Вик Разрушитель 3

Глава 7

1

Приглушенные толстыми стенами погреба крики наглого петуха, бродившего где-то неподалеку от дома, окончательно разбудили меня. Чертова птица и до этого орала, встречая рассвет, но я сопротивлялся, затыкая уши и снова погружаясь в сон; даже похрапывание Сидора не так беспокоило, как этот голосистый нахал с гребешком.

Я открыл глаза и поводил рукой вокруг себя, сразу же наткнулся на Сидора. Инструктор, кажется, тоже не спал, потому что заворочался и хрипло спросил:

— Который час?

— Наверное, утро, — ответил я. — Крышка подпола очень плотно сбита, не пропускает свет.

— Или коврик накинули, если вдруг в гости кто забредет, — широко зевнул Сидор. — А неплохо так на массу придавили! Выспался даже. Еще бы покормили как следует, вообще красота.

— Делать-то что будем? — раздраженный беспечностью взрослого мужика, из-за которого, между прочим, мы имеем очень большие проблемы, спросил я. — Как бежать отсюда?

— Расслабься, парень, — мощная фигура зашевелилась в темноте и села на край топчана. — Никуда мы не убежим. Нам просто не дадут такого шанса. Поэтому предлагаю вот такой план… Ты глаза прикрой, я сейчас лампочку зажгу.

Когда тусклый свет разбавил мрачную темень погреба, Сидор стал расхаживать от топчана к дальней стене и обратно, попутно рисуя пальцем на пыльных боках стеклянных банок полосы и закорючки. И заодно рассуждал:

— Думаю, с нами попытаются поговорить, прощупать настроение, показать невозможность побега и пригрозить, чем может закончиться подобное. Только после этого я хоть что-то смогу понять в раскладах. Если это ляхи, то с большой вероятностью нас попытаются вывезти за кордон. Точнее, тебя попытаются… Я здесь непонятно почему, и на девяносто девять процентов уверен, что отсюда не выйду. Грохнут меня, а ты поедешь вместе с ними в Польское княжество.

— Меня кто-то раскрыл?

— Думаю, да. Засада на дороге была подстроена с целью вытащить тебя из-под охраны Булгаковых, — продолжал расхаживать по тесному погребу Сидор. — Но при чем здесь ляхи? Вот что меня напрягает.

— С чего ты взял, что это именно они?

— Я что, ляха не отличу от русского? — обидчиво произнес инструктор. — С кем я ехал в машине, точно поляк.

— Ну, давай подождем, когда нас побеседовать позовут, — пожал я плечами. — Чего гадать-то.

В этот момент наверху послышались глухие шаги и легкий скрип половиц. Потом на два голоса заговорили невнятно, дернули люк. Мы одновременно вскинули головы.

— Поднимайтесь по одному, и без фокусов, — приказал тот, кто вчера садился за руль нашего автомобиля — мужчина в серой куртке. Она и сейчас была на нем. Пистолет в руке направлен вниз.

Сидор кивнул, показывая мне первому лезть наверх. Я поднялся и по жесту девушки, одетой сегодня в стильную кожаную курточку и узкие джинсы, потопал в соседнюю комнату, где увидел остальных членов банды. А как их иначе считать? Благородными разбойниками, крадущими детей на дорогах, чтобы потом им подарки дарить?

Один сидел на высоком дверном пороге, положив на колени пистолет, второй подпирал печку, контролируя обе комнаты. За столом в одиночестве примостился пожилой мужчина с седым ежиком волос, которые пытались не один раз перекрашивать, отчего они теперь были тусклыми и невзрачными, и втягивал в себя по глоточку горячий чай из миниатюрной чашки, расписанной ярко-красными лепестками роз. Его впалые щеки на худощавом лице еще больше придавали ему сходство с ходячей смертью. Он старался спрятать усталость в глазах легким прищуром, но ему плохо удавалось. Я чувствовал, насколько у него натянуты нервы.

Седой услышал мое урчание в животе, улыбнулся и широким хозяйским жестом руки обвел стол, на котором в миниатюрных розетках густилось варенье, сметана и даже мед. Центральное место занимал пузатый самовар с заварным чайником наверху. Из его носика пыхал парок. От всего этого тянуло таким домашним уютом, что я сглотнул слюну. Конечно, яичница с салом и бутерброды были бы предпочтительнее для завтрака, но и так неплохо.

— Присаживайтесь, господа, и угощайтесь, — предложил мужчина. — Прошу прощения, что оставили вас без ужина на ночь. Позвольте компенсировать. Молодой человек, не стесняйтесь, наливайте чай себе и своему товарищу. Или кто он вам приходится?

— Брат, — буркнул я, заливая наполовину чашки густой заварки себе и Сидору. Подставил их под скрипучий краник, из которого полился кипяток.

— Даже так? — удивился пожилой. — Это меняет дело.

Неужели поверил? Да вряд ли, скорее, ерничает.

— Вы бы представились, сударь, — сев рядом со мной на грубо сколоченную лавку, инструктор принял полную чашку и кивком поблагодарил меня.

Краем глаза заметил, что девушка и парень в серой куртке расположились таким образом, чтобы держать нас под постоянным контролем. Вздумай Сидор проявить какие-либо намерения, сразу будет застрелен. И меня могут задеть. Поэтому он все понимал и сидел спокойно. Как же мне хотелось в этот момент иметь настоящий Дар, а не это убожество в виде антимагии, «урезанной» версии настоящего магического волшебства!

— Зовите меня паном Богумилом, — мужчина снова сделал глоток. — Ваше неделикатное изъятие из-под плотной опеки русской дефензивы, то бишь контрразведки, было продиктовано некоторыми обстоятельствами, произошедшими несколькими неделями ранее. И связаны они с молодым человеком. Надеюсь, ваше воображение уже дорисовало необходимую картину понимания, о чем я хотел сказать. Мне нужен только мальчик. Вы, сударь, — он взглянул на инструктора, — чудом остались живы только потому, что не стали геройствовать и строить из себя непревзойденного специалиста-ликвидатора. В моих планах вы вообще не значитесь.

Я мысленно пожал плечами. В словесных кружевах пана Богумила было много непонятного.

— Благодарю за откровенность, — усмехнулся Сидор. — Что же вам мешает сейчас избавиться от меня?

— А я передумал. За ночь у меня появилась идея, как использовать вас обоих. Дело в том, что нашей дружной компании нужно очень срочно попасть в Усть-Лугу, а мы не можем выехать за пределы Москвы из-за серьезных логистических ограничений.

— Так это вас ищут? — Сидор со спокойной физиономией взял лепешку, скрутил ее и макнул в сметану. — Столица почти три недели на ушах стоит, пан Богумил. Покушение на императора — не шутка, правда?

— Не пытайтесь дергать льва за хвост, пока он отдыхает, — добродушно произнес сидящий напротив нас седовласый мужчина. — Ваша позиция слишком слаба, чтобы бравировать смелостью и догадливостью. Да вы кушайте, кушайте. До вечера вряд ли удастся поесть.

— Снова запрете нас в погребе? — поинтересовался я, уминая лепешки то с вареньем, то со сметаной. Последние слова пана Богумила насторожили и еще больше активизировали набивание живота.

— Придется посидеть, — кивнул поляк, — день-два. А потом вы поможете нам выехать за пределы Москвы.

— Вы только поэтому выкрали меня? — продолжаю прощупывать террористов. Теперь мне удалось сложить некоторые элементы недавних событий, лихорадивших город. Если пан Богумил участвовал в подготовке теракта против Милославских, он мог узнать, из-за кого сорвалась операция. Ведь в газетах, на визорах, в Сетях — всюду мелькала моя физиономия. А еще надо учесть десятки хвалебных и восторженных статей, сотни публичных обсуждений, пока вся эта шумиха не сошла на нет по чьему-то окрику. Пан Богумил получил достаточно информации, чтобы заинтересоваться моими способностями. Может ли он путем аналитических размышлений выяснить, что я Разрушитель? Такой вариант нельзя отрицать. Дело худо. Меня банально выкрали и теперь хотят тайно переправить через границу.

Существует вероятность, что эти пятеро — остатки той самой диверсионной группы, которую ищут силовые структуры. Зачем же в таком случае похищать меня, еще больше зля полицию? За моей спиной Булгаковы, Мстиславские, а если еще и отец узнает, то и Мамоновы подключатся к поискам. Ляхам не поздоровится. Пан Богумил мог пойти на риск только в одном случае: зная мои неординарные способности.

— Твоего «брата», — усмехнулся пан Богумил, давая понять, что нисколько не поверил моим словам про родство, — мы отпустим, если ты, Викентий, будешь благоразумен и не станешь на первом же дорожном посту орать, что плохие дяденьки тебя похитили.

Ну, точно! Они за мной охотились, а я не заметил их «хвост»! Ну и балда же ты, княжич! Позорище семьи!

— Не верь им, Вик, — сказал Сидор, — обманут.

Мужик, стоявший возле печки, шагнул вперед и мощно зарядил кулаком в челюсть Сидора, отчего тот едва не свалился с лавки. Голова его мотнулась в сторону, чашка улетела на пол и разлетелась на несколько мелких осколков.

— Я не разрешал тебе языком молотить, — глаза пана Богумила полыхнули яростью. — Хочу, чтобы вы знали: ваша жизнь зависит от вас самих. Хоть один сделает глупость, погибнете оба, пусть я очень не хочу твоей смерти, мальчик! Отведите этого… в погреб!

Он кивнул на Сидора. Двое помощников встали по обеим сторонам от инструктора и погнали его в соседнюю комнату. Послышался глухой удар, грохот падающего тела, а потом — надсадный кашель.

— Топай вниз, пся крев! — раздался злой голос.

И через мгновение — сильный стук закрывшегося люка.

Пан Богумил с отстраненной улыбкой вслушивался в эти звуки, а потом спросил, цепко взглянув на меня:

— Скажи, Викентий, а каким Даром ты владеешь? Меня заинтересовало, как элегантно тебе удалось отбить блокировочный конструкт. А еще раньше защитить от боевой магической атаки гостей в императорской ложе… Подобная техника нарабатывается годами, а ты, извини, еще ребенок. В магическом аспекте, конечно.

— Я не знаю, как это у меня получается, — я твердо решил изворачиваться до самого последнего, уже сообразив о недооценке своих способностей паном Богумилом. Он не знает, что я Разрушитель! Воспрянув духом, добавил: — Знаете, уникальность Дара зависит не от его пестования, а от того, как ты им умеешь пользоваться интуитивно.

— Интересная интерпретация, — почесал переносицу поляк. — Лорд Гамильтон будет в восторге…

— Лорд Гамильтон? — насторожился я. — Вы о чем? И кто это такой?

— Пэр Палаты Лордов, очень влиятельный человек в Британии, аристократ в десятом поколении, — пан Богумил перевернул чашку донышком вверх и откинулся на спинку стула. — Ты кушай, Викентий. Моя помощница, оказывается, неплохая стряпуха. Не знал об иных ее талантах.

— Спасибо, патрон, — в голосе девушки, присевшей в торце стола, послышалась ирония. — Я не только лепешки стряпать умею, но и журек могу быстро сготовить, голабки, качку с яблоками[1]….

— Ой, моя милая! — шутливо схватился за сердце пан Богумил. — Остановись, иначе я слюной захлебнусь, м-мм! — и тут же снова перешел на деловой тон, обращаясь ко мне: — Поможешь мне уехать из Москвы, я помогу тебе. С твоими способностями ты быстро станешь серьезной фигурой, у тебя будет собственный дом, прислуга, красивые девушки… с возрастом, конечно. То, чего здесь нет, в любом княжестве Европы, в любой стране появится с избытком.

— Заманчиво, — я обмакнул лепешку в остатки сметаны. Есть уже не хотелось, но я упрямо набивал живот, заодно обдумывая слова поляка. Мое преимущество только в одном: пан Богумил интуитивно вцепился в меня, прикидывая шансы, как сможет воспользоваться моей магической направленностью. Поэтому ни в коем случае нельзя раскрываться и при первой же возможности «подставить» своих сопровождающих! Да, это опасно, смертельно для меня и Сидора. Но конечный итог будет в пользу имперских «безопасников». Они смогут ликвидировать диверсионную группу.

— И это все, что ты хотел сказать? — удивился пан Богумил. — Хотя бы поинтересовался, какие условия, вознаграждение…

— А зачем? — я пожал плечами и покосился на девушку. Та поджала тонкие губы и в упор глядела на меня. Без улыбки и с большой осторожностью. — Разговаривать надо с тем, кто выше вас, дяденька. Вот когда встречусь с этим… пэром Гамильтоном, то и буду обсуждать условия.

— Каков нахал, — буркнула дорожная соблазнительница. — Ты сначала докажи свою полезность. Даже странно, что до сих пор не применил свою магию. Сижу и думаю, когда в твоих руках появится огненный шар или молнии.

— Я не работаю со Стихиями, — на моем лице появилась улыбка. — И вообще не люблю всякие шары, камни с небес или электрические разряды. Убить я вас могу в любой момент, не применяя стихийные конструкты. Сами же убедились в невозможности блокировки моих способностей.

Говорю, а внутри всего колотит. Блефовать тоже уметь надо, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул, а по глазам не прочитали, как я отчаянно трушу. Но голос мой, на удивление, спокоен. Пан Богумил напрягся, а за моей спиной встал мужик, готовый в любой момент свернуть мне шею. Да и девица вытащила пистолет, демонстрируя готовность применить его.

— Нахальный паренек, — выдавила она, скрывая волнение. — А почему же блокировка действует вокруг дома?

— А зачем мне тратить свои силы, чтобы разрушить ее? — я облизал пальцы. Ага, все-таки магическая защита на улице есть. — Достаточно того, что внутри кольца могу строить защиту или бить на поражение. Надо будет, и внешнюю блокаду прорву.

— Судя по твоему бравурному заявлению, ты готов помочь нам?

— Отпустите моего старшего брата живым и невредимым — то готов.

— Обещаю, что как только отъедем от Москвы на день пути, отпущу, — пан Богумил фиглярски приложил ладонь к сердцу.

Ага, так я тебе и поверил. Сидор еще вчера предупредил: его оставили в живых только лишь с одной целью — давить на меня, использовать в качестве шантажа. Я ведь еще не циничный взрослый, ищущий выгоду в любой ситуации, а нормальный пацан, которому не чужды взаимовыручка, товарищество, желание спасти от смерти друга… Нет, дядя Сидор, приютские своих не бросают. Я сделаю все возможное, чтобы ты выжил.

— Ну… если обещаете, — неуверенно протянул я. — Как вы хотите прорываться? Мне надо знать, как вести себя на блокпостах, о чем говорить.

Взрослые переглянулись, и в конце концов их взгляды скрестились на седоватом поляке. Решать должен он как руководитель группы. Пан Богумил потер подбородок и задумчиво сказал:

— Об это ты узнаешь, когда все будет готово. Никак не раньше.

— Боитесь, что убегу?

— Есть такое подозрение, — охотно подтвердил поляк. — Перед нами играешь комедию, дурака валяешь, а сам уже просчитал все ходы. Тебя же блокираторы магии не останавливают, правильно? Вот это и беспокоит. Правильно Зося сомневается, почему ты до сих пор не разметал нас на молекулы.

— Думаю, из-за того, что один из ваших людей — одаренный, — бью наугад и смотрю на пана Богумила, на Зосю. — Он ждет, когда я начну пестовать магоформу, чтобы вычислить мои способности.

— Я бы его пристрелила, патрон, — тонкие губы красотки раздвинулись в хищной улыбке. — Вы же видите, насколько он непредсказуем. Сами справимся.

— Хорош! — стукнул ладонями по столу патрон. — Уведите мальчишку.

Снова этот унылый погреб с тусклым отсветом пыльных банок. Сидор каким-то образом вскрыл одну из них и с аппетитом поедал маринованный помидорчик.

— Ну что? — усмехнулся он, глядя на мое довольное лицо. — Наелся?

— Чуток подъел, — похлопываю себя по животу. — А ты, я вижу, нет. Хозяев без запасов оставишь.

— Не обеднеют, — фыркнул инструктор. — Хочешь вкуснятину?

— Не-а, — мотаю головой и присаживаюсь на топчан. Острый запах маринада расплылся в погребе и щекочет ноздри. — Знаешь, что мне предложили?

— Ну-ка, — отпив из банки, Сидор заинтересованно поглядел на меня. — Я же тогда сразу понял, что на тебя охотились…

— Пан Богумил хочет вывезти меня за границу. Возможно, конечная цель — Британия. Там есть такой лорд Гамильтон, сильный одаренный, очень влиятельный аристократ. Будут предлагать сотрудничество. Поляк обещал много денег, красивых женщин.

— Эх, почему я не ты? — сокрушенно вздохнул Сидор. — От такого предложения я бы не отказался!

— Сиди, обольститель! — рассмеялся я. — Уже клюнул на одну красотку. Ее, кстати, Зося зовут. А еще мне кажется, что она «одаренка».

— Хм, учтем. Значит, тебя вербуют?

— Похоже на то. Есть и хорошая новость. Ляхи не знают о моих настоящих способностях. И на этом надо сыграть.

— Как ты сыграешь? — инструктор нырнул пальцами в банку и выудил очередного краснобокого крепыша. — Не забывай, мы безоружны и находимся под постоянным контролем. Когда поедем, так вообще не будет шансов вырваться. Придется прогуляться с этими чертями до Усть-Луги. Кстати! Оттуда же иногда пассажирские паромы ходят до Лондона! Теперь все срослось!

— А ты знаешь, кто такой Гамильтон?

— Врать не буду, мало что… Вроде какого-то главного советника при королевском дворе. Глава клана, который полностью состоит из родственных ветвей. Пестуют звериную магию. Среди них много оборотней, призывающих фамильяров и еще чего-то там…

— Ничего себе, — я почесал затылок. — Не, что-то мне расхотелось за кордон. А красивых девушек и у нас полно.

И почему-то сразу вспомнилось предупреждение Брюса, что моя антимагия привлечет очень многие иностранные Дома, когда аналитические службы вычислят, кто я есть на самом деле. Выходит, пан Богумил оказался шустрее всех, хотя сам не знает, какой ценный приз держит в погребе. Дуракам и дерзким благоволят боги. А на дурака поляк не похож.

— Правильно мыслишь, новик, — хлопнул меня по плечу Сидор и прикрыл помятой крышкой горловину банки, и поставил ее на полку. — Здесь твоя земля, и продаваться за сладкие куски от большого пирога хуже некуда.

— Лучше сразу за весь пирог? — я подтянул колени к подбородку и задумчиво уставился на паутину, провисшую в дальнем углу погреба неряшливым серым комком.

— Да кто ж его тебе даст? Ты вот об этом всегда помни. Если хочешь быть владельцем этого пирога, надо его самому состряпать. И по малюсенькому кусочку давать своим союзникам, слугам… Чтобы не облопались.

— Так ты можешь что-то путное сказать? — раздраженно произнес пан Богумил, когда Зося, гремя посудой, складывала ее в тазик. — Нащупала его искру?

— Нащупала, но не смогла определить ее потенциал и направленность, — мотнув головой, девушка налила из самовара в тазик горячей воды. — Искра есть, он одаренный, но какой-то… неправильный. Я боюсь его, патрон.

— В чем его неправильность? — впервые за долгое время Хмеловский захотел курить. Он выбил из пачки «Офицерских», которую оставил Адам на краю стола, сигарету и щелкнул зажигалкой. Окутался дымком, сощурился от дыма. — Если он не стихийник, то кто? Внешний круг блокировки не тронут, а в ближнем кругу все плетения ломаются, как прогнившие ветки.

— Что вы хотите от меня, патрон? — в голосе Зоси проскользнули злые нотки. — Я же не гроссмейстер или магистр магических наук! У меня только одно предположение: мальчишка каким-то образом переводит в пассивное состояние свою искру. Его сила как бы дремлет, но в любой момент может взорваться энергетическими всплесками. Больше никаких версий.

— Уже хоть что-то, — пробурчал Хмеловский, подойдя к окошку, из которого просматривались грядки с луком и укропом. Он приоткрыл форточку, чтобы сигаретный дым уходил наружу.

— Пан Богумил, зря мы раскрыли конечный маршрут перед русскими, — сказал Адам. — И Зося права. Мальчишка вызывает опасения. Он же издевается над нами! Вдруг в самый неподходящий момент начнет действовать?

— Пристрелишь его, — буркнул Томаш, так и продолжая стоять возле двери. — Лично я не намерен рисковать своей жизнью.

— Замолчали все, живо! — рявкнул пан Богумил. — Здесь я решаю, что делать с Волховским! Надо сыграть на его желании подняться из грязи, стать вровень с аристократами. Вижу, что мальчишка хочет этого! Прочитал про него, что он взят на воспитание кланом Булгаковых, увлекается экзоскелетами, даже танцует, умудрился взять приз.

— Так он сирота? — хмыкнул Адам. — Или аманат от другого Рода?

— Сирота, взят из приюта полтора года назад. Поэтому и предложил такой вариант. Глаза у него разгорелись, в голове шестеренки заработали.

— А что вдруг Булгаковы такими добренькими стали? — удивилась Зося. — Сиротку приютили, обласкали, человека для охраны дали…

— Еще и в Магическую Коллегию приглашают на чай, — съязвил Хмеловский. — Да все потому, что просчитали Дар мальчишки. Значит, действительно есть в нем какая-то изюминка. И пока я не выясню, в чем она заключается, вы пальцем его не тронете!

— Ты шеф, тебе решать, — отмахнулся Адам и вышел на улицу вместе с Томашем.

Факир сжал пальцами тлеющий кончик сигареты и выкинул окурок в форточку. Зося гремела чашками, а он прислонился лбом к стеклу и погрузился в задумчивость, еще и еще просчитывая варианты прорыва из Москвы.

— Зося, девочка моя, — нарушил он молчание. — Сейчас возьмешь Адама и аккуратно прощупаешь трассу, идущую на Митино. А Томаш пусть проверит Кунцевское шоссе. Может, в объезд получится куда лучше, чем упрямо рваться на север.

— Хорошо, пан Богумил, — покладисто ответила сбросившая злость девушка. — А Болек останется с вами?

— Присмотрит за русскими, — кивнул Хмеловский. — Да и мне скучно не будет.

2

Майора Рудакова новость о пропаже Волховского ввергла в уныние. Он очень хорошо запомнил слова императора о личной ответственности за мальчишку. Можно было возразить, что отдел «К» не занимается охраной и сопровождением воспитанников сиротских домов, но попробуй скажи это в глаза государю! Последствия могли наступить самые разные, можно было даже пофантазировать, какие из них окажутся самыми изощренными.

Хорошо, что он узнал о случившемся от Иланы, а не от полковника Кольцова, а то еще хуже — от Мстиславских, будь то цесаревич или император. Дочка утром «обрадовала» за завтраком.

— Мне Светка Булгакова вчера по секрету шепнула, — уныло черпая ложкой пшенную кашу, щедро сдобренную маслом, сказала дочь. — Ты слишком поздно приехал с работы, а я уже спала.

— Сведения достоверны? — у Рудакова мгновенно пропал аппетит.

— Вика до сих пор нет дома, — подтвердила Илана и взглянула на мать. Марина Ерофеевна с тревогой наблюдала за мрачнеющим мужем. — Я же еще утром звонила, чтобы узнать…

— Все так плохо, Януш? — спросила супруга, успевая присматривать за расшалившимися младшими сестрой и братом Иланы, заставляя их есть кашу.

Рудаков о завуалированной угрозе императора в случае прокола с самым «неудобным» подопечным не рассказывал жене по понятным причинам. Зачем ее нервировать? О своей работе он старался не распространяться, потому что многие сироты были не просто под патронажем Мстиславских, но и в дальнейшем занимали неплохие места и делали карьеру в их клане. Отделывался общими фразами о скуке и рутине, еженедельных отчетах и редких поездках к опекунским семьям.

— Неприятно, но не смертельно, — допив чай, майор посмотрел на часы. Пора ехать. Сегодня будет трудный день. — Дорогая, вернусь поздно. Не переживай, напрасно на работу не названивай, чтобы начальство не нервировать.

— Не подозревала, что Артем Сергеевич запрещает разговаривать с родственниками во время службы, — слабо улыбнулась женщина.

— Пока не найдем мальчишку, воздержись, — все-таки настоял Рудаков, вставая из-за стола. Поцеловал детей и жену, похлопал по карманам кителя и брюк, проверяя, на месте ли ключи от машины, и вышел из дому.

По дороге в контору ему позвонил Кольцов. Голос начальника, к удивлению, был бодрым и участливым.

— Уже знаешь о пропаже Волховского? — после приветствия спросил он.

— Дочь доложила, представляете, господин полковник, — усмехнулся Рудаков, внимательно глядя на дорогу, уже заполнившуюся вереницами машин. Телефон он положил на приборную доску и включил громкую связь.

— Ничего удивительного, — в тон ему ответил Кольцов. — Цесаревич тоже был удивлен осведомленностью княжны Лидии о вчерашнем инциденте. Потом, правда, Глава Булгаковых заявился в Императорскую канцелярию с важным сообщением. Удивительно, как это аристократ пошел на поклон просить помощь.

— Просить помощь? — перестраиваясь на среднюю полосу, удивленно спросил Рудаков. Он уже въезжал на Садовое кольцо, и до места работы оставалось совсем немного.

— Представляешь, майор? — усмехнулся Кольцов. — Дело-то вырисовывается серьезное. Сам понимаешь, что и нас косвенно затронет эта проблема. Но ты расслабься, государь уже разговаривал со мной и ни словом не укорил тебя. Даже сказал, чтобы Рудаков продолжал спокойно работать, не беря в голову сказанное ранее.

— Я понял, — Рудаков тихо перевел дух. — А каковы наши планы? Мы-то что можем сделать?

— Ты в машине? Приедешь — и обсудим проблему.

Януш отключился и полностью сосредоточился на дороге. Утреннее солнце, едва успев взойти над высотками в центре города, грустно закрылось серой вуалью накатывающей непогоды. Последние дни августа грозились обернуться проливными дождями и сильными ветрами. Немудрено. Такая тяжелая и удушливая атмосфера давила на плечи и выматывала затянувшимся летним зноем.

Выехав на Таганскую площадь, забитую разноцветьем автомобилей, Рудаков еще несколько минут волочился следом за стареньким «Сатурном», пока не удалось нырнуть в просвет и повернуть направо, на Таганскую улицу. С облегчением подъехал к невзрачному зданию Управления «К» из белого силикатного кирпича и пристроился на небольшой служебной стоянке, где уже находился «Хорс» начальника и еще несколько машин сотрудников.

Показав на КПП удостоверение, Януш быстро проскочил по внутреннему дворику под козырек крыши здания, как часто застучало, асфальт покрылся крупными мокрыми пятнами — и через мгновение хлынуло освежающим потоком, сбивая с понурой листвы пыль и грязь, клокоча мутью по дорожкам и прибивая к земле цветы в клумбах.

— Успел? — усмехнулся Кольцов, отвернувшись от окна, плачущего ручейками дождя.

— Так точно, — приглаживая встопорщенный хохолок на макушке, Януш сел за стол по жесту начальника. — Неплохо придавило!

— Так хорошо же! Надоела духота, не люблю, — признался полковник. — Каждый раз, когда начинает жарить, хочется вырваться на природу, возле речки с удочкой посидеть, у костерка с ароматной ухой.

— Господин полковник, опасные разговоры ведете! — улыбнулся Рудаков.

— Согласен, согласен, — Кольцов устроился за рабочим местом, простучал пальцами дробь. — Только себя дразнить… Ладно, Януш Сигизмундович, придется нам попыхтеть. Поставлена задача отработать все родственные связи Волховского, а искать мальчишку будут спецы.

— Да как мы их отработаем? — озадаченно спросил майор. -У нас до сих пор нет возможности провести генетическую экспертизу Викентия и начать поиски родственников.

— Родственники уже известны, господин майор, — ошарашил его начальник. — Поэтому вы обязаны дать мне слово, что информация по ним не выйдет из стен этого кабинета.

— Слово офицера, — встал Рудаков и вытянулся. — Буду молчать, как бы это не отразилось на моей карьере.

— Карьера ваша не пострадает, а возможно, еще и вверх взлетит, если мы с вами правильно подойдем к делу. Так вот, я разговаривал с нашим императором несколько дней назад, и он лично рассказал, кто на самом деле Викентий Волховский. Он — младший сын князя Георгия Мамонова, «золотого тойона», богатейшего землевладельца, и княгини Аксиньи Федоровны.

— Ничего себе поворот, — пробормотал Рудаков, ощутив, как его обдало жаром. — Как же так? Мамоновы в Якутии капиталами ворочают, а их кровный родственник в приюте прозябал. А теперь еще и под опекой Булгаковых. Вот это компот наварили боги!

— Не боги, а люди, — проворчал Кольцов, — по своей глупости и недомыслию. Мальчишка, который сейчас должен был учиться в престижнейшей школе и щеголять своим статусом, находится на побегушках у аристо.

Полковник при этих словах обежал взглядом кабинет, как будто боялся прослушки, и махнул рукой. Слово не воробей — выпорхнуло, теперь не поймать.

— Так он и учится в престижной гимназии, — усмехнулся Рудаков.

— Да, учится. Но согласись, для Мамоновых Щукинская гимназия не стала бы явным приоритетом в обучении княжича. Парню светило иное элитное учреждение, уж отец постарался бы. А Щукинская, при всех своих достоинствах, не для наследника крупнейшего клана на Дальнем Востоке.

— Не буду спорить, Артем Сергеевич. Но нам-то что делать?

— Будем отрабатывать версию, что к исчезновению Волховского (будем все-таки пока придерживаться этой фамилии) причастны родители. Да, звучит дико и нелепо, если бы не закон о сиротах. Князь Мамонов мог по своим каналам узнать о своем сыне и предпринял попытку увезти его под защиту своего клана.

— Логично на первый взгляд, — кивнул майор, ощущая странное облегчение от услышанного. Возможно, император перестанет требовать от Рудакова постоянного контроля над одним из подопечных. — Но зачем Мамонову злить государя, когда осталось совсем немного до совершеннолетия Викентия? Потом можно на законных основаниях запросить экспертизу.

— Мальчишка вырастет под присмотром Булгаковых, проникнется их семейными ценностями и охотно женится на девушке из их Рода. Зачем это Мамонову? Настоящий плевок в лицо.

— Тоже правильно, — согласился с начальником Рудаков.

— Есть еще одна версия: Мстиславские планировали с помощью Волховского поймать Факира. Да-да, того самого, который устроил бойню на Болотном. Возможно, операция разворачивается по плану императора, только не понимаю всех тонкостей.

— Так что решили, господин полковник?

— Пока съездим к княгине Мамоновой, — вздохнул Кольцов. — Поговорим, посмотрим на ее реакцию. Боюсь только, вместо расследования получим женскую истерику. Вот не верю я в причастность ее мужа к исчезновению Волховского.

3

— Разрешите войти, Ваше Величество? — на пороге беседки, уютно прятавшейся под кронами дубов, выросла кряжистая фигура Иртеньева. Под ногами Главы СБ натекла лужа с плаща, но не обращая на это внимания, он продолжал поедать глазами государя, беседовавшего с сыном — цесаревичем Юрием.

— Да заходи уже, Николай Юрьевич, — благодушно махнул рукой Мстиславский. На его лице бродила легкая улыбка. — Как дождь-то разошелся, а?

— Ваше Высочество, — Иртеньев, приветствуя цесаревича, вскинул ладонь к беретке, на которой дождевые капли оставили темные росчерки.

Наследник кивнул в ответ и посмотрел на отца. Государь закинул ногу на ногу и предложил воеводе присесть в плетеное кресло напротив.

— Рассказывайте, Николай Юрьевич, что у нас по Факиру. Дайте вашу оценку происходящего со вчерашнего дня. Как проходит операция?

— Все по плану, государь, — Иртеньев пошевелился, устраиваясь поудобнее в поскрипывающем от тяжести его тела кресле. На какое-то мгновение он замолчал, словно собирался с мыслями. А может, прислушивался в умиротворяющий шорох дождя по листве деревьев, не дающих водным потокам обрушиться на крышу ажурной и кажущейся игрушечной летней беседки. — Обрисовываю ситуацию с самого начала. Слежку за Волховским мои сотрудники заметили за три дня до его пропажи. Одна и та же машина — белый «Сатурн» с регистрационным номером Тверской губернии — появлялась возле Магической Коллегии аккурат в дни посещения мальчиком сего заведения. Точнее сказать, водитель парковался в ста метрах от главного входа и до самого вечера никуда не отъезжал. Как только Волховский садился в машину сопровождающего его сотрудника, тут же цеплялся следом и аккуратно вел их до Хорошевского шоссе. И так каждый раз.

— Что скажете по номеру машины?

— Узнали в первый же день. Машина взята в аренду неким господином Парамоновым за две недели до Дня Рода. Оплатил он сразу за три месяца, но это и понятно. Снимал подозрения… В Твери такой человек не проживает, уже проверили. Нашли два десятка однофамильцев, но никто из них авто не арендовал. С помощью аппаратуры наружного наблюдения сделали снимки водителя «Сатурна» через стекло, хотя он ни разу не выходил из машины. Примечательно, что таковых было двое. Работали посменно, так сказать…

Игнатьев усмехнулся, став похожим на старого доброго кота, которого угостили щедрой порцией сметаны.

— Мы выяснили личность одного из них. Это Болек Мруз, проходящий по картотеке как боевик из наемной команды «Черные Ястребы», которой руководит Адам Селецкий, который тоже может находиться в городе. Контрразведка сейчас выясняет все связи Селецкого, но есть твердая уверенность, что он плотно сотрудничает с Факиром.

— И эта команда сейчас в городе, — кивнул император. — Неплохо, господа. Зацепили ниточку. Как только связь установите, немедленно информируйте меня, хоть и так понятно, что Факир засветился.

— Мы прорабатываем этот вариант как наиболее верный, но хотелось бы полной ясности, — с долей сомнения произнес Иртеньев.

— Дальше, Николай Юрьевич, по существу, — махнул рукой император.

— Также мы заметили постоянные отлучки сопровождающего Викентия Волховского телохранителя. Это некий Сидор Охримчук, состоит в боевом крыле Булгаковых, приставлен к мальчишке инструктором по физическому развитию, так он сказал, когда мы мягко его «изъяли» после визита к своей знакомой. На самом деле Охримчук натаскивает парнишку по рукопашному бою и стрельбе. Для чего именно готовят Волховского, инструктор не знает. В момент разговора созрел план, как выманить всю банду Факира из норы. Охримчуку предложили сыграть роль легкомысленного ловеласа, бегающего за каждой юбкой. Аналитики просчитали, что вероятный сценарий похищения Волховского может состоять в следующем: его перехватывают на дороге, быстро пересаживают в другую машину и уезжают, чтобы спрятать в каком-нибудь пригородном селе или на даче, которых вокруг Москвы невероятное количество. Но главное: телохранитель должен "нарушить" инструкцию и остановиться на дороге.

— И Охримчук согласился? — приподнял бровь цесаревич.

— Ему пришлось. Булгаковы очень требовательны к дисциплине своих бойцов. Узнай Глава рода об отлучках Сидора, когда Волховский проводит время за изучением архивных материалов, кому-то не поздоровится. Тем более, операция будет проводиться под нашим контролем.

— Дальше, — потребовал император.

— Вчера поляки решились на акцию, и все пошло так, как мы и рассчитывали. Слежка вела их всю дорогу, передавая друг другу через каждые определенные промежутки пути. На Пресне водитель «Сатурна» подобрал двух мужчин. Предположительно, один из них Факир. Господин Белобоков предупреждал, что Хмеловский может применить магические конструкты для изменения внешности…

— Факир — не одаренный, — заметил наследник.

— У нас нет доказательств по отсутствию у него Дара, — возразил Иртеньев, — как и тех, что он намеренно не использует возможности своей искры. Зато существуют какие-то мази, меняющие структуру кожи. В театрах и кинематографе их активно используют гримеры, и очень высоко отзываются об их великолепных свойствах.

— Не спешите с выводами, Николай Юрьевич, — поддержал сына Мстиславский, задумчиво покручивая на пальце кольцо с рубином. — Наемники, скорее всего, подстраховались и вряд ли взяли на операцию Факира. Продолжайте, мы постоянно отвлекаемся.

— Чтобы не спугнуть наемников, я приказал ослабить контроль после развязки, но на каждом ответвлении от Хорошевского шоссе находились наблюдатели всех служб: полиции, сыска, даже бойцов Московского гарнизона привлекли под видом дорожных рабочих. Все до единого утверждали, что искомый «Сатурн» в компании с красным кабриолетом «Фаворит» и внедорожником Булгаковых проследовали в Строгино.

— Ага! — оживился император. — Появился еще один объект. Вот это точно Факир!

— Не уверен, — в голосе Иртеньева проскользнула ирония. — Вряд ли Хмеловский мог перевоплотиться в красивую утонченную леди с великолепной фигурой, облаченную в красное платье.

— Да? — Великого князя Ивана Андреевича не так-то легко было смутить. — Веселенькое дельце! Там еще и девица замешана? Выявили эту персону?

— Работаем. Контрразведчики перелопатили кучу материала, нашли трех кандидаток. Снимки некачественные, есть подозрение, что использовали «вуаль» для искажения возможных видеосъемок. Спецы делают все возможное, но результаты будут чуть позже.

— Черт знает что, — проворчал цесаревич. — У нас какой-то проходной двор образовался. Сначала Факир каким-то образом просочился через кордон, потом две боевых группы пилотов, теперь еще и «Черные Ястребы».

— Хорошо, разом всех накроем, — отец-император, напротив, излучал оптимизм. — Значит, у них три машины? И они направлялись в Строгино?

— Так точно. И оттуда уже не появлялись. От внедорожника наемники избавятся или используют для какой-нибудь отвлекающей провокации, — Иртеньев, наконец, снял свою беретку и пристроил ее под плечевой погон, как делали все его сотрудники в полевых условиях.

— Строгино, Строгино, — задумался Мстиславский. — Ну что, можно перебрасывать в тот район пилотов подразделения «Стилет» и «Шторм», а заодно подвесить дирижабль, чтобы ребятки занервничали.

— Они еще глубже зароются.

Государь поморщился.

— Да сколько можно прятаться? Факир очень дерзкий человек, ему претит долго оставаться в неподвижности и безделии. Аналитики просчитали, что он находится в безвыходном положении. Мы отсекли все его связи, у него нет выхода на сообщников. Что осталось, так это несколько боевиков под рукой. Поэтому и подтолкнули Хмеловского на авантюру, подвели к его носу жирную приманку в виде Разрушителя… Интересно, Факир догадался, кто находится в его руках?

— Мы фактически раскрыли Волховского перед миром, — напомнил цесаревич.

— Рано или поздно это бы случилось, — отмахнулся Мстиславский-старший. — Об этом я твержу каждый день после покушения на Ягеллонов. Да, засветили вынужденно, но не стоит теперь изображать вселенскую скорбь. Сила Разрушителя ограничена многими факторами… Вот если бы он умел комбинировать Дар антимагии и какой-нибудь Стихии, то я без колебаний забрал бы мальчишку в клан.

На какое-то мгновение наступило молчание, которым воспользовался цесаревич. Он с любопытством спросил:

— Какое задание вы дали Охримчуку, Николай Юрьевич?

— Предполагалось, что машину с Волховским остановят на шоссе, где нет камер слежения и снижен поток транспорта. Каким образом? Красивая девушка с мокрыми от слез глазами будет стоять возле своего красивого автомобиля и просить помощи. Якобы что-то сломалось или колесо проткнуто. Телохранитель не устоит перед чарами чаровницы и захочет помочь. Ведь наемникам нужно блокировать взрослого, а с мальчишкой можно разобраться куда быстрее. По правде говоря, мы предполагали вариант ликвидации Охримчука ляхами, но те не решились на подобный шаг.

— Сам Охримчук догадывался?

— Нет, иначе бы категорически отказался, невзирая на угрозу наказания со стороны Булгаковых. Ну… повезло мужику, что тут скажешь, — Иртеньев посмотрел на императора. — Ваше Величество, какие будут дальнейшие указания?

— Строгино… Район очень неудачен для запланированного прорыва из Москвы, — задумался Мстиславский. — Насколько я помню, оттуда на север идет только один мост через реку, а вот на юг до развилки и далее — перспектива есть. Сосредоточьте все силы вокруг Строгино, чтобы мышь не проскочила. Повесьте дирижабль. Я дам распоряжение экипажу «Росомахи». Ставьте блокпосты на каждой дороге, даже проселочной, второстепенной. Через пару километров — еще один, вспомогательный. Теперь враг в мышеловке, но будет пытаться прогрызть клетку в разных местах. Волховский для Факира ценный груз, просчитайте сценарий с заложником. Ляхи могут пойти на какие-то требования.

Иртеньев вдруг с холодком в позвоночнике подумал, что сейчас император даст приказ стрелять на поражение в любом случае, даже если Хмеловский будет прикрываться мальчишкой. Проскользнувшие в его голосе нотки пренебрежения к молодому антимагу, вернее, к его Дару, который нельзя использовать в обширных целях, насторожили опытного безопасника.

Но государь промолчал. Воевода почувствовал, что аудиенция закончена. Он все-таки имел задатки эмпата и любую недосказанность или легкий, ничего не значащий жест руки говорил ему о многом. Мстиславский откинулся на спинку кресла, и Иртеньев решительно встал.

— Я все понял, Ваше Величество. Разрешите выполнять?

— Да, Николай Юрьевич, ступайте, — голос императора стал мягким. — Держите меня в курсе событий. Жду ваших сообщений каждые три часа. Если понадобятся ресурсы, то не стесняйтесь, обращайтесь напрямую по закрытому каналу. Дежурный офицер известит меня тотчас же. Мне нужен Факир по совокупности всех его подлостей, понимаете, воевода?

— Так точно! — вытянулся Иртеньев, успев во время монолога императора натянуть на голову беретку и сдвинуть на левый висок. — Разрешите идти?

Мстиславский махнул рукой, и воевода, четко развернувшись, широким шагом покинул беседку. Цесаревич долго глядел ему вслед, и поежившись от холодного воздуха, принесенного дождевой моросью, задумчиво сказал:

— Все равно не понимаю, зачем Факир сорвался с лежки? Лучшие спецы не смогли отыскать его в Москве, а тут он совершает губительный просчет и засвечивается, похищая мальчишку с неоднозначным Даром.

— Хмеловскому платят не за то, чтобы месяцами сидеть в норе, а за его риски, — усмехнулся отец. — На этом и строилась операция по выманиванию Факира. Помнишь, ты удивлялся, почему я не пресекал публикации журналистов про события на Болотном, почему позволял молодому дворянству вольничать в Сетях, да еще поощрял различные брифинги, где упоминалось имя спасителя — юного пилота «скелета», бесстрашно вставшего на пути губительной магии?

— Хорошо помню, — цесаревич Юрий призадумался, а хватит ли ему цинизма в будущем, чтобы вот хладнокровно жертвовать пешками, как это продемонстрировал государь: сначала подставляет Волховского под двойной удар «капли» и получает благодарность от Ягеллонов, скандинавских эрлов и немецких князьков; потом выводит его из тени и засвечивает перед затаившимся Факиром. Иртеньев такой же… Использовал человека Булгаковых, не моргнув и глазом, зная, что тому могли запросто пустить пулю в голову.

— Я вижу, ты очень недоволен моими манипуляциями, — император встал и прошелся по беседке, поглядывая на замерших снаружи охранников. — На лице написано, чего и не скрываешь. А теперь представь весы, которые я пытаюсь уравновесить и удержать от опасного колебания. Факир является критическим грузом, и я не могу допустить, чтобы его действия опрокинули это равновесие. «Пражская катастрофа» прочно сидит в моей памяти, и я уверен, что ее виновники отнюдь не обиженные чем-то князья, маркграфы или господари. Там действовала коллективная рука, преследующая свои цели. Эти люди плохо просматриваются нами, не хватает очень многих звеньев. Мой отец, а твой дед, приложил много усилий, чтобы нащупать мозговой центр, но у него мало что получилось. Поэтому мне приходится действовать иными способами, в том числе и таким, как с мальчишкой…

Государь оперся о лакированные перила, забрызганные невесть как попавшими туда каплями дождя, внимательно посмотрел на притихшего наследника.

— Факир — это и есть одно из звеньев. Уже давно аналитики заметили, что его деятельность никак не согласуется с политикой какого-либо правителя Европы. Словно он действует по указке некоего центра, бьющего по разным узловым точкам, причем, выбирая наиболее слабые. События в Скандии — вот пример алогичных событий. Какого черта конунг Харальд на тинге убил короля Матиаса? Ведь мог дождаться естественной смерти правителя и поспорить с кандидатами за право надеть корону. Вместо этого спровоцировал бунт лопарей, отчего теперь половина княжества режет другую, и никто не может утихомирить «горячих» северян.

— И все же я не понимаю действий Хмеловского, — пожал плечами цесаревич, в душе соглашаясь с сюзереном-отцом. — Мог бы до зимы сидеть в Москве, а потом выскользнуть за кордон. А он сознательно усугубил свое положение.

— Как видишь, наживка оказалась невероятно вкусной, — улыбнулся Мстиславский-старший. — Значит, мы правильно его просчитали. Факир торопится. Москва ему пришлась не по нраву. А приз, который он может отсюда взять, перевешивает все риски.

— Получается, мы должны отпустить Викентия с ним?

— С чего вдруг? Мальчишка ему испортит весь план, вот увидишь. Только где это произойдет, мы не можем пока знать. Придется следить.

— Их еще найти надо, — фыркнул Юрий.

— Найдем, — хитро подмигнул ему отец. — Наши техники-маги создали какой-то хитроумный прибор, и через несколько часов мы получим карту мест примерного нахождения твоего обожаемого Волховского. С погрешностями, подозреваю. И тем не менее, это уже что-то…

— Ну, с обожанием, государь, вы погорячились. Вот дочка устроила мне скандал сегодня, узнав через Булгаковых о похищении своего партнера по боям. Думаю, ее симпатии к нему куда глубже, чем я подозревал.

— О чем я тебе и талдычу постоянно, — рассмеялся Мстиславский и поднял назидательно палец. — Учись, сын, одним выстрелом убивать несколько зайцев. Теперь Булгаковы у меня в долгу, раз сами приползли с просьбой о помощи. Ну и о своей дочке подумай, как о варианте сближения с Мамоновыми.

Цесаревич покивал, соглашаясь с отцом, и заинтересованно спросил, пока мысль не убежала из головы:

— И каким образом ученые собрались составлять карту?

— С дирижабля, Юра. «Росомаха» уже готова к полету, ждет моего личного приказа.

Примечание:

[1] Польские традиционные блюда