Вик Разрушитель 3

Глава 4

1

Факультатив, который вел мой старый знакомый чародей Ломакин, собирал большую часть учеников гимназии из старших и средних классов. Например, в моем классе из двадцати человек только шестеро не входили в число одаренных. Это были дети офицеров или государственных чиновников из мещан. Поэтому лекции о магических искусствах их не интересовали. Получив законное право не посещать их, счастливчики предавались безделью, греясь на солнышке во дворе, или уходили домой, если урок был последним.

На лекции Евгения Сидоровича собиралось приличное количество учащихся и не столько из-за страха систематических прогулов попасть «на карандаш» педагогического совета; Ломакин умел интересно подать материал, разбавляя его разными случаями из своей жизни.

Руководство выделило для занятий самое большое помещение, которое нашлось в гимназии: актовый зал. Евгений Сидорович выступал со сцены как заправской лектор или известный ученый, а все его слушали, сидя в креслах. На конспектировании уроков чародей не настаивал. Он лишь проверял по списку присутствующих. Те, кто игнорировал занятия, после третьей галочке о пропуске вызывался на ковер к директору. Николай Яковлевич слыл мужчиной строгим и непримиримым к злостным нарушителям дисциплины, и его уважали не только родители детей-мещан, но и большая часть высокородного дворянства.

Не знаю, как другим, но мне было интересно слушать Ломакина. Чародей рассказывал интересно, с легким налетом юмора вспоминал различные казусы и утверждал, что магия — самое худшее, что могло произойти с человечеством. Не будь ее, развитие цивилизации пошло бы по иному пути, заставив ленивый ум работать на полную мощность, не прибегая к Стихийным силам. Но даже в мире магии именно неодаренные являются двигателем прогресса. Благодаря им появились самые разнообразные вещи, полезные в быту. Человек, обладающий искрой, может запросто извлечь огонь из окружающего его эфира с помощью элементалей, не заморачиваясь развитием цивилизационных удобств; а что делать простолюдину, лишенному сего Дара? Оставаться на первобытном уровне, разжигая огонь с помощью огнива? Нет, спасибо, мы лучше изобретем спички, а чуточку позже и до зажигалок пытливый ум дойдет. И теперь можно сказать, что магия и технология идут бок о бок, где-то пересекаясь, а где-то принципиально расходясь по фундаментальным вопросам.

В общем, Ломакин завоевал сердца гимназистов, и его факультатив всегда ожидали с нетерпением.

Сегодня Евгений Сидорович задерживался. Когда народ стал волноваться перед закрытыми дверями актового зала, он появился в конце коридора и стремительно подошел к толпе, несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание.

— Господа гимназисты! — когда шум затих, Ломакин обвел всех взглядом. — Вынужден вас огорчить. Сегодня лекции не будет. Мне нужно отлучиться по личным делам. По согласованию с директоратом все, у кого больше нет уроков, могут идти домой. Остальным рекомендовано возвратиться в классы и заняться самообразованием.

Возгласы разочарования слились с восторженными восклицаниями тех, кому выпало счастье пораньше слинять с уроков. Я тоже обрадовался. Можно обсудить с Иланой программу будущего визита к императору. Женские наряды меня не интересовали в той мере, в какой они беспокоили саму одноклассницу. В конце концов Светлана уже второй день подозрительно шушукается с ней на переменах, игнорируя меня. Надеюсь, Илана получит добросовестную консультацию, как себя вести.

На мое плечо легла тяжелая рука.

— Волховский, задержись на минуту, — услышал я голос Ломакина. — Отойдем в сторонку, а то молодые слонята растопчут нас в лепешку.

Мы встали возле окна. Чародей положил на подоконник черный кожаный портфель с изящной серебристой застежкой, и посмотрел на часы, что-то высчитывая. Я поймал взгляд Светы и показал жестом, чтобы она не ждала меня. На ее невысказанный вопрос пожал плечами, потому что сам ничего не понимал.

— Есть желание прокатиться со мной по делам? — прищурившись, спросил Евгений Сидорович. — Нам как раз хватит времени, чтобы вернуться к последнему уроку.

— А зачем я вам нужен? — с подозрением спросил я и напрягся.

— С тобой хочет поговорить один человек, — Ломакин не стал напускать туман, отчего я расслабился. — Он давно ищет возможность познакомиться.

— Вы можете назвать его имя? — узкая кишка коридора, в конце которой находился актовый зал, опустела. Я понизил голос.

— Могу. Это князь Мамонов.

У меня сердце предательски ухнуло вниз и забарабанило частыми ударами по ребрам. Какой-то непонятный испуг накрыл с головой, и пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоиться. Ломакин хорошо понял мое состояние и не торопил с ответом.

— Едем, — решительно сказал я. А чего тянуть-то? Как выглядит мой отец я уже знал по фотографиям из газет. Ну да, вживую не видел, но ведь рано или поздно придется встретиться. Сам же хотел, так что испугался-то? Надеюсь, это не очередная подстава, чтобы выкрасть меня.

Ломакин без колебаний провел меня по коридорам, не боясь, что кто-то из учителей заинтересуется, куда это преподаватель с учеником намылились. Мы вышли на улицу, и миновав внутренний двор для прогулок, оказались на служебной стоянке, где оставляли свои машины преподаватели гимназии.

Серебристый «Сенатор», мягко порыкивая на низких оборотах, выехал через открытые охранником ворота.

— А у вас не будет проблем, что вы с учеником выехали с территории гимназии? — я пристегнулся ремнем безопасности и пытался понять, куда Ломакин повезет меня. Выходило, что мы ехали в противоположную от булгаковского имения сторону.

— В свете последних событий мне стоило бы поостеречься, — усмехнулся Евгений Сидорович, ловко обгоняя тихоходов, не рискующих зря быстрой ездой по запруженному шоссе. — Тем более, что я новый человек в гимназии. Нет, Вик, не переживай за меня. Все в порядке.

— Откуда вы знаете моего отца? — задал я волнующий меня вопрос.

— Скажу честно… Мы давно знакомы. Помнишь, я рассказывал про случай, произошедший со мной в тайге?

— Да, помню. Но мне показалось, что вы многое утаили. Там было гораздо интереснее.

Ломакин рассмеялся:

— Наблюдательный ты малый, Викентий! Действительно, многое осталось за рамками повествования. Слишком тяжело далось мне путешествие по враждебной тайге. Просто чудо, что удалось выйти на людей. Прииск принадлежал семье Мамоновых. Вот так я и познакомился с твоим отцом, который помог мне подняться на ноги. Потом предложил поработать на него. Я не стал отказываться. Условия приемлемые, заработок приличный. Кто-то другой повел бы себя иначе?

— Не думаю, — рассудил я.

— И я о том же… Когда князь узнал, что я проживаю в Москве, он вышел на меня с просьбой помочь в одном деликатном деле. А точнее, свести его с молодым человеком, которого зовут Викентий Волховский. К тому времени я уже знал о тебе от Наташи Тучковой. Сначала мне показалось забавным столь удивительное совпадение, но, когда Георгий Яковлевич поделился своими предположениями о вашем родстве, я не сомневался ни на мгновение. А знаешь, почему?

— Почему же?

— Я в то время уже работал на князя и случившееся в его семье более-менее стало известно лично от него. Он рассказал, как младшая жена сбежала с сыном, и он не смог отыскать ее, потому что Аксинья Федоровна наложила чары сокрытия следов: аурные, физические и прочие, что даже по крови не сразу обнаружишь.

— Ничего себе! — поразился я. Мама мгновенно выросла в моих глазах. Стало стыдно. У такой сильной одаренной невероятно бездарный сын.

— Ага, — поддержал мое восклицание Ломакин и свернул налево, как только миновал двухуровневую развязку. — Скоро будем на месте. Подумай сам, Викентий, мог бы я ответить отказом человеку, много сделавшего для меня?

— Вы и не отказались.

— Верно заметил, — Ломакин усмехнулся и стал снижать скорость и свернул на обочину. Под колесами зашуршал гравий, машина остановилась возле бетонных отбойников с красными полосами рядом с каким-то черным внедорожником.

— Иди, там тебя ждут, — тыкнул пальцем в сторону автомобиля чародей. — Я останусь здесь. Разговор не для чужих ушей.

Признаюсь, подходил я к внедорожнику с опаской. Через тонированные стекла не видно, кто сидит внутри. А вдруг еще какие-нибудь диверсанты объявились? Но тогда и господина Ломакина стоит записать во враги. И кому тогда доверять?

Я даже не успел подойти ближе, как из машины вылез широченный и мрачный дядька в тонкой просторной куртке, под которой явно пряталась подмышечная кобура. Он молча раскрыл передо мной заднюю дверь, и как только я оказался в салоне, пахнущем терпким мужским одеколоном и настоящей кожей, водитель сразу же оставил меня наедине с отцом.

Человек, развалившийся на упругом диване в стильном черном костюме, с жадным интересом разглядывал меня как неожиданный подарок, который и не мечтал получить. Я сразу понял, что передо мной князь Мамонов. Газету с фотографией отца и матери мне удалось тихо умыкнуть у Ивана Олеговича в свою комнату; каждый вечер я рассматривал ее, запоминая черты человека, давшего мне жизнь. И сейчас он находился на расстоянии вытянутой руки.

— Здравствуйте, — вежливо произнес я, не зная с чего начать общение. Разом пропала уверенность. Каков он, настоящий князь Мамонов? Не разочароваться бы в своих ожиданиях. Долгие годы в сиротском доме отучили меня от радужных мыслей, и поэтому моя сдержанность удивила отца.

— Я себе по-другому представлял нашу встречу, — хмыкнул князь. — Неужели господин Ломакин тебе не сказал, кто я такой?

— Сказал. Вы — мой настоящий отец. Князь Георгий Мамонов, один из богатейших людей в империи, Глава Рода.

— И…? — не дождавшись продолжения, Георгий Яковлевич повел плечами, словно костюм был ему неудобен. Удивленно проворчал: — Думал, радостно обнимемся.

Но увидев, что я очень сильно напряжен, сменил тон:

— То есть у тебя нет никаких сомнений насчет нашего родства?

— Лично у меня — нет, — туманно и непонятно для него ответил я и пояснил. — Я знаю, что вы и княгиня Аксинья Федоровна — мои родители. Но существует проблема, которая серьезно мешает официальному признанию. Поэтому вы сильно рискуете, встречаясь со мной.

— Позволь с рисками заняться мне самому, — кивнул отец, воспринимая всерьез предупреждение. — Я сейчас занимаюсь этой проблемой очень плотно, и скажу тебе, что появилась надежда на твое возвращение в настоящую семью. И да, твое требование насчет того, чтобы я и мама жили вместе — тоже решается. Следил за новостями?

— Я понял, что это были отчеты для меня.

— Молодец, правильно подумал, — одобрительно кивнул Мамонов. — Мы выбрали самый легкий и проходной вариант. Знал бы ты, как газетчики бегали за нами чуть ли не по пятам, словно с ума сошли. Даже пришлось слегка припугнуть их, чтобы не вздумали копаться в нашем прошлом. Оно, конечно, не самое приятное, но я этого и не скрываю.

— Может быть, вы расскажете и мне?

Князь поморщился. Ему явно не нравилось моя подчеркнутая вежливость. А что он думал: я брошусь на шею, и заливаясь слезами, начну кричать «папа, я так тебя долго ждал»? Ага, для пятилетнего ребенка еще сойдет. Только бы не перегнуть палку своей холодностью. Мне хотелось, чтобы отец осознал, насколько мы еще далеки друг от друга.

— Ты, может, и не знаешь некоторых тонкостей, — после недолгого молчания произнес Мамонов, — но даже еще у неродившегося ребенка Целитель определяет наличие искры. У тебя она уже была, и довольно сильная. Правда, в какую Стихию она должна сформироваться, мы бы не узнали еще пару-тройку лет после твоего появления на свет. Самое худое, что могло произойти — случилось. Искра твоя пропала. И не просто так. На нее воздействовали какими-то чарами, природу которой долго не могли выяснить.

— Шаманство, — буркнул я.

Отец покосился на меня с интересом.

— Кто тебе сказал? Мать?

— Сам пришел к такому выводу, когда искал информацию по антимагии, — я не стал скрывать свою тайну, о которой уже было известно лидерам двух кланов. — Магия и антимагия, это как плюс и минус. Даже черная магия имеет положительный заряд; у антимагии совершенно иная природа. Мою искру погасили именно таким воздействием. Многие чародеи, с которыми я общался, предполагают, что любое древнее колдовство, оставшееся у аборигенов, способно изменить природу магии.

— И что дальше? — полюбопытствовал князь. — Судя по твоей горячности, ты углубился в дальнейшие поиски проблемы. Так?

— Ну, да, — нехотя ответил я. — То, что мне рассказала мама, похоже на воздействие шаманского обряда. Значит, кто-то из близкого окружения был причастен к угасанию моей искры. Поэтому мама испугалась за нас обоих и сбежала.

Князь Мамонов перевел дух. Все-таки Аксинья умница, не стала рассказывать об истинной причине побега. Она все же надеялась вернуться вместе с сыном обратно в семью. Если допустить, что давнюю историю кто-то из ближайшего круга предаст огласке, нашептав на ухо императору или тем же Булгаковым (нельзя исключать предательство со стороны родственников) о причастности старших жен к произошедшему — это приведет к очень печальным последствиям. Мальчишка эмоционально нестабилен в своем возрасте, наломает дров. Андрей может повести себя просто непредсказуемо. Он и сейчас крайне напряжен и осторожен. Аксинья была права, когда предупреждала мужа насчет подобной реакции.

— Да, там использовали шаманский атрибут, — нехотя признал Мамонов, потому что тяжелая правда переносится легче, чем долгая ложь. — Виновные наказаны.

— Они из близкого окружения или кто-то из семьи? — продолжал допытываться я, видя, как тяжело отцу даются слова. Но мне было необходимо добиться хоть какой-то ясности. Не ради справедливости, хотя она тоже не помешала бы. Важнее всего получить необходимые знания по антимагии, чтобы прожить до старости и научиться защищаться от любого оружия. Я не исключал даже применение яда. Кажется, становлюсь параноиком, а ведь еще и шестнадцати лет не исполнилось.

— Из семьи, сын, — закряхтел отец.

— Спасибо, что не соврал, — кивнул я. — Сможешь выполнить мою просьбу?

— Говори.

— Мне нужно знать, каким образом проводился шаманский обряд. С помощью каких амулетов или заклинаний, в общем, все детали, — говорил я уверенно, даже не сомневаясь, что отец сделает все возможное. — Артефакты передать мне для изучения. И еще… чтобы для тебя однажды не стало сюрпризом… Мне нельзя подходить к родовому Источнику. Могу его загасить. Правда, я не знаю, как он будет реагировать на кровь. Вдруг ничего не случится. Булгаковы переполошились, когда я однажды случайно оказался возле их Источника.

— Хм, интересно, — Мамонов повернулся ко мне, положил правую руку на спинку сиденья. — Каков максимальный радиус твоей антимагии?

— Теоретически до ста метров, говорят — это предел. Я сейчас могу создавать защитное поле до двадцати метров. У меня появилась гипотеза, что с возрастом оно увеличивается. Возможно, это связано с физическим развитием тела.

— Поэтому я и хочу как можно быстрее свозить тебя к родовому Источнику, — посерьезнел князь. — Есть еще шанс проверить, как он отреагирует. Дар Разрушителя еще слабоват, как мне кажется, и критического воздействия за один раз не произведет. Ты готов?

— Я под опекой Булгаковых, не забывай. Меня теперь на длинном поводке держат, да еще телохранителей приставили.

— Ничего страшного, — улыбнулся отец, — время еще терпит. Вдруг скоро все изменится, и мы сможем на законных основаниях поехать в Ленск.

— Ты так уверенно говоришь, как будто что-то знаешь, — я с подозрением посмотрел в его лицо с едва заметными морщинками над переносицей. Все-таки отец уже далеко не молод, и лишь искра Дара позволяет ему быть в хорошей форме.

— Только предполагаю. Скоро у меня будет встреча с императором, где речь пойдет о твоей дальнейшей судьбе. Хочу надеяться, что там все решится. Кстати, я слышал, тебя приглашают в Зарядье на званый обед. Насколько знаю, туда желательно приходить парой. У тебя есть с кем идти? Я про девушку…

Князь улыбнулся, предполагая этим вопросом смутить меня. Но я спокойно ответил:

— Со мной согласилась идти одноклассница. Ее зовут Илана.

— Она из дворянской семьи?

— Нет, из военной. Ее отец служит в отделе «К». Но мама, кажется, из разорившегося дворянского рода. Точно не знаю.

— Неплохо, — если князю что-то не понравилось, он даже виду не подал. А может, и на самом деле одобрил выбор. — Если ты не знаешь, императорская семья приценивается к тебе, поэтому на обеде будь внимателен к каждому слову государя. За невинными вопросами могут скрываться прагматичные интересы клана. Я не требую от тебя молчания, наоборот, смело дискутируй, никто тебя за ошибки не накажет. Для Его Величества это все игра, поэтому не тушуйся, задавай вопросы, если что-то не понял.

Мамонов потер переносицу, словно хотел вспомнить важную вещь, потом доверительно положил свою руку на мое плечо, слегка сжал.

— Ты достаточно хорошо знаком с Великой княжной Лидией. Как ее охарактеризуешь?

— Не совсем капризная, как многие высокородные барышни, — я не стал долго думать. — Так, если чуточку… Смелая, дерзкая, взбалмошная. Видимо, Юрий Иванович ей многое позволяет. Сыновей, например, очень строго воспитывает.

— Обычное дело, — усмехнулся князь. — Княжнам уготована иная роль в статусной пирамиде клана. Они как связующее звено между договаривающимися сторонами и залог на союзные отношения с другими Родами. Так что детство Лидии скоро закончится. Как и увлечение экзоскелетами. Максимум, что ей будет дозволено — получение высшего образования, юридического или экономического, не суть важно. Безграмотная жена-аристократка нужна только напыщенным идиотам. А Мстиславские своим детям дают прекрасное образование.

— Да я как бы и не сомневался, — пожал я плечами. — Тогда зачем этот вопрос?

— Мне интересно узнать, как ты смотришь на союз нашей Семьи с Мстиславскими?

Я почувствовал, как кровь прилила к лицу; щеки заполыхали огнем от догадки. Хорошо, в машине полумрак, и князь не видит моего состояния. Не видит, но догадывается точно.

— Я не Глава Рода, и даже близко не вхожу в родовой совет.

— Ого, уже знаком с иерархической системой? — отец тихо рассмеялся и убрал руку с плеча. — Вот видишь, как я тебе доверяю! Ну, смелее! Должно же быть собственное мнение?

— В перспективе — союз однозначно принесет пользу, — я почесал макушку. Если папаша просит — почему бы и не пофантазировать? — Все ресурсы страны будут под управлением двух мощных кланов. Остальные так себе — с боку бантик. Но это в идеале. Так-то каждый будет искать свою выгоду, и тут главное — вовремя просечь, как тебя хотят наколоть.

— Кхм, — кашлянул князь. — Чувствуется долгое пребывание в приюте.

— Ты просил, я ответил, как мог.

— Правильно мыслишь. Вот я и пытаюсь понять, где меня хочет наколоть государь.

— Ты всерьез рассматриваешь союз с императорским кланом через женитьбу кого-то из Рода? — я с надеждой ждал, чтобы прозвучало не мое имя. Лида, несомненно, красотка, отрицать подобное — преступление. Но я не собирался связывать свою жизнь с этой девицей. Во-первых — рано мне еще об этом думать. Во-вторых, слишком быстро папаша решил меня в оборот взять. Не-не, так дело не пойдет. — У тебя же еще сыновья есть от старших жен.

— Антон женат, — улыбнулся князь. — У Дмитрия тоже есть нареченная. Виктор, который чуть старше тебя, еще свободен. Но речь не о нем… А ты чего так напрягся, сын? Я же гипотетически рассуждаю. Мне сейчас важно снять опеку с Булгаковых и получить официальное разрешение на экспертизу. Поэтому я готов к сделке с императором, которая может стать для нашего клана не самой удачной. Но ради своего сына я пойду на это.

Мне стало стыдно. Черт-те что подумал про отца, а он рискует с заведомо проигрышными картами. Ведь за такую просьбу дают не щенков или стотысячный город в личное пользование — а нечто другое, весьма серьезное. И отец готов пожертвовать этим ради меня.

— Чуть откровенности не помешает, сын, — после некоторого молчания произнес отец. — Тебе нравится Великая княжна?

— Мне все красивые девушки нравятся, — пожал я плечами, приходя в себя. — Но ведь вопрос в перспективе, так?

— Да. Хочу знать, как ты оцениваешь ваши отношения? С перспективой…

— Не думал, если честно. Хотя… вру. Думал. Опасаюсь, что под красивой оберткой окажется не самый лучший подарок.

Георгий Яковлевич одобрительно рассмеялся, похлопал меня по плечу.

— Ладно, не буду тебя смущать. Но мне будет приятно, если через год ты поделишься своими мыслями насчет будущего. Мы, старая аристократия, живем по своему кону, где ранняя женитьба детей — один из элементов управления и ведения разнообразных дел между родами и даже кланами. Это сейчас молодые всеми правдами и неправдами тянут до двадцати пяти лет, лишь бы подольше насладиться свободой и вседозволенностью. Подумай.

— Какими именно мыслями? Вижу ли я себя мужем Лидии?

— В общем, правильно сказал. Но это как вариант. Я не могу сейчас многого тебе сказать, но мы обязательно поговорим, когда все придет в норму и ты будешь под защитой своего Рода.

Князь вытянул руку и посмотрел на часы, блеснувшие тусклым золотом в салоне, покачал головой.

— Тебе надо ехать в гимназию, чтобы скандала не было. Не хочется подводить чародея. А, да, чуть не забыл! У тебя есть телефон? Обменяемся номерами? Ты свой скажи, я перезвоню, и зафиксируем.

Отец с удивлением посмотрел на мой аппарат, когда я извлек его из кармана.

— Что, Булгаковы настолько прижимисты, что для тебя не нашлось денег купить стоящую звонилку? — с некоторой долей презрения к опекунам спросил он.

— Нет, — я обиделся за Ивана Олеговича. Напрасно князь Мамонов так отзывается о неплохом человеке. — Ты разве забыл, что я Разрушитель? Любая вещь, работающая на принципах магии, в моих руках перестает функционировать. Кстати, ты со мной поосторожнее будь. Обязательно проверь свои магические возможности после встречи. А это серый телефон, без магической платы. А вообще Булгаковы мне подарили отличную звонилку, она дома лежит.

— Извини, погорячился, — признал свою ошибку отец и выжидающе посмотрел на меня. — Номер-то дашь?

Я продиктовал ему, дождался звонка и зафиксировал его в телефонной книге.

— Ну вот, сын, теперь мы с тобой на связи, — счастливая улыбка промелькнула на губах мужчины. — Я в Москве еще на неделю задержусь. Если появится возможность сбросить с поводка своих телохранителей, звони. Встретимся, поговорим обо всем. Я, кстати, у Гусаровых сейчас в гостях.

— Постараюсь, — я слегка поколебался, прежде чем пожал протянутую отцом руку. Строить из себя оскорбленного и обиженного типа совсем не хотелось. Нужно учиться прощать близких, даже если они принесли столько огорчений. Но прощать тоже надо с умом. Прожить четырнадцать лет, не считая года в приютской люльке, с ощущением пустоты в сердце — не сахар. И отец должен осознать свою ошибку, проникнуться ожиданием. Так просто я на его сладкие речи клевать не собираюсь. Может статься, что в семью я вернусь нескоро. Надо сначала встретиться с императором, узнать его интерес ко мне.

Я открыл дверь и вывалился из полусумрака тонированного внедорожника на улицу. Не обращая внимания на телохранителя, заторопился к «Сенатору», который уже успел развернуться в обратную сторону. Пропустив несколько машин, быстро перебежал дорогу, устроился на переднем сиденье, щелкнул замком ремня безопасности.

— Успеваем? — поинтересовался я у излучающего спокойствие Ломакина.

— Вполне, — кивнул чародей. Ему очень хотелось расспросить о встрече, но он деликатно молчал почти всю дорогу, и все же не вытерпел, поинтересовавшись о моих ощущениях от встречи с отцом.

Я долго собирался с мыслями, потом ответил:

— Каких-то эмоций не чувствую. Все время себя настраивал, что это мой отец, а сердце ни разу не ворохнулось.

— Взрослеешь, парень, — покосился на меня Ломакин. — Ты знаешь, это правильно. Гораздо хуже, когда начинаешь самому себе врать. Одна уступочка, вторая — и все, сам себе не принадлежишь. Осознание принадлежности к семье, Роду начинается с малых лет. А кто бы тебе внушил подобную мысль? Я почему-то был уверен, что ваша первая встреча пройдет именно так.

— Князь остался недовольным, — пробурчал я, глядя вперед. — Но я-то не виноват. Мне трудно привыкнуть к своему новому статусу. Правда, его еще доказать надо. Булгаковы точно в восторге не будут.

— Булгаковы скоро останутся в прошлом, — уверенно сказал Ломакин, сворачивая на тихую улочку, по которой доехали до служебной автостоянки гимназии. — А ты становишься разменной монетой в противостоянии Мамоновых и Мстиславских. Нет, никакой войны, только экономические выгоды. Уж поверь, Его Величество сделает все возможное, чтобы отыграть твою карту максимально.

— А семья?

— Что-то потеряет, не без этого, — чародей остановился неподалеку от шлагбаума, развернул машину в обратном направлении и притормозил. — У меня были сомнения насчет князя. Не тот он человек, готовый расстаться с частью своих богатств. Предки Мамоновых приложили очень много усилий, чтобы Род стал тем, кем он сейчас есть. Твой отец как-то признался, что опасается Мстиславских из-за их неуемного желания подчинить себе все аристократические кланы, ослабить их влияние на экономику и политику государства. Ради этой цели они готовы на любую сделку, которая в будущем принесет им сплошные выгоды.

«Ага, через десяток лет, когда у Мамоновых дела начнут рушиться, кто-то вспомнит, что из-за мальчишки Глава Рода пошел на уступки императору и запустил змею за пазуху. И что тогда? Снова бежать? А куда? В чисто поле или в лесные дебри… Нет, нужна очень сильная страховка».

Какой она должна быть, я еще не знал. Куцый жизненный опыт подсказывал, что лучше всего получить потомственное дворянство и не зависеть ни от кого. Да, за спиной не будет клановой поддержки кроме императорского слова. Но я сам могу решать все вопросы жизнедеятельности нового Рода и его безопасности. Мне не были ведомы механизмы подобного решения, я много чего не знал, находясь сначала под крылом государства, а потом и Булгаковых. Когда-то надо начинать жить самостоятельно.

— Давай, беги в класс, а то на урок опоздаешь, — кивнул Ломакин. — Особо не болтай, куда ездил. Скажешь, по служебным надобностям, помогал преподавателю.

— Да придумаю что-нибудь, — усмехнулся я. — Спасибо, что организовали встречу с отцом.

Чародей только махнул рукой на прощание, а я нырнул под шлагбаумом, и не обращая внимания на возмущенные возгласы сторожа, помчался к гимназии. Как говорится, родня — родней, а за пропущенный урок влетит, пусть у тебя даже императорский перстень на пальце.

2

Пичуги, обрадованные теплым денькам, заливистым посвистом оглашали парк, им вторил трудолюбивый дятел, пулеметной трескотней разбавляя мелодичный звон. В раскрытое окно беседки шаловливо залетал теплый ветерок, теребя края скатерти.

Император допил вторую чашку кофе и с видимым облегчением отставил ее в сторону. Приходилось подстраиваться под своих дорогих родственников, любящих посидеть за долгим чаем и порассуждать о всевозможных перспективах клана. И ведь не прогонишь родного дядю и тетю, потому как сам потребовал встречи. Вот и прибыли Великий князь Борис Иванович и Великая княгиня Ольга Ивановна рано утром с удивительной поспешностью. Почуяли какое-то движение и интерес, исходившие от царствующего племянника.

Великому князю Борису перевалило далеко за восемьдесят, но, как и подобает одаренному, ежегодно восполнявшему энергию и силы возле Источника, выглядел молодцеватым старичком лет шестидесяти. Не слишком крупные черты округлого лица, седоватая щеточка усов, чуть сглаженный подбородок, плотно прижатые к голове уши как у злого пса и темные глаза, то и дело прикрываемые пушистыми побелевшими ресницами — в этом был весь Борис Мстиславский, давно отошедший от крупных дел Рода, но не утративший нюх в интригах и авантюрах.

Ольга Ивановна на десяток лет младше. В своем возрасте она до сих пор старалась сохранить величественную осанку, каждое движение отрицало суетливость. Густые волосы — соль с перцем — тщательно уложены в тугой кокон, в ушах золотые сережки с капельками рубинов, на пальцах тяжелые перстни с магическими атрибутами в виде зачарованных драгоценных камней. Старость трудно сочетается с красотой, но косметическая магия позволяла тетушке сохранять приятную округлость лица, уже начавшего оплывать под грузом лет, да и в выразительных по молодости глазах осталась лишь легкая поволока усталости.

Цесаревич Юрий недвусмысленно посмотрел на отца и едва уловимым движением бровей показал, что пора бы и к делу приступить. Тетушка Ольга может и самовар осушить под ничего не значащие разговоры. Что старухе делать, как не по гостям ходить.

— Юрка, уйми прыть, — усмехнулась Великая княгиня, прекрасно ощущая нетерпение внучатого племянника. Атрибуты посверкивали таинственными искорками, срабатывая на аурные возмущения. — Нет ничего важнее, чем общение родственников. Сколько я уже в гостях не была?

— А я не помню, — кисло улыбнулся наследник. — Дела и заботы, домой за полночь возвращаюсь.

— Так это твои проблемы, — старая язва приложила к тонким высохшим губам чашку, сделала аккуратный глоток. — Мог бы у Алены поинтересоваться.

Император кашлянул. Пикировка грозила затянуться, а еще необходимо обсудить одно важное дело. Что сделаешь, если старики входят в родовой совет и деликатные вопросы сначала нужно решить с ними.

— Давайте ближе к делу, — сказал он, откидываясь на мягкую спинку стула. — У нас появились первые результаты переговоров с князем Мамоновым. Мой посредник передал, что тот готов встретиться.

— Не пойму я тебя, Иван, — густо пробасил Борис Иванович, — чего вы так вцепились в этого мальчишку. Послушал разных людей, составил свое мнение. Ты, конечно, молодец, если пытаешься из незначительного момента выжать максимум выгоды. Но для мальчишки из сиротского приюта слишком много чести. Ладно, подарили вы ему перстень, но приглашать на обед зачем? Свою гвардию преданных преторианцев создаешь?

— Дядюшка! Мальчишка — родной сын Георгия Мамонова, это уже доказанный факт на уровне генетической экспертизы. «Золотой князь» тоже осведомлен об этом и теперь очень напористо идет в атаку. Подключил адвокатов, хочет вступить в тяжбу с Булгаковыми. Как видите, молодой антимаг что-то да значит для Мамоновых. Вот мы и продумываем вариант с выгодным обменом.

— То есть он нам не нужен? — Великая княгиня тихонько постучала ложечкой о край блюдца. — Ты хорошо подумал, Ваня?

— Поверь, тетушка, голову сломал, — без тени иронии ответил император. — Соблазн, конечно, остается. Парня можно по особой программе обучить на телохранителя и внедрить в группу личников под видом свитского. Его антимагия не прощупывается ни одной магоформой, и при неожиданной атаке, выбивающей все мыслимые защиты, он остается последней надеждой на спасение.

— Да уж, видели, — проворчал Борис Иванович. — Шикарное представление мальчишка устроил на День Рода. Впечатляет. Поэтому и удивляет твое решение идти на компромисс с Мамоновым. Оставил бы себе такой ценный артефакт. Почему бы не приставить его к Юрке? Как-никак, наследник. Много поездок за границу, встречи с влиятельными людьми, большая нагрузка на охрану. А твой…как его?

— Волховский, — подсказал цесаревич.

— Да, вот он и станет той невидимой обороной, последним редутом, так сказать.

— Мы об этом тоже думали, — ответил император, сцепив пальцы в замок. — Но пришли к мнению, что важнее пойти на союз с Мамоновыми, отдав мальчишку в родную семью. Нам нужен выход на Аляску, но князь Георгий просто так не предоставит нам такой шанс.

— А что такого ценного на Аляске? — Ольга Ивановна нахмурилась. Впервые что-то прошло мимо ее агентов, вынюхивавших в кулуарах Резиденции любую новость. — Зачем нам соседство с англичанами и Штатами? Или я чего-то не знаю?

Иван Андреевич переглянулся с сыном, в его глазах мелькнули искорки удовольствия. В кои веки ему удалось купировать утечку информации из Кабинета. Он, конечно, знал, что тетушка населила дворец своими послухами, но никак не мог вычислить, кто сливает каждое слово, сказанное на совещании или в приватных беседах. Мстиславский даже приказал проверить каждую комнату на предмет магической прослушки или на наличие тайных проходов между стенами. «Купол тишины» на совещаниях защищал от внешних воздействий, но ведь с Великой княгиней каждый из чиновников мог встречаться приватно. Как тут угадаешь? Поэтому оставалось уединяться с сыном в парке и подолгу бродя по дорожкам, обсуждать возникшую проблему с Мамоновыми.

Нет-нет, император не имел ничего против своей тетушки, но считал, что женское любопытство изрядно мешает «делать» политику в тишине. Если Великая княгиня сумела найти послухов в Резиденции, то кто мешает провернуть тот же фокус с нею самой?

— Племянник! — голос Ольги Ивановны стал необычно требовательным. — Я вижу, что у вас есть какие-то планы, могли бы и поделиться, раз обмолвились.

— Источник, — коротко сказал император.

— М-мм? — забавно промычал Борис Иванович и машинально пригладил седоватый пушок на макушке. — Я не ослышался?

— Нет, — взял на себя роль рассказчика цесаревич. — Полгода назад отец приказал провести ревизию в архиве, особенно по делам Дальнего Востока и Приамурья. У нас дотошные и любопытные архивариусы. Ведь многие документы датированы и восемнадцатым, и девятнадцатым веком. О них уже забыли, можно сказать. И обнаружился интересный доклад боярина Навродского, ходившего с научной экспедицией из Владивостока до Кадьяка в 1895 году. Для молодого сотрудника, почему-то увлекшегося чтением сего опуса на десяти страницах, несомненно, очень интересный документ. Может, время свободное появилось, или иные причины — не важно. Он обнаружил довольно пространное описание некоего зачарованного места, на котором стоит деревенька местных аборигенов. Название племени сейчас не вспомню… Якобы эти аборигены очень жестко пресекают любые попытки чужаков войти на территорию священной Силы, хотя и сами неохотно пользуются ею. Наши аналитики вдоль и поперек изучили этот документ, заодно и мифы аборигенов Аляски, и выдали версию, что там находится Источник. Причем, нетронутый.

— Кажется, я начинаю понимать, — усмехнулась Великая княгиня. — Когда эти земли купили Мамоновы?

— В начале двадцатого века, если придерживаться христианской хронологии, — ответил наследник. — Кажется, в первом десятилетии, но точно после падения на Тунгуске большого метеорита. Который, к сожалению, не раскрылся в качестве Источника.

— А сам князь знает про Источник? — ворчливо спросил дядюшка.

— Скорее всего, очень даже знает, но насколько известно нам, никаких экспедиций в тот район никто из Мамоновых не предпринимал. Это и есть наша цель. Отец своим повелением объявляет мальчишку родным сыном Георгия, ну а князь предоставляет нам половину пая на аляскинские фактории. Будем совместно развивать там экономику.

— А Георгий согласится на подобный обмен? — усмехнулась Ольга Ивановна. Она положила руки на стол и любовалась переливами камней. — Не считайте его идиотом.

— Логичным шагом для него будет дождаться совершеннолетия сына и на законных основаниях провести экспертизу, — заметил император. — Любой суд встанет на его сторону. Но Мамонов дал намек, что готов немедленно забрать мальчишку в семью.

— Ему же хуже, — пожала плечами старуха. — Мы потом заберем фактории и завладеем Источником.

— Он откажется в последний момент, — вдруг произнес Великий князь Борис. — Вот увидите. Красиво увильнет в сторону и скажет, что передумал. Будете потом носиться с мальчишкой как с писаной торбой. А в положенный срок Мамоновы заполучат его себе.

— Он только-только наладил отношения с младшей женой, — возразил цесаревич. — Аксинья Федоровна не простит его, если упустит сына.

— Когда Мамонов слушал женщин? — усмехнулась Великая княгиня. — Он своих жен наказал за один проступок, когда Аксинья Гусарова убежала из семьи. Думаете, время его изменило?

— В любом случае мы не в проигрыше, — пожал плечами цесаревич, не дожидаясь ответа отца. — Мальчишку возьмем под свое крыло и обучим, будет «преторианцем», раз уж предложили такой вариант.

— Мне вариант с факториями нравится куда больше, — бросил старый князь. — Надо создавать альянс с Мамоновыми, чтобы присматривать за ними. Они стали слишком независимыми. Однажды проснемся и узнаем, что за Каменным Поясом появилось новое государство.

— Дядюшка, ты свои опасения высказываешь уже тридцать лет, если не больше, — усмехнулся старший Мстиславский. — Помню, когда я стал Главой Рода, ты говорил так же.

— И дальше продолжу, — проворчал Великий князь Борис. — Твой отец, а мой старший брат гораздо четче понимал проблему и пытался купировать ее…

— Помню, помню, — кивнул император, — когда Яков Мамонов испепелил парочку наемников, посланных отцом в Ленск. Грубая, глупая и неэффективная акция. Только разозлили «золотую» семейку. Лет десять, не меньше, улаживали конфликт. Объясни мне, дядюшка, зачем нужен был такой откровенный посыл к вражде?

— Мягкотелым был Андрей, поэтому и пришлось замиряться, — поддержала брата Великая княгиня.

— Тетушка, не вам судить об отце, — с трудом сдержался император, чтобы не прогнать спесивую родственницу из беседки. Не она ли подталкивала покойного брата-императора к различным авантюрам? — Вы и меня, наверное, полощете каждый день? Давайте конструктивно думать: нам нужен Источник или оставим его британцам и американцам?

— Нужен, — хмыкнул дядюшка. — Я поддерживаю твой план, племянник. Ты должен держать Мамоновых на дружеском поводке. Наш царственный брат любил решать разноплановые задачки. Таким образом мы создаем альянс с очень влиятельным кланом и укрепляем позиции на востоке. Через ма-аааленькую щелочку со скрипом влезаем на Аляску и развиваем совместные предприятия. Главная задача — забрать Источник.

— На этом и закончим, — кивнул император. — Здесь не должно быть полутонов. Или да, или нет.

Великий князь переглянулся со старушкой-сестрой и удовлетворенно улыбнулся.

— Если не возражаешь, племянник, я могу поехать в одну из факторий на Аляске, — неожиданно предложил он. — Не сейчас, конечно, а после согласования с Мамоновыми всех формальностей. Скучно мне в Москве, и размаха не чувствую. Тряхну стариной, заодно присмотрю за хозяйством.

— И каким образом?

— До Владивостока на самолете, потом на лайнере «Голден Леди» до Сан-Франциско, а оттуда на частном судне до Аляски.

— Тетушка, это дичайшая конспирация, — усмехнулся Мстиславский. — Но я твой замысел понял.

— Мамоновых незачем знать, что кто-то из членов главенствующего Рода утоляет свое любопытство у них под боком, — закивала старушка.

— Хорошо, я подумаю над вашим планом, — усмехнулся Мстиславский.

— А ты в самом деле решил отдать Лидочку замуж за княжича Мамонова? — Великая княгиня разгладила фантик съеденной шоколадной конфеты на поверхности стола и с любопытством рассмотрела рисунок: белоснежную яхту с распущенными парусами на золотисто-лазурном фоне моря. Как будто намекала племяннику, что ее авантюра может привести к успеху. — Не слишком ли много подарков для будущих союзников?

Последнее слово она произнесла непередаваемыми интонациями, в которые вложила удивление, насмешку и легкое презрение. Потом взглянула на мрачного цесаревича, покачала головой.

— Антимагия убьет искру девочки, — напомнила старуха. — Даже Булгаковы четко представляют, какую опасность несет мальчишка. Конечно же, он не виноват в своей уникальности, и я нисколько не хочу оскорбить или обидеть его. Однако же… вариант с помолвкой возник неслучайно?

— Чтобы получить ценный ресурс, нужно уметь расставаться с чем-то дорогим, — жестко произнес император. — Георгий не вчера родился, его на кривой кобыле не объедешь. Лидия — это наш запасной вариант. Не факт, что она войдет в семью Мамоновых, но будет здорово, если там появится свой человек.

— За ней будут присматривать, — возразил старый князь.

— Будут, — пожал плечами Мстиславский. — Как и мы присматриваем за теми, кто входит в круг нашего Рода. — Это логично. Одаренный — это же ходячая бомба, которая может в любой момент взорваться. Чтобы такого не случилось, существуют различные мероприятия, начиная от тайной слежки и заканчивая постоянным прощупыванием намерений.

— Лидочка знает о вашем решении? — Великая княгиня внимательно посмотрела на императора и наследника.

— Мы разговаривали с ней, — подтвердил цесаревич Юрий. — Конечно, она все прекрасно понимает, хотя в душе тоже противится, как и я, раннему замужеству.

— Никто не выдаст ее замуж слишком рано, — холодно произнес Мстиславский. — Кажется, об этом было сказано четко и однозначно. Пусть сначала получит высшее образование. Но вопрос о помолвке должен быть решен на скорой встрече с Георгием. Давайте на этом закончим. Вдруг он откажется от наших предложений, как только что сказал Борис Иванович. Нечего из пустого в порожнее переливать.

Старик с усмешкой посмотрел на племянника. В его жизни хватало случаев, когда одна из сторон внезапно меняла свое решение и сделка рушилась. Мамоновых он знал очень даже неплохо и всерьез подозревал, что Жорка увидит истинную цель альянса. Но сама идея объединения двух кланов была невероятно перспективной. Что пересилит: осторожность князя Георгия или желание вернуть сына в семью?