Вася

Глава 5

Из-за необъятности территорий, которые занимала наша империя, статистические данные о метриках пятнадцатилетних подростков усреднялись для каждого региона на ежегодной основе. Вес, рост, ширина плеч, объем груди и так далее, информация собиралась писарями "рунных" изб и передавалась в Столицу. По мере необходимости, руны стихий Земли, Воды и Воздуха пересматривались, и в случае необходимости печатался обновленный альманах для данного региона.

Жители деревни в которой я жил, как и жители остальных окрестных поселений, относились к региону "Долго-Западные земли". Альманах для наших краев не переиздавали уже более сорока лет, так что книга была сильно потрепана и неотлучно хранилась на столе у господина Кувичова. Взяв ее, я с трудом дошел до своего рабочего места. После трепки, которую задал Виктор, спина сильно болела и ныла от "прострелов" при малейшей нагрузке.

Руна, независимо от выбранной стихии, условно описывалась вокруг человеческого тела и редко превышала своими размерами двухметровую сферу. Во время обряда, подростку надлежало принять соответствующую позу, с тем, чтобы должные участки руны проходили через определенные точки физического тела человека. Для каждой стихии существовала своя поза, наилучшим образом подходящая под изгибы силовых линий руны.

Небольшие отклонения от среднестатистических параметров легко выявлялись при сравнении метрики подростка с имеющимися в книгах цифрами. Если значение выбивалось из допустимых пределов, то "рунному" писарю, а конкретно в нашей деревне мне, приходилось вносить изменения в эталонный рисунок соответствующей руны.

Изменения сводились к увеличению или уменьшению отстояния узловых точек руны от центра сферы. Вся сложность заключалась лишь в том, чтобы правильно высчитать вектор, по которому надлежит сделать изменение, и величину отступа.

Воспоминания о еще "той" тригонометрии, оставшиеся в памяти из другой жизни, почти совпадали с тем, чему учили выданные писарем книги. Разобравшись за четыре месяца с трехмерными вычислениями, я сильно удивил Олега Рымовича. Хоть тот и не подал вида, но обращаться ко мне "эй ты" стал реже, заменяя обидные междометия взмахом руки или словом "парень".

Моя котомка, в которой я носил расходные листы, валялась бесформенной тряпкой в углу. Кое-как дотянувшись до мешковины, я сумел поднять ее с пола, лишь дважды замерев, пережидая острую боль в спине. Сделанные выписки из книги "Евгеника" сильно помялись, разложив клочки бумаг на столе, я принялся расправлять листы и упорядочивать записи.

Мой план по созданию руны заключался в том, чтобы использовать выписанные из книги "Евгеника" значения и создать воображаемое тело идеального одаренного. Вписав это тело в руну соответствующей стихии, я хотел в последствии применить ее на себя. То, что узловые точки руны не совпадут с моим телом, меня не останавливало.

"— Подумаешь, — рассмеялся пару месяцев назад господин Кувичов, на мой вопрос о допустимой точности для стихии Земля: — не совпадут, ну и Леший с ними. Только плечи шире будут…"

Именно после данных слов Олега Рымовича, я начал задумываться о том, чтобы улучшить свое физическое тело, одновременно с обретением дара. Пребывая поначалу в фантазиях, постепенно я перешел к возможным шагам для достижения эфемерной цели, после чего уже стал целенаправленно искать подтверждающую информацию.

Долгое время я не мог ничего найти, пока не наткнулся на стопку пожелтевших листов на одной из полок шкафа. Подшивка ежегодной сводки, только для служебного пользования "рунными" писарями, имела столетнюю дату издания. Называлась сводка "Отчет по задержкам развития дара и перекосу физического роста у ново-одаренных из-за небрежно составленных рун единения со стихией". Уже в одном названии содержалось подтверждение и ответ на мучившие меня сомнения.

Внимательнейшим образом изучив попавший ко мне документ, я долго думал, прежде чем пришел к определенным выводам. В сводке содержалась оговорка, что после обряда с применением неправильно созданной руны, как биологическое, так и энергетическое тело человека, начинали стремиться совместиться друг с другом. При не удачном стечении обстоятельств, это могло привести к полной потери способности создавать техники, так как руна деформировалась намного быстрее, чем телесная оболочка ново-одаренного и теряла концентрацию своей фокус-точки.

Приуныв поначалу, я воспрял духом после того как сообразил, что если деформация руны будет происходить по векторам узловых точек, то это не приведет к потере дара. Работа "рунного" писаря как раз и заключалась в том, чтобы растягивать или сужать руну в зависимости от особенностей организма подростков, при этом не сбив фокус-точку стихии.

Каждая из стихий имела как схожие параметры, на которые следовало обращать внимание при оценке тела одаренного, так и индивидуальные особенности, присущие конкретной стихии. Просмотрев еще раз на то, что успел выписать из книги "Евгеника", я задумался.

"— А может ну ее, эту стихию Огня, — в шаге от заветной мечты, меня начали одолевать сомнения: — составлял я ее сам, уверенности в том, что все правильно, у меня нет.."

Пять листов, содержащие значения только для первостихий, а именно Воды, Огня, Земли, Металла и Дерева, лежали передо мной. Времени до утра оставалось достаточно, так что я решил использовать все имеющиеся данные, а потом уже выбирать из того, что получилось. Придвинув к себе стопку чистых листов, я начал рисовать идеальных одаренных, в телах которых раскрывался максимальный потенциал первостихий.

Почти час ушло на вдумчивое вычерчивание плеч, шей, рук, ног, животов и других частей тела. После того, как работа была завершена, я крепко задумался, а надо ли мне такое "счастье". Рассматривая наброски, я не мог не думать о том, что со временем стану похож на одного из получившихся на эскизах уродцев.

Фигура одаренного, максимально приспособленного к оперированию стихией Земля, в идеале требовала иметь небольшой рост, ширину плеч больше полутора метров, ноги толстые и короткие, руки с широкими запястьями, а на лице обильную растительность в виде усов и бороды. Для стихии Дерева габариты фигуры имели почти полную противоположность стихии Земля. Узкие плечи, худые руки, высокий рост, длинные волосы и почему-то заостренные уши. Тело для наилучшего оперирования техниками стихии Огня вообще ни шло ни в какие рамки. Высокий, с непропорционально длинным телом и короткими кривыми ногами. Руки мускулистые, свисающие чуть ли не до колен. Голова лысая, близко посаженные глаза и и почему-то приплюснутый нос. Со стихией Воды дело обстояло не лучше. Оценив обхват места, где у человека обычно находится талия, я с усмешкой отметил, что старшей сестре Марии остается только мечтать о стройной фигуре. На тело для управления стихией Металла даже смотреть не хотелось. Маленькое, сгорбленное, руки худенькие, нос длинный и кривой. Уши лопоухие но не острые.

"— Если мне кто и ближе, так это Металл", — сделал я не утешительный вывод.

Дальнейшее разглядывание рисунков, в особенности одаренного для стихии Огонь, не принесло какой-либо определенности. Решив отвлечься, я принялся составлять руны для первостихий, прочерчивая кривые силовых линий через узловые точки "этих" тел. Оттягивая выбор, и оттого никуда не торопясь, я работал очень тщательно, и завершил наброски спустя еще пару часов.

На улице незаметно наступила ночь, если Миженские меня и искали, то я, увлеченный работой, этого даже не заметил. Перейдя за стол Виктора, имеющий столешницу в полтора раза большую чем мое рабочее место, я разложил готовые листы. На каждом из них имелось по четыре рисунка, три из них отображали руны первостихий в проекциях, а на четвертом имелась выполненная руна в объеме.

— Какую-же выбрать, — рассматривая изображения, я переводил взгляд с одного листа на другой.

Сначала мне показалось, что накладываемые друг на друга, руны вписывались одна в другую. Повращав листы вправо влево, я нашел положение, при котором стало очевидным, что все пять рун можно сложить вместе. Засев по новой за стол, я принялся вычерчивать сложную пространственную фигуру, стараясь не допустить ни одной погрешности. Ни час и ни два упорного труда не привели к успеху. То одна, то вторая, линии от разных рун пересекались, чего нельзя было допускать ни в коем случае. Преподаваемая в школе, а затем и изученная в "рунной" избе, теория однозначно гласила о недопустимости соприкосновения силовых линий от разных стихий. Так и не сумев создать руну, активирующую даже не пять, а хотя бы две стихии, я махнул на мелькнувшую идею рукой.

— Облом, — скомкав листы, я сунул желтую бумагу в тлеющую печь.

Оставшись в полной темноте, после того как затушил тусклую лампу на краю своего стола, я лег на лавку и постарался уснуть. Сон не шел, взбудораженное сознание продолжало искать пути, при котором я мог бы получить единение не с одной, а хотя бы с двумя стихиями.

"-Точно"! — проворочавшись почти час на жесткой доске, на меня снизошло озарение.

Согласно "рунной" теории, скудно описанной в учебнике писаря, вживляемая в человека руна искажает энергетическое тело и создает своеобразную фокус-точку в самом центре условной сферы. В последствии, в этом месте происходит деформация реальности и, существующий в любой точке вселенной, бахир преобразуется в энергию определенной стихии.

Идея вписать пять рун друг в друга вокруг единой точки пространства заранее была обречена на провал. Если бы мне удалось задуманное, то во время активации руны, стихии, встретившиеся в одном месте, попросту разорвали бы мое тело. Следовало разнести фокус-точки, попробовав добиться совместного сосуществования нескольких стихий в одном энергетическом теле.

Зажигать свет по новой я не стал, так как накопившаяся усталость и найденное решение проблемы наконец-то позволили расслабиться и заснуть. Утром я был разбужен господином Кувичовым, очень недовольного тем, что я ослушался и остался спать в "рунной" избе.

— Пошел вон! — раздражительный с утра, писарь применил технику водной стихии по моей спине.

Распоротый "хлыстом" плащ, как и садящая кожа, показались мне достаточным основанием для того, чтобы прогулять и сегодняшние занятия в школе. Мать встретила меня с покрасневшими глазами. Забыв предупредить, что не приду ночевать, я заставил ее нервничать, когда утром сестра Мария не обнаружила в хлеву на сене моего спящего тела.