В завоеваниях рожденные

Глава 12

Старейшины, преисполненные уважения, напоминают Вам, что каждый чистокровный браксана мужского пола должен приложить все усилия, чтобы стать отцом не менее четырех зарегистрированных чистокровных детей. Мы полностью осознаем тот факт, что Вы еще очень молоды, но Ваша будущая военная служба может стать препятствием для полноценной жизни производителя-браксана. Поэтому мы настоятельно просим Вас выполнить свой долг в самые кратчайшие сроки. Прилагаем список женщин-браксана, которые еще не выполнили своего долга в полном объеме. Мы надеемся, что Вы соотнесете эту просьбу со своими интересами и внесете свой вклад в дело увеличения числа и мощи нашей расы.

На Карваке земли браксана простирались на многие мили. Долины густо поросли сочной растительностью, отливающей пурпурным блеском в лучах красноватого солнца. Главный дом усадьбы представлял собой своеобразную смесь традиционного стиля браксана (неоварварский, как его называли некоторые критики) и местных архитектурных поисков.

Прежде чем приблизиться к дому, Затар довольно долго его изучал. Ему показалось несколько странным, что он не до конца понял идею. Многие браксана использовали для своих домов элементы чужеземных стилей (сам Затар любил алдоузский), но главным всегда оставался стиль Высшей Расы. Здесь было по-другому. Доминировало стекло — хрупкое, поблескивающее, покрытое узорами розово-голубых оттенков. Это не было тем настоящим стеклом, которое он знал на родной планете, или современной подделкой — это был полупрозрачный материал, изготовленный из местных пород. Если смотреть изнутри, то рубиновый солнечный свет рассеивался на тысячи мелких блесток. Красиво, но… Уязвимо. Он испытывал сильную нелюбовь к любому дому с такими непрочными стенами. Сказывалась его чисто военная профессия. Но в принципе он готов был отнестись снисходительно — дело, как говорится, хозяйское.

Затар достал письма, которые принес с собой: одно из них было сообщением Старейшин, которое он перечитывал так часто, что пластиковая поверхность материала, содержащего текст, начала трескаться. Другое было письмо от Уайрила, которое он решил перечитать в лучах заходящего солнца.

Кеймири Затару

Важно то, что вы думаете по этому поводу. Делайте выбор осторожно.

Кеймири Уайрил, Лорд и Старейшина.

Засунув письма обратно во внутренний карман, он направился к дому. Посадочная площадка осталась позади.

С восхищением Затар созерцал местный закат, кроваво-красные тени, расползающиеся повсюду. Рабочие падали на колени, касались лбом земли — жест уважения на Карваке.

«Да, — подумал Затар, — очень важно, чтобы бракси знали свое место».

Дверь распахнулась, стоило только ему приблизиться. Он улыбнулся — его ждали, по крайней мере, судя по распростертому на полу стражнику, должным образом отдававшему долг высокому гостю.

— Кеймири Затар, — сказал он, — сын Винира и Касивы. Я хотел бы поговорить с леди Леш.

— Леди дома, — ответил стражник, поднявшись, говорил он на довольно приличном браксиаиском языке. — Проходите, пожалуйста, располагайтесь, пока я доложу о вашем приходе.

Затар кивнул и последовал за ним через холл в одну из гостевых комнат. Она была уютно обставлена в браксианском и карвакинском стилях, но здесь местные черты не занимали главенствующее место. Мягкие подушки, вышитые геометрическими узорами, были разложены на полу. В середине — углубление для костра. Низкий стол инкрустированного мозаикой дерева украшали позолоченный графин и двенадцать бокалов. Небольшие кроваво-красные камни, впаянные в стекло, отливали томным блеском. Последние лучи заходящего солнца пронизывали окна с позолоченными рамами, порождая игру тени и света. Затар откровенно залюбовался — подобное просто невозможно там, где обсуждают политические проблемы, — там уж не будет ни мозаичных, ни изящных предметов, которые могут увести от основной темы обсуждения. И это место очень нравилось Затару.

— Лорд Затар! Благодарю за честь.

Женщина на пороге невольно притягивала внимание — таковы все женщины браксана, но в чем-то она и отличалась от них. Ее улыбка была приветливой.

— Могу я предложить вам вина? — спросила она.

Когда он кивнул, она подошла к низкому столику, присела на подушки и наполнила бокал. Вино было голубым, но здесь все краски воспринимались как должные. Он опустился рядом с ней, с удовольствием отметив, что подушки не только привлекательны с виду, но и удобны. Правда, увидев эту женщину, он ничего другого и не ожидал.

— Добро пожаловать в мой Дом, — она произнесла формальную фразу, сопроводив ее жестом руки: вам пора выпить это вино. Он слегка поклонился в знак благодарности. Затар выпил бокал с наслаждением. Он не ожидал, что ее присутствие будет столь приятным; в его воображении леди Леш была совершенно иной…

— Я удивлена, конечно, встретиться с вами здесь, но визит Лорда из Центра — что может быть приятнее? Могу я предложить вам легкую закуску?

— Я был бы рад.

Он наблюдал за тем, как она жестами отдает команды слуге, который понимал ее с одного намека. Затару захотелось узнать, кто выполняет здесь роль Управляющего Домом, каковы отношения между людьми здесь. Женские Дома всегда находились под наблюдением — в рамках контроля за социальным балансом.

Она вновь обернулась к нему, лицо подобно маленькому солнцу:

— Если вы скажете, что вас привело сюда не какое-нибудь дело, я буду рада. Хотя, конечно, я не поверю.

В этот момент свет, проникающий в комнату, коснулся линзы рядом с углублением в центре комнаты, и золотистый солнечный луч, казалось, обратился в языки пламени. Жидкость, породившая огонь, была ароматической, и холодный воздух комнаты наполнился благоуханием.

— Очень мило! — сказал он.

Она потупила глаза, благодарная за комплимент. Как все-таки эта женщина отличается от браксана! Ее жесты были легки и непринужденны, что явно не в браксианских традициях. Даже ее платье, в чем-то традиционное платье браксана, подчеркивало индивидуальность — в Центре так было не принято. Руки, наполнявшие его бокал, были в нежно-голубых перчатках из тонкой кожи. Материал туники мягок и ворсист. На ней не было высоких сапог, типичных для женщин его расы, вместо облегающих черных брюк — леггинсы серого оттенка. Мягкие туфли с чуть вздернутыми мысами с любопытством уставились на Затара. Черными были только пояс, подчеркивающий изящество талии, и воротник, оттеняющий белизну лица. По плечам рассыпались локонами густые черные волосы, отливающие бархатистым блеском в свете огня.

Затару, который привык к грубоватому стилю на центральных планетах, она показалась до странности необычной и необыкновенно изящной.

— Это что-то незнакомое, — сказал он, отпивая очередной глоток.

— Но приятное?

— О, да! — он с удовольствием осушил бокал до дна. — Очень.

— Жители Карвака преуспели во многом — еда и оформление жилищ здесь не на последнем месте. Одно из больших преимуществ, если живешь не в Центре, это то, что можешь познакомиться с чем-то поистине новым. Вы согласны?

— Да, — он осмелился задать этот искренне волнующий его вопрос. — И поэтому вы покинули браксианский мир?

Он использовал интонацию сексуального призыва, возможно, поэтому она смутилась и отвернулась от него, как будто выражение его глаз заставило ее ощутить смятение. Она попыталась засмеяться, но в этом смехе уже не было той легкости, которая столь легко вписывалась в ее речь, улыбку, жесты.

— Я недостаточно браксана, чтобы жить на центральных планетах.

Она начала говорить, используя Главный тон, но сменила его и прибегла к Негативному, как будто говоря: это нельзя обсуждать.

— В Центре главное — это малопривлекательные политические интриги, и браксана с центральных планет — всего лишь рабы своей политики.

Она поймала его взгляд, и выражение ее лица ясно говорило: люди, подобные тебе, живут там…

— Я жила там столько, сколько только могла, — Леш облокотилась на стол. — Здесь я подобна богине. Местные жители обожают меня. Я горжусь тем, что живу здесь. Неужели чистокровный браксана поселился бы на Карваке, если бы планета того стоила? Мы создали себе Образ, держимся за него — ах, как много всякой чепухи напороли наши ученые! Здесь все по-другому. Мне не приходится ежесекундно доказывать, что я — больше браксана, чем кто-либо еще. Здесь люди принимают мое расовое превосходство как должное. Они готовы сделать все, чтобы услужить мне. Действительно, все что угодно, — она улыбнулась. — Мне это нравится.

Вошел слуга, поклонился и протянул золотой поднос с кушаньем:

— Хвост сикха в масле секве, — по поведению слуги было видно, что он искренне привязан к своей госпоже.

— Отведайте, Затар, это деликатес Карвика.

Затар взял длинную изящную вилку и подцепил один из кусочков хорошо приготовленного, ароматного блюда — скорее всего рыбного. Он попробовал и кивнул головой. Таким образом, был дан знак, и блюдо опустилось на стол.

— Весьма необычно, — заметил он не без удовольствия.

— Истинное блюдо Карвика, как считают в Центре, — она облокотилась на подушки, затем на ее лице появилось выражение сомнения — найдет ли она нужные слова, чтобы сказать то, что хотелось бы?

— Что вы хотите спросить? Говорите без стеснения! — сказал Затар.

— Хорошо. Зачем вы пришли? Я говорила вам, — ее речь стала торопливой, — что ненавижу социальные игры, столь типичные для вашей планеты. Я не умею в них играть. Поэтому, пожалуйста, не пора ли вам перейти к делу…

Он положил вилку и внимательно посмотрел на нее.

— Я готов объясниться, — сказал он наконец мягким голосом. — Я пришел, чтобы пригласить вас к Уединению.

Трудно было сказать, что промелькнуло на ее лице: гнев, удивление или страх, но секунду спустя осталось лишь изумление. Она медленно произнесла:

— Я родила четверых детей, которые выжили.

— Я знаю.

— А знаете ли вы, что это значит? А знаете ли вы, какую боль… — ее голос дрожал от гнева, гордости, обиды. — Знаете ли, что такое эти долгие месяцы ожидания, когда живешь надеждой и никогда не знаешь, каков будет итог? Мужчина ничего этого не знает, Затар! Я уже отдала четверых своих детей Центру. Я — одна из Старейшин. Почему вы считаете, что я вновь захочу пройти через это?

Он понимал, что нужно быть осторожным, но все же решил нанести удар:

— Возможно, я забуду ваш титул так же быстро, как вы забыли мой.

— Хорошо, Кеймири, — выдохнула она, затем не без усилия успокоилась. — Вы правы. Извините. То обстоятельство, что люди вашего положения были причиной постоянного раздражения в течение всей моей жизни на Бракси, видимо, не причина, чтобы отказывать вам в праве быть среди них. Тем не менее, еще одно Уединение исключается — нет ничего, что могло бы заставить меня изменить это решение. Вы наверняка знали этот ответ. И зачем вы проделали столь долгий путь?

— Моя генеалогическая ветвь не является мощной, — тихо сказал он. Затар использовал Основной Тон, но добавил сексуальные оттенки, чтобы подчеркнуть, что она притягивает его к себе. — Дело даже ухудшилось, так как мои родители из одного рода — Царвати. Я думаю, вы понимаете: если меня отзывают с войны, чтобы зачать ребенка, мне хотелось бы, чтобы ребенок имел шанс выжить.

— И это единственная причина?

— А разве недостаточно? — он видел, что она хочет от него искренности. — Я должен получить Уединение.

— И вы прилетели сюда? Вы ошиблись, Кеймири.

— Женщины на Центральных планетах не могут позволить себе так надолго покинуть свои Дома. Я искал женщину, чей Дом может существовать и без нее — как ваш Дом; женщину, способную зачать здорового ребенка в наиболее короткое время. Я работаю с простыми людьми, Леш. Если я оставлю свою работу на границе, чтобы развлекаться с женщиной, мои люди не поймут. Сила браксана зиждется не на забавах. Если что-либо помешает моей службе на границе, то мне только и останется, что вернуться на Бракси и насовсем отказаться от участия в войне.

— Этого никому не пожелаешь, — ее голос звучал сухо. — Вы молоды. Если сейчас это такая проблема, зачем торопиться?

— Таково мнение Старейшин.

По ее лицу пробежало выражение гнева. Она тоже была Старейшиной, но ей никто ничего не сообщил. Затар продолжал:

— Большинство из них хотело бы видеть меня на Бракси, чтобы держать под своим контролем.

— Пока другие браксана на войне…

— Они подобны редким островам в океане битвы. Покорение одной-двух планет и триумфальное возвращение домой. Никто почти не пытается общаться с людьми с покоренных планет, не пытается понять, что там происходит. Центральные Старейшины боятся, Леш, боятся, что кто-либо из браксана начнет жить среди простых людей на других планетах. Браксана, отправившиеся на войну, — это молодые люди, ищущие себе славы. Никто еще не пытался обрести истинную силу и власть. Никто из Кеймири — до сегодняшнего дня. И теперь они пытаются вырвать меня из этой войны и вернуть в тот мир, которому я якобы принадлежу.

— Вновь политика. Какое они имеют право? Разве у нас мало проблем — хотя бы поддержание численности чистокровного населения? — Она с удивлением покачала головой. — Никогда я еще не была так рада, что покинула Бракси.

Он улыбнулся, словно чувствуя удовлетворение, причина которого известна ему одному. Из сумки он достал изящную бутылочку:

— Вы напомнили мне, Леди, об этом, когда рассердились. Я привез вам подарок.

— Взятка?

— Браксана берут взятки как нечто само собой разумеющееся.

Он открыл бутылочку и вылил ее содержимое — густую, золотистую, ароматную жидкость — в один из бокалов.

— Я привез вам немного того, что могут предложить Центральные планеты. Я буду рад, если вы примете это.

Ее длинные темные ресницы походили на птичьи крылья. Он был удивлен — еще никогда в жизни ни одна женщина не привлекала его так, как Леш.

— Это ликер Центра.

Он бросил бутыль в огонь, где та немедленно начала плавиться.

— Он — редкость. И очень дорогой. Подойдет?

Она отхлебнула из бокала.

— Приятный вкус, — одобрила Леш.

— Вкус с Центральных планет.

Он молча сидел, пока она пила ликер — она была рада, что ей не нужно было ничего говорить. Один раз она взглянула на него, и ей пришла в голову мысль, что, возможно, этот напиток — наркотик. Но что может дать ему одна ночь? Если потом она подаст на него в суд… Она отмела подозрения.

Леш поставила бокал на стол и отодвинула от себя.

— Затар, я… я не могу. Мне жаль, что вам пришлось проделать этот путь, чтобы услышать это. Но это невозможно.

Затянутой в черную перчатку рукой он коснулся ее щеки, ощутил дрожь:

— Если твои черты унаследует сын, он будет красив, Леш.

— Нет, Кеймири, пожалуйста… — она отвела его руку. — Я выполнила мой долг еще в юности, и поэтому смогла уехать, чтобы жить, как хочу.

— Но ты даже не осознаешь, Леш… Женщины всю свою жизнь стараются выполнить свой долг. Тебе нет пятидесяти, а ты уже свободна! Восемь беременностей, четверо живых детей! Нация должна научиться этому вновь!

— Это не мой долг, — мягко возразила она. Он с радостью отметил, что в ответ на его сексуальные модуляции она тоже прибегла к ним. Желание…

Он пододвинулся к ней и, видя, что она осталась неподвижна, привлек к себе. Ее тело было теплым и хрупким, она задрожала, когда он поцеловал ее.

— Нет, — прошептала она.

Он вновь обнял ее, но она отстранилась.

— Нет. Я отказываю тебе. Это мое право чистокровной браксана. Извини. Пожалуйста, пусти меня.

Ее глаза были влажными, голос дрожал.

Затар не пытался продолжать наступление, но и не отпускал ее. Его догадка была верна…

— Леш, — в голосе Затара звучала нежность, — давно у тебя не было мужчины?

Она задрожала в его объятьях, но больше не пыталась вырваться.

— Есть и другие удовольствия…

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Она закрыла глаза.

— Ты не понимаешь, Затар. Я почти мертва. Какое удовольствие ценнее смерти?

— А что такое жизнь без радости? — он начал снимать перчатки. Она знала, что это значит, но ничего не сказала. — Иногда на Центральной Планете можно достать ликер, вкус которого так нравится женщинам, что они испытывают удивительное наслаждение.

Она встревоженно посмотрела на него:

— Что ты дал мне?

Он вновь коснулся нежно ее лица, рукой без перчатки ощутив бархатистость кожи.

— Это противозачаточное средство.

Ее глаза расширились.

— Если ты хочешь сказать, что это незаконно, то я хочу сказать, что знаю это. Ты хочешь напомнить мне о том, что такой проступок карается смертью? Но я уничтожил единственное доказательство.

Она все еще не могла прийти в себя.

— Но как?..

— Не так уж все незаконно, если кто-то осмеливается поставлять напиток, а если что-то привозится, то браксана сможет это достать. Ты считаешь, что на Бракси мы можем себе позволить терять наших женщин, обрекая их на постоянный утомительный труд деторождения? Мы не настолько варвары, сколь сами любим это изображать.

— Но это рискованно?

— Да, — он поцеловал ее. Поцелуй был долгим и нежным, и она ответила ему. Она чувствовала желание, он был уверен, все сулило удачу. — Скажи мне «нет», и я уйду.

Она нежно прижалась к нему. Больше не было надобности в словах.

Утреннее солнце разбудило его.

Он поднялся осторожно, стараясь не раскачивать кровать — хрупкую сеть всевозможных сплетений. Сюда они перешли еще вечером, покинув мягкие подушки. Кожа лица Затара была сухой, он вчера не убрал налет белой краски с лица. Тихо он начал искать какой-нибудь крем. Обнаружив комок ваты рядом с пузырьком жемчужной краски, Затар нанес на нее крем и вытер остатки белого налета.

Она шевельнулась и проснулась. Широко раскрытыми темными глазами Леш следила за ним:

— Ты уходишь?

— Я должен, — он вновь увлажнил вату кремом и протянул ей. — У меня есть война, на которую я должен вернуться.

Она закрыла глаза и позволила ему стереть краску с ее кожи. Но кожа ее все равно осталась очень бледной. Она прошептала:

— Я этого не хочу.

Он поцеловал ее.

— Я тоже, — его сожаление было искренним.

Она притянула его к себе, и на какое-то время война была забыта.

Красное солнце поднималось все выше, и его лучи тихо подбирались к ним. Затар лежал на спине, не скрывая своего удовлетворения. Но пора было вспомнить и о цели визита. Он поймал ее взгляд. Леш наблюдала за ним, и он понял: она знает, о чем он думает.

— Однажды я понял, как мы ужасно глупы, — тихо сказал он. — Природа сама гарантирует нам способность к размножению. Плодоносные существа приносят потомство, неплодоносные — не приносят. А мы, возомнившие себя богами, пренебрегли этим законом.

Она взяла его руку, стараясь почувствовать тепло его тела.

— Четверо детей, — он насмешливо улыбнулся, — и не меньше. И ни при каких обстоятельствах больше. Выполнив свое обязательство, женщины нашей расы ищут другие удовольствия. Ровно четыре ребенка от каждой, два из которых — хорошо, если не больше, — погибнут в результате каких-нибудь катастроф или болезней, еще один — на войне. Если бы мы просто позволили ему быть, — он сжал ее руку, — он бы выжил.

Она кивнула, потупив глаза. Он был прав, было больно это осознавать.

— Если бы вы не заставляли тех женщин, которые тяжело переносят беременность, исполнять свой долг…

— Тогда мы бы точно вымерли. Нам не хватает нужного количества людей, чтобы следовать своей цели. Нужно найти другой выход, — он погладил ее волосы. — На карту поставлено не только мое удовольствие… Я не хотел бы говорить об этом, но есть иные причины.

— Почему ты не хочешь сказать?

— Потому что мы — эгоистичный народ, и благо для многих не столь ценно, как удовольствие для одного.

— Ах, так! — мягко сказала она. — Это традиции Центра.

— Традиции браксана, я считаю.

Он коснулся губами ее лица. В уголке глаза Леш затаилась слезинка.

— Подари мне ребенка, Леш. Я владею планетой у самой границы войны, где вполне могут жить люди. Я построю для тебя Дом, подобный этому. И художники и поэты со всей Империи будут бывать в нем. Ты получишь в тысячу раз больше радости и удовольствий — там, у границы войны, чем ты можешь получить их где-нибудь еще. Подари мне ребенка, и потом у тебя больше никогда не будет детей. Этот ликер позаботится об этом…

Он высказал свои условия сделки. Как долго она жила без мужчины, как долго она боролась с собой, надеясь найти выход? Рискнет ли она еще раз, чтобы потом жить богатой и полноценной жизнью?

Она отвернулась от него, ее мысли витали где-то далеко. Затем медленно кивнула:

— Если ты останешься на весь день, — прошептала Леш. В ее голосе звенели слезы.

Это было согласие, которое не смог бы выразить никакой речевой Тон…