Вернуть Дворянство 5

Глава 7

— Эй, эй, эй! Что с тобой? — заметив моё состояние, подался вперед Клим и заглянул в глаза.

Ошибки быть не может. У Пашки ведь изначально дар как раз по ветке Благих, биологическая специализация, просто неправильная, не лекарь, а калекарь получился. Я, все еще прибывая в психологическом нокауте, поведал дядьке всю историю, в общих чертах он был в курсе, но без персоналий.

— Да, все сходится, — грустно кивнул он. — Не инициированная еще сила крови свела двух родичей вместе, но есть нюанс.

Я не знал, что сказать, произошедшее не укладывалось в голове.

— Это даже логично, в какой-то степени. Древняя кровь тем и отличается, последний из рода всегда очень силен. Очевидно, что он был избранником крови, если так можно сказать. Фактически в поединке вы разыграли, кому продолжать род. И когда вы столкнулись, ты открыл для себя дорогу к дару Благих. Ты должен понимать, что у твоих детей и близко не будет возможности так оперировать гойле. Хотя, конечно, они будут им рулить лучше, чем в моё время. А у твоих внуков, все вернется на круги своя.

— В «моё время», — фыркнул я. — Твоё время еще не пришло.

Мы помолчали, обдумывая новую информацию, а потом Клим сказал:

— Кстати, о твоих детях, — осторожно сказал родич. — Я как понимаю, у тебя уже есть две теневые жены.

— Ой, не начинай, — скривился я. Отдуваться в продолжении рода придется ему самому. Только вот кандидатуру найду подходящую, и дядьке товарный вид придам.

Снова помолчали.

— Знаешь, у меня есть теория, ничем, разумеется, не подтвержденная, — сказал он.

— Излагай.

— Если предположить, что источник един для всех трех даров, и у него есть как бы центр принятия решений. То тогда получается, что он просчитал, что гойле Сказовых спасет тебя, и пробудил именно его первым, тем самым еще и заложив фундамент к пробуждению семейного дара Благих.

— Звучит стройно.

— Есть еще одна теория более безумная. Я, к сожалению, не знаток истории рода. Но есть у меня ощущения, что Сказовы произошли от Благовестевых. Я помню слуг рода с песчаным даром. В архив бы попасть.

— Можешь скататься в Китай. Думаю, тебе это даже необходимо. Дам тебе в сопровождение Неждану и Дарину.

На следующий день лекари привели в операционную нового подопытного. Если память не изменяет, его Джи-А спасла, прижарив уничтоженную техникой стопу, и он дожил до подхода лекарей.

Без активных тренировок боец очень быстро набрал лишние десять килограмм. Парня вырубили лекарским даром. Я перетянул культю жгутом, а врачи начали на меня подозрительно коситься. Я соткал на указательном и среднем пальцах лазерное лезвие и молниеносно опустил вниз, срезав кончик ноги.

Надо было, похоже, предупредить ассистентов, смотрят на меня так, будто я обезьяна с динамитом в одной руке и зажигалкой в другой.

Я тут же воззвал к гойле, и он сам ринулся на помощь раненному, убегая с рук, как кот, которого хозяин пытался насильно потискать.

Дыхание перехватило, я видел, как кровотечение остановилось, а на месте среза в реальном времени начала нарастать кость, которая тут же покрывалась мясом, будто у какого-то Росомахи. Вместе с тем пациент начал ссыхаться на глазах, тело в считанные секунды уменьшилось в объеме, жир сгорал, мышцы сдувались, кожа повисла спущенными парусами.

Истошно вопил пульсометр. Один лекарь «запитывал» парня, другой уже работал моей батарейкой, потому что энергия иссякала, а пальцы еще не наросли.

Лишь когда стопу покрыла тонкая, прозрачная пленка кожицы, я отрубил дар, тут же рухнув на колени. Пациента уже подключили к двум капельницам, выставив подачу в них на максимум.

Когда я очнулся, то был удивлен самим этим фактом, ведь вообще не понял, когда потерял сознание, обычно фиксирую этот момент.

— Как парень? — спросил я Джи-А, дежурившую у койки.

— Жив. В сознание его пока не приводят. «Съел» пару капельниц, сильное истощение. Вечером будить будут.

— Нога?

— Все хорошо. Никакого отторжения. Анализ в процессе, но скорее всего, там все гладко, его же ткани. Но кость, конечно, хрупкая, как у подростков, которые за лето вытягиваются на три головы.

Я выдохнул. Стоило подумать, что ресурсы на наращивание ткани организму надо будет откуда-то брать. Повезло, что этого разнесло без нагрузок, а попадись кто посуптильнее, умер бы во время операции.

— Что у него по энергоканалам?

— Пока не ясно. В теле магическая буря. Как уляжется, станет понятно. Но прогноз положительный.

— Это просто отлично.

— Хочешь вылечить дядю?

— Да и это тоже. А еще вернуть в строй всех наших парней. И привлечь к нам десятки могущественных в далеком прошлом бойцов, которые уцепятся за шанс снова взяться в дело.

— И будут безумно благодарны, а значит и верны тебе, — задумчиво кивнула девушка. — Это же… какая кладезь кадров! — дошло до неё наконец.

— А сколько пилотов шагачей, — подмигнул я ей. — Опытных, а не юнцов из училищ. Но это всё дела грядущих дней. Сейчас нужно довести технологию исцеления до ума, так, чтобы это было максимально безопасно.

— Для всех участников процесса, — строго посмотрела она на меня.

— Конечно, — поджал я губы, положив свою руку поверх её.

Дядька отбыл, а я занялся делами. Требовалось все привезти в порядок, до того, как я отчалю в Россию.

Мы засели в кабинете с Мальтой.

— А скажи мне, моя дорогая премудрая правая рука, — начал я, сразу заставив девчонку выпрямить спину. — Почему бы нам, например, не выращивать часть продуктов для ресторана здесь, вместо того, чтобы возить? Учитывая, что так будет быстрее и дешевле?

— Эм… я не подумала про такое.

— Ну и зря, — уже более расслабленно сказал я.

— Поняла, организуем.

— Что там у Вэй Бэй с туром?

— Сначала обкатают постановку в трех малых городах, потом поедут по четырем столицам, а дальше пока неизвестно.

— Хорошо.

Мы еще обсуждали всякие мелкие вопросы. Рутина выматывала, причем именно количеством решений, которые требовалось принять. Когда мы закончили эту мозгомойку, то переключились на модернизацию.

— Смотри. Раньше у нас были бюджетные варианты брони и оружия. Про тренировки с шариками краски и вспоминать смешно. Теперь же мы дяди и тёти при деньгах, и можем себе позволить нормальные тренировочные комплексы и более современную броню. Отработай по этому вопросу с Сан Санычем еще. Но вот список того, что нужно. И смотри, чтобы никаких покупок у Макаровых, со складов или с рук их производства — без проблем. Но им самим чтобы ни копейки не перепало.

— Окей, — она все подробно зафиксировала на листочке.

Я же выждал, когда девушка поднимет взгляд и сказал:

— А теперь самое главное для тебя задание, подготовь список невест.

— Для кого?

— Для меня, — улыбнулся я.

Абсолютный управленческий компьютер сломался. Королева секретарш была повержена. Разумеется, список был для дяди, это я так, чтобы ей понятнее было сказал, ведь статус у нас с ним одинаковый, скоро будет.

— Я сделаю, — на автопилоте ответила Мальта, и кивнула как-то совсем невпопад, не в ритм слов.

— Давай, и позови Доджона.

— Он на Чеджу.

— Ну пусть приплывет.

Уже вечером я жарил шашлыки с мужиками. У меня был последний день мясного зажора, а потом я начну глубинную духовную подготовку к предстоящей миссии, во время которой праздник желудка отменялся.

Доджон прибыл в самый пик веселья, когда дамы уже ретировались, чтобы не слушать наши анекдоты.

— О! Ты вовремя, — обрадовался я ему. — Все, дальше без меня, — попрощался со всеми и повел юриста подальше от чужих ушей.

— Что-то случилось? — настороженно уточнил он.

— Смотря как посмотреть, — как всегда напустил я туману. — Как там дела?

— Да всё штатно. Минхе вроде остудила пыл, сбавила юридический напор, она нам даже отчасти помогла привести дела в порядок. У всех наших предприятий теперь самый четкий документооборот среди островитян.

— Это хорошо. Ты сам-то как?

— Да в порядке, — пожал он плечами.

— Я про то, что ты счастлив?

— Да! — сразу ответил он. — Благодаря Мальте, — смущенно добавил он.

— Значит, весь тяжелый труд не напрасно, — удовлетворенно кивнул я. — Тогда следующий вопрос. Какого хрена ты медлишь?

— В смысле?

— В коромысле. У меня есть приятель Тимур, он мне с шестнадцати лет знаешь, что говорит при каждой встрече?

— М?

— Жениться тебе надо, брат! — спародировал я его как мог. — А то как-то это уже неприлично. Одной ногой клановые, все-таки.

— Пора, думаешь, да?

— Ты её женой своей видишь?

— Вижу.

— Значит созрел, — хлопнул я его по плечу. — Чем помочь надо, говори, всё организуем. Ты главное поторопись до моего отбытия, лады?

Доджон лишь кивнул, и мне этого было достаточно.

На следующий день вернулся дядька и сообщил, что без доступа к родовым хроникам Сказовых наверняка говорить нельзя, но с высокой долей вероятности они прибыли на Русь вместе с Благими, а вот в качестве кого, понять тяжело.

Я приставил Джи-А охранять его, а сам забрал близняшек и заперся с ними, ибо впереди у меня было воздержание, и надо нагуляться.

Наверное, столько сколько за эти двадцать четыре часа я не трахался не за одну из жизней ни в одном из миров, и вряд ли подобное удастся повторить.

На утро я проснулся с четким ощущением начала новой жизни. Из рациона были убраны все продукты животного происхождения. Я не понимал зачем, просто чувствовал, что так надо. Просто знал — это облегчит мою миссию.

Первые три дня меня ломало, потому что я мясоед до самых глубин души и был таковым во всех мирах, я понятия не имею, чем веган отличается от вегетарианца и не собираюсь в этом разбираться, и как только выполню поставленную задачу, наброшусь на самый большой кусок мяса, который только найду.

Но на четвертый день я смирился, и понял, что еду надо вообще вычеркнуть из уравнения, как что-то волнующие. Я даже перестал смотреть в тарелку. Девчонки что-то мне готовили, как-то изгалялись, пытаясь заполнить потребность в белке альтернативными способами. Спасибо, что существует куча протеинов, с ними было проще. Пару раз они мне даже приготовили салаты и супы из чая каким-то рецептам из Мьянмы. Выварили листья, выгнав все раздражающие желудок вещества, вроде как, там даже сколько-то белка есть. На вкус… я перестал обращать на него внимание. Просто жевал любую херню, что дадут.

С женщинами было сложнее. Женщин я обожал всем своим огромным сердцем. Я попросил их по возможности не надевать ничего вызывающего и не поворачиваться ко мне задом.

Весь день с утра до вечера я преподавал в школе, посвящая всего себя ученикам, углубился в философию боевых искусств. Приплывая на Муиндо без сил, я чувствовал себя абсолютно опустошенным. И вот в этой звенящей пустоте, было много пространства для духовного скачка, который был мне необходим.

Гойле Благих или Сказовых мне не поможет. Если что и спасет меня, то только свет. Мой табур, дар, не окрашенный кровью, то, что дано мне без привязки ко всему остальному. Его и нужно было развивать. Мне требовалось отработать всего два элемента. Единение со стихией и импульс. Даже не столько саму технику, сколько ускорение, которое она даёт. Я должен был стать светом, чтобы получить его скорость. По возможности максимально сократив расход энергии и вместе с тем убрав лишние визуальные эффекты, вроде плазменного отпечатка размытого в воздухе тела.

С рассветом, до начала занятий в школе, и после них, до самого заката, я встречал и провожал солнце, отрабатывая один и тот же навык, пытаясь максимально ускориться и слиться с родной стихией.

Все мастера-наставники, которые тренировали бойцов, как один сказали мне, что это невозможно. Слияние со стихией прерогатива аватаров стихий, а аватар стихий, это, как считается, эволюция абсолюта. Я же сейчас был на уровне где-то третьего ранга, и продолжал расти. Мои энергоканалы и резервуар потихоньку увеличивали свой объём, скорость и проводимость.

Я ходячая аномалия, так что, никого не слушая я самозабвенно повторял один и тот же навык. Это не надоедало, нет, скорее было чем-то медитативным, как бросок баскетбольного мяча в корзину, раз за разом, раз за разом, и вроде уже миллион раз попал, а всё равно хочется снова и снова. Маленькая победа. Легкий эндорфин.

Как в известной цитате Брюса Ли про того, кто отрабатывает, десять тысяч ударов и один удар десять тысячь раз. Только вот мой счетчик попыток сильно перевалил за такие скромные цифры.

Каждый раз всё шло по одному сценарию. Я концентрировал энергию и выпускал её, пытаясь не просто ускориться, а буквально превратиться в луч света, будто трансгрессировать в него как оборотень. Со временем я стал ощущать, будто замедление времени прямо перед рывком, словно мир готовится остановиться. На самом же деле это мозг, наконец-то, привык хоть что-то различать на таких скоростях.

Спустя примерно десять дней, сплошная мазня окружающего мира в рывке начала приобретать очертания, а еще через десять дней, я стал видеть все, просто как при быстрой езде, и даже научился мыслить внутри мгновения.

На тридцатый день я уже комфортно ощущал себя в скольжении. Больше не было за спиной плаща из плазмы, которая порой разлеталась каплями по округе. С системы ракетного движка за спиной, я пересел на превращение в солнечный луч. Наблюдавшие за мной сказали, что я буквально становлюсь движущейся вспышкой света.

А мастера стихий… похоже, им было стыдно, что ошиблись в прогнозах, или не верили в меня. Они будто бы стали избегать меня.

На тридцать пятый день я даже научился входить в режим ускорения, но не совершать сам рывок, просто чтобы выгадать несколько секунд на раздумья во время диалогов, например. Это было фантастически, я даже начал подозревать, что чутьё собственного развития, или даже не знаю, как это назвать, в общем, что странный голос внутри подсказал мне развивать навык именно ради этой побочки, а не из-за самого ускорения.

Единство со стихией дало и неожиданные плоды, например, я идеально чувствовал положение солнца и мог сказать время с точностью до минуты.

За прошедшие дни я провел еще две операции, и все успешно. Всего-то и надо было посадить ребят на диету по массо-жиро-набору. А в момент самой процедуры накачать их под крышечку витаминами и протеинами.

Энергоканалы в восстановленных конечностях прорастали. Хотя и были как та отросшая ладошка у Дедпула, мелкие и дряблые. Впрочем, восстановление меньшая из проблем.

Дядька более-менее уже обуздал свой табур, и каждый день меня доставал, когда же его черед, да когда же.

Сначала я восстановил ему ногу. Он проходил курс реабилитации и зажора на вторую операцию. Досуг его состоял в основном из качки и жрачки. Что б я так жил.

Вторую операцию в сжатые сроки проводить было рискованно, но он настаивал, да и неизвестно, выживу ли я вообще, так что, поддавшись на уговоры, руку тоже ему восстановил. Правда, такое вмешательство в и без того охренивающую энергосистему не прошло даром. Клим опять спасался подавителем и сидел на обезболах, вместе с процедурами снятия последствий от целителей.

Пришли новые боевые комплексы и оружие. Я, естественно, пощупал первым. Для многих опытных ребят, это было привычное дело, для меня же как первый игрушечный пистолет в детстве.

В новых костюмах имелся поддоспешник, похожий на водолазный костюм, а поверх него уже шли комплекты тренировочной, штурмовой или оборонительной брони.

Меня в первую очередь интересовала первая из них. Тренировочная броня предоставляла возможность выставить в настройках количество попаданий. Вплоть до индивидуальной подгонки под каждого бойца, в зависимости от мощности его табурного щита. В связке со специальными беспатронными автоматами, на звук и импульс которых работали уловители на броне, это максимально приближало тренировки к реальности. Когда забитое в настройках количество попаданий было зафиксировано, щит начинал отсчёт попаданий по прочности брони. А затем срабатывали блокираторы, и боец просто падал. Тут уже не нужен наблюдатель, да и не сжульничаешь.

В общем, подготовка вышла на качественно новый уровень. И народ так приободрился в купе тем, что перед ними были живые примеры с восстановленными конечностями, и даже вытащенные с того света…

Созрела церемония принятия в клан. Ведь одно дело, когда ты идешь в бой за работодателя, и совсем другое, когда за главу рода.

Точнее, клана, но они об этом пока не знают.