Вернуть Дворянство 5

Глава 20

За нашим своеобразным соревнованием наблюдали многие, с балконов и у стен.

Горемыслу требовалось пройти меньшее расстояние, чем мне. Бежать никак нельзя. Но как тогда мне его обогнать?

Хотелось бы ускориться, сбить его с ног и вернуться на место. Сейчас никто ничего не разглядит, но позже это будет видно по камерам, а мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то знал о моём главном козыре.

Эх, вот если бы я умел двигаться с такой скоростью в невидимости, но, к сожалению, тут либо одно, либо другое. А иначе бы оставил на месте себя копию своего силуэта, уж на долю секунды я бы создал дублера, а затем бы сбил Макарова и вернулся.

Я уже вошел в ускорение, выигрывая время на раздумье. Можно попробовать создать у него перед ногой какую-то невидимую технику, но опять же, те же когти я научился делать незримыми, а вот с дистанционными техниками так не выйдет.

И что остается? Окликнуть девчонку. По идее, с учетом пышного платья её разворот на звук окажется достаточно продолжительным, и всё это время Горемысл будет обходить её, что даст мне нужные секунды, чтобы подойти первому.

Я уже начал было открывать рот и выходить из ускорения, когда в последний момент меня осенило, я же не знаю, как её зовут, не по фамилии же окликивать, тут их целый выводок, все обернуться.

А что если рискнуть? Проверка на харизму. Да. Так и сделаю.

Макаров подошел к девушке первым и начал звать её на танец. Я же был за его спиной, и Двужилина меня видела. Я показал ей руками мол, отшей его, а потом ткнул указательным пальцем на неё и на себя.

— Простите, но я уже пообещала свой первый танец, — услышал я подходя.

— И кому же? — стараясь держать марку уточнил Горемысл.

— Мне! — сказал я.

— Совсем свои ноги не бережете, сударыня, — все же уколол меня Макаров, и ведь красиво исполнил, уродец.

— Зато бережет репутацию, — не остался я в долгу, намекая, что его компания может оставить на ней след.

Он хотел бросить что-то ещё, но я уже взял девушку под руку и повёл.

— Спасибо, что подыграли, — произнёс я.

— Вы все же меня нашли, как я могла такое проигнорировать. Тут сотни гостей, а вы меня нашли.

— Ну я же говорил. Как вас зовут?

— Дора.

— Очень необычно. Так в чем секрет ваших духов?

Мы заняли место недалеко от центра зала для первого танца. Заиграла музыка, я взял девушку левой за талию, а правой её руку. Мы медленно закружились, и она начала рассказывать.

— Одна из сестер подставила. Вместо маски для волос подсунула мне вино и обсыпала голову корицей, а потом полила закрепителем. В общем все впиталось и страшно воняло. Мой визит сюда был под угрозой. Пришлось выкручиваться. Добавлять цитрусовые духи и вишневые ароматические масла.

— Так весь секрет в глинтвейне, — рассмеялся я.

У нее было удивительно красивое лицо, несмотря на большую грудь, мне было легко не ронять взгляд на два манящих полушария. При этом кожа её была чуть смугловатая, да и волосы темные, отчего из головы не уходила навязчивая мысль: «Светлые соски или темные? Светлые или темные?». Это было странно.

— Получается, что так. Может и не я вам понравилась на самом деле, — поддела она меня.

Я переплел наши пальцы, проверяя реакцию. Она не сопротивлялась. Есть контакт. Это хорошо.

Первобытный человек внутри уже измерил размер её бедер и прочие параметры, все просчитал и кричал: «Бей самка по дубина по голова и тащи в пещера, делать буга-буга!».

— Я очень рад, что вы всё же выкрутились и пришли сюда. Я бы хотел предостеречь вас и ваших кузин. Рекомендую отговорить сестёр отвечать на знаки внимания Макаровых. Только между нами, но дело в том, что они уже фактически мертвы, но при этом могут попытаться ухватить кого из вас, превратив во вдову на взлёте. С таким клеймом потом будет тяжело.

Она отстранилась, заглядывая мне в глаза.

— Я не вру и не манипулирую, — если вы это пытаетесь прочесть.

Светлые или темные?

— Простите, просто…

— Я всё понимаю. Предупредите их, пока не поздно. Встретимся через танец?

— Буду рада, — смущенно улыбнулась она, и мы расстались.

Я нашел Клима.

— Ну как? — спросил он.

— Милая, — пожал я плечами. — Зовут Дора. А у тебя?

— Мою Фиала звали. Вроде красивое имя, думаешь, как цветок нежная и чувственная. А на самом деле холодная как сталь. Прагматичная стерва. Взгляд, как у дважды разведенной. Не моё короче.

— Ищем дальше.

Я выцепил еще одну Двужилину. На этот раз высокую и статную.

— Меня зовут Кармен, — представилась она первой, и в танце тоже повела она. — Знаете, господин Ен, я старшая среди сестер.

Ага, вот откуда эти замашки. Я ждал, что она продолжит, но, похоже, выданную информацию сочла достаточной. Это такой прозрачный намёк, что сможет легко держать других жен в кулаке. Интересно.

Мы потанцевали, в ходе беседы я понял, что девушка очень умная.

Снова встретился с дядькой.

— И как? — спросил он.

— Зовут Кармен. Окончила школу на два года раньше положенного. Башкавитая.

— Чувствую в твоих словах какое-то «Но». Что не так.

— Всё так, если хочешь, чтобы твои яйца держали в кулаке не только в постели, но и всегда, то…

Он заржал.

— Нет, спасибо. А у меня Рима была. Интересная. Двадцать два, и всё еще не пристроили. Я так подозреваю, там характер не подарок. Даже по короткому диалогу чувствуется непокорность, как у дикой кобылицы.

— Сразу обуздать захотелось, — заржать я.

— Ну типа того, ага. Я с Двужилиным перебросился парой слов, он говорит, её четыре раза уже сватали, но потом дело доходило до знакомства с родителями, и там сразу отказ был.

— Понимали, похоже, что она их наследничков съест.

— Ага.

— Ну ты то у нас мужик взрослый.

— Да вроде как.

— Ладно. Я снова к Доре.

Девушка специально спряталась за одной из колонн. Всерьез поверила, что я её по аромату духов нахожу.

— Прячетесь? — улыбнулся я.

— Вы… как вам это удалось?

— Просто сердцем чувствую, где вы.

Светлые или тёмные?

«Буга-буга!» — твердил кроманьонец.

На этот раз танец был более медленным, и я положил обе руки девушке на талию, а она своими оплела мою шею.

— А если бы Макаров не уступил вам меня, чтобы вы делали? — лукаво улыбаясь, спросила Дора.

— Если бы пришлось сразиться с ним на дуэли, я бы легко это сделал.

— Знаете, я хочу, чтобы вы знали. Это всё на мне сработает, ясно вам?

— Что?

— Всё. Вы же как герой романов Василисы Рысевой. Такой весь из себя сильный, смелый, загадочный. Но я на такое не ведусь.

Ага, ага, убеждай себя в этом, сколько влезет.

— Василиса — моя близкая подруга, — сказал я.

— Дворянка на Чеджу, — ошарашенно проговорила она, и её щеки тут же вспыхнули. — Как же я не догадалась. Так у вас роман?

Я засмеялся.

— Что вы. Её родители скорее убили бы меня, чем допустили подобное. Мы просто друзья. Кстати, хотите маленький секрет?

Светлые или темные?

«Бей по голова, тащи пещера», — подключился неадерталец.

«Буга-буга!»

— Да.

— Уже завтра вечером двоих Двужилинных выдадут замуж.

— Вы уверенны? — удивленно отстранилась она.

— Предварительный договор уже есть. Чисто теоретически, если бы вам пришлось выбирать одну из сестер, кто бы это была?

Девушка попыталась не выдать охватившего её волнения, но я почувствовал, как сердце забилось.

— Это… была бы, — сглотнула она, выигрывая время на размышления. — Рима.

— Почему? У вас с ней самые крепкие отношения?

— Нет. Мы с ней не особо ладим. Она вообще ни с кем не ладит. Но если нас заберут, то полагаю, в воюющий клан. Рима самая сильная из сестер, и в трудную минуту я бы хотела, чтобы рядом была она.

— Поразительный прагматизм. Сколько вам лет?

— Семнадцать.

Оу! Ладно. Значит, на вырост будет. Подождём, не беда.

— А вы могли бы честно и беспристрастно проранжировать всех своих сестер по местам, кратко расписав слабые и сильные стороны.

— Всех? — удивилась она.

— Ага. Я просто подумал, может быть взять сразу партию, за опт ведь может быть скидка?

Она несколько секунд молчала, а потом рассмеялась.

— Вы шутите.

— Возможно, — пожал я плечами. — Макаров по курсу, — прошептал я. Он танцевал с какой-то тоненькой девчонкой. — Право руля, приготовьтесь контакту. Три, два, наступайте.

— Ой, простите, –прошептала она, пройдясь по его туфлям.

— Попадание точно в цель. Вы отличная напарница.

Светлые или тёмные?

«Буга-буга! Буга-буга!» — прыгал и размахивал дубиной заросший абориген из каменного века.

— Послушайте Дора. Если бы был выбор, вы бы пошли в мой клан?

— Да, — даже не задумалась она.

— И почему же?

— Из того, что я знаю: вы за год вернули титул, убили того, кого не могли достать сто лет и ввязались в фантастическую авантюру с помощью Благим. Вы либо умрете в течении шести месяцев, либо возвыситесь в следующие десять лет. И я предпочту рискнуть.

— Что ж… тогда признаюсь, вы покорили моё сердце.

«Буга-буга-буга-буга!»

Танец закончился, и я снова пошел к дядьке.

В голове шумело. Что за херня с моими мыслями. Не понимаю.

— И чего? — спросил я его.

— Зовут Лиона. Стесняшка каких поискать. Каждое слово из нее тянуть пришлось.

— Я подумал тут кое-чего. А, может, на будущее тоже наберем Двужилиных. Типа инвестиция. Ну там у меня еще Безымяныш подрастает.

Клим заржал.

— Чего? — уставился я на него. — Ну мы же лучший вариант для бедных девчонок.

— Так-то оно так.

— Ну и всё.

— А по деньгам потянем?

— Ну у нас же еще активы Благих скоро разморозятся. Юристы уже начали процедуру. Император не дурак, он деньги не выдаст, пока мы крепко не встанем на ноги, так что надо будет побыстрее всё заканчивать.

Родич покивал. Мы снова разошлись.

— Дора, — отыскал я девушку.

— Это невозможно, — заулыбалась она.

Светлые или тёмные? Черт, что угодно бы отдал за это знание.

— А если серьезно, сможете проранжировать своих сестер?

— Да.

И она начала рассказывать.

— Вы правла решили, что двух вам мало?

— Да. Возьму на вырост. Пару лет ваши кузины проведут не в змеинике, а на чудесном острове. Разве плохо? А потом мы их женим.

— Так не бывает. Вы точно не из этого мира, — хохотнула она, а у меня сердечко ёкнуло, я нервно засмеялся её шутке.

— А я знаю еще один ваш секрет, — прошептала она.

— И какой же? — спросил я уже настороженно.

— Вы маленький провокатор! — обвинительно ткнула она меня пальчиком в грудь. — Все вокруг уже шепчут непристойные шутки, а вы продолжаете звать меня на танец, — при этом она крепче сжала мои ладони.

А я невольно ближе прижал её к себе. Что-то меня смущало в том, как она повела беседу. Отгадка была где-то на поверхности, но требовалось время, чтобы всё осмыслить.

— Вы не сын своей матери, — сказала вдруг она.

В ушах зазвенело, а время само собой замедлилось.

— С чего вы взяли? — спросил я, немного осипнув от волнения.

— Иначе бы так не пускали на меня слюни.

Я рассмеялся.

— А может, я просто грязны извращенец? — сощурился я с хитринкой глядя на нее.

— Это вряд ли, — покачала она головой, а наконец допёр.

Вот откуда эти навязчивые мысли и так громко звучащий голос инстинктов.

— У вас ментальный табур? — бросил я, и брови девушки подпрыгнули.

— Да, — не стала запираться она, скорее от неожиданности. — Я сохраню вашу тайну.

— А я вашу.

— Клянусь.

— Клянусь.

И после этого в голове снова воцарился порядок. Похоже, она перестала воздействовать на меня.

Мы опять разошлись. Я поговорил с дядькой, дошел до деда, и пояснил ему, что возьмем не двух, а всех, кто понравится. Он удивился, но обрадовался. Снова вернулся к Климу.

— Всех дотанцуем и пора валить, — сказал я.

Мы откружили еще три танца.

— Ну что пора? — спросил у дядьки, когда снова встретился.

— Тебя провоцируют, — кивнул он за спину. Я обернулся.

Макаров очень навязчиво приглашал Дору на танец. Ловушка. Но в чем подвох?

Двужилина бросила на меня взгляд, который однозначно трактовался как: «я бы хотела, чтобы ты помог, но не стоит в это лезть, тут дед, он разберется».

Я еле заметно коснулся виска, делая вид, что поправляю волосы. Но стало только хуже, Дора попыталась как-то воздействовать на Макарова, и связная речь его превратилась в: «Дора. До-о-о-ора. Мы, я, ты. Танцевать!».

К сожалению, он был под табуром. Девушка смотрела на меня, и я одними губами сказал: «Щека. Рука». Но она неверно истолковало это. Горемысл прикоснулся к её щеке рукой. Черт! Да она же буквально ему приказала это сделать. Вот она сила ментала.

Я резко одернул его и пробил боковой справа прямо в нос. Макаров рухнул на пол. Переносица переехала на правую сторону лица, из носа ливанула кровь.

— Иди к деду, — прошептал я на ухо Доре.

Многочисленный выводок Двужилиных обступил старика как утята утку.

— Чеджу! — вопил старший Макаров. — Ты за это ответишь!

— Я к вашим услугам, — бросил я. — Любое время место и оружие.

Подошёл Рюриков.

— Как знал, что этим закончился, — сказал он, ничуть не расстроенный данным фактом.

— Что ваш сын себе позволяет? — подошел дед.

Младшего Макарова уже посадили на стул. Вправили нос и теперь сразу четверка лекарей приводила его в чувство.

Гореслав шушукался с сыном, а я с дедом.

— Дуэль! — хором выдал я и Горемысл.

— Славно! — осклабился Рюриков. — Давно такого не было. Дамы и господа! — возвысил он голос. — Пройдемте на улицу.

— Оружие? — уточнил хозяин бала.

— Без разницы, — отмахнулся я. — Пусть эта неженка выбирает условия под себя.

— На табурных мечах. Без доспеха! — выплюнул он.

Я переглянулся с дядькой. Что-то тут не так.

Да, Горемысл был хорош на шпагах. Призёр Екатеринграда. Пару раз брал места по России. Но и я после схватки с Романовым изрядно подтянул бой на холодном оружии. Но все же, как-то быстро он дал ответ.

Неужели засранец так в себе уверен? Обязаны же быть какие-то опасения. Я же человек-загадка. Инстинкты им должны кричать об осторожности. И всё же дуэль.

Ладно. На мечах я ему не проиграю. Возможно, им просто повод нужен. Мол, смотрите все, не мы это начали. Он кровиночку мою порезал на дуэли. Хер его знает, в общем.

Я подмигнул Доре и сбросил пиджак, оставшись в одной рубашке. Мы дошли до фонтана. Чаша внутри, уже ушла в пол, а вода всосалась. Стихийники подсушили его, и мы спрыгнули в яму.

Подошел мастер-наставник, чтобы следить за соблюдением правил, дабы какой-нибудь ушлый Макаров все же не врубил табурный доспех.

— Схватка до потери сознания, — объявил Рюриков. — Бой!

В руке Горемысла вспыхнул зеленый меч. Его стихия изумруд. Я вытянул ладонь, и в ней соткался световой клинок.

— Хотел танца, — сказал я. — Давай потанцуем.

Он рывком сократил расстояние, одновременно метя клинком в голову. Я сделал шаг назад, отмахнувшись, и пробил с левой ноги по жопе как новичку в секции по фехтованию. Едва успел одернуть ногу на штанине появился разрез. Рискованно, но зато зрелищно.

Он начал давить, я отступал и закручивал его в левую сторону. До стены за его спиной осталось полтора метра. Я пошел в атаку. Сверху вниз. Раз-два. Макаров уперся в стену, и сделал колющий выпад в грудь.

Противник отскочил в последний момент. Клинок застрял к кладке фонтана.

— Эй, поосторожнее! — крикнул Рюриков.

Горемысл тут же рубанул, пытаясь отсечь мне руку. Но я просто отскочил и тут же создал новый клинок.

Помню, в первой дуэли с Зингером он проиграл как раз потому, что держался за технику, как за настоящее оружие.

Похоже, с наскока такого опытного бретёра не взять. Тогда еще поизучаю. Может, замечу что-то.

Я стал кружить его в одну сторону, в другую. Перехватывать инициативу и снова отдавать.

Ага! Нашел.

Его фишка в том, что он очень быстро сокращает расстояние с уколом в голову. Взрывные такие скачки.

Я начал отступать. Он пошел следом как привязанный. Вымеряя дистанцию колющими в центр силуэта, и раздергал меня, я сделал лишний защитный жест, и Макаров ударил.

Чуть выше левой груди всё вспыхнуло от укола. Толпа зашумела. Рубашка начала краснеть.

Ерунда. Царапина.

Я отразил еще несколько ударов и сделал вид, что запнулся и ударился спиной о стену. Горемысл снова прыгнул, снайперски направив лезвие мне лоб.

Я ушел в последний миг, перехватывая его кисть правой и одновременно упирая левую руку ему в затылок, придавай инерции движению, впечатал противника башкой в стенку.

Он вывернулся, оставляя у меня в ладони рукав. Но левый в челюсть настиг его. Я вошел в ускорение, чтобы увидеть, как вибрация от удара волной проходится по всему лицу противника. Кровь вылетела изо рта, брызнув на пол, и Горемысл рухнул будто труп. Его начало потряхивать, от сильнейшего сотрясения конечности сводило судорогой.

Я отвернулся. Так себе зрелище. Очень похоже на предсмертную агонию, хотя это и не она. В этот раз, к сожалению. Если бы убил ублюдка одним ударом, это был бы фурор.

— У нас есть победитель! — объявил Рюриков.

Меня вытащили из «Арены».

Гореслав поклонился Доре и сказал:

— Я приношу извинения за поведение моего сына от лица всего клана.

И сделал он это как-то слишком уж легко для человека с такой гордыней.

Я снова переглянулся с Климом. Где-то нас нагрели. С подозрением глянул на деда, но тот, казалось, был рад всему происходящему и ничего не замышлял.

Горемысла привели в чувства, и Макаровы быстро ретировались.

Рану на груди начало жечь. В голове помутнело. Перед глазами забегали черные мушки.

Клим сразу увидел изменение в моём состоянии и подошёл.

Начало нещадно жечь. Дядька дернул рубаху оголяя место раны. Гости, что были вокруг охнули. Вместо легкого отверстия от укола там была черная язва, от которой расходилась по венам темная паутина.

Меня покачнуло, и дядька подставил плечо. Кончики всех пальцев начало покалывать. Чувствительность пропадала.

Я понял, где нас обманули.

«Змее достаточно одного укуса, и яд всё сделает сам», — вспомнились мне слова Гореслава на переговорах.

— Табур Макаровых не янтарь, а ЯД! — выпалил я. — Они меня убивают.

Ноги окончательно отказали. Я не чувствовал тела, зато прекрасно ощущал, как яд подступает к сердцу. Даже усиленная регенерация Благих пасовала.

Подбежали лекари. Они по очереди прикладывали руки к ране, но она даже не закрылась от их потуг.

— Не получается!

— Мы ничего не можем сделать.

— Он умирает!