Вик Разрушитель 3

Глава 5

Сегодняшнее утро я начал с пробежки чтобы взбодриться перед визитом в Зарядье. Несколько километров до полигона в среднем темпе, потом еще пару кругов вокруг учебной площадки, нагружая интенсивной работой все группы мышц. Домой я прибежал взмыленный и сразу же встал под душ. Времени хватало, чтобы привести себя в порядок, чем я и занялся.

Освежившись, я тщательно растерся жестким полотенцем до сухой кожи, разгоняя кровь по телу, и стал одеваться. Людмила Ефимовна заранее помогла подобрать рубашку, галстук и костюм. Осталось только все это надеть на себя. Подошел к зеркалу, пристрастно вглядываясь в отражение. Напротив меня стоял сильно вытянувшийся и похудевший за лето молодой человек с короткой стрижкой, с маленькой ямочкой на чуть выпирающем подбородке, хорошо очерченными скулами на загорелом лице; темно-серые глаза пытливо всматриваются из глубин отражения, пытаясь найти изъяны в одежде. Вот губы раздвинулись в улыбке, словно радуясь идеальному виду, пальцы поправили узел галстука, прошлись по золотой заколке, тускло блеснул перстень с личным вензелем.

Его обязательно нужно надеть, иначе император сочтет оскорблением отсутствие подарка.

Прошелся бархоткой по начищенным с вечера туфлям, освежая цвет. Вот теперь порядок. «Серый» телефон — во внутренний карман, металлический браслет часов защелкнулся на запястье.

Снова кидаю взгляд в зеркало, поправляя воротничок рубашки. Черт возьми, у меня какой-то мандраж, почему-то тяну время, боясь выйти из комнаты. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, чтобы унять частое биение сердца. Пора идти. Пока доеду до Рудаковых, пока Илана соберется… Так что лучше пораньше выдвинуться. Может, удастся покататься по городу, чтобы не заявиться рано. Впрочем, и опоздание является жутким моветоном.

В гостиной меня ждали Людмила Ефимовна и Светлана. Забавно видеть, что «сестренка» в этот раз надела не бесящие отца шорты и футболку, а вполне себе милое платьице, словно хотела соответствовать сегодняшнему мероприятию и поддержать меня. И сразу преобразилась в лучшую сторону.

Обе леди придирчиво осмотрели меня со всех сторон, одновременно смахнули с темно-серой дорогой ткани (костюм сшил на мои деньги клановый портной!) невидимые пылинки и решили, что я готов к важной встрече на все сто.

— Ничего так, деловой гусь, — откуда-то вынырнул Ромка с яблоком в руке. Он хмыкнул, разглядывая меня красивого.

— Брысь отсюда! — шикнула Света, пытаясь отобрать у брата яблоко.

Ромка ловко увернулся от цепких пальцев и отбежал на безопасное расстояние.

— Волнуешься? — улыбнулась Людмила Ефимовна, каким-то образом ощутив мой легкий мандраж.

— Чуть-чуть, — признался я. — Ладно, поехал я. Вон, Тесак уже машину подогнал.

— Иланке привет передавай, — сказала Света, покусывая нижнюю губу. Все-таки расстроена девушка, что не ее пригласили на обед. Ничего, впереди у нее будет еще шанс попасть в Зарядье. Все-таки статус большую роль играет в аристократическом обществе.

— Обязательно передам, — кивнул я. — Не скучайте, вернусь поздно.

— Ой-ой, уже плачем, — вредный Ромка скорчил рожицу и вприпрыжку побежал впереди меня, чтобы поглядеть, как я сажусь в машину.

Иван Олегович о чем-то переговаривался с Тесаком и Барбосом; видимо, давал последние наставления. Телохранители молча слушали Булгакова, своим видом показывая, что для них все понятно и без лишних слов. Опытные личники проявляли вежливость, хотя подчинялись только Старейшине.

— Готов? — опекун поглядел на меня. — Даже не знаю, чем все это закончится. Хотел бы с тобой съездить, но император посчитал, что наше присутствие нежелательно. Значит, о чем-то серьезном будет разговаривать. Будь внимателен и настороже, поспешных обещаний не давай.

— О чем вы, Иван Олегович? — удивился я. — Не думаю, что император будет обсуждать с мальчишкой важные дела. Иначе кто-то из Булгаковых со мной поехал бы.

Булгаков усмехнулся и ободряюще похлопал меня по плечу.

Мы втроем сели в солидный «Хорс», предоставленный Старейшиной для такого важного мероприятия, и я приказал ехать к Рудаковым. Дорогу Тесак запомнил, поэтому домчались быстро. Он остановился у подъезда, и я пошел за Иланой. На скамейке под кустом черемухи сидели трое парней чуть старше меня и смачно лузгали семечки. Один из них вытянул ноги и с усмешкой глядел, как я старательно обхожу их.

— Ты кто такой красивый? — поинтересовался длинный хлыщ с рябыми точками на лице. На его нижней губе прилипла шелуха и забавно шевелилась в такт словам. — И к кому? К Рудаковой, небось?

— Вы бы сначала на герб посмотрели, прежде чем закусываться с незнакомыми людьми, — ответил я беззлобно, замедляя шаг. На всякий случай решил разогреть искру. В этот раз удалось достаточно быстро «залить» силой кулаки. Драться я не собирался, много чести для уличной шпаны. Да и костюм портить не хотелось.

— Мы тебя не знаем, — второй, сидевший посредине, покосился на черный «Хорс», из которого медленно выбирался Барбос. Судя по всему, он решил размяться и преподнести урок вежливости. — Ни разу не видели в нашем районе. Объяснись.

— Я одноклассник Иланы, и теперь частенько буду сюда приходить. Сейчас у меня нет времени с вами разговаривать, но в следующий раз обязательно потолкуем.

— Ха-ха! Смотри, Миха, твою подружку отбивают! — заржал рябой хлыщ, и третий парень с тяжелым взглядом из-под выпирающих надбровных дуг посмотрел на меня слишком… нехорошо. Словно приценивался, что будет мне ломать в первую очередь.

Ну ничего себе у Иланы соседи! Интересно, она сама знает об ухажере?

Я кивнул на прощание, будучи уверенный в том, что на обратном пути не увижу парней. Барбос уже приближался с грацией ленивого кота, увидевшего добычу в виде беспечных воробьев, скачущих в травке.

Едва нажал на кнопку звонка, дверь тут же распахнулась. На пороге стояла сама Илана. Я на некоторое время позабыл, как дышать. Передо мной стояла стройная девушка в платье насыщенного ярко-вишневого цвета в пол, облегающем тоненькую фигурку. Замысловатая прическа с рассыпанными локонами завитых волос делали одноклассницу взрослее на пару лет. Тонкие полоски бровей умело подведены карандашом, делая красивые глаза еще выразительнее, алые губы влажно поблескивают, едва приоткрытые от улыбки.

— А… кха-кха! — я заглянул за плечо красотки. — Я, наверное, ошибся адресом… Мне бы Илану Яновну.

— А вы заходите, сударь, — снисходительно произнесла молодая леди и отошла в сторону. — Она вас давно ожидает. И вы нисколько не ошиблись…

— Ты бесподобна, — тихо шепнул я, отмирая, и резко перешагивая через порог, перед тем как в прихожей появились родители одноклассницы.

Илана густо покраснела, что очень шло к ее образу. Она нервно покрутила локон на плече и закрыла за мной дверь. Я бодро поздоровался с майором и его женой, с выглядывающими из-за их спин младшими братом и сестрой, чьи мордашки выказывали кучу разнообразных эмоций.

— Януш Сигизмундович, Марина Ерофеевна, разрешите ли вы похитить вашу красавицу-дочь на некоторое время? — вежливо поинтересовался я, боясь взглянуть на свою одноклассницу, неожиданно превратившуюся в яркую девушку. — Обещаю вернуть в целости и сохранности.

— Молодой человек, мы вам всецело доверяем, — усмехнувшись, подхватил игру майор Рудаков. — Так что спокойно вверяем Илану в ваши руки.

— Пап, это кто? Жених Иланкин? — не выдержал младший брат и подергал отца за рубашку. — А он одаренный? Фокус может показать?

— Хочешь, в жабу тебя превратит? — смело схватив меня за руку, Илана грозно свела брови. — Фокусы ему подавай! Мам, пап! Мы ушли. Вернемся поздно…

— До полуночи! — успела вставить свое слово мать и осеклась с улыбкой, поняв, насколько несвоевременны сейчас ограничения. Махнув рукой, она открыла нам дверь и пожелала приятно провести время.

Илана подхватила подол платья, пока спускалась по лестнице, и я заметил мелькнувшие туфли такого же цвета что и ее наряд. Выйдя на улицу, сразу обнаружил, что нахальная троица куда-то исчезла, а вместо них место занял Барбос. Он щелкал семечки, которые ему явно от своих щедрот насыпали парни, и поглядывал по сторонам. Увидев нас, вскочил на ноги и выбросил шелуху вместе с семечками в кусты. Отряхнул ладони, одобрительно хмыкнул, окинув Илану пристальным взглядом, отчего та опустила глаза долу.

— Прошу, барышня! — он распахнул заднюю дверь и даже поддержал под локоток мою подругу. А мне подмигнул залихватски.

— Благодарю, сударь, — покрывшись румянцем, ответила Илана и замерла на мягком диване, ощущая полный комфорт представительской машины. Тихо работал кондиционер, нагоняя легкую прохладу в салоне; пахло мужским одеколоном — мои телохранители побрились и вылили на себя весь запас личного парфюма, так мне показалось.

«Хорс» мягко зашуршал колесами по нападавшим на асфальт листьям; Барбос щелкнул кнопкой, включая радио. Панель изумрудно засветилась, послышались звуки блюза, незнакомый мне саксофонист выводил печальную мелодию, рассыпавшуюся в салоне затейливыми переливами. Илана притихла и даже не отдернула руку, которую я прикрыл своей ладонью. Только покосилась на меня, блеснула зрачками глаз и отвернулась, разглядывая проносящиеся мимо нас залитые солнцем многоэтажки. Но я заметил на ее губах улыбку.

— А куда та шпана делась? — полюбопытствовал я у Барбоса.

— Объяснил четко и наглядно, что будет, если они продолжат сорить шелухой возле дома, — охотно ответил личник, чуть повернув голову. — Получил мзду и отпустил их восвояси.

— Напугал он их, — хохотнул Тесак, с удовольствием покручивая баранку. Вести такую машину одно удовольствие. — Одним только видом своим до кондратия доведет.

— Я даже пальцем к ним не прикоснулся, — возмутился напарник. — Просто объяснил, что означает герб на дверце машины. Люблю сообразительных людей. Сразу извинились, что неправильное место выбрали.

— Вы о ком? — заинтересовалась Илана.

— Михаил какой-то возле твоего подъезда сидел с корешами, — ответил я. — Знаешь таких?

— Наверное, это Мишка Казарин со своими дружками, — догадалась девушка. — Генкой Косым и Васькой. Они в соседнем дворе живут, а почему-то у нас частенько крутятся. Бездельники. Мишка-то уже в ремесленное училище поступил, а Генка с Васькой на год младше, заканчивают школу. Хвостом за ним бегают.

— Мишка к тебе неравнодушен, — ревниво заметил я.

Илана фыркнула, показывая свое безразличие к нему.

— Плохая идея, — сказала она, повернувшись ко мне, и добавила: — Для него. Мне вообще плевать, что он думает.

Мы снова замолчали, рассматривая появившийся на горизонте огромный парк Зарядья, огороженный красивым кованым забором с аккуратными кирпичными столбиками, на каждом из которых совершенно открыто стояли вмонтированные в камень стеклянные призмы. Атрибуты магической защиты, догадался я. Что-то вроде накопителей.

Зарядье — огромное поместье в центре города неподалеку от Кремля — давно стало местом проживания всего многочисленного Рода Мстиславских. Конечно, у них хватало и других особняков по городу, но именно здесь находилась Резиденция императора. Живописные парковые зоны окружали целый комплекс дворцовых построек, в которых жили не только государь и семьи цесаревичей, но и ближайшие родственники. Вассалы селились неподалеку в ближайшей доступности в специально построенном микрорайоне, чтобы при чрезвычайных обстоятельствах встать на защиту сюзерена. Это называлось «проживать в шаговой доступности».

Наш «Хорс» объехал половину поместья по кольцевой дороге и свернул к хорошо охраняемым воротам с двухэтажным КПП из красного кирпича. Неподалеку от него, в желто-зеленых камуфляжных разводах на металлических боках, застыл бронеавтомобиль с пулеметной спаркой у верхнего люка. Помимо гвардейской охраны мы заметили несколько пилотов ППД. Они держали под прицелом подъездные пути и периодически расходились в разные стороны вдоль забора. В общей сложности ворота охраняли человек двадцать, не меньше. Понятно, что их функции не ограничивались контролем вверенного им участка поместья. Бойцы проверяли въезжавшие на территорию автомобили, но сегодня здесь царило необыкновенное спокойствие. Кроме нашего «Хорса», подкатившего к воротам, ни одной машины с дипломатическими номерами или с гербами иных кланов не было. Поэтому охрана вела себя чуть расслабленно.

Тесак притормозил возле жирно нарисованной на асфальте желтой полосы, к нам с двух сторон тут же подошли трое вооруженных охранников. Причем, двое недвусмысленно направили автоматы на «Хорс», словно предупреждая о ненужности резких движений.

Номер нашего автомобиля указывал на принадлежность к клану, герб тем более недвусмысленно напоминал, кто может сидеть в салоне. И тем не менее гвардейский офицер с капитанскими звездами на левом погоне потребовал опустить все окна, предъявить документы на каждого человека и обязательно — пригласительный билет.

Именно с него капитан и начал изучение.

— Господин Волховский, вы имели честь пригласить одного человека в гости к императорской чете, — сказал офицер, пристально разглядывая Илану. — Подтверждаете, что эта молодая барышня с вами?

— Да, — коротко ответил я. А что здесь распинаться? Про Илану в Резиденции уже известно, ее фотография есть в базе. Когда войдем в холл, наши лица считает следящая аппаратура. Если под личиной Иланы будет прятаться иной человек, все равно магия распознает злодейские замыслы. Это мне трудно изменить свою внешность, даже невозможно.

— Откройте багажник, — попросил гвардеец Тесака. Телохранителя передернуло от злости. Если бы в машине находился кто-то из Булгаковых, такого распоряжения капитан вряд ли дал. Но сейчас он действовал по инструкции.

Тесак вылез из машины, открыл багажник, и в этот момент подошел еще один боец, возле ног которого как собачонка катилась низкая платформа на колесиках. На ней стояла какая-то странная конструкция в виде плоской коробочки с небольшим экраном и панелью с перемигивающимися огоньками. Платформа закатилась под днище «Хорса», что-то пропищала и через минуту оказалась на другой стороне.

— Все чисто, — сказал боец-оператор.

— Проезжайте, — разрешил гвардейский капитан. — Когда высадите гостей, отгоните машину на стоянку по указателям. Возле парадного подъезда транспорту находиться запрещено.

Массивные ворота, опутанные невидимыми чарами, усилившими их конструкцию, закрылись за нами, а Тесак, все еще недовольно бормочущий, медленно поехал по широкой асфальтированной дороге к белому двухэтажному особняку — императорской Резиденции. Мимо проплывали живописные лужайки, еще хранящие изумрудную свежесть, яркие цветочные клумбы, тенистые дорожки. Илана с жадным любопытством разглядывала рукотворный ландшафт Зарядья, сравнивая его с некой сказочной страной.

За Резиденцией расстилался парк, и между деревьями проглядывались особняки, в которых проживали члены императорской фамилии.

К остановившемуся возле мраморной лестницы «Хорсу» подскочил лакей в переливающейся светло-синим блеском униформе. Он помог нам выйти из салона, захлопнул дверь и жестом показал, куда нам следует идти.

Илана горделиво выпрямилась, и вцепившись в мою руку, кивнула, словно разрешая вести ее по блестящим на солнце ступенькам вверх. Несколько охранников бесстрастно разглядывали нас, пока мы поднимались по лестнице. Наверху нас с торжественным лицом встречал какой-то мужчина в безупречном черном костюме.

— Господин Волховский, барышня, — он слегка наклонил голову. — Извольте следовать за мной. Вас ждут.

Как мне успел рассказать Иван Олегович, дворец, называемый Резиденцией, на самом деле не являлся таковым. Это был всего лишь красивый особняк, в котором проживает императорская чета и семья наследника. Здесь не проходят бурные заседания Кабинета, для этого есть Канцелярия Его Величества и Малая Канцелярия. «Резиденция» — скорее шуточное название, потому что вызов сюда мгновенно повышает статус приглашенного или обрушивает его до самого низа. Кому как повезет.

Поэтому войдя в холл, я не обнаружил большого количества чиновников или служащих. В основном, охрана и прислуга в однообразной униформе. Мужчина в черном костюме (наверное, это был дворецкий или управляющий) с важным видом провел нас мимо поста. Я и моя спутница с трудом скрывали волнение. Илане приходилось гораздо труднее. На нее поглядывали с нескрываемым интересом, но не столь откровенно, а легкими скользящими взглядами. Девушка раскраснелась и еще сильнее вцепилась в мой локоть как испуганный крабик.

— Не паникуй, — тихо ответил я. — Однажды я посетил Малую Канцелярию, встречался с цесаревичем. Ничего страшного. Даже накормили и напоили. И живым выпустили.

Я пытался пошутить, чтобы одноклассница расслабилась. Подумаешь, пригласили в гости. Ну, император! Ну и что? Такой же человек, как и мы все, только по статусу выше любого из нас.

— Тебе хорошо говорить, — лязгнула зубами Илана. — А меня всю трясет.

— Да нормально, — покосился на спутницу. — Отлично держишься.

Дворецкий с непроницаемым лицом довел нас по коридорам первого этажа до одной из гостиных, служка, стоявший у высоких стеклянных дверей, потянул створки на себя и жестом показал, что можно заходить внутрь. Наш сопровождающий переглянулся с ним и занял место впереди нас.

Комната, куда мы попали, была огромной и заставленной разнообразной мебелью. Одну из стен заменяли стеклянные панорамные окна, выходящие на летнюю террасу. Сейчас они были плотно закрыты, чтобы сквозняк не гулял в помещении.

— Господа, прошу вас немного подождать, — сказал дворецкий и выскользнул через дверь.

Я усадил Илану на диван и стал любопытствовать, расхаживая по гостиной. Обнаружил еще одну дверь, ведущую в глубину дома. Из-за нее слышались какие-то голоса, звон посуды. Вероятно, там была семейная столовая, и сейчас шло приготовление к обеду. Поглядел на часы. Мы приехали чуть раньше, но не настолько критично, чтобы испытывать неловкость от долгого ожидания.

— Ты такой спокойный, как будто каждый день с императором встречаешься, — заметила Илана, разглядывая лепнину высоких потолков. — Мне бы такие нервы.

— Разговор с государем нисколько не страшнее очереди из крупнокалиберного пулемета, — бодрился я. — Как видишь, до сих пор жив. Поверь, после двух-трех вопросов перестанешь бояться.

Стеклянные двери с матовым напылением вновь распахнулись, и в гостиной стало на несколько человек больше. Только сейчас перед нами стоял не император, а наследник — Юрий Иванович со своей супругой Аленой Николаевной в красивом приталенном платье бежевого цвета. За ними маячила Великая княжна Лидия в нежно-зеленом наряде. В ее тщательно причесанных волосах блестели золотые нити, на ушах болтались аккуратные сережки в виде спиралек. Следом шли Павел и Игорь. Молодой княжич вздрогнул, увидев Илану, и смущенно потупил глаза, когда моя одноклассница сделала легкий поклон при виде цесаревича и его семьи.

Мстиславский весело подмигнул мне, как будто радуясь встрече старых друзей.

— Викентий! — неожиданно для всех он раскинул руки и сжал ими мои плечи. — Даже не представляешь, какой переполох поднялся после твоего исчезновения! Умеешь ты притягивать к себе проблемы!

— Поверьте, Ваше Высочество, я не специально, — отшутился я. — Теперь приходится осторожно ходить и оглядываться.

— Может, охрану усилить? — посерьезнел цесаревич.

— Я не в том статусе, чтобы меня охраняли как важное государственное лицо, — пришлось намекнуть, что не очень горю желанием видеть за своей спиной телохранителей из императорского клана. Булгаковских хватает. — Позвольте познакомить вас с моей одноклассницей Иланой Рудаковой.

— Ваш отец из отдела «К», верно? — Мстиславский внимательно поглядел на пунцовеющую Илану.

— Да, Ваше Высочество, — кивнула она. — Он как раз курирует Викентия и еще несколько ребят из приютов.

— Тяжелая работа, — цесаревна подошла к Илане и мягко взяла ее за руку. — Я наслышана о кураторской деятельности этого отдела. Довольно ответственная служба. Впрочем, любая государева должность имеет свои тяготы. Давайте, моя хорошая, я познакомлю вас со своей семьей. Это наши сыновья: Павел и Игорь. Никогда бы не подумала, что старший будет столь застенчив…

— Мама! — воскликнул Павел и сердито засопел, заложив руки за спину. — Зачем ты так?

Мне не показалось ли, что он едва не пожирает глазами Илану? Еще не хватало, чтобы соперник появился. Павел в этот момент сделал шаг вперед и энергично кивнул.

— А мы уже знакомы! — звонко воскликнула княжна и улыбнулась. — Виделись в Лужниках. А еще ты сидишь за одной партой с Викентием! Я вспомнила!

— Вы очень наблюдательны, Ваша Светлость, — скромно заметила Илана.

— Не против, если я проведу экскурсию для твоей одноклассницы по дворцу? — Лидия покосилась на меня, и мне оставалось только согласиться. Кто я такой, чтобы запрещать? Пусть погуляют по Резиденции, пока император не появился.

— Разрешите к вам присоединиться? — краснея как помидор, спросил Павел.

В общем, дети цесаревича забрали с собой Илану и с веселыми восклицаниями утащили куда-то в дебри дворца. Алена Николаевна ушла в столовую, чтобы узнать, когда будет накрыт стол. Его Высочество предложил сесть.

— Император запаздывает, придется подождать, — сказал цесаревич и первым опустился в мягкое кресло, обтянутое светлой кожей. — Гляжу на тебя и поражаюсь: из всего многочисленного сонма молодых дворян ты бываешь у нас гораздо чаще, чем кто-либо другой. Причем, получается у тебя это столь играючи, что и слова против не скажешь. Ты этому рад?

— Не знаю, Ваше Высочество, — честно ответил я, скромно присаживаясь на краешке кресла. — Больше опасаюсь, потому что сам не знаю, к чему это приведет.

Мстиславский рассмеялся, но взгляд его оставался серьезным и пытливым. Он прощупывал меня насквозь без всякой магии, словно хотел понять, что во мне такого интересного прячется, и та ли я лошадка, на которую можно ставить.

— В аристократическом обществе очень любят демонстрировать свою значимость, — пояснил цесаревич. — Нужно постоянно напоминать о себе, порой даже эпатажем, которой вовсе не красит высокородных. Я и пытаюсь понять, как тебе удается находиться на самом гребне слухов.

— Если бы вы, Ваше Высочество, не приехали в гимназию, Сети так не бурлили бы, — ответил я, нисколько не радуясь подобной перспективе. — Можно было прислать письмо.

— Император считает, что эти подарки — малая толика того, что он мог дать за случившееся с тобой, — посерьезнел Мстиславский. — Ты спас Ягеллонов, прикрыл собой мою дочь, едва не погиб от рук диверсантов… Считаешь, можно и дальше продолжать жить обычной жизнью, как будто ничего не случилось?

Я пожал плечами, испытывая затруднение с ответом. Честно, не знал, как быть. Если бы все происходящее случилось со мной лет в восемнадцать-двадцать, тогда бы я знал, какую пользу извлечь из милости, обрушившейся на мою голову. Ну… я бы точно дирижабль попросил для себя!

— Можешь не отвечать, — усмехнулся цесаревич, видя, как я растерялся. — Понимаю тебя хорошо. Мы этот вопрос обсуждали и решили повысить твой статус в гимназии. Говорить, зачем, пока не стану. Его Величество сам все расскажет. Кстати, а почему ты пригласил не княжну Светлану, а эту милую девочку из офицерской семьи?

— Мой опекун посчитал, что его дочь и так в лучшем положении, поэтому стоит дать шанс другим.

— Разумный ответ, — кивнул цесаревич и вскинулся, прислушиваясь к звукам, исходящим из-за двери.

Она словно сама распахнулась под воздействием невидимых воздушных потоков. В гостиную широким шагом вошел сам император в гражданском костюме, и остановившись, окинул взглядом вскочившего меня и цесаревича. Следом за ним степенно вплыла дородная женщина в голубом платье, искрящемся золотистыми линиями на плечах, которые опускались ниже и сплетались в невероятный сложности узор — ментальный и аурный щит. Встав рядом с государем, она с превеликим любопытством остановила взгляд на мне, словно оценивая, насколько я изменился после нашей первой встречи в императорской ложе на Болотном.

Позади притихли молодые княжичи и Лидия со скромно улыбающейся Иланой. Подозреваю, она уже имела честь познакомиться с императорской четой в коридорах дворца. Судя по всему, ей здесь все безумно нравилось.

— Господа, я приношу извинения за небольшое опоздание, — судя по голосу, император нисколько не сомневался в своей правоте. Он бы мог и на час задержаться, слова никто не скажет. — И обещаю никуда не торопиться! Сегодня я полностью в вашем распоряжении!

Обед проходил спокойно, с размеренными разговорами на отвлеченные темы под мерный стук ножей и вилок по тарелкам из тончайшего фарфора; у меня иногда возникал страх, как бы не расколошматить дорогую посуду неосторожным движением. Настолько она казалась хрупкой.

Император много шутил, и вовсе не был похож на того мрачного мужчину, каким он выглядел на Болотном. Он с интересом поглядывал на Илану, что-то прикидывая в своей государственной голове, спрашивал у девушки про отца как служит, нравится ли ему нынешняя должность куратора — подозреваю, неспроста. Но одноклассница отвечала спокойно нисколько не заморачиваясь вопросами, зачем это нужно. Служба папе нравится, но он очень скупо рассказывает о ней, как будто стесняется, что занимается не своим делом. Император кивал, задумчиво переглядываясь с цесаревичем, сидевшим как раз напротив него на другом конце огромного стола.

Потом разговор плавно перешел на обсуждение законов о сиротах; его Величество как будто забыл, что обедает с совсем юными гражданами страны, заявил, что хочет изменить некоторые параграфы, которые мешают в некоторых случаях воссоединиться семьям. Я сразу сообразил, на что намекает государь, и впервые в душе ворохнулась серьезная надежда. А вдруг не придется ждать три года?

— А почему бы тебе не спросить мнение Викентия? — императрица, на мой взгляд, с недовольством воспринимала идею своего мужа, но в спор не вступала. Она хитро прищурилась, когда взглянула на меня. — Вот перед нами живой пример того, ради которого мы принимаем законы. Молодой человек прожил больше десяти лет в приюте и не понаслышке знает об этой проблеме.

Я от неожиданности едва не закашлялся. Нашли кого спрашивать! Промокнув салфеткой губы только ради того, чтобы потянуть время, я посмотрел на сидящую напротив меня княжну Лидию. Моя бывшая напарница подмигнула, словно подбадривая. Стало зарождаться подозрение, что все это неспроста. Ладно, раз хотят услышать мое мнение, отвечу.

— Для детей, у которых нет родителей, самое важное — найти хорошую семью, — осторожно произнес я, крепко сжимая в руке вилку как боевое знамя. — У нас в приюте не все ребята были круглые сироты. У некоторых, как оказалось, есть родители. Из-за плохой жизни им пришлось отдать на воспитание государства своих детей. Почему в таких случаях закон запрещает забирать их обратно в семью, если родители осознали свою ошибку и выправили финансовое положение?

Цесаревич с непонятным выражением на лице кинул ответный взгляд государю, тот едва пожал плечами. Ответила Анастасия Павловна:

— Когда закон не регулировал подобные случаи, происходило очень много несчастий с детьми. Бессовестные люди пользовались правом опеки, чтобы забирать к себе одаренных мальчиков и девочек, пестовать их искру ради личной корысти. Забота о здоровье, образовании их вообще не волновала. В результате неправильного и ускоренного обучения дети зачастую теряли Дар, а кто-то умирал. А насчет возвращения ребенка в родную семью… Ну, сам посуди, Викентий. Младенца отдают в приют из-за невозможности выкормить его, одеть, дать минимальное образование. Логика таких родителей далека от разумного решения. Однако же оно допустимо для простолюдина, но никак не для аристократа или дворянина. Было очень много… много неприятных ситуаций, после чего общество уже не могло смотреть на безобразия, чинимые с сиротами и подкидышами.

Анастасия Павловна замолчала, и некоторое время мы все сидели молча, сосредоточенно и увлеченно дегустируя блюда, которые действительно были вкусными.

— А какая у тебя цель в жизни, Викентий? — поинтересовался император, промокнув уголки губ салфеткой. — Я спрашиваю о ближайшей, потому как планировать отдаленные перспективы весьма трудно.

— Я не могу сейчас ее точно сформулировать, Ваше Величество, — пожимаю плечами и ловлю заинтересованные взгляды княжны Лидии и Иланы. Каждая ждала от меня какой-то свой ответ. — Сначала меня увлекла идея стать пилотом экзоскелета, но с моими способностями появилось много ограничений. Хотя не спорю, быть пилотом мне до сих пор интересно. Потом захотел пойти в конвой к Василию Олеговичу Булгакову. Пилоты ему всегда нужны. Да и романтика дорог привлекает.

— А учеба? Не думал ты пойти по другому пути, не воинскому? — спросила цесаревна.

— В том и проблема, что Булгаковы со мной не обсуждали дальнейшие перспективы. Насчет университета или института и речи не было, — я пожал плечами и торопливо добавил: — Но это само собой подразумевалось. Только не подумайте, что я недоволен жизнью у Булгаковых. Иван Олегович и его семья очень хорошо ко мне относятся. Нет такого, о чем рассказывала Ее Величество…

— Можно просто Анастасия Павловна, — улыбнулась государыня. — Мы не на официальном приеме. И я рада, что у тебя все хорошо.

— Расскажи, как Факира словил! — не выдержал Павел, чем заслужил фырканье Лидии и укоризненный взгляд матери.

— Ловили его спецы-волкодавы, а я только легонько подтолкнул пана Богумила, когда он мной прикрылся.

Император усмехнулся. Ему уже предоставили доклады ото всех служб, участвовавших в поимке Хмеловского. Особенно его заинтересовала записка Иртеньева, где он с гордостью, пробивавшейся даже между строк, описал действие своих тайных спецов. Да, это даже не «Стилет». Маги-волкодавы — элита элит, ограниченное число дворян могли попасть туда, многие достойнейшие не могли пройти сито отбора. Из ста человек ежегодного конкурса проходили только двое-трое. Иртеньев не обратил внимание на действия Волховского, а вот спецы как раз указывали на странную технику мальчишки, умудрившегося одним ударом локтя сшибить Факира на землю. Глава СБ вскользь упомянул, что это точно не антимагия и почему-то решил не заострять на моменте внимание. Мстиславский понимал, что таким образом Иртеньев хочет подсказать, кому нужно дать награду или удостоить монаршего взгляда. Конечно, всем сестрам по серьге будет, не без этого.

Так что там было? Волкодавы утверждают: мальчишка нанес концентрированный удар такой силы, которой у него априори не должно быть. Он же не одаренный, умеющий создавать конструкты. Но спецы-то этого не знали! Утверждалось, что заложник применил некую разновидность ментальной магии.

— Страшно было? — это уже Лидия.

— Когда нас обстреляли на блокпосте и моего инструктора убило очередью из пулемёта — вот тогда я по-настоящему испугался, — признался я.

— Мы сожалеем об утрате, Викентий, — мягко сказала императрица. — Очень плохо, когда детей используют ради корысти. Дорогой, — обратилась она к задумавшемуся императору, — ты должен максимально строго наказать Хмеловского и всех причастных к акту терроризма людей. Мы из-за него едва не потеряли репутацию у наших заграничных друзей. Но за похищение ребенка — вдвойне.

— Да, конечно, — рассеянно произнес император, воюя с фаршированной рыбой.

— У меня вопрос, Ваше Величество, — набравшись смелости, я обратился к императору, который тут же перестал мучаться с вилкой и ножом.

— Да, пожалуйста, — он успел переглянуться с цесаревичем и даже, как мне показалось, подмигнул ему. У них что, какая-то мысленная беседа происходит?

— Кто были эти спецы? Ну, которые брали пана Богумила?

— Спецподразделение «Арбалет», напрямую подчиняющееся Главе имперской безопасности господину Иртеньеву, — витиевато ответил Мстиславский. — Скажем так: магическая элита, стоящая на страже государства. Очень закрытая структура.

— И как в нее попасть? — нахально выпытывал я.

— Хм, — Иван Андреевич отложил столовые приборы в сторону, взялся за бокал с вином. — Как бы тебе мягко объяснить…

Женщины, как обычно и бывает, вполголоса разговаривали о чем-то своем, но больше всего расспрашивая Илану, переставшую бледнеть и краснеть от каждого вопроса. Зато сыновья цесаревича Павел и Игорь навострили уши. Видимо, им тоже было интересно узнать про эту самую элиту, не раз о ней слышали.

— Туда набирают только дворян, — многозначительно посмотрел на меня император. — Природных князей, столбовых, титулованных, служилых, даже патентованных дворян, кроме имеющих иностранное происхождение. Каждый год кандидаты подают прошение на мое имя, и после тщательной проверки я утверждаю списки. Дальше начинаются экзамены, по результатам которых отсеиваются те, кто оказался слаб. Экзамены проходят в несколько этапов, и в конце остаются только самые лучшие. Обратите внимание, молодой человек, я не сказал: сильные и умелые. Именно лучшие. Отбор идет по многим параметрам, и физическая сила не всегда является основным критерием.

— Но главный из них — Дар? — уточнил я.

— Именно так, — подтвердил кивком Мстиславский. В его глазах, зуб даю, скакали веселые чертики, словно император уже давно понял, к чему я клоню. — Дар владения любой Стихией. Потому что спецы «Арбалета» никогда не облачаются в полевой пилотный доспех. Они защищаются токмо своим выпестованным Даром. Хоть с голым торсом на врага — но магический щит является основным оружием волкодава. Ну и виртуозное владение любым видом оружия.

— Может быть, это мне подходит, — задумчиво произнес я. — Ведь наличие ППД не ставит крест на кандидате, верно? Можно и в бронекостюме врагов уничтожать. Голый торс — это лишь символ безудержной отваги и готовности к смерти. Так еще древние ратоборцы поступали.

Княжич Павел забавно выпучил глаза от моего нахальства, Лидия тоже замолчала, каким-то образом уловив мужской разговор, заинтересованно посмотрев в мою сторону, да и все разговоры стихли мгновенно.

Раздался смех Юрия Ивановича.

— Господин Волховский проявляет недюжинную прыть! Вот пример, достойный подражания тем, кто опускает руки!

— А что скажут родители? — спросил император, и я был уверен, что обмолвка неслучайна. Не опекунов же называть родителями по закону! Иван Андреевич прекрасно осведомлен о моей жизни в чужом Роде! Значит, генетическая экспертиза дала какой-то результат, и сейчас император решает вопрос, как со мной поступить.

— Конечно, до совершеннолетия я зависим от взрослых, — нарочито грустно вздыхаю. — Но ведь потом могу же сам решать за себя.

— Учеба все равно необходима в твоей жизни, — нахмурилась Анастасия Павловна. — Куда бы ты ни пошел — по военной стезе или по гражданской — необходимо что-то иметь в голове. Растрачивать свою жизнь гипотетическим испытателем — крайне неразумная мера. А уже элитный «Арбалет» — это запредельный уровень, как по моему женскому мнению.

— Согласна, — поддержала ее княжна Лидия и показала мне кончик языка.

— А девушки там служат? — спрашивая императора, я решил поддеть напарницу.

— Нет, женщин не берут. Это было принципиальным решением при формировании спецподразделения, — по моему ощущению, ответ цесаревича был излишне торопливым. Он строго посмотрел на дочь.

Я усмехнулся про себя. Если в «Арбалете» все же есть женщины, то подтверждать это цесаревич не хотел. Подозреваю, княжна не раз приставала с подобным вопросом к отцу. Да уж, девушка очень активная, глаз да глаз за ней нужен.

А так — правильное решение. Я вспомнил убитую Зосю. Как бы поступила Лида, встреться она с миниатюрной полячкой на той дороге? Честно, я не хочу, чтобы княжна убивала людей. Это неправильно. Женщины должны обольщать мужчин, радовать их своей красотой, нарядами, одним своим присутствием… по моему скромному мнению. До сих пор не понимаю, зачем Зося пошла в наемники, осознавая, к чему может привести такое решение. Ходить по лезвию ножа, каждую минуту ожидая смерти… Нет, каждому свое, как и заложено природой.

— Благодарю вас, Анастасия Павловна, — вежливо киваю в ответ. — Ваши советы бесценны, и я, несомненно, буду придерживаться их.

Разговоры опять разбились по интересам. Я с облегчением смотрел на Илану и радовался, что ее никто не игнорирует. Даже наоборот, женщины о чем-то ее постоянно спрашивали вполголоса, и одноклассница бойко отвечала, улыбаясь. На ее порозовевших щеках появились симпатичные ямочки. Мужская половина лениво перебрасывалась ничего не значащими фразами. Принесли десерт, и я понял, что обед близится к завершению. Недолго же нам уделили внимания. Признаюсь, ожидал большего.

Но я ошибался.

После чая император поднялся первым, и взглянув на меня, неожиданно спросил:

— Викентий, не желаешь ли посмотреть мою рабочую библиотеку? Я слышал от Александра Яковлевича, что ты весьма живо интересуешься старинными книгами по одной загадочной теме.

У меня застучало сердце. Сам император хочет поговорить со мной наедине! Пусть я не искушен в понимании завуалированных фраз, как большинство аристократов, но это явный намек на аудиенцию. Вскочив на ноги, вытянулся как какой-то молодой лейтенант перед седовласым генералом:

— Почту за честь, Ваше Высочество!

— Тогда милости просим, — усмехнулся Мстиславский и галантно раскланялся с дамами. — Просим прощения, что покидаем ваше общество. Может быть, любезные мои, займете нашу очаровательную гостью интересной экскурсией по дому? Тут есть что показать.

Хитро подмигнув мне, он кивнул в сторону выхода и уверенно вышел из столовой. Я подбодрил Илану улыбкой и поспешил следом за государем. Мы пересекли гостиную, вышли в широкий коридор и через несколько шагов поднялись по лестнице на второй этаж, где находился огромный холл с разнообразной мебелью. Кроме вооруженных охранников я не увидел ни одного слуги. Может, они где-то и были в таком огромном помещении, но именно на нашем пути они не попадались. Возможно, это случайное совпадение, а может — намеренно подстроенная ситуация, чтобы меня никто не видел.

Император остановился возле двери, где застыли двое бойцов в залихватски заломленных темно-бордовых беретах и в черной униформе. На правом рукаве выделяется шеврон в виде красного варяжского щита и перекрещенных в нем мечей. Дворцовая, личная охрана государя. Один из охранников отошел в сторону, а второй распахнул дверь, запуская нас в огромный, не уступающий размерам столовой, кабинет. Надо полагать, для большого количества стеллажей с книгами такое помещение даже очень подходит. Сама библиотека находилась на своеобразной антресоли, куда вела лестница из мореного дуба. Скорее всего, Мстиславский там отдыхал за чтением нужной литературы, а внизу работал и принимал подчиненных. Приличных размеров прямоугольник стола занимал половину кабинета.

— К сожалению, книг по антимагии у меня нет, — усмехнулся император. — Это была веская причина поговорить наедине.

— Я так и понял, Ваше Величество, — стоя посреди кабинета, я ждал, когда Иван Андреевич пригласит меня сесть. — Правда, в какой-то момент подумалось, что званый обед закончится нашим отъездом.

— То есть ты был уверен в беседе со мной? — добродушно рассмеялся Мстиславский и показал рукой на одно из мягких кресел, стоявших в дальнем углу кабинета.

Мы присели друг напротив друга, и только столик разделял нас. Я услышал щелчок дверного замка и не удивился, когда к нам присоединился третий собеседник. Цесаревич примостился в самом дальнем кресле и замер в каком-то ожидании. Вот это уже серьезно.

— Как ты смотришь на смену опеки, Викентий? — император не стал ходить вокруг да около, врезав сразу под дых. Он расслабленно откинулся назад, кожаная обивка вкусно захрустела.

— А разве так можно? — осторожно поинтересовался я, не торопясь отвечать «да» или «нет».

Цесаревич засмеялся:

— Как есть хитрый еврей! Вопросом на вопрос!

— Можно, — император снисходительно улыбнулся. — Молодец, не стал бездумно отвечать, не поняв конкретики. Я недавно разговаривал с Главой рода Булгаковых, и спросил князя Олега Семеновича насчет тебя. Конечно же, очень деликатно, чтобы не обидеть уважаемого человека. К моему удивлению, князь признался, что очень беспокоится о твоих перспективах, находясь под опекой Рода. Забрать тебя из приюта было правильным решением. Если бы о Разрушителе прознали люди навроде пана Богумила, как ты его зовешь, страна в будущем столкнулась бы с очень большими проблемами. Тебя могли вывезти за пределы России и позже использовать против своего народа.

Скорее всего, Мстиславский лукавил. Истинная причина давления на Булгаковых крылась в чем-то другом, о чем я никак не мог догадываться в силу своего возраста и недостатка информации.

— Со мной Иван Олегович не разговаривал, — я воспользовался паузой. — Впервые слышу о смене опеки.

— Мы действовали осторожно, и даже сейчас все зависит только от тебя, — поиграл пальцами император, отчего камни в перстнях заиграли разными красками. — Но одно точно скажу: Булгаковы не возразят, если захочешь перейти в клан Мстиславских. Я не тороплю тебя.

А как же родители? Неужели император забыл о них? Он хочет забрать меня в свою семью, прекрасно осознавая, что этим шагом разрушает доверие, которое появилось после происшествия на Болотном. Если Булгаковы согласились отдать опеку, что могли получить взамен? Какой подарок? Только кто мне скажет.

Мое молчание Мстиславские поняли как растерянность или шок. Я даже заметил в глазах цесаревича удивление. Он явно ждал каких-то слов.

— И до восемнадцати лет я буду находиться в вашей семье? — счел нужным уточнить.

— Именно. Три года тебе хватит получить качественное образование в лучшей гимназии страны, после чего можешь поступать в любое высшее заведение, начиная от военного и заканчивая каким-нибудь политехническим институтом. Но даже в этом случае элитное образование гарантировано. Но под именем Викентия Волховского. Сам понимаешь, что афишировать твое настоящее имя мы не станем по многим причинам.

— Но почему нельзя просто вернуться в свой настоящий Род? — воскликнул я в отчаянии. — Разве экспертиза — недостаточный повод для законного разрешения? В моих руках официальное подтверждение того, что я Мамонов. У меня есть мама, отец! Родители снова живут вместе, они любят меня! Мне кажется, ждать еще три года — это уничтожить их надежду на справедливость, Ваше Величество!

На какое-то мгновение в кабинете после такого страстного и отчаянного возгласа наступила тишина. Снова эти странные переглядывания! Игры! Вокруг меня сплошь игры циничных взрослых! С трудом утихомириваю вдруг разгоревшуюся «печку» в солнечном сплетении, которая отреагировала таким образом на эмоциональную встряску. Еще не хватало, чтобы меня заподозрили в покушении на императора и наследника! Спокойнее веди себя, Викентий, то бишь Андрей!

— Отрадно видеть, как ты отстаиваешь честь семьи, которая едва не потеряла тебя по собственному неразумению, — сдержанно ответил Иван Андреевич, продолжая сидеть, откинувшись на спинку кресла. — Не каждый способен сказать такое в лицо государя. И в будущем никогда не давай эмоциям волю. Иначе это будет воспринято как агрессия с последующим вызовом на дуэль. Раз уж по статусу рано или поздно ты станешь княжичем, учись общаться не только словом, но и жестом…

Его пальцы сжали мягкую кожу подлокотников. Сделав многозначительную паузу, в которой успел переглянуться с наследником, Мстиславский сказал:

— Что ж, я принимаю твою позицию. Может, серьезный разговор именно сейчас позволит тебе определиться в будущем. На днях я лично встречаюсь с князем Мамоновым. Признаюсь, твой отец хочет забрать тебя в семью, но есть препятствия в виде законов. Именно эти законы мы попытаемся обойти. Если удастся найти компромисс, ты вернешься в родовое гнездо как княжич Андрей Георгиевич. В ином случае тебе придется сделать выбор: оставаться с Булгаковыми или принять нашу опеку. Но предупреждаю: Булгаковы хотят получить за тебя некую награду, и уже в мыслях готовы идти на сделку.

Я молча глядел в одну точку: на золотую запонку, выглядывающую из-под рукава пиджака императора. И страшился поднять глаза, чтобы не увидеть ответ. Видимо, я поступил правильно, что не тороплюсь с ответом, потому что Мстиславский одобрительно кивнул.

— За одну уступку, ради которой я готов закрыть глаза на закон, ты можешь воссоединиться с родителями. Но замечу, что она может не понравиться князю Мамонову, и ты должен быть готов к отказу.

Не скажу, что император чем-то удивил меня. В последнее время я сам частенько прокручивал в голове всевозможные варианты, которые приближали мое воссоединение с семьей, Родом. И один из них как раз просматривался очень четко: уступка или взаимовыгодный обмен. Император отпускает меня к родителям, а сам получает от Мамоновых очень выгодный подарок. Что это может быть, я не мог представить: может, земли. Может, нечто такое, что по совокупности превысит уступку в виде Разрушителя, уходящего в клан соперника. Источник? Ну… даже я не стою Небесного камня, и все золото мира. Источник — это квинтэссенция могущества, силы, безопасности и благополучия Рода.

— Я не могу знать условий с вашей стороны, Ваше Величество? — без особой надежды спросил я, на что Мстиславские весело рассмеялись.

— Нахальный паренек, — проведя пальцем под глазом, сказал цесаревич. — Булгаковы явно не занимались с ним вопросами этикета.

— Большое недопущение, — пряча улыбку, отозвался император. — Надо будет при случае напомнить князю Олегу, чтобы в будущем такие проколы не допускал. Мало ли кого еще решит взять под опеку.

Да это уже не намек, а прямое заявление, что скоро я распрощаюсь с милым семейством Ивана Олеговича. Вот где окажусь — вопрос из вопросов. Столкнутся ли лбами два серьезны аристократических Рода? Или разойдутся по узкой тропинке, взаимно раскланиваясь друг с другом?

— У нас подготовлено два варианта, — император даже поднял два пальца в виде знака «v». — Один из них точно может не понравиться князю Мамонову, а второй сулит для тебя весьма приятные преференции. И это пока все, что ты можешь знать. Не по твоему чину вникать в сложные узоры межклановой политики.

Этак легонько ткнули носом в лужу. Сиди, не умничай. Что ж, все правильно. Я почувствовал много воли с опасными, так-то, людьми. С другой стороны, со мной разговаривают как со взрослым, хотя ничто не могло помешать Мстиславским проигнорировать мнение какого-то подростка. Решили все вопросы без проблем за столом переговоров, и я даже не дернулся бы.

— Насчет «Арбалета» я могу поговорить с Иртеньевым, — неожиданно сказал Иван Андреевич. — Если у тебя и в самом деле появится желание проявить свои таланты и умения в системе государственной безопасности, попробуй рискнуть. Но что-то мне подсказывает, что родители будут очень недовольны твоим решением.

— Спасибо, Ваше Величество, — я встал и прижал руку к груди, вызвал новые улыбки мужчин. — Я как запасливый хомяк, все в нору тащу. Срок придет, разберусь, что полезно, а что во вред.

— Ладно, ладно, — смеясь, отмахнулся император. — От скромности не умрешь. Передам Анастасии Павловне, что ее подопечный весьма шустер, не пропадет в жизни.

После этих слов он встал, давая мне сигнал, что аудиенция закончена, пора и честь знать. Я сделал поклон в сторону цесаревича, продолжавшего расслабленно релаксировать в кресле, и вместе с государем дошел до двери.

— Со своей стороны хочу сказать, что постараюсь провести переговоры с князем максимально полезно для тебя, — негромко произнес Мстиславский. — Если не удастся договориться, готовься переехать в Зарядье. Вопрос о смене опеки практически решен. Думаю, здесь тебе будет гораздо комфортнее. Все под боком, не нужно мотаться куда-то за город. Со школой тоже вопрос обсуждаем. Ну, иди…

Он распахнул дверь и обратился к одному из охранников:

— Доведешь мальчика до нижней гостиной, получишь распоряжение от государыни.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — вытянулся личник. — Будет исполнено.

Он дождался, когда я выйду в коридор и решительно зашагал в направлении гостевого зала, на полкорпуса опережая меня.

Император вернулся в кабинет и занял свое место.

— Каков, а? — спросил он риторически.

— Обычный нахальный приютский мальчишка, — усмехнулся цесаревич. — Намучается с ним князь Мамонов, что-то мне интуиция подсказывает.

— Думаешь? — император улыбнулся уголком губ.

— В этом пареньке слишком много ветрености и неправильно вложенных ориентиров, как и каши в голове, — рассуждал Юрий. — Но это не в упрек ему. Даже в такой ситуации сохраняет приятную разумность, несмотря на возраст. Может, это и хорошо. Рассудительность поможет миновать неприятные моменты, присущие юношам в его годы.

— Намекаешь на дурящих от безделья молодых дворян? — хмыкнул старший Мстиславский.

— На этих особенно, — подтвердил сын, неопределенно махнув рукой.

— Ты утверждаешь, что Мамонов с ним наплачется. Объяснять не надо, я понял. Но мне интересно другое: ты уверен в успехе переговоров?

— Князь Георгий пойдет на соглашение, иначе потеряет жену и сына окончательно. Он, несомненно, будет отбивать наши атаки и выгадывать каждый пункт, но Аксинья свяжет его руки. Так что мы удачно сработали с Разрушителем. Получим хороший приз. Заодно запустим в стан Мамоновых вредоносный вирус. Глядишь, погасим их Источник.

— На это не рассчитывай. Жора не дурак, — покачал головой император. — Он уж знает, какая проблема у его сына.

— А вдруг некий казус произойдет? — усмехнулся наследник.

— Не стоит надеяться на подобное. Лучше скажи, как твоя жена отреагировала на возможность помолвки Лиды с Вик… с княжичем Андреем?

— Все боятся губительной искры мальчишки, вот и Алена едва истерику не закатила. Будь Лида обычной княжной без Дара, у ребят вышла бы неплохая пара, скрепленная «боевой» дружбой, — в голосе старшего сына император даже намека на насмешку не увидел.

— То есть, само решение выдать Лиду за Андрея ее не расстроило?

— Ты знаешь, так и есть. Она к мальчишке испытывает очень теплые чувства. А когда я рассказал, что у него папа «золотой князь», так и вовсе… стала варианты предлагать, как минимизировать негативную энергию антимагии, чтобы дочь не пострадала.

— А как же венецианский принц Пьетро Мочениго из правящего рода дожей? — усмехнулся император. — Он один из редких представителей, у кого частичка русской крови.

— Отец, — поморщился цесаревич. — Мы же обсуждали этот вопрос. Лидия останется в России. Ее жених будет из русских княжичей. Чтобы не обижать Мочениго, мы пошлем дочь в Европу на полгода, чтобы набрала политического лоска и уверенности.

— В качестве пилота УПД? Бесконечные соревнования?

— В следующем году летом в Венеции как раз пройдет крупный турнир пилотов экзоскелетов. Лидия планирует выступать там как в одиночном, так и в парном состязании. Возможно, Пьетро захочет вместе с ней испытать триумф на ристалище. Он обязательно предпримет атаку на девичье сердце, и вот тогда дочка изящно его выбросит за борт. Не нравится мне этот хлыщ.

Младший Мстиславский снова поморщился.

— Время Мочениго уходит, — кивнул император. — Нам нет нужды ставить на них. Я давно понял, что браком с одной из наших княжон они хотят поправить свои дела. А заодно найти могущественных союзников из России. Я не хочу ссориться с итальянскими и испанскими Домами из-за одной излишне жадной Семьи. Мне нужен доступ к средиземноморским портам. А их обязательно закроют, если Мстиславские поставят на Мочениго. Есть более перспективные и покладистые, вот с ними и будем работать.

Юрий Иванович облегченно вздохнул. За свою любимицу он переживал и очень боялся, что отец волевым решением повелит отдать Лиду замуж за чужака, хотя в России есть достойные кандидаты. Она может усилить клан союзом с каким-нибудь аристократическим родом, хоть сибирским, хоть уральским или среднеазиатским. Андрей Мамонов и вовсе мог стать идеальным вариантом, если бы не его антимагия! Не повезло княжичу, ох, как не повезло в плане построения семьи. Может, не все так страшно, и стоит рискнуть? А каким образом узнать, как антимагия влияет на одаренного? Если, к примеру, найти какую-нибудь захудалую «одаренку» из мелкого дворянского рода и свести с Мамоновым и посмотреть, что происходит? Конечно, девица должна быть обольстительной, чтобы сразить парня наверняка и обязательно довести дело до постели. Да, очень неприятно идти на такой шаг, а надо. Ради потомков Мстиславских, которые усилят свой Род, а не сделают его слабее.

— Пошлем Волховского с Лидией, — нарушил размышления цесаревича отец.

— Прости, что ты сказал? — вздрогнул наследник.

— Они уже выступали парой, у них хорошее взаимодействие, — объяснил император, и судя по его лицу, он не шутил. — Приставим к ним группу технической поддержки, пару-тройку компетентных магов, целителей. Пусть развлекаются. Заодно подразнят Мочениго. Пьетро — вспыльчивый юноша, как и все его предки. Конфликт обязательно произойдет, и мы можем без угрызений совести показать этой семейке на дверь.

— Почему нельзя этого сделать сейчас?

— Потому что семья Гримани, на которую мы решили поставить, еще не готова к той роли, которую им уготовили. Пусть еще побарахтаются в своем лютом желании вернуть честь своего герба.

— Осталось дело за малым: уговорить князя Мамонова, — криво улыбнулся цесаревич. — И его сына, чтобы он продолжил обучение в Москве и был поближе к нам.

— Соображаешь, — одобрительно кивнул отец. — Но ты неверно расставил акценты. Уговаривать нужно не князя Мамонова, и даже не его жену Аксинью, а самого Волховского. Есть ощущение, что Разрушитель еще покажет свой характер при любом результате переговоров.