Вернуть Дворянство 5

Глава 5

На следующий день всю женскую часть мы отправили по магазинам. Я отец и брат вознамерились порыбачить. Среди моих ребят был энтузиаст из местных, который тут с детства удит, так что взяли катер, все снасти и поплыли в море.

Сначала половили на ходу. Для меня это был совершенно новый вид рыбалки. Странные ощущения. Очень драйвовая вещь.

Славика первой поклёвкой чуть за борт не утащило. Да ещё и рыбина на десять кило попалась. И это считается не очень большой!

Звалось это диво лакедра. Я таких сроду не видел.

Потом пошла рыбалка поспокойнее, натаскали красных окуней. А затем поплыли на прогретые солнышком ямы, ловить на донки камбалу.

В общем, отдохнули на славу. Вернулись в дом, обменялись впечатлениями с женской частью, поужинали уловом.

На следующее утро семья захотела посмотреть на мою школу. А чего смотреть? Переодел всех в форму и вывел в зал на все три занятия. В легком режиме, конечно.

Если честно, на душе было немного тягостно оттого, что не успеваю там толком появляться. Пообещал себе, что еще немного разберусь с делами и сразу возьмусь за школу с новой силой.

Вечером уставших и измотанных родичей повел в онсен. Мальчики отдельно, девочки отдельно. Там очень хорошо распарились с правильным чаем. Как мне этого не хватало. Именно, чтобы мы втроём. Можно сказать, три поколения мужчин Сказовых.

Поговорили душевно так, по-мужицки. Анекдоты потравили, часть которых Слава поймет только через пару лет. Отец поблагодарил за мои разработки, которые я передал перед отъездом из России.

Потом дал мне порцию дельных советов как глава рода главе рода, и как управленец управленцу.

Часть из этого была банальностью, но нужной, из той, что может всплыть в голове в важный момент и здорово помочь.

На следующий день состоялся званный ужин в честь моего получения герба, куда был приглашен весь свет острова. Кроме Чанджи Мин, конечно, же. Что-то никогда не меняется.

Ночью мы гуляли с Аоки по острову. А потом долго целовались под луной. И я даже в какой-то момент потерял контроль, захлестнули чувства. Не знаю, каким чудом остановился, просто понял, что если дойду до второй базы, то тогда уже точно до победного. А нельзя! Ну никак это не принято, не с будущей женой уж точно.

Я кремень. Удержался.

А уже утром был самолёт в Россию для меня, Джи-А, Аоки, семьи, всего театра Вэй Бэй и Безымяныша с троицей своих верных псов.

У Такеши была своя миссия. Открыть магазинчик и организовать тур Вэй Бэй.

Я не просто так решил провести столько времени с семьей. Дело не только в отпуске. Хотя отдохнул на славу. Я калибровал компас силы крови. Чтобы, когда вернулся домой, он не сбоил и показал, где последний из Благих.

У меня был список всей официальной и части неофициальной территории, принадлежащей клану Макаровых. А такой пленник как последний из Благих может быть только у них.

Лишь прибыв сюда, засомневался в правильности запуска цепочки событий со смертью одного из их наследников. С одной стороны, всё их внимание приковано сейчас к Бразилии. С другой, на местах могут быть проверки и повышенная готовность.

Макаровы в Латинской Америке ещё даже ничего не начали, пока присматриваются. Там деньги на взятки рекой утекают, не как в Африке, конечно, где тебе даже руку не протянут, если у тебя костюм не из банкнот, но что-то близкое.

Но коготок увяз, а в этом случае, как известно, и птичкина судьба незавидна. Даже если эта пернатая крупнее дракона.

В деревне мы купили внедорожник за наличные и отправились проверять все Макаровские точки. Параллельно я готовился, отрабатывая каждую свободную секунду невидимость и технику контроля световых лучей.

Сила крови словно была разумная. Если раньше к ней приходилось взывать, чтобы хоть что-то почувствовать. Легкий импульс, будто невидимый теплый солнечный луч в грудь бьет, то теперь она ворочалась в груди беспокойным призрачным медведем.

Постоянно я испытывал тягостное чувство. Тоску и тревогу. Будто душа стонала раненным китом.

И это толкало меня вперед, если не сказать, тащило. Потому что вынести подобную пытку было непросто.

Но несмотря на всю яркость переживаемых чувств, саму стрелку родового компаса почувствовать было все же непросто, особенно в людном месте. Приходилось порой дожидаться ночи и лишь в тишине после десяти минут медитаций и полной очистки сознания я мог с уверенностью сказать, не почудилось, нет здесь моего родича.

Очередной объект находился в лесу. Мы поехали на озеро близ деревеньки, от которого до базы Макаровых было тридцать километров пешим по лесу. Но ближе ничего не нашлось.

Несколько дней жили как обычные туристы, рыбачили, и лишь на третий день, я отважился на миссию. Выбрался в невидимости из лагеря и пошел напрямик через лес, чтобы не попасться патрулю Макаровых.

Потертый черно-белый навигатор уверенно вел меня по буеракам, лишь один раз электросусанин заманил меня в болото, завис чуток, а потом, когда местность прогрузилась, я понял, что через топи даже лучше. С дарами, это достаточно безопасно, тут песочком подсыплю, там светом подсушу, в итоге, к утру добрался до нужного места.

Лег спать, наказав сканеру одаренных стеречь меня, но он, гад такой, не работает пока я в стране снов. Проснулся под вечер, и едва стемнело, направился к базе.

Высокий решетчатый забор в несколько рядов исключал любое проникновение из вне. Мощные прожектора светили на всю округу. Выглядело на самом деле жутковато.

Даже если случайно забредешь, сразу почувствуешь, ничего хорошего тут не может происходить.

Под первым забором я сделал небольшой подкоп и в невидимости подполз. Второй взрезал и тут же запаял сетку раскаленным пальцем, чтобы в глаза при обходе не бросилось. Она так и так во многих местах, то проволокой, то вот так огненными одаренными латанная дарами в ручную.

А вот дальше было трудно. Шло бетонное ограждение, а за ним, скорее всего, уже теплаки работают. То есть мне придется одновременно держать невидимость и размывать, либо скрывать тепловой контур.

Я сделал ступеньку и перескочил в невидимости, перекатившись после приземления. Жесточайший контроль каждого навыка заставлял нервную систему работать на пределе.

Я когда это отрабатывал, даже маялся с головными болями, будто курсанты летного, когда тренируются в освоении машины. Там тоже надо одновременно столько всего контролировать, что мозг готов вскипеть.

Пустил сканирующий импульс. Мрачное здание высилось всего лишь на три этажа, но судя по слабым сигналам, под землю оно уходит очень глубоко.

Нужно по возможности держаться подальше от людей. Кто знает, какие тут специалисты имеются.

Я так и не дождался, что кто-то откроет дверь. Пришлось все же рисковать. Приблизился к одному из прогуливающихся дежурным, и стащил из кармана пачку сигарет. Когда он в очередной раз, потянулся к нагрудному карману и не обнаружил искомого дальнейшее его охлопывание одежды походило на прелюдию к какому-то народному танцу.

Выматерившись, он быстрым шагом направился в главный корпус, и я проник вместе с ним. Внутри был стерильное казенное оформление. Это без сомнения являлось тюрьмой. Потому что ничем другим, кроме содержанием заключенных здесь заниматься нельзя. Психологически невозможно.

Я тихо прошел по коридору и, найдя закуток вне камер, сел там и на всякий случай решил перепроверить. Сила крови отозвалась сразу. Затрепетала пойманной ланью. Жалобно звала вперед.

Тише, тише, — мысленно обратился я.

Вот же разочарование будет, если последний родич окажется, например, начальником тюрьмы. Интересно, он сейчас что-нибудь чувствует?

Я нашел на стене план эвакуации и внимательно изучил. Это не особо помогло, ведь он был только на этот этаж. Пришлось идти на пост охраны. Повезло, дверь была открыта в комнату, где два дежурных внимательно пырили в мониторы. Видимо, специально не закрывают, чтобы начальство могло пройти, и увидеть, что подчиненные бдят.

На одном из экранов была детальнейшая карта здания. Я запомнил, где переходы и направился туда. Пришлось ждать ночной пересменки и шагать следом за патрулем, ведь между этажами дверь запиралась на ключ. Железный такой, здоровенный, со скрежетом проворачивается. Шансы на скрытный выход таяли с каждым этажом.

На третьем я понял, что ниже мне не надо и пошел изучать обстановку. Круглый зал и камеры в два яруса. Нижние закрытые специальной дверью с бронестеклом, а верхние обычные, с решетчатой стальной дверью.

Тут содержаться только одаренные. Это я понял. Причем были здесь люди всех возрастов, от детей и до стариков. Некоторые вполне мирно играли в шахматы сами с собой, спали, или читали книги, но были и откровенно сошедшие с ума.

Тетка с совершенно безумным взглядом, которая рвала волосы на себе по одному и запрокидывала голову беззвучно хохоча, а потом плача.

В одной из камер была голубоглазая девочка лет десяти на вид. Если бы не седые волосы, я бы не стал задерживать на ней взгляд, чтобы не оставлять на дне души рванный якорный шлейф плохого воспоминания, но она почувствовала мой взгляд, повернулась.

Я совершенно точно не был сокрыт от её глаз. По коже пошли мурашки. Испугался, что невидимость слетела. Но нет, все было в порядке. Просто ясноглазый ребенок, похоже, был настолько особенным, что даже гасители Сахарова не могли полностью задушить её потенциал.

Девочка помахала мне, а у меня сердце в клочья, чуть глаза не защипало. Я бросился прочь, понимая, что сейчас не в силах тут никому помочь. Никому кроме одного человека.

Я поднялся на второй ярус. Слева были металлические перила, от камер до них метра два. Я дошел до последней камере в ряду. Под серым старым одеялом спал седой патлатый мужик.

— Эй, — тихо позвал я. Вот гад бесчувственный.

Почему-то подумалось, что это может быть ловушкой на меня. Приманка на последнего припоследнего Благого. А что? Макаровы старый род, могут многое знать, в том числе и про силу крови побольше моего.

— Проснись! — зашипел я.

Мужик заворочался. Сел на кровати. Протер глаза правой рукой. Левой была культей, как и правая нога.

Худое изможденное лицо, серая ряса, будто на средневековом завсегдатаи казематов, из-под растянутого ворота проглядывают шрамы.

Родич не понял, что его разбудило, он приложил ладонь к груди, сморщился, глядя в окно, и такое страдальческое лицо сделал, что, казалось, сейчас завоет.

— Не поворачивайся, — тихо проговорил я. — Делай вид, что ничего не слышишь. Отвернись к стене, отринь все мысли, и внимательно прислушайся к силе крови, родич.

Он вздрогнул. Глаза остекленели. Мужик торопливо лег, накрылся. И спустя мгновенье я услышал выдох. Не совладал с эмоциями. Почуял. Не представляют, что у него сейчас в душе творится.

— Я сейчас возьму ключи, а потом мы в невидимости уйдем. Вопросов не задавай. Выполняй в точности все команды. Если понял, накройся с головой.

Он выполнил требуемое.

Я дошел до поста охраны этажа. Огромная связка ключей валялась на столе. Я тихо отцепил нужный, спасибо номера камер на бирках имелись.

Вернулся, немного начиная паниковать. Дар, если сравнивать его с мышцами, сейчас уже подрагивал от натуги.

Я вставил ключ в замок и тихо провернул. Вот сейчас был очень важный момент. Я поймал все лучи, которые камера собирает в свою линзы, и зациклил их, как бы обрезав от реальности, застопорив видимое ей.

Если не получилось, то нам конец.

Открыл дверь, тут же прикрыл за собой.

— Камера нас не видит. Я не знаю, насколько этот эффект. Делаем всё быстро.

Я достал из нагрудного кармана надувную бабу и накачав её, засунул под одеяло. Поправил немного, пригляделся. Ну вроде сойдет.

Узник пребывал в легком ступоре. Наверняка, представлял себе сотни видов побега за все года заточения, но ни в одном не фигурировал симулятор женщины.

— Ходить ты нехрена тихо не сможешь, — затараторил я. — Цепляйся рюкзаком. Быстро!

Родич явно не верил в происходящее. Это отчетливо читалось по его глазам.

Он взобрался на кровать, и уже оттуда уцепился мне за спину. Легкий для мужчины его роста, болезненно худой и пятидесяти кило нет.

Мы вышли. Я закрыл дверь. И тут услышал скрежет замка на этаже. На секунду замер прислушиваясь, и потерял то драгоценное мгновенье, за которое мог пробежать по площадке и спуститься с лестницы или вернуть родича на место. Вместо этого зачем-то выжидал. Немного растерялся, и в итоге делегация неожиданных гостей была уже возле подъёма, мимо никак не проскользнуть.

Дальше хуже. Дар уже трепетал, дрожал как руки, если их вытянуть и взять гантель. Но охранники начали подниматься.

Что делать⁈ Что ж вы так не вовремя, сволочи!

Единственное, что пришло в голову, это перемахнуть через ограждение и повиснуть на руках. Что и принялся сразу же исполнять. С учетом «рюкзака» это было непросто.

Судя по болтовне, с проверкой нагрянуло высокое руководство, и сейчас начальник тюрьмы перед ним тут пушил хвост, отплясывая павлином. Четверо человек были уже на расстоянии двух шагов.

Я висел, чувствуя, как забиваются мышцы, в особенности предплечья, и ощущая, как потихоньку слабнет хват одной руки родича. Надо было хоть имя спросить.

Делегация как раз проходила над нами, когда до меня дошло, что от спасенного пахнет камерой. Очень специфичный запах. Не воняет, он не мерзкий, но неприятный.

Сердце пропустило удар, когда идущий впереди высокий чин с целой коллекцией подбородков дважды шмыгнул носом, но дальнейшей реакции не последовало, они прошли до конца этажа, а затем повернули назад.

Я дождался, когда спустятся и кое-как перевалился через парапет. Еще и шумно дышать было нельзя, а очень хотелось. Кислорода отчаянно не хватало. Скупо сцеживая воздух, я все же поднялся на ноги и чуть пошатываясь побрел. Счет шел на минуты. Весь этот экспромт, может выйти боком.

Мне еще проблему дверей как-то решать. Хотя… Я вдруг понял, что не слышал, как они закрывались.

Едва спустился, возликовал внутри.

Двери были на распашку. Конечно, негоже начальству на обратном пути ждать, когда отворят. Пытаясь найти идеальный баланс между скоростью и бесшумностью, я двинулся на выход. Преодолел три двери.

Родич поначалу, вообще, забыл как дышать, а теперь, когда до выхода оставалось несколько поворотов его сердце колотилось так, будто ребенок мне в лопатку кулачком стучит.

Время таяло. Невидимость уже билась в конвульсиях, как задыхающийся под водой человек. Едва я вышел на крыльцо припустил со всех ног, ведь ворота были открыты. Тарахтели движками два белых армейских внедорожника, приглушая все прочие звуки в округе.

Я пробежал мимо. Один из курящих бойцов повернул голову, ведь ветра не было, а я колыхнул струю дыма.

Твою мать!

Не обращай внимания! Отвернись нахер! — мысленно увещевал я.

Я чувствовал в спину направленный взгляд. Точнее, я сейчас был на пределе концентрации и мог ощутить как отраженные лучи света фокусируются в кристаллике глаза бойца. Невероятно!

Минул один удар сердца. Второй. Третий. И ощущения взгляда пропало.

Я припустил еще быстрее, задержав дыхание, ибо нельзя пыхтеть как паровоз, едва влетел в пролесок, просто упал и покатился, вынырнув из невидимости.

Все еще не верилось, что получилось.

Энергоканалы пульсировали. Даже стонали. Если не сказать, проклинали меня. Я натурально хрипел, пытаться хапнуть побольше воздуха. Голова шла кругом. Картинка плыла темными пятнами.

Не знаю, сколько времени приходил в себя, но лишь сдавленный всхлип привел меня в чувства и заставил вспомнить, что я тут не один.

Башка раскалывалась. Я выждал еще минуту и сел. В близи посмотрел на утеревшего слёзы родича и протянул руку.

— Будем знакомы. Я Арсений, сын Миры. Предпоследний из рода Благих.

Остановившие было слёзы, хлынули поток из глаз мужчины со взглядом старика.

Он крепко сжал мою ладонь единственной рукой и сказал охрипшим от волнения голосом:

— А я последний из рода Благих. Меня зовут…