Вернуть Дворянство 5

Глава 1

Время будто замерло. Был соблазн сказать Арсений Благой, но пока нельзя. Совсем чуть-чуть еще нужно потерпеть, прежде чем выпустить позабытую фамилию на волю.

Я долго думал над фамилией. Вариантов была масса, в том числе и тех у которых далеко идущие последствия. Но выбрал, пожалуй, самый острый на данный момент. Не фамилия, а точка бифуркации.

— Отныне меня зовут Чеджу Ен, — сказал я.

Трибуны зашептались. Минхе удержала лицо, хотя по всполоху энергии её волнение я ощутил. Но это не было гневом, скорее, очень сильное удивление. Сумел все же всех ошарашить. На то и расчет.

Они ведь не знают, что у меня в запасе есть еще одна фамилия. В их глазах, назвавшись таким образом, я навсегда привязываю себя к острову. Включаюсь в местные расклады и вычеркиваюсь из российских. С такой фамилией, я уже не могу быть просто чьим-то агентом влияния, это противоречит всем правилам.

Единственный вариант, при котором я могу носить такую фамилию и быть чужой марионеткой — если претендую на пост главы острова. Но и в этом случае, позиционирую себя и всех своих потомков, если не как правителей Чеджу, то извечных членов совета это точно. Вот и выходит, что либо я гений-одиночка, так или иначе метящий в эшелоны власти, либо чей-то ставленник, что все равно окажется на вершине местного Олимпа. В обоих раскладах я неизменная константа, которая будет отстаивать интересы островитян, потому я теперь и сам островитянин. Я и есть Чеджу!

Получается, что в любом из возможных исходов событий со мной лучше дружить.

«Переиграл», — прочел я в глазах Минхе. «И уничтожил», — добавил мысленно, глядя на Чанжу Мин.

Как теперь толстуха будет выкручиваться? Включит ли голову? Варианты замириться с её родом есть, ей всего-то и надо будет отойти от правления. Сможет ли она победить гордыню, ради блага близких или продолжит терять позиции? Я пытался получить ответы на эти вопросы глядя ей в глаза, но читал там только судорожную работу мысли.

Еще больше запутанности добавляет присутствие императоров на этом мероприятии. Ведь в день, когда совет решал мою судьбу, я сказал им, что стану зятем русского правителя, тогда они посмеялись, но вот мне вручают герб, и самодержец с дочкой присутствуют на церемонии. Мне уже доложили, что перестраховка была не зря, и делегация отобедала в моём заведении, где всё было готово к их приходу, это ли не показатель расположения монарших особ.

Какой рой мыслей теперь вертится в голове у Минхе и Чанджи?

Внешне я демонстрировал сдержанную улыбку, но внутри ликовал. Лучше спутать карты было невозможно. Остается лишь надеяться, что императоры в нашу мышиную возню вникать не станут.

— Благодарю! — поклонился я трибунам. — Я много работал, проливая пот и кровь, чтобы заслужить ваше доверие. Моя судьба навсегда связана с этим островом. Спасибо за всё, — я еще раз поклонился.

Дальше началось большое празднество с банкетом и концертной частью. Я рыскал глазами по толпе в поисках родных, но ко мне подошла Мальта и сообщила, что они будут меня ждать на Муиндо после официальной части.

Ко мне подошел распорядитель и позвал в вип-зону. Я занял место за общим столом, где сидели императоры, Лао Юй и совет острова. Я понятия не имел во что это все выльется, еще больше рисков добавлял нрав принцессы Нарэй, которая могла превратить все в фарс, просто шутки ради.

В голову лезли дурацкие навязчивые идеи. Хотелось схватить Еву за руку, накинуть невидимость и просто убежать от всех.

— Примите мои поздравления, — дежурно сказал БэШин, и сразу потерял ко мне всякий интерес, в отличии от императора российского.

Он молча смотрел на меня, прежде чем сказать:

— Феноменальное достижение. Еще и в столь короткие сроки. Поздравляю.

— Благодарю, ваша величество.

— Ен, — подала голос Нарэй. — Интересный у вас выбор фамилии и даже несколько ограничивающий.

Я лишь пожал плечами. А она, похоже, хотела меня в Сеул утащить и там играться, запустив в местный серпентарий, а теперь всё, амба. Это я хорошо выбрал.

— Я здесь уже корнями прирос.

— И что же такого особенного в этом месте? — спросила Ева, с каменным лицом. Она натянула маску отстранённости, чтобы не улыбаться.

— А давайте попросим, господина Чеджу нам показать! — тут же нашлась Нарэй.

Минхе даже еле заметно вздрогнула от формулировки «господина Чеджу». Причем явно принцесса специально использовала подобное сочетание, будто еще сильнее стравливая меня с Минхе, вместе с тем явно нарочно, злила Петра Павловича, пытаясь увести Еву и дать ей со мной пообщаться.

— Не будем вам мешать обсуждать большую политику, — сказала Нарэй.

Её отец лишь отстраненно кивнул, а российский император буровил меня взглядом льдистых глаз долгих пять секунд, чем привлек всеобщее внимание, даже корейский правитель посмотрел на меня по-новому, будто впервые увидел.

— Что вы сказали? — переспросил Петр Павлович. — Засмотрелся на сцену.

Сцена была ровно за моей головой, так что он очень даже изящно вывернулся.

— Мы, молодежь, поедем смотреть достопримечательности, если, конечно, вы позволите, — повторила корейская принцесса.

— Да-да, конечно, — махнул он рукой, словно был рад избавиться от нашей компании.

Мы поднялись. Охрана зажала нас в кольцо. Мы двинулись на выход в молчании, но Нарэй почувствовала два благодарных взгляда. К нам присоединились еще и моя охрана. Не удержался я от шпильки. Безусловно об этом доложат, но ничего не мог с собой поделать. Какой-то нездоровый кураж поймал от происходящего вокруг. Не верилось до конца.

Я пустил сканирующий импульс, и вся несерьезность в миг улетучилась. Имперская гвардия состояла сплошь из перворанговых одаренных. Причем наши меня явно сразу узнали. И мои цыплята четвертого ранга здесь, как собаке пятая нога.

— Куда направимся? — спросила Нарэй.

— На вершину Халласан, — тут же нашелся я. — Сегодня там не должно никого быть.

— Хм. А мне нравится, — сказала корейская принцесса.

Мы расселись по машинам. Я перестроился в голову колонны, и повел кортеж. Мы доехали до пустующей сегодня парковки и у подъема на гору.

Я указал на подъемник для рабочих. Снова возникла шальная мысль бросить ослепляющую вспышку, схватить Еву за руку, запрыгнуть на платформу и уехать на вершину.

— Это вообще безопасно? — посмотрела Нарэй на монорельсовую дорогу.

— Считайте это аттракционом, — сказал я. Мы втроем уселись, и лишь тогда до охраны дошло, что вообще-то больше подъемник и не выдержит, но возразить никто не успел. Я уже запустил. Скрипящая колымага поползла вверх. Я увидел растерянность на лицах командиров групп, и бросил на них извиняющийся взгляд. Они не знали, что делать. Резких действий позволить себе не могли, ведь помимо какого-то оболтуса, чья жизнь ничего не стоит в корыте еще и две монаршие особы.

— Бегом марш! — гаркнул командир русской четверки и бойцы рванули вверх по туристической тропе. Ну а что им еще оставалось?

— Как интересно, — протянула Нарэй глядя на нас двоих. Щеки Евы сразу вспыхнули румянцем. — Романтично до нельзя. И что же вы оба будете мне должны за эту возможность?

— Я плачу за двоих, — сразу обозначил я и посмотрел на Нарэй с вызовом.

— Не считая тех случаев, где мне нужно будет просто с кем-то переговорить, или что-то узнать, что не влечет последствий для моей семьи или страны, — добавила Ева.

И Нарэй кивнула. А я нагнулся к ней и проговорил на ухо.

— У меня есть выход на Сеульского Карлика. Два любых убийства, кроме членов совета острова, монархов и их семей.

— Пока возьму одно, в счет твоего долга, — как сытая лисица улыбнулся Нарэй.

Мы доехали до вершины, я просканировал округу, никого не было. Охрана пока поднималась в нескольких километрах.

— Воркуйте уже, голубки, — сказала Нарэй и припустила к озеру в самом центре кратера, которым была коронована верхушка горы, и тут я понял, что принцесса и сама улизнуть хотела, и просто воспользовалась мной как поводом, еще и получив за это услугу. Впрочем плевать, я все равно был ей благодарен.

Я взял Еву за руки, вспоминая какая у нее нежная кожа, провел ладонью по её щеке, глядя в заблестевшие глаза.

— Мне же это не сниться? — спросила она с придыханием.

— Нет, — улыбнулся я, и она прильнула ко мне.

Её мягкие чуть влажные губы были сладкие как спелые ягоды. Я прижал её к себе, чувствуя жар её тела под тонкой тканью платья. Близость и вместе с тем невозможность отдаться друг другу полностью сводили нас обоих с ума, и мы пытались выразить всю страсть в поцелуе.

Не знаю, сколько времени прошло, но, когда мы отпрянули друг от друга, охрана уже взбиралась на плато. Принцесса успела привести себя в порядок. А я подвел её к краю и указал на далекий и кажущийся маленьким отсюда Муиндо.

— Это мой остров. У меня там база, — принялся я рассказывать.

Взмыленная охрана не рисковала приближаться. Да и повода не было. Всё чинно благородно, смотрим с высоты красоты острова.

— Вон мои плантации. Там обычный чай, там мандарины, холлобоны, а вон, — я указал на блестящие крыши теплиц и перешел на шепот. — Иван-чай, он же Чеджу-чай, говорят, очень похож, на тот, что растет в императорских плантациях. Но я не думаю. Где найдется безумец, который решит выкопать их оттуда.

Принцесса звонко рассмеялась.

— Ведь если пропажу обнаружат ему не жить, — продолжил я. — Только если вместо взятых кустов посадить другие. Тогда никто не заметит, а если и заметит, предпочтет промолчать, чтобы не лишиться работы.

— Погоди, ты меня на мысль натолкнул.

Они отошли вместе с Нарэй и что-то втолковывали двоих начальникам охраны, те синхронно кивнули.

— Вот и всё, — вернулась довольная Ева. — Никто нас из вида не терял. Все вместе на гору поднялись.

Ну да. Их тоже по головке не погладят, если выяснится, что оставили подопечных.

Я рассказывал принцессе всё, что произошло за это время, упуская ряд деталей, разумеется, она высказала желание познакомится с Джи-А, которой так много внимание было уделено в рассказе.

— Успеешь еще, — сказал я. Сейчас такое организовать было бы трудно.

А затем время вышло. На гору приземлилась вертушка, и обоих принцесс вместе с охранной забрали. Я уселся в платформу и поехал вниз. Меня ждала встреча с семьей, по которой я тоже сильно истосковался.

О таком отпуске я и мечтать не мог.

— Нда-а-а, — задумчиво протянула Минхе, оглядывая остальных членов совета. — Неожиданно вышло.

— Он умеет удивлять, — констатировала Кёнхи, без лишнего пиетета, просто как факт. — Пора к этому привыкнуть.

— И что всё это может значить? — спросила Сарантуя Ананд.

— Есть множество вариантов, — сказала утратившая обычную веселость Ан Хи Ёнг. — Чтобы определить вектор размышлений, нужно больше информации. О чем ты говорила с ним? — она посмотрела на главу совета.

Какое-то время Минхе прогоняла беседу в голове, чтобы вычленить главное, и сказала:

— Он сообщил, что все равно получит герб, предложил сохранить лицо. Сказал «клянусь», и я почувствовала, что он говорит правду.

— Тогда Владивостокская компания предстает совсем в ином свете, — подала голос Сарантуя Ананд. — Похоже, больше на зачистку японских шпионов.

Слухи о том, что беглые из Страны восходящего солнца клана, соглядатаи японского императора ходили всегда.

— Либо это все большая случайность, во что никто не поверит, — произнесла Кёнхи. — Если мы рассуждаем в режиме максимально паранойи, остается всего два варианта. Ен изначально действовал сам, и им решили воспользоваться, или он сразу был ведом, и его просто подхватили.

— Во второе вериться больше, — сказала Минхе. — Но, он доказал, не стоит его недооценивать. Впрочем, это неважно, мои дни как главы совета уже сочтены. И судя по тому, что Арс сказал мне в последнюю встречу, он или стоящие над ним, не хотят моей смерти, и это радует. Вопрос лишь в том, какая судьба уготована Чеджу.

— Мне кажется, вариант тут только один, — сказала Ан Хи Ёнг. — Скорее всего, императоры решили применить нас по прямому историческому назначению. Как крепость в море, о которую вражеские войска будут раз за разом ломать зубы.

— Думаешь, нами будут воевать против Японии? — спросила Минхе.

— Надеюсь, что не против Китая. Если богиня будет милостива, Такеши объявит свои притязания на Хоккайдо. Одновременно с этим Джи-А или сам Ен, станут новым главой, не исключаю, что в рамках честной борьбы. Дальше последует некрасивый поступок со стороны корейского императора.

— Нашего императора, — с улыбкой поправила её Минхе.

— Нашего императора, — оголила зубы Ан Хи Ёнг. — Поднимется волна недовольства. Оседлал этот бурун, мы объявим о независимости, и, как следствие, к нам полезет регулярная корейская армия. Арс со своими молодчиками отразит несколько демонстративных атак. Всё это будут снимать с хорошей камеры из вертолета. Наверняка войска противника будут раз в десять больше, и в итоге их разобьют в пух и прах. После чего начнется информационная компания в самой Корее, что Чеджу всегда был дотационным и вообще хотят отделится и пусть отделяются. И мы станем отдельной страной, которая окажется в состоянии войны с Японией, с поддержкой за спиной Кореи и России. Мне видится это так.

В помещении повисла тишина.

Петр Павлович Иванов не мог не признать, что это было красиво. Кинематографично и театрально одновременно. Дочь в восторге.

Меньше года миновало, и вот уже какой-то бесфамилец стал не просто дворянином, а владельцем своего острова с притязаниями на место в совете, причем в качестве главы.

Вопрос лишь в том, сам ли он этого всего достиг или ему помогли. Если помогли, то кто и зачем? Так ли просто появился на острове Лао Юй? Корейский император все проверил, и не нашел злого умысла. Хотя китайский правитель и говорит обратное. Что еще больше вносит сумятицу. Когда планируют такие акции, не кричат об этом в кулуарах.

А если это ставленник корейского императора, то… зачем? На ум приходила только война с Японией. Но удочки он не закинул, а без поддержи России ввязываться в это дело…

Или же само приглашение и всё мероприятие и было тонким намеком?

«Лао Юй!» — вспыхнула искрой мысль.

Такеши Асакура-Обата козырь, с которым можно оккупировать Хоккайдо, что в ряде исходов непременно приведет к войне с Японцами. Если перед этим отделить Чеджу от Кореи, то получается идеальная наживка, которую глупый император может и заглотить. Другое дело, что глупых императоров очень мало, либо живут они недолго.

Но если все так, то Китай и Корея…

Тайвань и Чеджу будут воевать с Японией. Или… Курилы, Тайвань и Чеджу будут воевать с Японией. Но вопрос лишь в том, а зачем? Нарезать её на три части, как большую рыбину? Ну вернее даже не «зачем?», а почему так внезапно, и без подготовки. До начала раскручивания воронки бездны новой войны. Рано делить рынки, кризис далеко.

«Ничего не ясно», — подумал правитель. Он подошел к большой доске, взял маленький белый флажок, написал на нем Ен Чеджу и воткнул на месте одноименного острова. Теперь он тоже игрок, и это надо учитывать в будущих планах.

«Может и неплохая партия для принцессы», — пронеслась кометой мысль, которая была тут же отвергнута. «Пока понаблюдаем, как будут раскручиваться события».

— Как прошло? — спросил отец Нарэй.

— Было весело и полезно. А виды тут и правда красивые. Хоть переезжай.

— Ты здесь и неделю не выдержишь. Люди простые и открытые. Некем манипулировать, не получиться жонглировать чужими жизнями.

Дочь с прищуром глянула на отца.

— Не делай из меня монстра.

— Что ты, что ты, — деланно возмутился он.

— А у тебя как прошло?

— Да поначалу хорошо. А потом знаешь, Петр на меня так смотрел, как будто ждал чего-то, какого-то предложения. Я ему уже и это, и то, а он только кивает и еще что-то ждет. Как будто у него где-то разведка прокололась, и он всё ждал секретных секретов еще секретнее тех, которые мы обсуждали.

Нарэй лишь хихикнула, догадавшись о причинах. Но пояснять ничего не стала. Ен её игрушка, и не надо, чтобы отец обращал на него внимание.