чего я и вообразить никак не могу, потому что не всё знаю об этой их здешней магии?

Поэтому я поставила шкатулку на стол, а в стену швырнула чашку со стола. Чашка брызнула кучей осколков, ладно, пустая была, а то ещё и лужи с потёками потом убирать. Впрочем, я одумалась, магически собрала осколки в кучу и попробовала вернуть чашку. Ожидаемо не вышло, вместо чашки на полу стояло что-то скособоченное и кривое, с нарушенным рисунком и загогулиной вместо ручки. Однако, налить глоток воды в это нечто всё равно можно, и взмахом руки я вернула пострадавший предмет на стол.

А потом ещё раз осмотрела шкатулку.

Дополнительных отверстий нет. Лежащий на столе нож от письменного прибора никак не проникает в щели, и вообще я его едва не сломала.

Обмазать эту холеру кровью? Да ладно, должно быть проще.

Вообще, что я знаю о том, как запирать, скрывать, прятать при помощи магической силы? Мне казалось, что довольно многое. Что можно использовать, чтобы сохранить вещи или документы от излишнего любопытства?

Иллюзию. Запирающее заклинание. Заклинание на крови. Что-то, мне не известное.

Начнём с известного, да?

Я снова продырявила палец булавкой от броши, которой была застёгнута косынка-фишю на моей шее. Выдавила не каплю крови, а поболее. Измазала бородку ключа и отверстие замка. Поднесла ключ к замку, близко-близко. А потом вдруг закрыла глаза, повинуясь какому-то наитию. И поняла, что ключ вошёл.

Очень хитрая иллюзия, полный обман органов чувств. Оказывается, господин Антуан был весьма неплохим магом, судя по тому, что я знаю о проявлении магических способностей у здешних обывателей.

Я провернула ключ, он провернулся, крышка отошла сама с тихим звоном. Ура, бумаги!

Тайны господина Антуана, я добралась до вас!

В шкатулке лежали бумаги – несколько, и кожаный мешочек. Я начала с мешочка, развязала его завязки… и на стол передо мною выскользнули крутые драгоценности, я иначе не скажу.

Бриллиантовое колье нехреновой ценности и неплохой работы, серьги к нему – в форме таких же цветочков, браслет и кольцо, кольцо-цветок, лепестки в свете магических огней так и сияют, сердцевинка из тёмно-синего камня. Сапфир? Покажу моему господину Клементелю, но думаю, что не стразы и не подделка.

Следом за украшениями я вытащила застрявшую бумажку, на которой уже знакомым мне почерком господина Антуана было написано: «наследство Викторьенн».

А не от маменьки ли таинственной то наследство? Вообще с таким на шее не стыдно и во дворец, как я понимаю. А если надену на бал в Массилии – то все местные кумушки в обморок упадут.

Так, ладно, это нужно прятать. Это не серебряные яблочки, которые мы делаем с господином Клементелем, это серьёзнее, и голову за такое могут оторвать тоже серьёзно, и обратно никто не приставит. Я сложила украшения обратно в мешочек – увесистый такой, знаете – и в шкатулку.

Теперь дело за бумагами.

Первые три оказались долговыми расписками. Какие-то люди просили у господина Антуана денег и обещали вернуть в оговорённый срок. И раз бумаги хранятся, не вернули, да? С этим я пойду к господину маркизу, потому что сама не знаю, кто таковы господин дю Лак, господин де Турнель и… стоп!

Господин Жером де Тье – это, простите, кто? Точнее, кто он моей Терезе? Тереза – вдова младшего сына, старший брат её покойного супруга по сей день здравствует, а как его зовут? И у кого бы спросить? Дома бы я сделала запрос в сеть, и мне бы выдали – кто там кому приходится, нашла бы инфу. А здесь кто будет моей сетью? Снова господин маркиз, как человек, давно и хорошо знающий здешнюю округу?

Следующая бумага оказалась ещё одним экземпляром завещания, и единственной наследницей всего движимого и недвижимого имущества Антуана де Сен-Мишеля называлась его единственная дочь Викторьенн. Тут понятно.

И ещё три бумаги лежали в самом низу. Одна из них – очевидное письмо, посмотрим же, что там.

«Господин де Сен-Мишель, не буду ходить вокруг да около и скажу прямо – я знаю вашу тайну. Я знаю то, что вы так отчаянно пытались скрыть, и не ваша вина в том, что я об этом узнал. Но я не могу не воспользоваться этим знанием.

Если вы не желаете, чтобы я предал известные нам обоим факты огласке, то извольте принять и выслушать меня. Я навещу вас в удобное вам время и оглашу свои условия. Подумайте хорошенько и не торопитесь отказываться, иначе известной вам даме придётся несладко, да и вам самому, полагаю, тоже. Сообщите, когда вы сможете принять меня, любым способом. Фрейсине».

Ну вот, нарисовался, голубчик.

Это что, значит, получается? Господин герцог узнал тайну господина Анутана и грязно его этой тайной шантажировал? У господина Антуана было что-то, очень нужное господину герцогу?

Господин Анутан служил в финансовом ведомстве. Чьи-то тайны? Растраты казённых средств, долги, которые не выходит выплатить, неуплата налогов, что там ещё может быть? Там, где замешаны деньги, может случиться всё, что угодно, говорил мне весь опыт прошлой жизни. Господин герцог проворовался? Разорился? Просто нуждался в деньгах? А если припереть его этим фактом шантажа и сказать, что безгрешные люди сами других не шантажируют? В реальности всякое случается, но припугнуть-то можно?

Так, ладно, смотрим вторую бумагу.

«Господин де Сен-Мишель, вы напрасно отказываетесь встречаться со мной. Если вы будете продолжать упорствовать, вам же хуже. Я даю вам на размышления неделю, только неделю. Через оговорённое время я прибуду в столицу и намерен либо встретиться с вами и поговорить, либо встретиться с некоторыми другими достойными людьми и поделиться с ними теми сведениями, которыми я, так уж вышло, владею. В ваших интересах – позаботиться о добром имени той дамы, которую мы оба имеем в виду. Жду вашего ответа, Фрейсине».

Шантаж продолжается, господин Антуан держится, судя по всему. Правильно, не нужно вести дела с шантажистами, всё так. Вперёд, господин Антуан, я за вас! Сделайте его… если сможете, конечно. Но если ваша возлюбленная занимает высокое положение, это ж обоюдоострое оружие! Её репутация – вещь хрупкая, но и возможностей у неё должно быть поболее, чем у провинциального землевладельца, недолгое время прослужившего в финансовом ведомстве, так ведь? И можно уничтожить любого, главное – знать, как. А если Фрейсине шантажист, значит… там должно быть, за что подёргать, явно там не всё так чисто и честно, как могло бы быть. Что-то ведь ему нужно от господина Антуана, верно?

Ну и третья бумага.

«Господин де Сен-Мишель, вы напрасно затягиваете подписание важного нам обоим документа. Сделайте это – и мы завершим наш сложный для нас обоих разговор. Когда вам будет угодно принять меня? Известите вашего поверенного, я извещу своего. И я понимаю, что вы маг, и не станете просто так разбрасываться обещаниями. Поэтому мне и важно получить от вас заверение в том, что вы согласны на мои условия. Фрейсине».

И вот дата этого последнего письма как раз оказалась близкой к той, что я запомнила по нашему разговору с господином герцогом. И что же, герцог хотел, чтобы господин Антуан написал ему ту самую расписку, да? Обещание, которое он ни за что не нарушит, потому что маг?

А потом я ещё раз посмотрела на эти три письма и до меня дошло. Ту записку, которую показал мне господин герцог, никак не мог написать господин Антуан. Потому что она была написана рукой этого самого господина герцога.