Вик Разрушитель 6

Глава 7

1

По какому признаку Фортуна выбирает счастливчиков, она сама никогда не признается. Но я точно знаю, что не принадлежу к их числу. Из всего разнообразия вариантов умудряюсь вляпаться в тот, который лишь закручивает спираль событий. Я мог бы отказаться от предложения Дубровского и остаться в отеле, благополучно продрыхнуть в постели, а днем побродить по удивительному и странному городу, созданному причудливым гением человека и природой. А вместо этого сижу теперь в камере на пять человек и пялюсь на стену, где под свежей побелкой проступают шедевры наскальной живописи и литературы. Практически все на иностранных языках, но и на русском тоже есть. Немудренная фраза «макаронники, идите в ж…» сразу приобрела благозвучие и ободрила меня, подготовив к будущим испытаниям. Пытать, конечно, меня не станут, но за хулиганство во время ночных катаний по лагуне взгреют так, что мало не покажется.

Я не маялся похмельем, как мои соседи. Егорка Дубровский, Дима Глинской и еще пара ребят с физико-математического факультета МИУ вяло переговаривались, ожидая, когда нас вытащат из заточения. Мне вполне комфортно было с одной бутылки портера, а напиваться всерьез было очень неосмотрительно, когда за тобой ведут охоту.

По словам парней, консул уже должен быть оповещен, и спасительная кавалерия в виде бравых специалистов дипломатического корпуса с минуты на минуту ожидается у порога полицейского отделения. Но миновала ночь, утренний завтрак в виде большой коробки пиццы и нескольких упаковок с апельсиновым соком, солнце подступало к зениту — а мы оставались на месте. Недовольство уступило место тревоге. Здесь, в Венеции, находится русский цесаревич, уж ему-то доложили о происшествии! Почему никто из представительства не появился? Где адвокат? Вопросов было куда больше, и не на один из них мы не могли придумать внятного ответа.

— Или дело дохлое, или о нас забыли намеренно, — рассудил Дубровский, меланхолично лежа на голом матрасе. В помятой рубашке со следами вчерашнего боя в виде пивных пятен и чьей-то крови он выглядел как молодой задиристый вороненок, которого едва-едва успокоили.

— Но других-то выпустили, — возразил Женька Сахаров, один из студентов-«физиков», выступавший в команде пилотов защитником. Его округлое, чуточку простоватое лицо провинциального дворянина было кем-то тщательно обработано кулаками. На левой скуле наливается синяк, нижняя губа разбита, и он ее постоянно облизывал языком, чтобы не покрывалась коркой. — Значит, дело не в этом.

— Мамонов, а чего это к тебе упыри штатовские прицепились? — поинтересовался Димка Глинской. — Не к кому-нибудь подошли, а сразу к тебе. С таким видом, будто ты у них что-то украл. О, кстати, я же расслышал, как один хмырь с рожей профессионального бандита внятно сказал «theft»: кража, воровство. Моего утонченного английского хватило понять.

— Они ошиблись, — спокойно ответил я. — Возможно, мое лицо чем-то схоже с тем, кто их и обворовал. Вот и прицепились.

— Ага! — заржал Дубровский. — «Ты кто такой, черт?» Жжешь, Магус, феерично! Не ожидал от тебя такой взвешенной эстетики общения! Ну, так-то ты прав. Какой-то босяк из Америки тычет пальцем в потомственного дворянина и обвиняет его в краже. Я бы сразу спалил гада, глазом не моргнул. А ты молодец, выдержал, только кулаком по морде врезал. Сколько этот бугай летел?

— Метров пять, — подсказал еще один студент из сборной, симпатичный шатен по имени Валентин. — Хороший прямой, прямо классический. Удивительно, как при своем весе ты умудрился свалить этакую машину.

— Ментальный удар, — честно ответил я под смех не поверивших мне товарищей по несчастью.

— Хорош загонять! — Глинской покачал головой. — Скажи, что не хочешь раскрывать секреты своего Дара. Я и сам много чего стараюсь не демонстрировать без надобности.

— Ну, мне же надо было как-то вырваться из лап этого чёрта, — я пожал плечами. — Да и Курцевич помог.

— Я уже думал, шляхта скурвилась, — признался Дубровский.

Не знаю, что в тот момент думал Януш, но он как настоящий дворянин встал и повел за собой свою команду, когда увидел, что смешного становится мало. Если бы не поляки, меня могли и в самом деле выкрасть, пользуясь вспыхнувшей в пабе дракой. Мы были уже на улице, когда Курцевич с каким-то малопонятным боевым кличем налетел на американцев и ударил по ним легким плетением, пытаясь оглушить и раскидать по сторонам. Благодаря моей антимагии похитители всерьез не пострадали, но зато я смог без особой опаски использовать свои навыки ментального боя. Надо сказать, что площадь перед «Сантой Лючией» оказалась пустой, люди разбежались подальше от безобразия, учиненного студентами, и я с удовольствием использовал прием «открытой ладони», раскидав врагов по сторонам. Но тут из узких уличных проходов стали выскакивать полицейские и наводить порядок. Даже дураку станет понятно, что надо сваливать из этой заварушки, когда в твой загривок вцепились серьезные люди из компании «Мехтроникс».

Я и свалил, не видя ничего постыдного в своем поступке. Англичан мы побили так, что те еще долго ползали на коленях, приходя в себя. Подозреваю, они и написали на нас заявление, почему мы до сих пор находимся за решеткой.

Мне повезло нырнуть в какой-то проулок следом за американцами и не быть замеченным карабинерами. Вот только самих посланцев Арабеллы Стингрей потерял. Зато сразу стало понятно, зачем они здесь появились. Страх за свои бронекостюмы придал мне силы. До сих пор не понимаю, каким образом удалось отыскать американских посланников у кампуса. Оба запрыгнули на прогулочные глиссеры и помчались куда-то к мосту. Получается, готовились к операции заблаговременно, техника уже подготовлена к отходу. Мне же пришлось применить ментальный удар, чтобы перебить трос, которым один из глиссеров был привязан к металлическому кольцу, вмурованному в бетонный причал.

Понимая, что против матерых мужиков нет никаких шансов, я рванул на другой берег залива. Со слов Берга я знал, что экзоскелеты хранятся под охраной бойцов Индуса в ангаре. Даже номер назвал, благодаря чему не пришлось плутать в лабиринтах контейнеров и складов.

Парни удивились изрядно, когда увидели меня, растрепанного, с ссадиной на подбородке, со всклокоченными волосами. Пришлось надавить на них ментально, чтобы они допустили меня до моего бронекостюма. А я торопился. Надо было выловить нападавших и выяснить, какого черта они поступают по-скотски, а не выйдут напрямую с переговорами. Вот это больше всего разозлило меня. Если до сих пор я надеялся, что Арабелла — разумная женщина, то после всего произошедшего она перешла в категорию врагов.

Кататься на глиссере, не рассчитанном на вес бронекостюма, пусть и облегченного, очень неудобно. Особенно на поворотах, да еще в темноте. Полагаю, мы подняли на уши отдыхающую в лагуне публику. Догнать беглецов я не смог. Темно, в лицо брызги, да и техника опасно кренилась на поворотах. Бултыхнусь в воду — ничего не спасет, камнем на дно уйду.

Американцы скрылись где-то в западном направлении, только спины их маячили впереди. У меня же горячка погони прошла. Пришлось вернуться в ангар и отдать «скелет» на хранение обалдевшим от происходящего охранникам. Вернувшись к причалу кампуса, я сразу попал в лапы полиции. Вот так и оказался здесь, в компании Дубровского и его друзей.

В узком коридоре послышались шаги, бренчание связки ключей. Двое полицейских в темно-синих мундирах и перепоясанные белыми ремнями, встали возле нашей каморки, один из них произнес:

— Senor Mamonov, vieni fuori, ti aspettano.

Видя, что никто не реагирует, он повысил голос, и Дубровский, приподнявшись на локте, окликнул меня:

— Чего сидишь? Топай на выход. Сказали, что тебя кто-то ждет.

— Да? А я подумал, обзываются, — я больше в недоумении, чем от радости, соскочил с кровати и подошел к двери, которая тут же распахнулась и закрылась сразу же за моей спиной.

— Эй, а мы? — возмущенно завопили студенты. — Нас когда выпустят?

— Silenzio! — рявкнул один из сопровождающих. Судя по интонации, приказал заткнуться.

Я не удивился, увидев в симпатичной маленькой комнатке, отделанной светлыми обоями с вертикальными золотистыми полосками, вальяжно сидящих цесаревича и дожа Мочениго. С ними услужливо болтал толстячок в казенном мундире и таким же белым ремнем, как у надзирателей, перетягивающим его объемное пузо. Он то и дело вытирал гладкий потный лоб огромным платком, а сам был в полной прострации от того, что к нему в гости заглянули такие высокие люди.

Сопровождающие вытянулись, козырнули и тут же вышли из комнаты по знаку чиновника, махнувшего на них рукой. Я молчал, а Юрий Иванович продолжал что-то выспрашивать у начальника, полностью игнорируя меня. В таком случае я мог бы и с ребятами остаться. Чего показать-то хочет? Как обо мне беспокоятся? Или еще один воспитательный прием?

Наконец, он отстал от полицейского, и повернувшись ко мне, с невероятной внимательностью оглядел с ног до головы.

— Как аккуратно вас хотели упаковать, Андрей Георгиевич, — нейтральным голосом, без иронии или сарказма, произнес цесаревич. — На лице почти нет следов побоев, кроме одной царапины. Интересно, на что рассчитывали те люди?

— Вы уже знаете, кто это был? — парировал я вопросом на вопрос. Получилось невежливо, если не грубо. Юрий Иванович поморщился, но к чести, сдержался, чтобы не начать воспитывать меня прямо здесь.

— Все службы уже отчитались по инциденту; глупо отрицать очевидное. Да, вам повезло, что полиция вовремя прибыла. Иначе искали бы вас опять, только не по родным городам и весям, а в чужих землях. И поверьте, ситуация была бы куда хуже. Вот не понимаю, какого черта вы помчались за бандитами, нарушая все правила, которые введены для делегации. Боюсь, вашему отцу не понравится подобное поведение. Вынужден буду информировать его об инциденте.

Я не стал возражать. Мстиславский прав по всем пунктам. Человеку, наделенному большими полномочиями и имеющему доступ к неограниченному массиву информации позволено такое говорить. Хорошо уже то, что на инцидент не махнули рукой, а приняли в разработку. Мне вот интересно, где были «арбалетчики»? Если держали меня под наблюдением, вполне могли броситься следом за американцами. Боюсь предположить, чем история закончилась.

Цесаревич что-то сказал на итальянском, и к моему удивлению, дож Мочениго и начальник-полицай вышли из комнаты, оставив нас одних. В этот же миг по ушам ударил хрустальный звон и рассыпался на мириады мелких осколков. Юрий Иванович поморщился.

— Совсем из головы вылетело, что в радиусе десяти метров ты всю магию уничтожаешь, — негромко сказал он, вставая. Подойдя ко мне чуть ли не вплотную, продолжил, едва шевеля губами. — Надеюсь, прослушки в кабинете нет, или у меня хроническая паранойя. Слушай внимательно. Ночью произошло нападение не только на тебя, но и на ангар, где хранятся твои УПД. Сразу после того, как ты вернул броню в ангар. Не дергайся, все нормально. Охрана отбилась, ранив двух воров. Под утро в канале выловили парочку американцев, которых опознали свидетели вашей драки в пабе. Подозреваю, волкодавы воеводы сработали. Не удивлюсь, если третьего схватили и держат где-нибудь в надежном месте. Там же был третий?

— Не сходится, — удивился я. — Я же за ними бежал почти до самого кампуса. А потом они на глиссерах ушли под мостом куда на материк.

— Получается, вернулись, — потер подбородок цесаревич, не удивившись моему упоминанию о ночной погоне по лагуне. Значит, уже доложили. — Что насчет третьего?

— Я не уверен, — старательно морщу лоб. — Кажется, был. Он торчал возле входа, пока меня пытались вывести наружу. Возможно, ошибаюсь, принял обычного посетителя за бандита. Когда все выскочили на улицу, он вертелся где-то в толпе. Поляки там плотно наседали.

— Потому и затерялся, — отрезал цесаревич. — Значит, было две группы. Одна отвлекала, вторая пыталась тебя перехватить. Или вы такой бардак устроили, что они растерялись, не зная, как завершить операцию. Ладно. Решение таково: вечером улетаешь в Россию, оставаться здесь тебе нельзя. Я господина Иртеньева уже предупредил, он встретит в аэропорту, обеспечит охрану.

— Лечу со своими людьми? — оставлять здесь телохранителей и инженерную группу с бронекостюмами мне казалось идеей не самой блестящей, и даже отдающей глупостью.

— Нет, они вернутся вместе со всей делегацией, чтобы не возникло никаких подозрений. Не переживай, охрану УПД усилим. А тебя эвакуируем вместе с твоим азиатом-наставником сразу же, как сюда прибудет самолет. Скорее всего, и «арбалетчики» появятся. Вы свою задачу выполнили, можно и домой.

— Надо предупредить команду…

— С этой минуты ты никуда и шага не сделаешь, — предупредил цесаревич. — Твоих телохранителей предупредят после отлета. Обещаю, лично займусь этим. А теперь собирайся, поехали в Ка’Мочениго.

Дело не затянулось. Полицейский чиновник быстренько взял под козырек, когда дож Мочениго сказал ему резкую фразу, протарахтев как пулемет, после чего с усмешкой посмотрел на меня и показал на двери. Намек понял. Мы вышли на улицу и сразу же оказались в сопровождении целой кучи народу. Здесь были и русские гвардейцы из охраны, и бодигарды Мочениго. На двух катерах наша компания домчалась до причалов материковой Венеции, где пересела на машины.

Немного ошеломленный столь непонятными и резкими событиями, я только в «Майбахе» пришел в себя и спросил, почему не освободили остальных ребят. Ведь все участники разгула давно выпущены на волю, а русских до сих пор маринуют в тесных камерах.

— Небольшое воспитательное мероприятие, чтобы жизнь медом не казалась, — нехотя ответил Мстиславский. — Только не говори, почему представители других делегаций со своих пылинки сдувают, чуть ли не сломя голову побежали вытаскивать из-за решетки паразитов, разваливших паб в щепки! Вы туда пришли нажраться и побуянить, а хозяину теперь придется все это восстанавливать, теряя деньги, репутацию и клиентов. Так не делается. Понимаю, молодость, кураж, силушку охота показать… Но не таким способом, Андрей Георгиевич. Надеюсь, выводы для себя сделаешь, и впредь будешь выбирать мероприятия, где таких ситуаций в корне не должно произойти.

— Даже на самой спокойной вечеринке случаются дуэли и драки, — заметил я, раздосадованный морализаторством цесаревича. — Это дело такое, как порох. Вспыхивает неожиданно. Для себя-то выводы я сделаю, а как насчет тех, кто вас сейчас не слышит?

— С теми разберемся позже, — непреклонно ответил Мстиславский. — Сколько вас там было? Человек десять? Ну вот, с каждым проведем индивидуальные беседы. Пока без родителей, с легким внушением. Глядишь, после этого людьми станут. Я серьезно, Андрей. Учитывая твой уникальный жизненный случай, нужно быть осторожнее с мирскими увеселениями.

Я чувствовал, что Юрий Иванович не договаривает, тяготясь присутствием дожа Мочениго. И хотя венецианец все время молчал и даже как бы подремывал, пока «Майбах» мягко шел по гладкому шоссе, я ощущал его интерес к разговору. Русский он, безусловно, знал, и поэтому цесаревич не хотел раскрывать некоторые детали моего жития-бытия. Кто знает, как он поступит, узнав, что я живу один, что меня ненавязчиво опекает императорская семья, и в чем причина такого «попустительства» со стороны родителей. Иногда создавалось впечатление, что Мстиславские и отец договорились провести некий эксперимент, в котором единственным подопытным был один ершистый и самоуверенный юноша. И главная цель которого, насколько меня хватит? Как далеко я смогу зайти, ощущая полную свободу в своих решениях и действиях?

Само собой, за мной присматривают такие фигуры, что поневоле ощущаешь гордость за свою уникальность: императорская семья, князь Мамонов, главный чародей России Брюс, воевода Иртеньев со всей мощью государственной безопасности. Не хватает полиции и армии. Зато каждый старается извлечь свою пользу.

— Господа, мы приехали, — дож нарушил повисшее в салоне молчание и опустил стекло вниз. — Для сеньора Мамонова приготовлена комната, где он может привести себя в порядок и отдохнуть.

— Я провожу его, — проявил заботу Юрий Иванович, продолжая сидеть в ожидании, когда лакеи откроют дверцы машины.

Он по-хозяйски провел меня по длинным коридорам, где каждый метр был отделан такой роскошью, что закрадывалась мысль о посещении какого-то европейского императорского дворца. По дороге Мстиславский продолжал наставлять:

— Твоего азиата я прикажу доставить сюда, не переживай. Сам никуда не выходи. Возле двери будет дежурить гвардеец, все свои желания передавай через него.

— Когда самолет?

— Насколько мне известно, прилетное время в три часа, — Юрий Иванович любезно распахнул дверь одной из комнат. — Здесь наша территория, люди дожа сюда нос не суют, но не расслабляйся.

— Спасибо, Ваше Высочество, — поблагодарил я Мстиславского. Как бы не относился я к нему, он в большей мере действовал конструктивно и немало помог.

— Отдыхай, — кивнул он и оставил меня одного.

Комната даже по меркам скромного дворянского особняка выглядела как Версаль, но я не стал, раскрыв рот, осматривать внутреннее убранство, а достал телефон с треснутым стеклом (все-таки повредил аппарат во вчерашней битве, что вызвало досаду), позвонил Куану.

Наставник откликнулся сразу же, но голос у него был нейтральный, и даже чересчур спокойный.

— Куан, мы сегодня вылетаем в Москву, — доложил я. — Его Высочество вытащил меня из кутузки, сейчас я нахожусь во дворце Мочениго, жду самолет.

— Да, я знаю. Твои приятели рассказали.

— Приятели? — я на миг задумался, пока не дошло, что он имел в виду «арбалетчиков». — Они сами в порядке?

— У них все нормально. Тоже сегодня улетают домой. Думаю, на одном и том же самолете.

— Куан, пока есть время, собирай наши вещи и жди посыльного. Цесаревич приказал доставить тебя ко мне.

— Понял, господин, — без эмоций отреагировал на изменение планов Куан. — Вещи уже собраны.

— Молодец. Тогда до встречи. Я сейчас позвоню Эду, дам инструкции.

Старший группы телохранителей, в отличие от Куана, едва не кипел от злости и неопределенности, кляня себя за то, что охраняет какое-то никчемное железо вместо своих прямых обязанностей. Про вчерашний разгуляй уже было известно, и поэтому он места себе не находил, не зная, как помочь мне.

— Не пыхти как самовар, Эд, — попросил я. — Со мной все в порядке, сам цесаревич помог. Слушай внимательно: я с Куаном сегодня возвращаюсь в Москву. Ты с ребятами и инженерами вернешься, как и запланировали, вместе с делегацией. Не переживай, охрану «скелетов» переложили на плечи гвардейцев. Тем не менее проследи перед погрузкой в самолет, чтобы ничего не пропало. И особо по Венеции не разгуливайте. За нашими УПД ведут охоту, и возможно, за инженерами.

— Слушаюсь, Андрей Георгиевич, — обреченно вздохнул Эд.

— Надеюсь, отцу не звонил?

— Не знаю, как удержался…

— Молодец, молчи и дальше. Все, отбой.

Я задумчиво обвел взглядом комнату, обнаружил еще одну дверь, за которой оказалась спальня с широкой кроватью под балдахином из тончайшего зеленого шелка. Усмехнувшись, заглянул в гардеробный шкаф и нашел там халат. То, что нужно. Не хотелось после ванны надевать грязную и порванную в некоторых местах футболку. Куан привезет одежду, тогда и переоденусь.

Пока отмокал в горячей воде с пенной ароматной шапкой, быстро просмотрел сообщения в «общалке». Вероника, Анжелика, Света Булгакова чуть ли не первыми прислали свои поздравления с победой в турнире. Парни из лицея просили фотографию с кубком, спрашивали, когда вернусь. Хотели устроить бурную встречу в аэропорту. Ой, вряд ли их пустят к делегации, в которой будет сам цесаревич. Скорее всего, здание оцепят и по узкому коридору всех выведут через служебный ход, чтобы не привлекать внимание.

От родственников нет никаких посланий. Или снова игнорируют, или трансляция турнира не дошла до Якутии. Такое бывает. Буду надеяться, что сработал второй вариант.

Сделал общую рассылку с благодарностью за поздравления, потом принялся за отчет Голицыной. Арина сумела заработать на мне еще триста тысяч, учитывая, что коэффициенты резко упали. Многие игроки сообразили, что «темная лошадка» приносит неплохую прибыль и не думает проигрывать. Тем не менее сто тысяч перешли на мой счет.

«Все это хорошо, Андрей, и к твоей репутации лишний плюсик, — писала княжна, — но скоро к тебе начнут подкатывать личности с просьбой проиграть тот или иной бой, чтобы сыграть на противоположных ставках. Что поделаешь, такой этап в жизни проходят многие бойцы. Будь внимателен и разборчив в знакомствах и связях. Не в моих правилах читать мораль, но я верю, что ты сделаешь правильный выбор. Хочу, чтобы ты оставался тем же умным и рассудительным мальчиком, который мне приглянулся».

Я озадаченно задумался над последними словами. Вряд ли Арина такое писала в порыве радости за увеличившийся личный счет. Она девушка рассудительная и невероятно осторожная. «Приглянулся» — в каком контексте следует понимать? Теперь ломай голову, выдумывай разные версии. Кстати, можно пофантазировать на тему, кого бы я предпочел: Великую княжну Лидию или Арину Голицыну? Если рассуждать с точки зрения здравого смысла, Арина могла бы стать идеальной женой, которая уверенно поведет домашнее хозяйство, да еще и с прибылью. Да, у нее характер авантюристки, но она всегда действует осмотрительно и рассудительно. Лидия не такая: ее взрывной характер зачастую мешает планомерному развитию. Тем более, она знает, что личные ошибки и косяки исправят советники и царедворцы. У Арины за спиной только родственники, которые мгновенно от нее открестятся, соверши она фатальную ошибку в своих жизненных планах.

И все же, с сожалением признал я, Арина для меня не пара. Вряд ли девушка станет ждать моего совершеннолетия, чтобы выйти за меня замуж. Да и кто сказал, что я готов в восемнадцать повязать себе на шею семейный булыжник? Не-не, пока мне нужна свобода. Она, знаете ли, раскрепощает и дает уверенность. Ну, а если так выйдет, что через пять лет княжна Голицына еще будет в девичестве, можно и рискнуть. Мы, все-таки, чем-то похожи друг на друга. Почему бы и не попытаться?

Вероника? Ну… так бывает, когда непреодолимые обстоятельства в виде грозного отца и его жуткой боязни за судьбу дочери становятся той стеной, которая отпугивает и не дает возможности для дальнейших взаимоотношений. Да уж, проклятие Дара ломает мои жизненные планы тогда, когда этого не ждешь.

И все же, все же… Я бы не отказался от парочки-тройки красивых жен. Видать, гены отца начинают преобладать и вершить мою будущую судьбу. Хе-хе, ну и мысли у меня после бурной ночки!

Закрыв глаза, я погрузился в воду и замер, ощущая, как колышется поверхность и шевелит мои волосы. Вспомнил, как меня учил Чжан Юн медитировать в таком состоянии. Отрешиться от суеты, очистить голову от мыслей, создать белое поле, в котором будут гаснуть все эмоции и внешние раздражители, после чего сосредоточиться на ядре, разгоняя его до критического состояния и тут же стравливая избыток энергии, благо было куда. Вода, уже остывшая, стала вновь нагреваться. Я видел набухающие энергетически каналы, ощущал их упругость и мощь — они в самом деле становились сильнее, как и обещал профессор-китаец.

А вот теперь, когда в теле ощущается невероятная легкость, можно вынырнуть. Удивительно, что я нисколько не задохнулся, или мало времени провел под водой? Жаль, не засек. Зато телефон, лежащий на тумбочке, вовсю заливался трелью.

Хм, неожиданно.

— Привет, Нина, — дружелюбно откликнулся я. — Рад слышать тебя.

— Здравствуй, Андрей, — близняшка говорила негромко, но звонкий голосок ее хорошо слышался из динамика. — Хотела поздравить тебя с победой в турнире. Ты бы знал, как мы всем классом радовались за вас.

— Даже Сашка Вяземский? — ухмыльнулся я.

— Ну, он тщательно скрывал интерес за маской беспечности и пофигизма, — рассмеялась Нина.

У меня от сердца отлегло. Не замкнулась девчонка в себе после странного похищения, старается общаться. Только неловко стало. Может, она таким образом хочет отблагодарить меня за спасение?

— Как сама?

— Скучно без тебя, — неожиданно произнесла Нина, причем ни на мгновение не запнулась, не стала делать паузу. — Когда приедешь?

— Делегация вылетает завтра, — ответил я осторожно, не раскрывая планы по своему возвращению. — Время точно не известно, но послезавтра уже в Москве будем.

— Хорошо… Может, потом на выходных сходим куда-нибудь? Здесь пруды открылись, парки. Я не навязываюсь в твои планы, просто предлагаю.

— Нина, конечно же, сходим, — мягко ответил я. — Когда приеду, немного отойду от всей этой суматохи, экзамены сдать надо, та еще морока… Вот тогда и погуляем.

— Отлично! Кстати, преподаватели решили тебе и Лиде автоматом поставить оценки по тем предметам, где у вас пятерки по общему баллу. Очень воодушевились вашей победой, ходят теперь по коридору, нос задрав! Как будто сами на арене кубок на головой поднимали!

— Эх, алгебру и геометрию точно придется сдавать! — пошутил я, и попрощавшись с Ниной нажал на отбой. Думай, Андрюха, думай! Здесь все не так просто, как кажется. Захарьины начали планомерную осаду, поняв, что многие княжеские семьи не торопятся заручиться знакомством с моим отцом с дальним прицелом выдать замуж своих дочерей за перспективного (чего уж скрывать, таков я и есть!) молодого дворянина. Конечно, объяснение, почему так происходит, есть. Ведь буквально недавно по Москве расползлись слухи об альянсе Мстиславских и Мамоновых. Официального заявления от двух Родов еще не было, но прозорливые Главы аристократической Москвы уже поняли, что самым важным элементом скрепления союза — это женитьба. На роль жениха сразу же определили меня, больше некого. Ну а недостающий паззл в картину поставить не так и трудно. А теперь вопрос: почему Нина так настойчива? Какова роль Захарьиных в этом пасьянсе?

Я вылез из ванны, обтерся огромным полотенцем, накинул на себя халат., и выглянув в гостиную, ничуть не удивился, увидев Куана, сидящим в кресле. Возле двери стояли две дорожные сумки с вещами.

— А разве оборотни умеют носить на себе тяжелый багаж? — спросил я с интересом. — Иначе как объяснить, как ты быстро здесь оказался?

— В этом не было никакой необходимости, — невозмутимо парировал Куан. — Как только я узнал, что студенты-пилоты разнесли в хлам какую-то пивнушку, я стал собирать сумки. Потому как Его Высочеству очень не понравится произошедшее, посчитал, что вас всех постараются отправить домой ближайшим рейсом. Когда за мной пришли двое гвардейцев от майора, который постоянно возле тебя крутился, я уже был готов. Мы быстро сели в катер, перебрались на материковую часть и на машине доехали до особняка. Мне даже не пришлось в кумихо оборачиваться.

— Логично, — я лишь развел руками, принимая бесспорное утверждение наставника. — В таком случае придется немного поскучать перед отлетом. Выходить на улицу строжайше запрещено, в коридор — тоже. Поэтому лично я сейчас завалюсь спать. Разбудишь, когда нас повезут в аэропорт.

2

Зеленый огонек интеркома вспыхнул на панели, тревожной пульсацией обращая на себя внимание. Сняв трубку, Иртеньев приложил ее к уху, выслушал доклад дежурного офицера, произнес, глянув на напряженно замерших за столом майора Корнилова и майора Лещева — заместителя воеводы по подготовке «арбалетчиков», носящего позывной Кондор.

— Они прилетели, — тщательно скрывая облегчение, произнес Николай Юрьевич. — Через несколько минут будут здесь. Машине сопровождения дано право использовать служебный маячок.

— А что насчет Мамонова? — спросил Лещев, мельком бросив взгляд на наручные часы.

— С аэропорта его забрал дядя — князь Сергей Яковлевич. Там своя охрана. Думаю, ничего страшного не произойдет. Все же дома, а не в злостных Европах.

— Так что, Николай Юрьевич, миссия-то удалась? — майор Корнилов был в нетерпении. Все, что касалось поездки группы Сокола, прошло мимо него. Не тот профиль. Но неожиданная ситуация, связанная с технологическим шпионажем, вынудила воеводу Иртеньева привлечь его к расследованию.

— В общих чертах — да, — нехотя, не имея желания сейчас начинать разговор без главных действующих лиц, откликнулся Иртеньев, прихлебывая чай с лимоном. — Давайте подождем наших гастролеров, спросим по полной программе, что они там натворили.

— Время позднее, — заметил Кондор.

— Ничего. Они там отдохнули, загорели, культурно возвысились — пора приземляться на грешную землю предков, — с легкой иронией сказал воевода. — У нас сверхурочные платят, кстати.

Корнилов и Лещев с ухмылками переглянулись. Лучше бы Иртеньев не говорил про сверхурочные, которые приходится каждый раз выбивать у финансистов, почему-то считавших, что деньги, выделяемые на деятельность СГБ, оплачиваются сотрудникам из их кармана. Профессиональная деформация, как пояснил воевода, и вздыхая, шел в финчасть, откуда вскоре по всему этажу разносился рык разъяренного зверя, дерущегося за каждую копейку, честно заработанную сотрудниками императорской службы.

За дверью послышались громкие голоса, чересчур возбужденные, что-то грохнулось на пол, рассыпался женский смешок, а потом на пороге кабинета появилась бравая троица «арбалетчиков», и в самом деле выглядевших так, как будто они целыми днями валялись на венецианских пляжах. Особенно хороша была Синица в легком на бретелях сарафане, не доходившем до колен на две ладони, зато помогавшем оценить ее загоревшие ножки. Плечи тоже отливали легкой позолотой; мягкий весенний загар украсил девушку. Майор Корнилов даже загляделся на Дамецкую, к тому же сделавшую себе короткую прическу, как ни странно, очень даже идущую девушке. Парни как по команде вытянулись, а Сокол, браво выпятив грудь, доложил:

— Ваше высокопревосходительство! Группа капитана Калинина выполнила поставленную задачу по охране и сопровождению объекта «Танцор»! В ходе мероприятий решена задача по нейтрализации американцев, прибывших для захвата личного УПД Танцора и возможного похищения его самого!

— Проходите, садитесь, — махнул рукой Иртеньев. — Дамецкая, выглядишь сногсшибательно. Вижу, командировку использовала на всю катушку.

— Спасибо, Николай Юрьевич, — улыбнулась Зося и присела рядышком с майором Корниловым, вызвав у того приступ удушья и мгновенного покраснения щек. Девушка налила ему в стакан минералки из бутылки, и он судорожно ополовинил его.

— Ладно, к делу давайте, — воевода отодвинул от себя массивный серебряный подстаканник с чаем. — Подробный отчет каждый из вас напишет к послезавтрашнему утру. Завтра же отдыхайте, приводите себя в порядок и настраивайтесь на службу. Теперь по порядку. Капитан Калинин, что скажете насчет миссии Танцора? Сиди, не вскакивай.

— Установка для нашей группы была простой: не привлекая внимания со стороны группы безопасности цесаревича, обеспечить выполнение задачи княжичем Мамоновым, — прочистив горло, начал Сокол. — Первоначальная идея состояла в том, чтобы вызывать у принца Пьетро Мочениго приступ ревности и вызвать Танцора на дуэль, но как быстро выяснилось, у наследника дожа оказались такие скелеты в шкафу, что грех было не воспользоваться. Ваша директива, пришедшая следом за нами, показала правильность выбранной тактики. Мы решили разыскать любовниц молодого Мочениго и установить за ними слежку. Оказалось, что принц до сих пор увлечен Франческой Марани — женой одного из аристократов, являющегося политическим противником Луиджи Мочениго. На это и сыграли. Несмотря на жесткий запрет отца, Пьетро продолжил встречаться с любовницей, хотя его невеста — Великая княжна Лидия Мстиславская уже находилась в Венеции. Танцор обратил внимание, что принц совершенно не реагирует на его присутствие рядом с княжной, как будто ему все равно, а совместное пребывание с невестой его тяготит. Это не мое мнение, а кадета.

— Я понял, не отвлекайся, — нахмурил брови Иртеньев, и не удержавшись, отхлебнул чайку.

— На одном из приемов принц покинул особняк, и мы проследили его путь. Оказывается, он встречался с той самой Франческой. Были сделаны фотографии целующейся парочки, что хватило бы для раздувания скандала…

— Кто фотографировал? — прервал его воевода.

После легкой заминки Сокол ответил:

— Фотографировал я на телефон Танцора.

— Извольте пояснить, почему вы взяли на себя его ответственность?

— Ваше высокопревосходительство, я считаю, что данная миссия изначально не должна была выполняться кадетом, как и нами. Для этого существуют другие службы, которые и собирают компромат, — твердо ответил Сокол. — Тем более, увлечения Пьетро Мочениго уже были известны императору и наследнику. Я не знаю, по каким причинам они переложили на Танцора обязанность самому найти «грязные» факты принца и бросить ему в лицо обвинение. Считаю, это недостойно дворянина.

— Считать, что достойно или нет позвольте вышестоящим лицам, господин капитан! — грохнув по столу ладонью, рыкнул Иртеньев. — Если такое деликатное дело поручалось именно Танцору, он и должен был его выполнить!

— Танцор еще не в нашей структуре! — не выдержала Зося. — И будет ли когда-нибудь, не известно! Я полностью поддерживаю решение капитана Калинина и считаю его поступок достойным русского офицера!

Кондор покачал головой и благоразумно промолчал, ощущая надвигающуюся грозу со стороны запыхтевшего воеводы. Бекас тоже молчал, но по его лицу было видно, что при возникших противоречиях между начальством и бойцами он выберет сторону напарников.

— Молчать! Разболтались за границами, демократии с либерализмом хлебнули полной ложкой! Отставить личное мнение! Продолжайте, капитан!

— Я и Синица, оставив в машине Бекаса с Танцором, прокрались во двор дома, где уединились принц и Франческа, выждали момент и сделали несколько снимков. На это ушло около получаса. В это время, оказывается, подъехали люди дожа Мочениго, которые тоже каким-то образом вычислили местонахождение молодого наследника. Бекас вовремя заметил опасность, и чтобы предотвратить ее, решил в одиночку предотвратить столкновение с нами. Опоздай он на минуту-две — мы бы нос к носу встретились с ними.

— Никого не поубивал, злодей? — воевода зыркнул на капитана Вельяминова.

— Я аккуратно, — ухмыльнулся Бекас, в душе чувствуя себя неловко. Еще в Венеции команда договорилась не афишировать его прокол и не выставлять Танцора как единственного «героя» ситуации, то есть не говорить, кто на самом деле угомонил боевиков дожа. Во-первых, этот факт больше навредит ему, чем «арбалетчикам». Появится самоуверенность, пренебрежение к своим кадетским обязанностям. Во- вторых, Иртеньев взбесится, что волкодава вырубили ударом электрошокера. «Расслабились, нюх потеряли, овчарки хромые! — обязательно заорет он. — Всех на полигон, пять дней в неделю по двенадцать часов! В субботу отработка рукопашного боя!».

С княжичем Мамоновым они переговорили в самолете, и мальчишка, немного подумав, сказал, что он и не претендует на лавры героя. Ему достаточно завоеванного Венецианского кубка, из-за которого еще полгода придется от девчонок прятаться. Мирская слава — она ведь для каждого разная. А его девушки очень любят. Ну не нахал ли⁈ Отсмеявшись, Танцор пообещал рассказать версию «арбалетчиков», если воевода начнет расспрашивать его лично о произошедшем.

Поэтому Зося и Бекас готовы были стоять горой за Сокола, когда он принял на себя удар, признавшись в личном участии по сбору компроматов, отстранив княжича от грязного дела. И в этом все трое оказались солидарны.

— Дальше, — буркнул воевода, простучав пальцами по столу.

— Телефон отдали Танцору, а что он сделал со снимками, мы не знаем. Скорее всего, разослал по надежным адресам, — кивнул Калинин.

— Пришли фотографии, хорошо сработал, капитан. А что же в постели голубков не запечатлел?

— Николай Юрьевич, — с укоризной произнес Сокол, — вряд ли удалось бы сделать такую фотографию. Надеяться, что они не выключат свет в спальне? Так себе идея. Даже этого поцелуя хватит, чтобы разорвать все договоренности по свадьбе. Надеюсь, мы не зря три ночи подряд бегали за этим любвеобильным кобельком?

— Не зря, — проворчал Иртеньев, раздумывая, рассказывать ли им о результатах поездки цесаревича или оставить все в тайне. Тоже нехорошо, люди выполняли несвойственное им задание, вправе знать. — Мочениго официально уведомлен о разрыве всех соглашений, относящихся к свадьбе. Её не будет.

— Злился? — усмехнулся Бекас.

— Люди такого ранга, если и злятся, не показывают этого, — нехотя ответил воевода, с сожалением ощупывая подстаканник. Остатки чая уже остыли, пить не хотелось. — Но Мочениго ещё легко отделался. Как говорят умные люди, не ищешь компромиссов, получишь компромат. Император с какого-то благодушия решил оставить на привязи венецианца. Видимо, появились весомые мотивы не менять скаковую лошадь. Ну, это не наше дело. Надеюсь, такие услуги мы больше выполнять не станем, воротит от них… Теперь по последнему инциденту. Давайте подробнее…

— А здесь уже серьезнее, — кивнул капитан Калинин. — Поступила информация, что некая госпожа Стингрей, владелица корпорации «Мехтроникс», жутко осерчала на несанкционированное использование патентованных линейных двигателей в бронекостюмах княжича Мамонова.

— Чушь какая, — фыркнул Иртеньев. — Если есть патент, значит, двигатели покупаются вполне легально, а ей капают жирные денежки. Мамонов-то здесь при чем? Скорее всего, эти движки ему приобрел отец. А дальше он может поступать с ними, как хочет. Или Танцор втайне скопировал технологии?

— Да вряд ли, — покачал головой Сокол. — Там дело в другом. Мы провели экспресс-допрос двух боевиков, которых аккуратно изъяли из цепочки. Они многого не знают, так как простые исполнители. Но кое-что стало понятно. Опять дело случая, как часто бывает. О «Мехтрониксе» и Арабелле Стингрей узнали от них. Да, еще признались о наличии второй группы, которая охотилась на бронекостюмы. Тех мы не нашли, к сожалению. Надеюсь, УПД им не дали выкрасть. Но там другая история, не менее занимательная. Судя по всему, кадет столкнулся именно с ней, ошибочно приняв за первых американцев. Дальше вообще интересно. С какой-то холеры Танцор решил облачиться в бронекостюм и устроил гонки на глиссерах по ночной лагуне. Наверное, захотел собственноручно вытрясти из плохих парней информацию. Не удалось. Был схвачен полицией на пристани.

— В броне?

— Нет. Он её сдал охране, — усмехнулся командир группы.

— Теперь понятно, все сходится, — откинулся на спинку кресла Иртеньев, потер уставшие за долгий рабочий день глаза. — Его Высочество любезно проинформировал меня о попытке захвата. Гвардейцы отбились, да еще умудрились парочку ранить. В общем, госпожа Стингрей потерпела в Венеции крах.

— Очень хорошо, — оживилась Зося.

— Хорошо для несведущих, — покачал головой штаб-офицер Корнилов. — Есть мнение, что владелица «Мехтроникса» на этом не успокоится. В России она вряд ли сможет развернуться, а вот по международной линии попытается вовлечь Мамоновых в судебную тяжбу.

— Но это же не дело ГСБ, — Зося посмотрела на него удивленно. — Мы здесь при чем? Или нужно ликвидировать эту девицу?

— Стоп! — ладонь воеводы снова опустилась на крышку стола, только не так энергично, с легким пристуком. — Занесло вас, господа волкодавы! Все бы злодействовать! Мало того, что ее людей придушили, так еще и на саму хозяйку корпорации зуб точите. Пока будем собирать информацию и следить за развитием ситуации. Не забывайте, у нас есть свои дела, вроде Факира, которого нужно внедрять в британский истеблишмент. Император недоволен, дело «Черных Ястребов» буксует, Пясты откровенно желают смерти Ягеллонам. Сами понимаете, что такое противостояние на наших границах не есть хорошо. Работы полно. А Мамоновы сами разберутся с чертовой фурией из Америки. У них там есть свои интересы, вот пусть и занимаются ими. Ну, господа, резюмируя вкратце, задание выполнено, пусть и не блестяще, да еще с трупами, на слабую троечку.

— Не сопротивлялись бы, живы остались, — пробурчал Бекас.

— А вам подумать лень, что задание не по профилю? Свернули курятам шею и рады… Все! Ступайте домой и подумайте над докладами. На их основе буду делать доклад императору. Корнилов и Лещев останьтесь на пару минут.

Он мрачно постукивал кончиком карандаша, поглядывая вслед выходящим из кабинета волкодавам. И еще некоторое время молчал, о чем-то раздумывая.

— Итак, господа, дело серьезное вырисовывается, — обратился он к своим заместителям. — Американцы, пренебрегая всеми установленными международными правилами, захотели провести свой суд. Нагло, без официальных претензий, напали на русского дворянина, обвинили в краже, да еще и созданный им УПД прикарманить вздумали. Нужно понять, клановая ли это разборка или акция спущена с самого верха — от президента САСШ или представителей оружейных кланов? Фрол Алексеевич, ты свою задачу понял… Информация, и еще раз информация. А я со своей стороны попробую что-нибудь узнать у князя Мамонова, да и предупрежу насчет сына. Пусть присматривает в оба глаза. Чует мое сердце, еще предстоит нам силовая акция на чужой территории, если стороны не договорятся. Вот что, Лещев, не давай расслабляться «арбалетчикам». Гоняй всех как сидоровых коз на полигонах, отрабатывай два варианта: с захватом и с ликвидацией. И еще: вдруг придется за океан метнуться, к тому времени у тебя каждый должен знать местный ТВД. Обычаи там, расклад по кланам, бытовые мелочи разные. Материалы по Арабелле Стингрей я тебе дам, но чуть попозже.

— Понял, Николай Юрьевич, — со всей серьезностью отнесся к словам воеводы майор Лещев. Интуиции своего начальника он всегда доверял. Практически никогда Иртеньев не ошибался, когда чувствовал надвигающиеся события, затрагивающие в полной мере ГСБ. Поэтому заранее начинал настраивать все службы на жесткие мероприятия. — А что делать с Танцором?

— Да не знаю, — а вот здесь воевода выглядел откровенно смущенным. — Вроде бы уже не наше дело, а клановое. Пусть папаша волнуется. Ну, или придется подождать решения императора. Есть такая мысль, что возня вокруг самодельного УПД только начинается. Значит, мальчишка создал весьма перспективную модель, которую могут запустить в производство. И вот здесь опять замаячили государственные интересы. Поневоле придется с американцами столкнуться. Ну все, господа офицеры, свободны. Езжайте домой, отдыхайте. Завтра с утра веселье начнется.

3

Арабелла молча налила в пузатый стакан янтарного «Джэка Дениелса» чуть ли не на половину, кинула туда пару кубиков льда, и неторопливо обойдя стол, со стуком поставила перед Энди вожделенный напиток. Вернулась в свое кресло, откинулась на подголовник, закинула ногу на ногу.

— Красавец, — изрекла она холодным как снежное утро в Денвере голосом. — Никогда бы не подумала, что умелого бойца так может разукрасить шестнадцатилетний мальчишка.

— Да ему на вид все двадцать, — вскинулся боевик. — Здоровый, лось, кулаками правильно машет, да еще магией приправляет.

— А вам на что были дадены магические артефакты? — Арабелла переглянулась с Диком Трэйси, молча курящим возле открытого окна и аккуратно выпускающим дым наружу.

— Он их как будто и не заметил, — усмехнулся Энди и с удовольствием отхлебнул из стакана, закатывая глаза, один из которых налился темно-лиловым. На левой скуле явственно проглядывались ссадины, как будто мужчину волокли лицом по асфальту. — Я активировал два амулета, как будто пару серебряных долларов в реку выкинул. Просто так, без отдачи.

— Сильный маг? — поинтересовался Дик. — У русских много одаренных в княжеских родах.

— Да на первый взгляд и не скажешь, — пожал плечами боевик и снова хлебнул бурбона, стараясь пить мелкими глотками, чтобы продлить удовольствие. Кто знает эту бешеную бабу… Ни с того ни с сего угостила дорогим пойлом, после чего пинками легко может спустить по лестнице вниз. Но хотя бы сейчас не сердится, только брови в напряжении свела. — Обычный парень, крепко сбитый, тренированный, как и все пилоты. Плечи хорошо развиты, кулаки набиты, сам худощавый, жилистый, но не увалень. Вот этими кулаками он и лупил. Только удары были невероятно сильными. В таком возрасте их не поставишь. Просто физически невозможно свалить с ног взрослого человека, а ему это удалось. Арчи и Микки на своей шкуре это почувствовали. Но… мне показалось, мальчишка использовал ментальную технику ориенталистов. Было что-то схожее, особенно удар «открытой ладони».

— Энди, мы сейчас не бой на ринге обсуждаем, — прервала его Арабелла, и не удержавшись, тоже плеснула себе бурбон. — Ты не выполнил мое задание, с треском провалил миссию. Погибли Микки с Арчи, ранены Стив и Алан. Бронекостюмы не стоят в мастерской, мальчишка ускользнул из ваших рук. Как-то странно все это выглядит.

— Его контролировали, мисс Стингрей, — развел руками Энди. — В складском помещении, где хранились экзоскелеты, была поставлена серьезная охрана, которая начала лупить сразу же, как только мои парни проникли внутрь и набросили «колпак». Но когда операция разрабатывается в столь короткий срок, всегда будут досадные срывы. Вот они и наткнулись на человека, невосприимчивого к сонному заклятию. Он начал садить из своего ствола как бешеный черт.

Энди старался подбирать слова так, чтобы не взъярить Арабеллу. Упомянув о коротких сроках подготовки к операции, он внутренне сжался, ожидая гневной отповеди хозяйки, не любящей, когда ей указывают на промахи. А разве не факт, что все пошло кувырком из-за идиотской спешки? Можно было спокойно разработать мероприятие в офисе, потом выехать в Россию, отследить этого мальчишку и спокойно его упаковать вместе с броней. А уж как провезти его через границу — дело иное. Запаниковала девка, стала давить на исполнителей, и результат — двух ребят больше нет.

— Кто убил Микки и Арчи?

— Не знаю, — пожал плечами боевик и торопливо допил бурбон. — Когда налетела полиция, мы сразу рванули по улочке к каналу, где у нас стоял катер. Раз дело сходу не выгорело, нужно отступить и хорошенько подумать. Уже думали, что оторвались, как откуда-то выскочили трое и перерезали нам путь.

— Русские? — Дик, в отличие от Арабеллы, воспринимал отчаянный рассказ боевика с долей сожаления. Он тоже мысленно был против неподготовленной авантюры, но осознавая диктат девушки не только над всей корпорацией, но и над ним лично, даже не заикнулся, что она не права.

— Думаю, да. Язык очень похож, — Энди был смущен своим незнанием русского, но некоторые словечки, которыми перебросились нападавшие, он знал. Нахватался на улицах Лос-Анжелеса, выпивая в барах с моряками из России. — С нами даже не пытались заговорить, сразу же атаковали магией. Меня задело краем, швырнуло в воду. Я не трус, Дик, но в этой ситуации было же ясно, что парня пасут спецслужбы. А значит, он не простая овечка. Пришлось затаиться у борта катера. Арчи с Микки куда-то утащили; я так понял, захотели вытрясти из них всю информацию. И только потом узнал, что их нашли мертвыми в канале неподалеку от того места, где был наш катер.

— Арабелла, дело куда серьезнее… — Трэйси выдохнул из себя табачный дым, но теперь уже в помещении.

— Знаю! — резко откликнулась девушка, постукивая темно-зелеными ноготками по столу. Погрузившись в глубокую задумчивость, она машинально схватила стакан и заправски опрокинула в себя оставшийся бурбон. — Я сожалею о погибших парнях, Энди. Мне тоже неприятно, что так получилось. Признаюсь, поддалась на эмоции, послушалась Фрэда, не просчитав как следует ситуацию. Но это не значит, что мы отступим. Надо проработать мероприятие более тщательно, и вот тогда никакого права на ошибку не будет. Все, дружище, иди домой. Отдохни пару деньков.

— Спасибо, мисс Стингрей, всего хорошего, — Энди неуклюже поднялся и сгорбившись покинул просторный кабинет хозяйки корпорации.

Дик затушил окурок в стеклянной пепельнице, которую для него держала Арабелла, хоть ей и не нравилось табачное увлечение любовника, оставил ее на подоконнике и вернулся за стол.

— Малыш, надо признать, это было твоей самой неудачной идеей, — набравшись смелости, жестко сказал Дик, глядя в глаза девушки. — А вот все, что было потом — правильно. Сбор информации и выработка стратегии должны идти первым делом. Не надо так полыхать взглядом, кто-то должен тебе сказать об ошибках! Все же оказалось не столь трагично, как ты думала вначале. В Фениксе работа службы безопасности поставлена отлично. Мышь не проскочит. Ни один из чертежей не вынесен за забор, каждый инженер проходит трехступенчатый осмотр, раздевается чуть ли не догола, да еще просвечивается под магической рамкой. Там не только миниатюрный носитель, кусок туалетной бумаги в заднице не пронести. Утечка исключена.

— Память, усиленная специальным амулетом, — не сдавалась Арабелла.

— Возможно, — не стал спорить Дик. — Но маловероятно. Кому оно нужно? Люди получают хорошие деньги, и, если бы кто-то решил рискнуть, он передал бы чертежи нашим конкурентам или кому-то из влиятельных Домов. Удивительно, что до сих пор такого не произошло. А значит, мы столкнулись с уникальным плагиатом на основе наших двигателей. Я съездил в Сиэтл к Меллонам, поговорил с Джеймсом, младшим братом Главы Рода. Он не отрицал факта покупки и передачи части движков своим компаньонам из России. Угадай, с кем они вертят дела на Аляске? С князем Мамоновым, чей сын победил в Венецианском турнире. Теперь нетрудно совместить ниточки?

— Меллоны тебе ничего не предлагали? — буркнула уязвленная собственной несдержанностью Арабелла.

— Как ни странно, сразу же проявили свою хватку, — усмехнулся Дик, стянув бутылку бурбона из-под носа девушки, и как следует приложился к ней, не замечая легкой гримаски на лице любовницы. — Сходу предложили сотрудничество, расписали перспективы…

— Ничего нового, да? — отмахнулась Арабелла. — Очередной аристократический клан, пытающийся подмять под себя «Мехтроникс».

— В общем, так и есть. Меллоны делают деньги на нефти, золоте и пушнине. У них есть куча факторий на Аляске…

— И ничего такого, что было бы интересно нам, — фыркнула Арабелла.

— Кроме выхода на Мамоновых, — кивнул Дик, подтверждая правоту слов девушки.

— А модный дом «Меха и золото» их? Я вдруг вспомнила, что где-то слышала о Меллонах.

— Наверное, я специально не узнавал. Так каково твое решение? Махнем рукой или все же подумаем?

— Знаешь, милый, — Арабелла вдруг оживилась, встала и повторила тот же путь, что и до этого, но дойдя до Трэйси, села ему на колени, крепко обхватив за шею. — Меня заинтересовал мальчишка, сумевший поставить синяк громиле Энди. Я, конечно, не собираюсь отступать от своей цели, и добьюсь правды, откуда у него появился «Арморекс». Если он и в самом деле сумел создать копию нашего бронекостюма на основе только своей гениальности, я хоть с чертом подружусь.

— Идем на сближение с Меллонами? — хмыкнул Дик, прижимая к себе упругое тело мисс Стингрей.

— Начинай подготовку к переговорам, обозначь наш интерес, — Арабелла нажала на кончик носа мужчины. — Только в этот раз я торопиться не стану. Рано или поздно этот юнец станет моей собственностью. Поверь, обольщать я умею.

Конец шестой книги