Вадбольский 4

Глава 10

Я молчал и продолжал, держа всего себя в аристократической невозмутимости, рассматривать его уверенное лицо. Давай выкладывай, предприниматель, с какой целью прибыл. Что-то тебя беспокоит, даже тревожит. Держишься ты хорошо, признаю, но мандраж есть, чувствую и даже вижу.

Улыбка наконец покинула его лицо, он сказал очень серьёзно.

— И что вы собираетесь делать?.. Против троих не выстоять.

Я постарался растянуть губы в лёгкой усмешке.

— Знаете ли, когда мне надо было на зимнюю сессию, а это целых три недели, светлейший князь Горчаков прислал для охраны моих владений своих гвардейцев, и потому Карницкий сидел тихий, как мышь. Поинтересуйтесь у него. Когда я вернулся из Лицея, князь Горчаков увел своих людей обратно. Как думаете почему?

Он некоторое время смотрел на меня очень внимательно.

— Решил, что справитесь?

— Он знал, — подчеркнул я, — что справлюсь.

Он вздохнул, покачал головой.

— Тогда ещё не было нас с бароном. Кстати, что за слухи, что ваши ружья бьют на полверсты да ещё с прицельной точностью?

Я пожал плечами.

— Я не комментирую слухи.

— И что у вас винтовки многозарядные?

— Без комментариев, — ответил я безучастно.

— Но это правда? — спросил он настойчиво. — И порох бездымный? Обычный порох это же чума, а не дым, из-за него стреляем наугад….

Я постарался сделать свою улыбку чуточку зловещей, только плебей выказывает чувства откровенно, а я аристократ, могу только намёками.

— Всё увидите, — сказал я ровным голосом, как человек, который полностью уверен в своих силах, — вы же попытаетесь?.. Ну вот, увидите некоторые новинки военной техники, что скоро встанут на вооружение армий, но пока… пока они только у меня.

Он вроде бы не сдвинулся, даже не шелохнулся, но я видел как весь подобрался, сосредоточился, как сосредоточится Россия после поражения в Крымской войне.

— Новинки военной техники?.. У вас в самом деле есть магазинные винтовки?.. И в достаточном количестве?

Я сдвинул плечами.

— Недостаточном, чтобы вооружить армию, у меня крохотная мастерская, но хватит, чтобы расстрелять вашу сдвоенную армию. Ещё на подходе расстрелять. Вы уже сколько разведгрупп послали? Хоть одна вернулась?

Он недоверчиво сощурился.

— Думаете устоять, даже если попрем все втроем? У нас с бароном гвардейцы получше, чем у графа. Нас титулы не оберегают!

Я помедлил, говорить не говорить, сказал с намёком:

— А почему не предположить, что у меня есть и другие сюрпризы? У Белюстина одна доменная печь, а у вас их семь, да?

Он с недоверием откинулся на спинку кресла, но всмотрелся в моё красивое лицо, я не играю в покер, но аристократов учат держать покерфейс, медленно покачал головой.

— Ах да, это ваше странное умение…

Я ответил с милой улыбочкой:

— Умение? Какое умение?

Он моргнул, медленно выдохнул из груди спертый воздух, наконец-то расслабился, заговорил уже спокойнее и почти расслабленно, но я чувствовал по его отстраненному голосу и замершей улыбке, что мозг работает так, как будто сейчас стоит перед выбором между расстрелом и лотереей в миллиард золотых рублей:

— У вас, как вы говорите, мастерская?

Я чуть кивнул.

— Да.

— И вы хотите нечто большее?

— У меня всё будет, — заверил я снисходительно, — не переживайте.

Он чуть подался вперёд, взглядом впился в моё как бы очень спокойное лицо.

— Что, если предложу продать мне вашу мастерскую с вашими наработками? Я не шучу!.. Дам сразу миллион!

Моя улыбка стала шире, с души свалился камень, лед тронулся, но я старался держать на лице всё ту же снисходительно-презрительную улыбочку.

— Роман Романович, — сказал я, впервые назвав его по имени отчеству, — на хрена козе баян?.. Я прекрасно справляюсь. Продам патент на винтовки армии, получу не миллион, а два или три! И, уж простите великодушно, но вы — не армия. К армии хоть какое-то уважение… А вы кто? Враг.

Он поспешно выставил перед собой ладони.

— Какой я враг? Я никому не враг. Я российский предприниматель, человек работы, дела. Со стороны Карницкого пришло интересное предложение, я нашёл его выгодным. Сейчас вижу выгодную возможность с вашей стороны!

— Нет этой возможности, — отрезал я. — Если надеетесь, что я забоюсь вашей союзной армии, то сильно ошибаетесь. Приходите, я уже подготовился. Где, говорите, ваши владения?.. Что у вас там… Ах да, рудники, выплавка железа, доменные печи… в самом деле всего семь?.. И тоже без всякой защиты… Пожалуй, мне такие пригодятся.

— Эй-эй, — сказал он чуточку нервно, — вы что, хотите вреда Отечеству?.. Я даю на нужды промышленности металла больше, чем любой промышленник здесь. Со мной могут потягаться только двое-трое быков на Урале!

— Вы не отечество, — бросил я небрежно. — А одна из доктрин войны в том, что противника надо по возможности бить по тылам и обозам. Это легко, сразу делает армию беспомощной.

Он даже побледнел, а на лбу выступили мелкие бисеринки пота, ишь какое живое воображение, мол, одну домну надолго вывел из строя, могу и ещё семь, а это катастрофа, разорение. Можно на сутки остановить производство хомутов или колес, ничего не случится, но прервать непрерывное литьё металла — катастрофа. Раскалённый металл застынет в доменной печи, такой слиток, как уже сказал, называют «козлом», вытащить его никак, кроме как сперва разрушить саму доменную печь. А это месяцы простоя.

— Ваше благородие, — заговорил он учтиво, — я могу заверить, не стану вмешиваться в вашу войну с Карницким. Я своё от графа уже получил.

— А как же союзнические обязательства?

— Договор был, — пояснил он, — на ввод части моей родовой гвардии на земли графа и охрану земель с его особняком и строениями. Я это выполнил, плату получил на счёт в банке.

Я покачал головой.

— Погодите, погодите, давайте уточним мелочи. Как вы хотите остаться в стороне от войны, если я вторгнусь в земли графа?

У него слегка расширились глаза.

— Я имел в виду, что при известных обстоятельствах могу не послать своих людей на захват вашего имения. Но имение графа буду защищать, как своё! Я же давал слово.

Я вздохнул.

— Это тупиковый вариант. У меня война с графом. Когда ударю по имению, кто будет разбираться, где его люди, а где ваши? Тем более, ваши люди всё равно ввяжутся. И не на моей стороне. Но я не так слаб, как вам напел в уши Карницкий.

Он пробормотал:

— Уже вижу. Но я подписал договор. Граф Карницкий свою часть выполнил, я выполню свою. Купцы своим честным именем дорожат не меньше, чем вы, аристократы. А то и больше.

— И как поступим?

Он помолчал, я видел как напряжённо думает, прогоняет в памяти разные сценарии, варианты, наконец сказал в некоторой нерешительности:

— У меня как раз заканчивается постройка большого завода, но загрузить его пока нечем. Не то, чтобы я просчитался, но активность в стране чуток упала.

— Чуток? — переспросил я. — Я тоже в курсе. Упала не на чуток. А начнёт подниматься только в следующем году. И то к самому концу.

Он вздохнул, вперил в меня вопрошающий взгляд.

— А что, — поинтересовался всё ещё в нерешительности, сам до конца не решился, — что, если договоримся выпускать ваши ружья на моём заводе?

Я постарался выдохнуть как можно незаметнее, эта мысля пришла в разговоре, но подвести к ней ещё и промышленника оказалось трудно. Но сейчас он её высказал сам, ещё не обдумав, и я ответил с нарочитым изумлением:

— На вашем заводе? Зачем это мне?

Он усмехнулся уже свободнее, я с ходу не отказался, а торг — его стихия, начал загибать пальцы:

— Вы будете получать процент от прибыли, а это намного больше, чем от продажи патента. Второе, у вас нет возможности организовать свои производство. Для этого нужен завод, станки, подготовленные люди, а у меня это всё есть, и уже работает. Я, кстати, в одном из цехов выпускаю ружья, но легко можем перейти на винтовки. Третье, у вас есть задумки на военную тему, вон как домна почему-то рухнула, кто бы поверил… Можете заниматься ими, ничто вас отвлекать не станет.

Я сказал с иронией:

— Почему не скажете, что на полученные деньги я могу купить сто тысяч ящиков шампанского и дорогой кафешантан?

Он криво усмехнулся.

— Потому что вы только с виду розовощёкий кадет, а внутри матерый волк. Карницкий это не увидел, а я вижу. С вами вообще-то выгоднее работать, чем воевать.

Я сделал вид, что глубоко задумался в нерешительности.

— Знаете ли, с моей стороны это будет похоже на сделку с дьяволом. Даже не знаю, как такое оформить…

Он сказал бодро:

— Это моя проблема, барон!.. В столице лучшие в стране юристы. Всё можно предусмотреть, вписать и зафиксировать в высших инстанциях министерства торговли и промышленности. Кстати, там же управление и по горной части, что нас тоже касается.

Я буркнул с показным недоверием:

— Пока что меня ничего не касается. Но я готов послушать ваше предложение. В одном вы, Роман Романович, угадали: у меня много других идей, я не хотел бы заниматься всего лишь ружьями до конца жизни.

Судя по его лицу, наживку заглотил, если получится с ружьями, то их производство можно подгрести под себя целиком, как и реализацию. А там и к другим моим идеям подобраться.

Дальше был торг, яростный и упорный. У него хорошее чутьё, сразу сообразил, что получает монополию, по крайней мере на первые годы, а это не миллионы рублей, даже не десятки, а в перспективе сотни миллионов. Я торговался усердно, мне деньги нужны просто отчаянно, задумок много, все требуют денег и снова денег.

— Любаша, — сказал я, — пригласи моего финансового директора!

Мак-Гилль проводил её заинтересованным взглядом, но когда в кабинет вошла Сюзанна, торопливо поднялся с неуклюжестью циркового медведя, поклонился.

— Графиня Сюзанна Дроссельмейер, — представил я. — Финансовый директор моей будущей империи, юрист и вообще представитель фирмы во всех вопросах, за исключением изобретательства. Сюзанна, это Роман Романович Мак-Гилль, промышленник, с которым мы намереваемся заключить контракт на производство винтовок нового образца. Как догадываешься, подготавливать договор тебе, не промахнись, потому что я тебе доверяю и подпишу, не глядя!

Сюзанна заметно напряглась, ответственности никто не любит, в то же время без неё нет роста, а Мак-Гилль подобрался, глядя на неё, как волк на овечку.

— Работайте, — сказал я, — а я пойду договорюсь насчёт перекуса, а то у меня что-то аппетит разыгрался.

По дороге из кабинета думал, что задумки в самом деле не просто теснятся, а требуют, стучат копытами. Дескать, полгода прошло, а ты ещё не изменил мир? И трансгуманизм ещё не мировая религия?

Электричество уже давно изобретено им пользуются, ещё полвека тому Александр Вольта собрал батарейку, через два года Петров получил Вольтову дугу, но почему до сих пор везде не используется электросварка и нет современных мне ламп?

Четверть века тому Фарадей создал генератор, преобразовывающий механическую энергию в электричество, двадцать лет тому Якоби создал электромотор, поставил его на большую лодку, и та ходила против течения по Неве и возила четырнадцать пассажиров! Где всё это сейчас? Неужели Николай Первый сумел своими крепостническими реформами убить любую изобретательскую мысль?

Вздохнул, заглянул на кухню, привлеченный мощным мясным ароматом. В двух котлах варится каша, ещё в одном мясо, нужно кормить не только барона, но и гвардейцев, слуг, охрану, даже нанятых рабочих, что закладывают фундаменты под новые мастерские.