Вера в Чёрного

Глава 19 Сад Добра и Зла

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказала я.

Блэк напрягся.

Медленно повернувшись, он бросил на меня косой взгляд.

Затем, все ещё хмурясь и исподтишка оценивая моё выражение лица и, наверное, мой свет, он ответил одним кивком. Взглянув на Джема — который стоял рядом с ним, тоже не отводя от меня такого же настороженного взгляда — Блэк сделал что-то, что заставило другого видящего посмотреть на него.

После небольшой паузы Джем кивнул в ответ на то, что послал ему Блэк.

Затем в моем сознании раздался голос — тихий, буквально шепоток.

«Не причиняй ему вреда», — предостерёг голос.

Я резко повернулась, уставившись на Джема, когда осознала, что именно его присутствие я ощутила за этой мыслью. Он попытался, чтобы эти слова прозвучали шуткой, но на самом деле это не было шуткой.

«Он нужен нам», — добавил Джем чуть более серьёзно.

Наградив его тяжёлым взглядом, я покосилась на Блэка.

Судя по выражению его лица и тому, как его свет сосредоточился на мне, он не слышал Джема. Блэк уже поворачивался и выводил меня из комнаты, чтобы мы могли поговорить наедине. Я собиралась последовать за ним, когда голос Джема в третий раз раздался в моем сознании, его слова прозвучали тише и ещё серьёзнее.

«Он поступил правильно. Тебе это может не нравиться, но он получил хорошие сведения. Сведения, в которых мы сейчас нуждаемся. Может, спросишь его об этом, пока не забыла, зачем он вообще изначально на это согласился».

«Я знаю, почему он на это согласился, — послала я в ответ, и мои мысли прозвучали холодно. — Что касается остального, держись нах*й подальше от этого, Джем. Это не твоё чёртово дело».

Джем слегка нахмурился, но я не удерживала его взгляд настолько долго, чтобы оценить, как повлияли на него мои слова, или о чем он думал за этим хмурым выражением.

В этот раз отвернувшись от него полностью, я зашагала вместе с Блэком в конец длинной бальной залы.

Он провёл нас через небольшие джунгли из деревьев и через наружную дверь из залы.

Однако вместо того чтобы направиться к террасе, Блэк повёл меня в противоположном направлении по узкому коридору и нашёл дверь наружу — должно быть, он приметил её ранее, может, когда возвращался в бальную залу после кормления Брика.

Я прошла следом за ним через стеклянную дверь с белыми косяками и вышла в тёплую влажную ночь и сады позади дома.

Ночной воздух вокруг тут же наполнился звуками цикад, сверчков и лягушек. Я окинула взглядом сад, который вмещал в себя пруд приличных размеров, освещённый бассейн с водопадом и джакузи на возвышенности справа от нас, прямо возле дома. За прудом и бассейном я видела широкий газон, усеянный ивами, магнолиями и несколькими другими деревьями, которые я не могла различить в темноте. Заросли розовых кустов, покрытых белыми и красными розами, образовывали изгородь вокруг зоны бассейна и обрамляли пруд сзади. Белый жасмин и глициния увивали шпалеры на задней стороне дома, возле тенистого патио, уставленного шезлонгами и столиками.

Даже в темноте здесь было очень красиво.

Как и на болоте, здесь было на удивление шумно.

Услышав лягушек, насекомых и птиц, наполнявших ночное небо своими криками, я сразу вспомнила, где мы находимся.

Блэк увёл меня прочь от дома, мимо пруда, чтобы мы оказались в темноте под деревьями. Я гадала, беспокоится ли он о том, что нас подслушают, или о наличии прослушивающих устройств, или что Брик почувствует его мысли после такого недавнего кормления.

Зная Блэка, наверное, он беспокоился обо всех трёх факторах.

Как только мы очутились почти в полной темноте, где я едва могла различить его глаза, лицо или выражение, Блэк просто остановился. Его силуэт в тени стоял нечеловечески неподвижно, держа руки на бёдрах и просто ожидая.

Судя по его свету, Блэк мог ждать, что я ударю его кулаком по лицу.

Я почувствовала, как он вздрогнул от этой моей мысли, но Блэк не отпустил никакой колкой реплики, как сделал бы ещё несколько месяцев назад. Он не казался раздражённым или злым — или даже оправдывающимся.

По правде говоря, он казался печальным.

Чем дольше я чувствовала его свет, тем отчётливее понимала, что он меньше беспокоился о том, что я его ударю, и намного больше о том, что я прыгну на самолёт обратно до Гавайев.

Или куда угодно, на самом деле.

Лишь бы подальше от него.

Забыв все, что собиралась сказать, я поймала себя на том, что подхожу к нему. В этот раз Блэк вздрогнул по-настоящему, шагнул назад с тревогой в его свете, но я схватила его за рубашку, а затем за ремень. Удерживая его на месте, стискивая его рубашку в кулаке, я начала расстёгивать пряжку. Мои пальцы двигались быстро, и я продолжала смотреть на него в темноте.

— Ты не против этого? — спросила я у него.

Я ощутила его замешательство, и резкий, интенсивный импульс боли вышел из его света. Я почувствовала, как Блэк сдерживается, пытается это контролировать, но ему это не очень-то удавалось.

Когда он не шевельнулся и не заговорил, я отпустила его рубашку, обеими руками принявшись за его ремень. Справившись с пряжкой, я вновь подняла взгляд.

— Блэк? — позвала я. — Ты не против? Или против? Мне нужен ответ.

Он уставился на меня.

Теперь, когда глаза привыкли к темноте, я почти могла различить контур его лица

Мельком заметив его выражение, а также интенсивные проблески, все ещё выходившие из его света, я протянула руку, так же импульсивно, как с ремнём, и приласкала пальцами его подбородок, затем щеку и лицо.

Я осознала, что он плачет, и крепче закусила губу.

— Эй, — мягко позвала я. — Блэк… эй. Все хорошо.

Ощутив тошнотворный завиток чувства вины от осознания, что я только что домогалась его прямо после того, как Брик сделал более-менее то же самое, я во второй раз потянулась к его ремню.

Я ощутила, как Блэк и в этот раз вздрогнул.

Почувствовав, как он напрягся, и проигнорировав это, я застегнула пряжку ремня обратно, продела кожаный язычок через шлёвки его штанов. Когда я сделала это, исходившая от него боль усилилась. Блэк поймал мою руку, когда я уже заканчивала, и остановил меня.

Когда я подняла взгляд, он лишь покачал головой.

Я не до конца понимала, что это значило. Я не совсем понимала, чему он говорит «нет».

Но вместо того чтобы спросить, я ждала.

Исходившая от него боль усилилась.

Я старалась разглядеть его лицо в темноте, кусая губу ещё сильнее. Я видела его глаза, но недостаточно хорошо, чтобы понимать, что именно с ним происходит, и стоит ли мне оставить его одного.

— Нет, — грубовато сказал Блэк, снова качая головой. — Нет, Мири.

Я все ещё смотрела на него вверх, когда Блэк опустил голову.

Он нашёл мои губы своими.

Этот поцелуй отличался от того, как он обычно целовал меня.

Боль скользила по его свету с нарастающей интенсивностью, похожей на удары ножа. Она чувственно дёргала мой свет к нему по мере того, как Блэк углублял поцелуй. Я чувствовала, как он контролирует это, контролирует мой свет, и что-то в этом заставило моё сердце сильнее забиться в груди, пока мне не стало сложно дышать. Его пальцы сжались в моих волосах, обхватывая мой затылок, и я издала невольный звук, поддаваясь давлению его руки и прижимаясь к нему крепче.

Помедлив, чтобы перевести дыхание, Блэк снова поцеловал меня.

В этот раз он открыл свой свет.

Боль ударила по мне так сильно, что мои колени подкосились, и я едва не рухнула в траву.

Если Блэк и почувствовал это, то почти не остановился, позволяя своей боли и свету скользнуть глубже в меня, впитаться в мой свет и кожу, как вода впитывается в пористый камень. Я издала невольный хрип, в этот раз более гортанный, и Блэк крепче стиснул меня, обхватывая одной рукой и прижимая к своей груди.

Он отстранился прямо перед тем, как издать тяжёлый стон.

Я все ещё реагировала на то, что услышала в этом звуке, когда Блэк вновь поцеловал меня, прижимая меня спиной к иве, под которой мы стояли. Я застонала громче, когда Блэк крепче вдавил меня в ствол дерева, и хватала воздух ртом, пока он целовал меня в губы. Затем Блэк опустил голову, целуя моё горло и прижимаясь ко мне всем телом.

К тому времени я запустила руки под его рубашку, и его боль усилилась.

На мгновение я ощутила в нем смятение, глубинное желание поговорить со мной, установить контакт… хоть как-то. Я ощутила, как его смятение усиливается, когда он подумал о том, что он может сказать, как он может это сказать. Я послала импульс жара в его грудь, желая прогнать его беспокойство, и Блэк вновь застонал, в этот раз ещё громче.

В нем вспыхнуло собственничество, такое интенсивное, что все мои мышцы напряглись.

Я закрыла глаза, прислоняясь к стволу дерева, и Блэк вновь целовал меня, языком и губами уговаривая мой рот открыться, и эта спешка в нем лишь усиливалась.

Он вжался в меня, испустив очередной стон. Более агрессивный завиток его света ударил по мне, жаркий и вторгающийся, и я почувствовала, как крепнет его собственничество.

Затем его руки очутились на моем ремне, дёргая полоску кожи, умело вытаскивая её из серебристого язычка. Его движения были такими отработанными и гладкими, что из моего света тоже вырвалась совершенно неконтролируемая вспышка собственничества.

Блэк почувствовал это и издал тяжёлый хрип.

Он вновь накрыл мои губы своими, все ещё целуя в той другой манере, притягивая меня и контролируя мой свет, пока я не ощутила, как мой свет вырывается из-под моего контроля, каким-то образом открываясь все сильнее и сильнее по мере того, как Блэк завладевал им. Он все ещё целовал меня, сжимая мои волосы в кулаке, когда вдруг заставил меня замедлиться, сильнее раскрыться для него, а его рука скользнула в мои штаны. Учитывая, как мы покинули Вирджинию, оставив все вещи не распакованными в роскошном вашингтонском отеле, у меня не было с собой запаса, и поэтому я не надела нижнее белье.

Я почувствовала, как Блэк осознает это и издаёт надрывный звук…

Его пальцы очутились во мне прежде, чем мой разум осознал, что он делает.

Блэк испустил очередной стон мне в губы, проникая пальцами глубже и своим весом заставляя меня прижаться спиной к дереву.

Он трахал меня пальцами и рукой, его свет и весь вес ощущались так интенсивно, что я затерялась там, обвила руками его шею, вцепилась руками в волосы и просто повисла, выгибаясь и прижимаясь к Блэку.

Я обхватила одной ногой его ногу, когда он ещё сильнее раскрыл свой свет.

Его губы нашли мой рот, и Блэк вновь притягивал меня. Его свет притягивал меня все сильнее, сводя с ума, потому что он отталкивал меня, чувственно притягивал к себе, а затем останавливал.

Бл*дь, я так больше не могла.

Я не могла это вынести.

— Блэк, — пробормотала я ему в губы. — Блэк… почему? Почему?

Он ощутил подтекст в моем вопросе, и его боль усилилась настолько, что у меня перед глазами все померкло, а с губ сорвался очередной хрип.

Я заёрзала под ним, и его боль сделалась откровенно жестокой.

Я не чувствовала его таким с тех пор, как…

— Ты принадлежишь мне, — произнёс Блэк хриплым, почти неразборчивым голосом. — Бл*дь, ты принадлежишь мне, Мириам. А я принадлежу тебе.

Как только он произнёс эти слова, я осознала, что он сказал их импульсивно. Я ощутила, что он усомнился в уместности этих слов практически в то же мгновение, как они сорвались с его губ, и его боль усилилась.

Затем я вновь ощутила его желание задать мне вопрос.

Блэк выкинул это чувство из своего разума, закрыв глаза.

Он навалился на меня всем весом, затем свободной рукой схватил мою ладонь и опустил её на свой член. Когда я начала массировать его, это действительно ощущалось так, словно мы занимались сексом. Мой свет открылся сильнее, мои ноги раздвинулись, и Блэк издал тяжёлый звук, вновь прижимаясь ко мне.

Его боль сделалась такой сильной, что я не могла дышать.

Затем я вновь видела это, видела в своём разуме.

Я видела его лицо, когда Брик…

— Нет, — Блэк оборвал поцелуй. Стиснув моё плечо рукой, он покачал головой, крепко впиваясь пальцами в мышцы и кость. — Нет, Мири. Нет, проклятье.

Я прикусила губу, поднимая на него взгляд.

Я ощутила, как усиливается его боль.

Блэк опустил голову, собираясь вновь поцеловать меня, но я заговорила прямо тогда, когда его губы почти коснулись моих. Мой голос прозвучал так тихо, что поначалу я даже сомневалась, услышал ли он меня.

— Я сказала ему, что если он ещё раз это сделает, я его убью, — прошептала я. — Я сказала ему, что это был последний раз, Блэк. Самый последний раз.

Блэк определённо услышал меня.

Он остановился ровно настолько, чтобы поднять голову.

Я ощутила в нем противоречие. Я чувствовала, что часть его оказалась тронутой, даже возбуждённой моими словами и тем, что он чувствовал за ними. Я чувствовала, что он не хочет спорить со мной, не хочет испоганить наши отношения или ввязываться в спор.

Прежде чем Блэк успел принять решение, что сказать, я сама заговорила.

— Я знаю, что нам может понадобиться вновь провернуть нечто подобное, — стиснув зубы, я удержала его взгляд в темноте, хоть и его пальцы были во мне, а моя рука лежала на его члене. — В следующий раз ты можешь прочесть его через меня. Или показать мне, что искать. Но в следующий раз это буду я, Блэк.

Все тело Блэка напряглось.

Каждый его мускул, прижимавшийся ко мне, сжался, словно Блэка мгновенно забросило в гущу сражения.

— Ни. За. Что. Нах*й, — его голос прозвучал так зло, что я подпрыгнула. — Ни за что на бл*дском белом свете это не произойдёт, Мириам. Ты можешь просто выкинуть эту идею из своей проклятой башки…

Мой голос прозвучал бескомпромиссно и на удивление спокойно.

— Дело сделано, Блэк, — сказала я. — Я ясно дала Брику понять, что мне пох*й, что ты скажешь по этому поводу. Я сказала ему, что если он ещё раз это сделает, я его убью. И я действительно его убью. Хоть ты скажешь ему сделать это, хоть не скажешь. Хоть ты дашь ему разрешение, хоть не дашь.

Пристально глядя на Блэка, я холодно повторила:

— Брик услышал меня. Он согласился.

Блэк уставился на меня.

Я чувствовала, как раздирающее его противоречие усиливается.

Затем я увидела, как он представляет, как Брик кормится от меня, как он вспоминает, каково ему было только что на террасе, с Бриком, и что-то в нем, кажется, сорвалось.

Блэк вынул из меня пальцы, вытащил руку из моих штанов. Я ахнула, не сумев сдержать реакцию, и он обеими мускулистыми руками стиснул мои бицепсы.

— Нет, — прорычал Блэк. — Нет, проклятье! Мири…

— Прошу прощения, — вежливо произнёс голос в темноте.

Окрашивавший его слова новоорлеанский акцент заставил нас с Блэком обоих вздрогнуть и повернуться.

— Прошу меня извинить, — произнёс Брик с улыбкой в голосе. — Должен признаться, сложно было прерывать это маленькое… ну, что тут у вас происходило.

Теперь я видела его — силуэт, по крайней мере.

Он стоял на расстоянии, может, пяти футов — слабый силуэт в тени того же ивового дерева, под которым целовал меня Блэк. Тень Брика сделалась заметной лишь тогда, когда я знала, куда смотреть, и только потому, что я могла различить его контур на фоне оранжевых и жёлтых огней дома за ним.

За эту воцарившуюся паузу Брик, казалось, позволял нам найти его.

Убедившись, что мы его нашли, он вновь заговорил, и его голос прозвучал жёстче.

— Мы можем на время отложить эту брачную размолвку? — сказал он. — Боюсь, причины моего присутствия здесь не могут ждать.

Поначалу я подумала, что слышу злость.

Я даже задавалась вопросом, злился ли Брик на то, что я сказала Блэку, на наш разговор на террасе, когда мы с Бриком были наедине.

Через несколько секунд я осознала, что слышу вовсе не злость.

Это похоть.

Вампир был возбуждён — настолько, что я гадала, как долго он стоял и наблюдал за нами. Затем, с резкой вспышкой злобы, я задалась вопросом, не связано ли это с тем, что после кормления от Блэка он все ещё ощущал побочные эффекты.

Словно услышав мои мысли, Брик тихо усмехнулся.

— Признаюсь, я весьма надеялся, что вы двое трахнетесь по-настоящему, — вопреки весёлому тону, его голос зазвучал более грубо, более хрипло. — Не могу описать словами, как сильно мне бы хотелось это увидеть. Так сильно, что я стоял тут и ждал, пока дорогая Мириам не убила весь настрой своим ненужными признанием о нашем приватном соглашении.

Он помедлил, словно желая увидеть, не вызовут ли его слова какую-то реакцию у одного из нас. Когда ни я, ни Блэк не заговорили, голос вампира резко сделался деловитым.

— Хотя, возможно, Мириам оказала всем нам услугу, — сказал он. — Пока что действительно не время для этого, мои страстные и немного нестабильные друзья.

Я видела, как силуэт поворачивает голову, наклоняя под таким углом, что лицо и глаза в тени теперь смотрели в мою сторону.

— Мы только что получили весточку, что твой дорогой дядя Чарльз собирается нанести нам визит, Мириам, — сказал Брик. — Очевидно, он приведёт изрядное количество своих друзей.

Блэк тут же меня отпустил.

— Когда? — спросил он.

— Прогнозы неточные, — ответил Брик таким же деловым тоном, как Блэк. — Я предлагаю не мешкать. Мне назвали предварительную оценку — через три часа, но нам лучше всего убраться отсюда до того времени. Если предположить, что это организует человек, который был главным во время моего заточения, он пошлёт вперёд беспилотники… и всевозможное другое современное зло.

— Он знает, что мы здесь? — прямо спросил Блэк. — Что я здесь? Мири?

Силуэт элегантно пожал плечами.

Это было почти пожатие плечами на манер видящих, но более неестественное, словно вампир перенял его как часть образа.

— Неизвестно. Мой контакт, кажется, думает, что нет, но в данный момент я не хочу выдвигать никаких предположений. Особенно учитывая безумные слухи, которые вращаются вокруг округа Колумбия в такой поздний час, и не только в связи с этим событием.

Брик выразительно помедлил.

Я ощутила, как он переводит взгляд между нами и продолжает с той же ленивой тягучестью.

— Я поделюсь и другими интересными новостями, как только мы отправимся в путь. Мой контакт в Вашингтоне наконец сумел заполучить кое-какую настоящую информацию. В том числе и ту, что касается вашего дорогого Счастливчика Люцифера, также известного как русский дипломат Чарльз Васильев.

Его голос зазвучал более мрачно перед тем, как Брик повернулся к Блэку.

— Ну же, Квентин, — сказал он. — Давай соберём нашу разношёрстную команду. Мы же не хотим, чтобы они стали свидетелями нашего ухода. Или хуже того, последовали за нами. Ведь так, друг мой?

Я стиснула зубы.

И только потом осознала, что реакция была вызвана тем, что Брик упорно называл Блэка по имени.

Должно быть, достаточная часть реакции выплеснулась из моего света, и Блэк это почувствовал. Он повернул голову и посмотрел на меня, а его свет выплеснулся наружу горячей рябью.

Однако я ничего не сказала.

И он тоже промолчал.

Скрестив руки на груди, я смотрела, как Брик поворачивается и направляется обратно к своему подобию французского колониального особняка с освещёнными окнами и крашеными ставнями. Я невольно заметила, что вампир двигался обманчиво быстро вопреки небрежной походке.

Я также чувствовала, как он подталкивает нас поспешить, последовать за ним.

Должно быть, Блэк тоже это ощутил.

И все же он не двинулся с места мгновенно. Ещё несколько секунд Блэк просто стоял там, продолжая смотреть на меня.

Я чувствовала, что та злость все ещё кружит в его свете — наряду с куда более многогранными эмоциональными реакциями, которые сложно было разобрать. Я знала, что отчасти это связано с моими последними словами, произнесёнными перед вмешательством Брика.

На несколько секунд я подумала, что Блэк может сказать что-то вслух, даже после того, что заявил Брик. Вместо этого он отдёрнул от меня взгляд, словно усилием воли.

Опустив руки с талии, Блэк выдохнул, буквально рыкнув при этом.

Двигаясь грациозно, почти как танцор, он отвернулся от меня прежде, чем я успела что-то сказать или хотя бы решить, могла ли я что-то сказать. Когда Блэк зашагал вперёд, его свет закрылся, и он сделался почти таким же пустым, как вампир, за которым он шагал в сторону задней двери, ведущей в дом.

На мгновение я лишь смотрела, как он уходит.

Затем, вздохнув, я отодвинулась от ствола ивового дерева и пошла за ним.

Я проделала лишь треть пути по газону, когда ударила первая ракета.