Вик Разрушитель 3

Глава 5

1

Сидор остановил машину у кованых ворот Магической Коллегии, но не стал требовательно сигналить, чтобы его пропустили на внутреннюю автостоянку. Не заглушая мотор, инструктор обратился ко мне с нотками просьбы в голосе:

— Слушай, новик, у меня в Москве дельце образовалось. А раз такая оказия, хотел бы его решить. Ты когда планируешь выйти?

Да я бы сутками из библиотеки не вылезал, пользуясь моментом! Кто знает этого Брюса — возьмет, и прикроет благотворительную лавочку! Как потом до ценных фолиантов добраться? Надо пользоваться максимально, пока на меня распространяется щедрость чародея.

— Ну…, — я почесал макушку, стимулируя мозговой процесс, — за день точно не управлюсь. Наверное, часов до шести точно просижу.

— Отлично! — обрадовался Сидор. — Тогда в шесть вечера я подкачу к воротам и заберу. Только если раньше освободишься, не вздумай нигде шляться, сиди в дежурке. Сам понимаешь, случится с тобой что-нибудь, Старейшина меня убьет. Не подведи, Вик.

— Слушаюсь, — шутливо вытянулся я в кресле. — Разрешите идти?

— Валяй, чудо в перьях, — усмехнулся мой сопровождающий. — Ты почему с собой телефон не берешь?

— Как только научусь гасить искру, тогда и возьму, — отрезал я решительно. — Иначе разорюсь каждый раз новую звонилку покупать. Все, я побежал. И привет своей подруге передавай!

Не обращая внимания на кулак, который показал мне слегка смущенный Сидор, я выскочил из машины и направился к пропускному пункту, возле которого маялся охранник с жезлом на поясе слева. На другой стороне у него висела пистолетная кобура с наглухо застегнутым клапаном. Увидев незнакомого человека, охранник оживился. Лицо его из сонно-безразличного сразу превратилось в суровое. Дескать, мимо меня не проскочишь! Шагнув навстречу, мужчина поднял руку.

— Стоять, молодой человек! Куда идем? Школа в другом месте находится.

— Не смешно, боец, — произнес я с холодком и предъявил ему свеженький, закатанный в пластик пропуск с фотографией и всевозможными печатями; и главное, с красной предупреждающей надписью «сканированию не подлежит»!

Странно, почему сегодня охрана обычная. Где бойцы в бронекостюмах? Может, из-за того, что полиция и военные стали повсеместно снижать уровень опасности по городу, переловив большинство наемников, принявших участие в диверсии на Болотном?

Охранник попытался взять у меня из руки пропуск, но я тут же отодвинулся на один шаг назад, покачал головой. Он озадаченно перевел взгляд на меня, потом на переливающийся на солнце голографическими знаками и имперским гербом документ. Представляю, какие сейчас у него мысли в голове. Пятнадцатилетний юнец с нахальным видом показывает весьма серьезный пропуск, по которому может спокойно зайти на территорию Магической Коллегии! Что в мире происходит?

— Высший доступ? — затеребил он рукоять жезла, но решил не рисковать с изъятием.

— Служебный с доступом в архив, — сжалился я. — Работать там буду. Так могу пройти или звонить Александру Яковлевичу?

— Через КПП проходи, — буркнул охранник. — Знаешь, где архив?

— Не знаю, но господин Брюс попросил сначала к нему заглянуть.

— Ладно, проходи. Только у дежурного отметься и расписаться не забудь.

Я махнул рукой с крылечка дежурки Сидору, смотревшему на меня из машины, и только тогда инструктор сорвался с места и умчался по своим делам. Точно, к барышне своей поехал. То-то морда у него довольная была, когда Иван Олегович довел до него указание Старейшины быть сопровождающим. Доиграется, любовничек. Не я, так кто-то другой узнает, проблем не оберется.

Остановившись в узком стеклянном коридорчике напротив окна с сидящим за ним охранников в такой же темно-синей униформе, что и у парня снаружи, но только с красной повязкой на рукаве, назвал фамилию и причину своего появления. Дежурный посмотрел на мониторе список посетителей, потом аккуратно переписал данные в толстую тетрадь и протолкнул ее через узкую щель под стеклом, чтобы я поставил свой автограф напротив фамилии с временем прибытия.

— Будешь уходить, так же распишешься, — не удивляясь странному посетителю, предупредил дежурный. — Для посетителей процедура постоянная. Чтобы знал.

— Все понял, — я размашисто черкнул завитушку и оказался на территории Коллегии.

В вестибюле у меня снова проверили пропуск и без проволочек пропустили. Я хорошо запомнил путь до кабинета Брюса, поэтому отказался от сопровождающего. В приемной, кроме знакомой уже Изольды Юрьевны сидели двое гражданских чинов и нервно поглядывали на закрытую дверь, за которой чародей всея Руси вел прием.

— Здрасьте, Изольда Юрьевна, — я проскользнул в приемную с деловым видом и нахально поинтересовался: — Александр Яковлевич у себя?

Секретарша нахмурила брови, но в ее глазах я заметил веселые огоньки. Гражданские чины и вовсе воззрились на меня с недоумением.

— Александр Яковлевич сейчас очень занят, — сказала она, выделяя слово «очень», а сама зыркнула на посетителей, проверяя их реакцию. — И боюсь, долго будет занят. Тебе что надо, сладкий?

Забавно как. Такая строгая тетка, а разыгрывает спектакль. Наверное, очень не нравятся ей эти двое в цивильных костюмах. Или скучно, вот и решила пошалить.

— Я насчет библиотеки…

— А, извини, запамятовала, — она кивнула и подняла трубку служебного телефона. Голос ее стал медовым и приторным. — Аскольд Иванович? Вы не примете одного любознательного юношу? Да, именно этого. Тогда я пришлю его к вам в кабинет.

Трубка с щелчком опустилась на базу. Изольда Юрьевна деловито сказала:

— Сейчас иди в обратную сторону по коридору. Сразу после лестницы будет кабинет господина Полухина. Не промахнешься, там табличка висит. Он тебя проводит в библиотеку. Пропуск при тебе?

— Так точно, — я продемонстрировал драгоценный прямоугольник.

— Повесь его на шею, чтобы каждый раз из кармана не доставать. Как аккредитация у журналистов, знаешь?

— Спасибо, сделаю.

Я поспешил по коридору. Время шло, а заниматься бесполезной беготней по пустынному зданию не очень-то хотелось. Проскочил лестницу, повертел головой и сразу обнаружил дверь с табличкой: «Заместитель Полухин А.И». Вот так, без всяких указаний, чей он заместитель. Понятно и просто. Есть главный чародей империи Брюс, а есть его зам — Полухин. Кто это такой, я вообще не знал. Ну, то, что он барон, мне уже подсказали, но быть заместителем у самого Брюса — это о многом говорит.

Прочистив двумя глубокими вздохами легкие, я постучал. Дверь отозвалась сочным звуком.

— Входи, юноша! — услышал я зычный голос.

Барон Полухин оказался красивым статным мужчиной лет сорока, в самом расцвете своего обаяния и здоровья. Понятно, почему таким голосом Изольда Юрьевна разговаривала с ним. Заместитель сидел за столом в рубашке, закатанной до локтей, и копался в какой-то коробке, похожей то ли на часы, то ли на радиоприемник. Скорее всего, второе. Вон, узнаваемая передняя панель с решеткой лежит на краю.

В одной руке барон держал пинцет, а в другой — мелкую отвертку. Подняв голову, он улыбнулся и кивком подбородка указал на стул. Я со вздохом присел.

— Зараза, винтик один никак не хочет вставать на место, — пожаловался он по-простецки. — Пальцы отвыкли от тонкой работы. Когда с эфирными конструктами работаешь, забываешь даже, с какой стороны за молоток держаться.

— Ну, вы преувеличиваете, Аскольд Иванович, — возразил я. — Давайте, насажу этот упрямый винтик.

— Не-не, я сам, — по-мальчишески азартно произнес Полухин и посмотрел на меня пристально. — Ха, точно… Сплошной белый фон, не подберешься. А вот на лице все написано. Нетерпение так и брызжет из глаз. Ладно, пойдем. Провожу тебя до библиотеки.

Он отложил инструменты, и даже не надевая пиджак и не раскатывая рукава, повел меня в святая святых Коллегии, которая оказалась, как я предполагал, в подвальном помещении. Если бы меня завели сюда с завязанными глазами, ни за что бы не догадался, что это подвал.

За мощной металлической сейфовой дверью скрывалась огромная сокровищница из добротных трехметровых стеллажей, терявшихся в полумраке помещения размером с ристалище в Лужниках. И все они были заполнены книгами и фолиантами разной толщины. Солидные потрепанные корешки старых изданий с добродушной усмешкой смотрели на меня сверху, а те, что помоложе, нетерпеливо просились в руки. Еще здесь были шесть рабочих столов, стоящих по три в ряд, и на каждом из них стояла лампа с зеленым абажуром. Все, как в Императорской библиотеке, только в уменьшенной копии. Кто знает, может так и было задумано.

— Молодой человек настолько впечатлился нашей кладовкой, что нет сил закрыть рот? — раздался за нашими спинами сухой старческий голос.

— Кладовкой? — возмутился я, оборачиваясь. — Да это же… Это же бесценный фонд магической мысли!

— Все имеет цену, даже бесценные фонды, — возразил сухопарый старик с длинными посеребренными волосами, аккуратно собранными в хвост. На нем ладно сидел темный цивильный костюм из добротной ткани, под которым виднелась вязаная жилетка. — Главное, не прогадать, когда начнется торг… Аскольд Иванович, кто сей восторженный юноша? Неужели родственником обзавелись?

— Не угадали, Радомир Званович, — рука Полухина легла на мое плечо. — Позвольте представить вам Викентия Волховского, который будет работать в ваших апартаментах по особому распоряжению Главного. Вик, это наш штатный архивариус.

— Ого, — покачал головой старик с экстравагантным хвостом. — Не припомню на своей памяти таких распоряжений от Александра Яковлевича. — Что в мире случилось, подскажите?

— История на Болотном, — коротко ответил Полухин.

Архивариус, которого я вначале посчитал за обычного библиотекаря, понятливо кивнул и не стал задавать наводящих вопросов. Не поверю, что он еще и ментат, чтобы сходу определить мое участие в горячих событиях на ристалище, но о произошедшем Радомир Званович точно знал. И связал кое-какие ниточки в голове.

— Неожиданное решение от Главного, — сказал он и рукой показал, чтобы мы проходили дальше и не загораживали проход. — Молодой человек из Академии? Студент? Особый статус для написания служебного реферата?

Я послушался архивариуса и сел за крайний стол, а вот Полухин остался на месте.

— Нужно обеспечить господина Волховского материалом по антимагии, — сказал он и с нажимом добавил: — Все, что есть в вашем заведении, Радомир Званович. Вы меня поняли хорошо? А то я знаю вашу скупость и опасение за бесценные книги, которые так и сгниют, не познав человеческого стремления к знаниям.

— Ох, Аскольд Иванович, сколько в ваших словах упреков и эмоций, — даже не обиделся хозяин архива. — За время моей службы еще ни один старинный трактат не был потерян. Все переписывается на современные носители информации. Вот если бы вы походатайствовали перед Главным о помощнике, я мог ускорить процесс. Каждый раз говорю — и голос мой как в пустоту падает.

— Да помню я вашу просьбу, — поморщился Полухин. — Нет подходящих кандидатов. Не проходят они по вашим же критериям.

— Вымерли истинные хранители человеческой мысли? — горькая усмешка проскользнула на губах архивариуса.

— Слишком глубоко плавают, не клюют на приманку, — отшутился заместитель Брюса. — Итак, вы поняли, что именно нужно молодому человеку?

— Материалы по антимагии, — старик мягко отстранил Полухина в сторону и прошел за деревянную перегородку, отсекавшую рабочую зону библиотеки от входа. Сам же Аскольд Иванович сказал ему вдогонку, что уходит, и тут же исчез за дверью. Сыто щелкнул механизм замка, и тяжелая дверь отсекла нас от внешнего мира.

Я с интересом осмотрелся. Узкие зарешеченные оконца, которые с улицы воспринимались как подвальные, и в самом деле были таковыми, сейчас тускло пропускали солнечный свет под самым потолком. Это на сколько же метров под землю углубили подвал? Наверное, сверху еще бетонные перекрытия есть, усиленные магическими конструктами. Я их чувствую по напряжению вихрящихся вокруг меня полей. Хорошо, что они находятся в пассивной защите, иначе все здесь полетело бы к чертям. Выходит, Брюс без опаски запустил меня в библиотеку, потому что догадывается о механизмах антимагии. Если так, то эту защиту намеренно перевели в пассивное состояние, а ночью активируют. Интересно-интересно! Здесь такой кладезь информации, за которой любые спецслужбы чужеземных стран будут охотиться, невзирая ни на какие преграды.

— Антимагия, говоришь? — прервал мои размышления голос Радомира Звановича. Старик щелкнул выключателем, и мягкий рассеянный свет потолочных плафонов залил половину помещения. — Оригинальный запрос. Навевает подозрения о вашей своеобразной магической направленности. Никак, негатор в миру объявился?

Я молчал, не зная, как отвечать на такой вопрос. Подтверждать догадку архивариуса нельзя по понятным причинам. Мало ли о чем может говорить старикан. Лишь бы потом Булгаковы и император не обвинили меня в болтливости. Ха! Я же не враг самому себе!

Радомир Званович мое молчание воспринял спокойно. Бормоча себе под нос, он удалился в полутьму дальних стеллажей. Вспыхнул свет, загремело железо. Сундуки, что ли, открывает? Мое любопытство сдерживал сам архивариус. Он не попросил помощи, не позвал за собой. Пришлось сидеть на месте. Щелкнул кнопкой включения, мягко засветился зеленый абажур, очерчивая тот круг, за который мне не рекомендовалось выходить.

Старик пропал надолго, и я даже успел заскучать, прежде чем он подошел ко мне, держа в руках не такие уж и толстые фолианты. Да, обложки потрепаны, но старинная русская вязь, покрытая позолотой, сохранилась. Две книги точно древние, а вот еще одной лет сорок-пятьдесят, не больше. Там уже и шрифт на корешке современный.

— Давненько я специальные реестры не проверял, — как будто оправдываясь, сказал Радомир Званович и положил книги на край стола. — Оказывается, не так и много нужных тебе книг. Вот, изучай что есть, а я еще разок просмотрю. Правило одно: никаких записей на бумагу или магические носители. Надейся на свою голову. Как у тебя с памятью?

— Не жалуюсь, — пропустил я замечание насчет магических носителей. Мне они точно не помогут. Стоит их активировать — вся начинка сгорит.

— Тогда работай, мешать не буду. Когда закончишь, предупреди.

— Хорошо, Радомир Званович.

У меня в голове уже созрел один план, вынашиваемый целую неделю. Раз появился шанс — надо пользоваться им. Дело в том, что я задумал приобрести «серый» телефон, обычную звонилку без магической платы, на которой и строится вся работа аппарата. Подобные телефоны еще выпускались в империи для самого бедного сегмента населения, но постепенно заменялись более современными. Простолюдин, не имеющий Дара, мог спокойно пользоваться телефоном с интегратором, нисколько не заморачиваясь, как происходит процесс связи и переговоров. Работает — что еще надо?

Но именно для меня этот вопрос становился критическим. Да, я мог уже гасить волну антимагии при сближении с активно работающим магическим прибором, но еще недостаточно освоил нужные манипуляции. Поэтому простецкая звонилка нужна как глоток воды в пустыне.

Сидор, решивший встретиться с барышней, сделал великолепный подарок, оставив меня без присмотра. Надо воспользоваться им сегодня. И я знаю, кто мне поможет.

Я взял лежащую сверху тяжелую книгу с обложкой из деревянных плашек. Витиеватая вязь гласила, что передо мной «Порядок и Хаос. Трактат о силах природы». Большую часть книги занимали рассуждения неведомого автора о силе Стихий, об их эффективности и противоположностях. Те же самые принципы относились к Порядку и Хаосу. Порядок — это спокойная категория магии, а Хаос — сильная. Сильные стихии побеждают спокойные в атаке, но проигрывают в защите. Приводились примеры вроде противостояния огненных шаров против ледяных стрел. Вывод был логичным. Порядок соотносится с щитом мага, а Хаос — его меч. Ну а где же антимагия?

Прочитав половину книги (вернее — пролистав за неимением нужной информации), я пришел к мысли, что Кочет — клановый чародей Булгаковых — почти все рассказал еще в первые дни наших занятий. Разочарования не испытал, но капля неудовлетворенности появилась.

С утверждениями, что существует активная и пассивная антимагия, спорить не приходилось. Так оно и было на самом деле. И теорию о плюсе-минусе господин Назаров очень хорошо объяснил.

Вся книга изобиловала примерами, связанными с антимагической сутью. Но весь фокус состоял в том, что автор описывал природные артефакты, наполненные энергией чуждых миров. Якобы небесные камни, напитанные невиданной силой и не имевшие сопряжения с физикой нашего мира, вступают в противоречия с магическими процессами, что приводит к их блокировке. На этом тезисе и были построены рассуждения второй половины книги. Ну… так себе версия. Я-то родился здесь, в этой Яви. Не боги же меня подкинули людям! Или я Супермен с Криптона? Довелось как-то почитать комикс из североамериканских штатов в переводе на русский. Еще мелькнула забавная мысль, а не подобен ли я этому персонажу? Будь я антагонистом этой Яви, то эфир, пронизанный магией, был бы полностью уничтожен, и повсюду наступила бы жизнь без чародейства, как в одном из миров, посещенных Ярославом. Но такого не происходит!

Нет, тут дело в другом.

Следующей в мои руки попала книжка «Предметная защита от магических конструктов». С трудом пробиваясь через частокол старинных словесных форм, я выудил интересные факты про негаторов, то бишь «отрицателей», если перевести с латинского языка. Действительно, в человеческой истории были факты появления таких персонажей, от которых якобы страдали истинные одаренные. Никакие магические коварства не могли их одолеть, пока кто-то не догадался просто воткнуть кинжал между ребер одному такому «отрицателю». И, конечно, несчастный умер к вящей радости даровитых аристократов. Не знаю, чем так насолил бедолага большей части богатых господ. Но это событие подтверждало мои опасения: я смертен как обычный простолюдин.

А вот как превратить антимагию в магию? Как поменять местами минус на плюс? Можно ли вообще менять полюса в зависимости от ситуации? Вот, к примеру, напали на меня злодеи по заданию своего хозяина-аристо укокошить бессовестного антимага. Они знают мою слабость и уверены в своих силах. И вдруг я неожиданно применяю защитные магоформы против стрелкового и холодного оружия, вызывая у наемников шок и оторопь! Легко и непринужденно! Здорово же! А потом с таким же изяществом разрушаю все чары, направленные на меня!

Такая суперспособность позволит варьировать боевые возможности и усилить личную защиту, заодно делая меня всемогущим чародеем. Останется только понять, в какую сторону приложить свой Дар.

Размечтавшись, я даже не обратил внимания на подошедшего архивариуса. Он тихонько положил еще какую-то невзрачную книжицу и сказал:

— Нашел кое-что забавное. Не знаю, относится ли она к вашим изысканиям, молодой человек… Перевод с древнегреческого. Автором считается Болос Демокритис из Менде. Один из первых значительных представителей александрийской алхимии. Все, что дошло до наших времен, осмыслено и изложено на русском. Посмотрите, вдруг да озарит мыслью.

Я со скепсисом открыл книжку. Ага, переводили в конце девятнадцатого века. Еще старый алфавит, с ятями и ижицами. Читать можно.

«Возможность трансмутации основана на четырех элементах-стихиях. Сами элементы, сочетанием которых образованы все вещества, способны превращаться друг в друга. Поэтому превращение одного вещества в другое считается лишь вопросом метода (иначе — искусства). Таковая же трансмутация возможна в магических эфирах. Одно перетекает в другое, иначе же — уничтожает чуждую форму….

Много говорят о невозможности появления в людской плоти воли разрушителя. Я же утверждаю обратное: если существует природная аномалия, надежно спрятанная во всевозможных предметах, почему бы ей не появиться в человеческом обличье? Силы Стихий создают токи магических энергий небывалой мощи, и требуется немалое искусство подчинять их себе. А если допустить великую трансмутацию, превращающую Искру Дара в нечто такое, что противоречит всем постулатам магии? Рожденный с Даром может внезапно потерять его и обрести великую силу отрицания…»

По спине проскользнули ледяные капельки пота. Вроде бы и не жарко, потеть не от чего. Поди же ты, как пробрало. Великая сила отрицания. А не про антимагию речь идет? Может этот… Болос завуалированно рассказывал не об алхимии, а как раз о моей проблеме?

Снова уткнулся в книжку, почуяв слабый, давно выветрившийся в безликом прошлом, след.

«Последователи Гермеса Трисмегиста утверждают, что душа, как астральная сущность, имеет четыре состояния: зарождение, жизнь, умирание, состояние смерти. Магические токи пронизывают клетку новой жизни с самого зачатия, и если изменить их наполнение, противопоставив зарождающейся Искре антагониста в виде чуждых энергий, то можно взрастить уникальную сущность, убивающую энергии Стихий. Отрицание Дара дается негатору как испытание воли, духа и физической силы».

Ух, уже близко! Тогда что получается-то? У меня при рождении или еще до рождения произошли какие-то изменения, Искра могла «поменять полюса», и вот на свет появляется антимаг! Интересно, отец и мама знают об этом? Не из-за этого ли я попал в приют? Меня прятали или избавлялись от проблемы? Вообще-то, могли просто накрыть подушкой и подождать, пока дитя не задохнется. Такие проблемы в живых не оставляют.

«Негатор слаб и уязвим, он подобен обычному человеку, и смерть его может наступить от тяжелой болезни или лихорадки, обусловленной попаданием злотворных гнилостных элементов в кровь, а также от обычного оружия. Спасение, как и говорено, в силе воли, духа и постоянном физическом совершенствовании тела, дабы уберечь себя от превратностей судьбы.

Мы не знаем механизм трансмутации магических Стихий в чуждую энергию. Но более чем уверены в его искусственном насаждении. Она не зарождается подобно Силам Четырех Стихий и Космоса, а приходит по злой воле человека, способного изменить токи энергий. Колдовство, идущее родом из далекой древности, насыщено аурой отрицания, умерщвления и изменения личности. Основа его и есть та самая трансмутация Стихий…. Пусть не смущается читатель вольному определению алхимических процессов, кои автор пытается привязать к магии. Многое идет рядом, переплетается в затейливые кружева таинственных узоров природы.

… Умение владеть двумя сущностями — великий Дар, неподвластный человеческому разуму. Подозреваю я, что вряд ли кому удастся примирить антагониста и протагониста. Позволю себе предположить, что таковая возможность существует, и кто-то из будущих разумников найдет способ сдружить магию и антимагию…»

Жаль, ответа так я и не нашел. С сожалением закрыл книжку и прочитал на обложке название: «Лекториум». Хм, надо запомнить. Еще страниц пятьдесят осталось, дочитаю обязательно.

— Что вертишься, юноша? — из-за небольшой библиотечной конторки раздался голос Радомира Звановича. — Неужто все прочитал?

— Мне нужно идти, — я демонстративно посмотрел на свои наручные часы. Чтобы не опоздать, нужно побыстрее шевелить ногами. Еще уличный телефон-автомат найти нужно. — Дело появилось.

— Дело? — усмехнулся архивариус, оторвавшись от чтения вполне современного журнала, чье название я не смог увидеть. — А я подумал, больно шустрый паренек оказался. Такие трактаты за три часа одолел. Куда мне с такой скоростью чтения.

— Нет, я не все прочитал, — смутился я, вставая. — Мне «Лекториум» больше всего понравился. В следующий раз вы его сразу мне дайте. Может, еще что найдете.

Старикан насмешливо посмотрел на меня.

— В какие дни тебе дозволено заходить сюда?

— Вторник, пятница.

— Хорошо, к следующему разу я надеюсь еще что-то раскопать в запасниках. Заодно и ревизию проведу. Эх, с помощником бы я быстро справился.

— Могу помочь, — осторожно предлагаю свои услуги. — Книжки перетащить с места на место, пыль сдуть…

Радомир Званович затрясся в мелком смехе и пошел открывать дверь. На прощание похлопал по плечу и мягко вытолкнул в коридор, не давая и слова сказать. За спиной чавкнул запорный механизм, отсекая сокровищницу магической мысли от суетного человеческого мира, а я поспешил наверх.

2

На моих часах было около двух часов дня. Быстро проскочив КПП, и не забыв расписаться в тетради посещений, попрощался с тем же дежурным, оказался на разморенной августовской жарой улице. Огляделся по сторонам и рванул по дороге мимо Старого Английского двора, огороженного от тротуара ухоженным кустарником. Добежав до парковой зоны Зарядья, я перешел на шаг, восстанавливая дыхание и не забывая крутить головой в поисках телефонной будки. Нашел ее неподалеку от искусственного пруда со скамеечками и беседками.

На карточке еще оставалось несколько единиц-минут, но следовало торопиться. Хитрая система «жрала» их с невероятной скоростью. Утопил карту в приемнике, набрал номер и в нетерпении стал притоптывать ногой. Долгие гудки сменились щелчком — будоражащий хрипловато-бархатистый девичий голос с легкой сонливостью откликнулся:

— Слушаю, говорите…

— Привет, Анжелика! — заторопился я. — Это я, Вик. Узнала?

— Вик? — на мгновение возникла пауза. — А! Танцор! Привет-привет! Что, набрался храбрости и хочешь пригласить девушку на прогулку?

— Любишь кофе? — я покосился на симпатичный стеклянный павильон, стоявший на другой стороне пруда. — Подлетай в парк Зарядье. Я тебя возле пруда буду ждать. Есть разговор. Только ты можешь помочь.

— Хм, что-то серьезное?

— Скорее, нужное.

— Списываешь один долг, влезаешь в другой? — рассмеялась Анжелика. — Во сколько свидание?

— Желательно сейчас.

— Молодой человек, ну не так же быстро! — по голосу девушки ощущалось, что она в растерянности. — Мне прическу надо сделать, красивое платье надеть.

— Ты в любом виде красивая, — не подумав, ляпнул я и густо покраснел, осознав прокол. Быстро добавил: — Очень срочно нужно увидеться. У меня времени в обрез.

Но Анжелика, по-видимому, находилась в хорошем расположении духа, расхохоталась и пообещала примчаться как можно быстрее.

Я положил трубку и вытер пот со лба. Ругаясь на самого себя, поплелся к пустующей лавочке, уселся в тенечке под липами. Отсюда хорошо просматривалась автомобильная парковка, куда должна приехать Анжелика. Встречу ее здесь, чтобы не бегала в поисках меня. Машинально взглянул на часы.

Шоколадно-молочная «Спектра» появилась через час, когда я уже изнывал от нетерпения. Последние августовские дни выпали жаркие, и даже сидение у пруда не приносило облегчения. Увидев выходящую из машины девушку, я вскочил и торопливо пошел навстречу.

На Анжелике была белая блузка и короткие джинсовые шорты, открывающие весьма симпатичные ноги с изящными щиколотками. На левом плече болтался модный сиреневый клатч, глаза прикрыты черными очками. Под стук каблучков туфель девушка шла по дорожке, волнительно покачивая бедрами, и посматривала по сторонам. Я вывалился из кустов, срезав значительную часть пути, и удачно перехватил певичку с бархатным голосом в нужном месте.

Увидев меня в растрепанном виде, Анжелика остановилась, приподняла очки на лоб. В глазах мелькнула усмешка.

— А где цветы? — спросила она с любопытством.

— Извини, не успел нарвать, — брякнул я, испытывая непонятную робость. Все-таки барышня выглядела взрослее, и даже мой рост не мог компенсировать подобный разрыв. Эмоционально я был в худшем положении.

— Клумбы рядом не оказалось? — понимающе кивнула Анжелика, подходя ко мне.

— Ага, — я пристроился рядом. — Хорошо выглядишь.

— Спасибо, — последовал короткий смешок. — Ты же сказал, что я в любом виде выигрываю. Вот и решила проверить, в самом ли деле так. Что под руку первое попало в гардеробе, то и надела. Говоришь, неплохо?

Она остановилась, уперла руки в бедра и вызывающе повертелась на месте. Уверен, под солнцезащитными очками сейчас глаза хорошенькой брюнетки смеются, хотя внешне только легкая улыбка тронула накрашенные ярко-карминовые губы.

— Верь, так и есть, — убежденно произнес я.

Мы дошли до павильона, незатейливо называвшийся «Кофейня», заняли место подальше от окон, чтобы не жариться на солнце, хотя внутри вовсю трудились кондиционеры, нагоняя приятную прохладу. Кроме нас в кафе сидело еще несколько парочек, негромко переговаривающихся между собой. Анжелика поежилась.

— Не замерзнешь? — с тревогой спросил я, почему-то глядя на загорелую шею, где висела золотая цепочка.

— Пустяки, это я машинально, — махнула рукой девушка, закидывая ногу на ногу. Взяв в руки меню, лежавшее на столе, стала читать.

Я покосился на ее ноги и сразу отвел глаза. Подошедший официант — молодой парень в стандартной строгой униформе — улыбнулся, глядя на Анжелику.

— Господа, что будете заказывать?

— Кофе по-венски, пожалуйста, — моя спутница подняла голову и улыбнулась в ответ. Поглядела на меня. — И бисквит. Милый, а ты что будешь? Предлагаю попробовать айриш. Только без топинга. Поверь, ты будешь в восторге.

Официант сразу скис, но стойко выдержал удар и с легкой ухмылкой перевел взгляд на меня. Ой, чую, где-то здесь подвох!

— Как скажешь, дорогая, — подыгрываю я, стараясь не покраснеть в этот момент. — Я доверяю твоему вкусу.

— Молодой человек впервые пробует айриш? — вот же заноза этот официант! И по ногам Анжелики нет-нет и скользнет взглядом.

— Сударь, заказ сделан, — с хрипотцой сказала спутница. — Не заставляйте нас ждать.

— Сию минуту, — парень умотал за стойку.

Анжелика легким движением руки подбила свои короткие волосы и с легкой улыбкой взглянула на меня:

— Надеюсь, ты не принял всерьез мою игру?

— Насчет «милого»? На секунду поверил, — я отодвинул меню в сторону. — Так больше не пугай, а то в самом деле ухаживать начну.

— Так попробуй, — разговор начал принимать не тот оборот, и я резко оборвал его.

— Анжелика…

— Можешь просто — Лика, меня так родители называют дома. Цени, Вик, мое доверие к тебе! — вот же зараза эта девица! По острой кромке танцует. — Ну и нас и имена созвучны, не находишь?

— Хорошо… Лика. У меня к тебе очень необычная просьба.

Девушка поставила локоток на стол, уперлась подбородком в ладонь, своим видом давая понять, что готова слушать. В глазах чертенята прыгают.

— Мне нужен телефон. Обычный, без магической платы, «серый» и не привязанный к личности.

— Ничего себе, просьба, — озадаченно произнесла Анжелика и сделала губы «куриной попкой». — А ты сам не в силах приобрести?

— Я в Москву редко выезжаю, постоянно нахожусь под контролем Булгаковых, — признался я. — Мобильный телефон, работающий на магических принципах, меня не устраивает. Почему — не могу сказать, извини. Без связи я как без рук. Приходится изворачиваться, звонить с уличных. А ты же местная, знаешь, где собираются нелегальные торговцы всей этой фигней.

— Ты меня ни с кем не путаешь? — Анжелика выпрямилась и покачала головой.

В этот момент подошел «наш» официант с подносом и расставил на столике заказ. Пожелал приятного аппетита, снова поглядел на меня, и уходя, усмехнулся.

— Извини, но кроме тебя я не знаю, к кому обращаться. Наташа слишком… изысканна для решения подобных задач, а у тебя чувствуется опыт общения с улицей. Ты не подумай, я не хотел тебя обижать, но не могу подобрать точных слов…

— Да расслабься, все верно, — усмехнулась Анжелика. — Прав ты. Я больше уличная девочка, хоть и боярская дочка. В моих друзьях ходит половина мещан и купеческих детей из Хамовников. Конечно, с маргиналами я дел не имею, но подсказать, где тусуются «черные коробейники», могу. Даже сведу с ними.

— Спасибо, Лика, — облегченно выдохнул я и отхлебнул айриш. Вкусно, хоть и необычно. — Слушай, а что такого в нем? Когда рекомендовала, в твоем голосе промелькнул смешок. А официант позлорадствовал.

— Айриш — это горячий эспрессо, в который добавляют виски, — пряча улыбку в своей чашке, над которой возвышалась кремовая гора взбитых сливок. — Прости, что я тебя слегка разыграла. Не думала, что этот болван не станет возмущаться насчет твоего возраста.

— Ну и ладно, — беспечно махнул рукой, пробиваясь через взбитые сливки к ароматному напитку. — Да и не чувствуется вовсе. Отличный коктейль!

— Рада, что тебе понравилось, — зачерпнув мельхиоровой ложечкой сливки с шоколадной крошкой, Анжелика отправила их в рот, снимая губами вкусный топинг. И сделала это с таким изяществом, что у меня в животе разгорелся огонь. — Итак, тебе нужен телефон с «серым» номером, без магической начинки и без привязки к имени?

— Да, обычный, дешевый…

— Поняла тебя, — задумчиво постучав ложечкой по краю чашки, девушка на некоторое время впала в задумчивость. — Стоит навестить Хромого. Он больше всех крутится в этой нише, должен знать. Когда тебе нужен товар?

— Сегодня, — твердо произнес я. — Желательно до шести вечера.

— Ну, господин Волховский, вы невероятно нетерпеливый юноша. Даже не знаю, как сможем обернуться. А вдруг не застанем дома, тогда что?

— Тогда будем искать других людей, — не сдавался я. — Потому что не знаю, когда буду в городе в следующий раз.

— Хорошо-хорошо, — Анжелика расправилась с бисквитом и кофе, встала из-за стола. — Я схожу макияж подправлю, а ты подожди меня здесь. На улице слишком жарко.

Пока девушка приводила себя в порядок, я оплатил заказ и подмигнул парню-официанту.

— Неплохой айриш. Зря так за меня переживал.

Опять кислая улыбка.

— Где такую кралю отхватил? — поинтересовался парень тихо. — Она же старше тебя, не по зубам щучка.

— Места рыбные знать надо, — напустив на себя серьезный вид, ответил я. — А любви все возрасты покоряются. Будь смелее, и счастье улыбнется.

— Вали отсюда, философ, учить еще будешь, — хмыкнул официант, провожая взглядом идущую к выходу Анжелику. Я помахал ему рукой и поспешил распахнуть перед боярышней дверь.

До Хамовников мы доехали быстро. Проскочили пробки на Пречистенке, а дальше помчались с ветерком по Зубовской мимо поместья Толстых, свернули в Олсуфьевский переулок, выскочили на какую-то незнакомую улицу, застроенную четырехэтажными домами старых проектов, этак годов пятидесятых, из желтого кирпича, с плоскими крышами, и остановились возле одного такого.

Небольшой скверик напротив был наполнен играющими детишками, а возле дома густо росли клены и тополя, давая приятную тень. Анжелика заглушила мотор и кивнула мне:

— Здесь он живет, в третьем подъезде. Хромой — старый знакомый, поклонник моего творчества, кстати.

— А имя у него есть? — спросил я, вылезая наружу.

— Тебе лучше не знать, — отрезала Анжелика. — «Черные коробейники» вообще не любят огласки. Сам понимаешь, с чем связана подобная осторожность.

— Ладно, понял.

Мы прошли мимо сидящих на лавочках бабулек, удостоившись их цепкого взора, но подозреваю, больше глядящих на Анжелику, чтобы перемыть ей все косточки. Девушка, скрыв свои глаза под черными очками, деловито жевала ароматную клубничную резинку, и казалось, отрешилась от происходящего. Ох, чувствую, как ей неловко сейчас, и сам готов провалиться сквозь землю. Но мне нужен телефон!

Поднявшись на третий этаж по чистенькой выщербленной местами лестнице, остановились на просторной площадке, заставленной колясками и деревянными коробами, в которых, наверное, зимой хранили картошку. У нас в новгородском приюте были подобные ящики для овощей.

На площадке было три двери. Анжелика подошла к самой невзрачной, филенчатой, и без номера. Нажала на кнопку звонка. Где-то в глубине задребезжало и затихло. Девушка, не смущаясь, еще дважды, с коротким интервалом, утопила кнопку, и не переставая жевать, подбоченилась, выставив вперед ногу.

За дверью явно кто-то был. Он затаил дыхание и рассматривал нас через мутный глазок и не торопился открывать.

— London Bridge is falling down, falling down, falling down![1] — неожиданно пропела Анжелика какую-то забавную песенку. Ее бархатистый голос раскатился по гулким лестничным пролетам и еще долго затихал, поднимаясь все выше и выше.

Дверь мгновенно распахнулась, и на площадку вывалился высокорослый худой парень с легкой щетиной и неухоженными бакенбардами. На кончике его носа болтались тонкие очки с потертыми дужками.

— Охо-хо! Энжи! — весело воскликнул хозяин дома. — Какими судьбами в наш сарай?

— Дело есть, голубчик, — лениво пережевывая резинку, бросила Анжелика, и своей неподражаемой походкой вошла в квартиру. — Не стой, заходи. — Это уже мне.

У меня возникло стойкое подозрение, что девушка играет какую-то роль: на людях она одна, а со мной наедине пытается раскрыться, мелкими мазками показывая свой настоящий характер, не такой ершистый. Интересная барышня…

Я зашел в тесный коридор, сдавленный с двух сторон встроенными шкафами с антресолями. Слабый трехрожковый светильник над давно не протиравшимся зеркалом тускло подсвечивал помещение, чтобы не налететь на велосипед, приткнувшийся к стене или на громоздкую вешалку, растопырившую свои крючки наподобие кактуса.

Анжелика уверенно, по-хозяйски, зашла в гостиную, и стук каблучков сразу заглох. На полу лежал большущий ковер с абстрактными линиями и кругами. Потертый по краям, он все равно выглядел довольно живописно. Очкастый парень, судя по всему, тяготел к комфорту и всячески пытался устроить его в своем доме. Где-то умудрился раздобыть солидные кожаные кресла (пусть уже и продавленные), журнальный столик с нарисованной на ней шахматной доской и резными лакированными фигурками, расставленными в начальной позиции. Темно-красная мебельная «горка» затеняла и без того заставленную комнату.

Девушка села на диван, положила клатч рядом с собой, поджала ноги и с видом примерной гимназистки устроила руки на коленях.

— Знакомьтесь, — только сейчас сказала она. — Это Хромой, мой поклонник. А это Викентий, мой приятель. У нас к тебе дело…

Я протянул руку — Хромой с любопытством в глазах сжал ее своей худой пятерней. Вышло так себе. Я встречал хватку куда сильнее. Но кивнул доброжелательно.

— Чай, кофе? — на правах хозяина спросил Хромой. — Есть холодная минералка. Грейпфрутовый сок, смородиновый энергетик, квас…

Он бы и дальше перечислял содержимое бара и холодильника, но девушка жестом прервала его.

— Пожалуй, минералки. Только без пузырьков, — с легкой капризностью попросила Анжелика. — И не из морозилки. Сам пей такую.

— Все, что захочешь, принцесса, — легко согласился Хромой, и слегка приволакивая ногу, ушел на кухню. Ясно, почему его так обзывают. Правда, это не хромота, но кому охота заморачиваться? Прозвище прилипло, и теперь навечно.

— Не бойся, — тихо сказала Анжелика. — Он хороший парень, пусть и со своими безобидными причудами. Главное, точно обрисуй, что тебе нужно.

Я представлял себе точку «черного коробейника» совсем иначе: заваленные коробками и ящиками комнаты, заграничные глянцевые журналы с непристойными фотографиями, куча шмоток, выпирающих из огромных хозяйственных сумок, разнообразные импортные вещи, превосходящие местные по красоте и дизайну, но никак не по качеству. И где все то, что мне надо?

Вернулся Хромой с двумя стаканами и бутылкой минералки «Vittel». Поставил на столик, с хрустом свернул винтовую пробку, налил в один из стаканов, подал Анжелике. Девушка поблагодарила его и сразу осушила наполовину.

— Дружище, для Энжи я всегда держу воду не в холодильнике, — пояснил Хромой. — У нее же голос! Если хочешь ледяную, сходи на кухню, возьми себе, не стесняйся.

— Нормально все, не парься, — отмахнулся я.

Хозяин сел в кресло, которое стояло напротив дивана, положил руки на подлокотники и с видимым удовольствием стал смотреть на Анжелику. Меня накрыла легкая ревность.

— Так что за дело, принцесса? — спросил он.

— Тебе лучше Вик расскажет, это его просьба была, — кивнула на меня девушка.

— Нужен «серый» телефон без магической платы, без привязки к абоненту, чтобы он не был зарегистрирован в Палате Коммуникаций, — обрисовал я проблему.

— Парам-пампам, — пропел Хромой. — Ты, случаем, не террорист? А то в последние две недели такой шмон стоял, всех «коробейников» трясли, конфисковывали телефоны, магические платы, дешифраторы… Ничего не осталось.

— Нет, я не террорист, — по глазам парня вижу, что он привирает. Есть у него искомое, надо только нажать, убедить. — Родители запретили пользоваться телефоном, отобрали. Аппарат позарез нужен, и без этих всяких магических штучек.

— Голубчик, ты переигрываешь, — Анжелика подняла очки на лоб и взглянула на хозяина квартиры. — Не доверяешь мне? Знаешь же, что я с опаской схожусь с новыми людьми, чужих в твой дом никогда не приведу. Вик — проверенный человек, через «свалку» прошел, и почему бы ему не помочь?

— Он из «ваших»? — напрягся Хромой.

— Дыши спокойно, голубчик, — мило улыбнулась девушка. — Он сирота, живет в приемной дворянской семье. Здесь все чисто, проверено.

— Сирота, значит. А про родителей зачем заливал?

— Почему же заливал? — я пожал плечами. — Разве опекуны не могут считаться родителями? Они ко мне очень даже хорошо относятся.

— Ну… кому как, — Хромой растерянно почесал бакенбарду и поправил съехавшие на нос очки. — Ладно… Есть парочка аппаратов. Очень старые, монохромные, с маленьким экраном. Не привязаны к абоненту. Списывание денег через кард. Это такие карточки, как для уличных телефонов…

— Знаю. Мне подходит.

— Только проблемка существует, и очень приличная, — Хромой вдруг снял очки и совсем не близоруко ощупал меня очень внимательным взглядом. Понятно, стеклышки-то не диоптрические, сплошной фарс! — Карды выходят из обращения. Есть инсайд, что в следующем году их полностью запретят использовать. Сейчас все, что остается на складах, выметается в продажу. Тебе это надо?

— В следующем году, говоришь? — я хмыкнул. — Мне подойдет. Не навсегда же лишили звонилки. Покупаю. И если есть карды — тоже беру.

Хромой усмехнулся, легко взлетел с кресла на ноги, и так же быстро исчез в темном провале коридора. Оттуда послышалось шуршание, стук, непонятное бормотание хозяина. Точно, на антресолях контрафакт хранит! Не зря там такие массивные шкафы стоят.

Анжелика подмигнула мне и снова налила в стакан воды, оставляя на его стенках следы от губной помады. Жвачку она вытащила и аккуратным комочком положила на край столика.

Хромой вернулся с коробкой из-под обуви, снова умостился в кресле, раскрыл ее и поманил меня пальцем. Я подошел и взял в руки два черных аппарата из пластика. Действительно, архаика. Такие давно уже перестали выпускать. Маленькие кнопочки, узкий экран на десять символов — вот и все, что мог дать «Витязь», как гласила полустертая надпись над динамиком.

Второй телефон оказался жутко непрезентабельным, и я сразу покачал головой, не собираясь даже смотреть его.

— По рукам ходил? — поинтересовался я, щелкнул крышкой, чтобы осмотреть внутренности. Вроде бы все в норме, батарея есть. Даже включается.

— Аккумулятор четкий, — Хромой кивнул степенно, уверенный за свой товар. — Я его недавно поменял. Правда, подсел слегка, пока без дела лежал. Ты включай его, смотри. А что по рукам ходил… Так много чего из рук в руки перекочевывает. Тебе же его не рекламировать и перед девушками не красоваться.

И при этом посмотрел на Анжелику, снова спрятавшуюся за черными стеклами очков.

Телефон работал, символы набирались без проблем, экран не битый. А главное, действительно в нем не было магической платы, иначе бы сразу полыхнул от антимагической защиты.

— Сколько просишь?

— Двести, — как по голове поленом шарахнул Хромой.

— Да ну ты! — возмутился я. — За двести шикарный лапоть «Фантом» приобрести можно. Гонишь, братец!

— Я насильно тебя не заставляю, — усмехнулся «коробейник». — Если сильно горит, и за триста слопаешь. Но я еще по-божески. Не хватает денег, так и скажи. Я придержу аппарат, попозже купишь. Только торопись, такие штуки долго не залеживаются.

Хромой беззастенчиво врал. Он решил срубить денег на лежалом товаре, и сумму взял с потолка. Видно же, импровизирует на ходу! А теперь проверяет, поведется лох или вывернется.

— Сто, не больше, — решительно ответил я. — И десять карточек по сто единиц в придачу.

— Действительно, голубчик, не наглей, — вступилась за меня Анжелика, — а то обижусь. Наша группа записала альбом. Хочешь, подарю кристалл с личным приветствием?

— Принцесса, давно мечтал, — прижал руки к груди Хромой. — Так уж и быть: сто пятьдесят целковых за эту байду и пять карт-соточек. Наличкой.

Я полез в карман брюк и достал портмоне, где у меня лежали двести рублей разными банкнотами. Отсчитал положенную сумму, положил на столик.

— Телефон, зарядка, карты пять штук, — выложил из коробки нужное для меня добро хозяин и забрал деньги. А потом подмигнул весело. Я отреагировал спокойно. Понимал, что переплатил изрядно. Красная цена его не больше полтинника. Но я вынужден был подстраиваться, потому как обычный, «мещанский» телефон мне необходим как воздух. Звонить матери, Евгению Сидоровичу, той же Анжелике при случае (очень она мне помогла!).

Я забил код с одной карточки в телефон, активировал его и набрал номер Анжелики. Запиликал ее аппарат, и я сразу же сбросил соединение.

— Работает, — вынес я вердикт.

Больше мне от Хромого ничего не надо. Попрощавшись, мы вышли из сумрачной квартиры, но Анжелика задержалась ненадолго, о чем-то пошептавшись с хозяином. Потом дверь захлопнулась, девушка вцепилась в мою руку.

— Как у тебя со временем? — спросила она.

— Нормально. Есть полчаса, — успокоил я спутницу.

Сев в «Спектру», девушка навалилась грудью на руль, обхватила его руками и досадливо поморщилась.

— Жвачку забыла, — сказала она, глянув на мое удивленное лицо.

— Ну и плюнь на нее. У тебя же в сумочке целая упаковка.

— Нельзя оставлять чужим людям свой… гм, генетический материал, — пояснила Анжелика. — Там же слюни мои… Черт его знает, этого Хромого. Вроде бы и серьезный человек, а придет в голову блажь, употребит жвачку в корыстных целях. Привяжет к себе — и буду бегать за ним как собачонка.

— Да ну? — не поверил я.

— Баранки гну! — сердито пробурчала спутница. — Знаешь, сколько случаев мне известно про такие фокусы? В Москве живет с десяток очень сильных Ведьм и Ведьмаков, специализирующихся на подобных вещах. Поубивала бы гадов…

— Если Хромой вздумает сотворить привязку, я его на собственных кишках повешу, — пообещал я, и сам понял, что не шучу. Действительно, готов был защитить славную девушку от такой мерзости.

Анжелика поманила меня пальцем, и как только я потянулся к ней, неожиданно обхватила ладонью затылок, чтобы я не вырвался, и впилась поцелуем в мои губы. Ненадолго, на какое-то мгновение, но поцелуй был весьма… взрослым. Это не Светкино испуганное прикосновение к щеке. Сердце едва не рухнуло в самые пятки. В голове зазвенело, а на губах появился земляничный вкус.

Девушка засмеялась и завела мотор. Авто плавно тронулся с места, и постепенно набирая скорость, выбрался из переулков старых барачных домов, весело помчался по солнечному проспекту.

Анжелика не стала высаживать меня возле «неприятного», как она выразилась, здания, остановившись в сотне метров от Магической Коллегии. Я поблагодарил девушку за помощь.

— Ты почаще звони, — бархатистым голосом произнесла Анжелика. — Теперь-то можешь, да?

— Конечно, — рассмеялся я. — Главное, будь готова, когда на кофе позову.

— Знаешь, — она потрогала цепочку на шее, — я лучше другой долг возьму… Попозже. Ты же поможешь мне?

— Конечно, — пожимаю плечами. — Постараюсь приложить все усилия.

— Идите уже, молодой человек, — Анжелика махнула рукой на прощание, хихикнула. — И губы не забудь вытереть. Салфетку возьми в бардачке.

Когда Сидор подъехал к КПП, я сидел на скамейке возле домика и щелкал семечки, изредка подкидывая нахальным голубям лакомство. Инструктор со вздохом облегчения вздохнул, убедившись, что никто меня не украл, а сам я жив-здоров.

— Домой-то едем? — спросил он, высунувшись из окна.

— Обязательно, — отряхнув руки от шелухи, я направился к машине.

Примечание:

[1] Английская народная песня «My fair lady»