В завоеваниях рожденные

Глава 10

Огромная туша по имени Ламос вошла в дом. Этому человеку было нелегко подняться на третий этаж, где находились личные комнаты. Как обычно, он переводил дыхание на каждом пролете лестницы, проклиная законы, запрещающие наличие лифта в домах браксана. Садистское решение! И почему нужно каждый раз лезть вверх по ступеням только потому, что его кровь принадлежит привилегированной расе? Потом, когда его легкие вновь набирались силы после мучительного подъема, он продолжал свой путь. В один особенно тяжелый день, когда ему пришлось сделать четыре остановки, чтобы одолеть три лестничных пролета, он не смог удержаться от проклятий в адрес этой чертовой традиции — располагать комнаты Хозяина на верхнем этаже.

Свехе, Хозяйка его Дома, как всегда стояла на верхнем этаже. Она уже не раз слышала его жалобы, и может послушать вновь. Она стремилась не думать о том, что он сам виноват. Архитектурные традиции браксана не поощряли сидячий образ жизни.

Толстяк достиг наконец верхнего этажа. Победа далась нелегко. Он стоял, стараясь отдышаться, когда она протянула ему финансовый отчет за день и личную корреспонденцию. Ламос каждый день получал это с чувством самоуважения. Но никогда не читал.

— Ванну, моя милая. И женщин. Ничего энергичного. Я устал сегодня. Пусть они все будут податливы. Я устал бороться с твоим полом.

Он положил пухлую руку ей на плечо:

— А мой сын — как он? Все хорошо?

— Все так же, как и утром.

— Маленький чистокровка! После ванны мне хотелось бы повозиться с ним. Свехе, ты принесешь его?

— Как прикажете.

Он зевнул.

— Да, хорошо. И пришлите Берна помочь мне раздеться.

Она кивнула. Берн был нечеловеческой расы, умный и пассивный. Хозяин любил подобные существа. Свехе подозревала, что он не гнушался возможностью использовать их как партнеров, хотя их сексуальность трудно было назвать человеческой, а большинство, по мнению Свехе, были просто отвратны.

Ламос удалился в свои комнаты. Если быть откровенным, ему действительно нужна помощь, чтобы раздеться. Традиционная одежда браксана, столь плотно облегающая огромное тело, предполагала наличие застежек, дотянуться до которых Ламос был не в состоянии. Но плащ он скинул сразу — брошь, сдерживающая его, довольно сильно порезала шею, покрытую мощными складками.

Берн прибыл тотчас — своеобразное шестипалое существо, которое Ламос находил весьма привлекательным, но которое легко подчинялось. Одно из преимуществ жизни на окраине… Ламос с легкостью пренебрег традицией — в Домах браксана избегали пользоваться услугами представителей нечеловеческой расы. Здесь, на Вранне, всем было безразлично, каких слуг он имеет, каких рабов он приобрел. Нация Берна породила превосходных слуг — еще до прихода бракси ее подавили другие, более высокоразвитые жители Вранны. Никому из них и в голову не приходило мечтать о другом образе жизни. Это вам не люди! Да, Ламос любил инородцев в своем доме, и это говорило о его стремлении к превосходству.

«Почему я ищу извинений самому себе? — подумал он с раздражением… — Я поступаю верно. Эти социальные коды — общепринятые вещи. Они не имеют прав. Меня никто не накажет за то, что я презираю их. Но зачем тогда я ищу извинений для самого себя?».

Берн помог Ламосу снять серую одежду, которую его Хозяин ненавидел. Здесь, окруженный только рабами, он позволил бесполому существу раздеть себя и обернуть алым огромным полотенцем. Влажное прикосновение лап Берна было приятным, успокаивающим после дня, в течение которого Ламос был вынужден ходить в этой ужасной одежде.

«Следующий раз я буду рожден среди богатых людей, которые даже не будут знать такого слова — «серый», одежда будет черной!».

Его ванна была сконструирована художником с планеты Мевиши и не походила на ванны в Домах браксана. Здесь, в этой комнате, куда входили только слуги и рабы, было особенно очевидно, что Ламос — не из бедного десятка. Круглый бассейн выложен золотыми плитами, по краю — драгоценные камни. Стоило продать одну из плит — и можно в довольстве прожить скромную жизнь…

«Вот как нужно жить! Эти браксана из Центра — что они знают об удовольствии? Одна только дурацкая политика — вот что значит там принадлежать правящей расе! Богатство, свобода, привилегии — чего еще желать!»

Фонтаны били вином, капли падали на полотенце Ламоса — оно потемнело от влаги. Он наслаждался своей неторопливостью. Дюжина женщин человеческой расы окружили бассейн — прекрасный набор представительниц различных планет. Казалось, они опасаются его — это хорошо. Появилась Свехе:

— Господин?

Он в раздражении повернулся. Его Хозяйка стояла в дверях! Его никогда не влекли к себе женщины, способные управлять Домом. Он давно дал понять это Свехе и не нуждался сейчас в ее присутствии. Но, может быть, что-то важное?

— Что такое? — раздраженно спросил он.

— Кеймири Затар. Он хочет поговорить с тобой, Господин!

— Хорошо, договорись о времени.

Он отпустил ее жестом руки и повернулся к сверкающему бассейну.

— Господин Ламос, — она подождала, пока он повернется, — Затар здесь. Он прямо из Дома Войны, по государственному делу. Он должен возвращаться и поэтому хочет видеть тебя сейчас.

Требует аудиенции — это неприлично! Ламос решил было отдать Свехе записку для этого грубияна — пускай знает, с кем имеет дело! Но передумал: лучше не наживать себе врагов среди Кеймири. Они легко займутся его доходами и без труда сумеют разорить. Да и человек, прибывший из Дома Войны, был вдвое опасен — чего ему стоит разбомбить к черту эту планету, став во главе какого-нибудь флота или приказав кому-нибудь это сделать. «Не связывайся с военными», — сказал он сам себе…

— Я пойду к нему, — произнес он вслух.

Свехе вздохнула с облегчением.

— Я пришлю кого-нибудь помочь с одеждой.

— Я пойду как есть! — он ласково погладил алое полотенце. Если этот посетитель хочет его видеть таким, каким застал, то пускай видит!

— Объяви, моя милая.

Он медленно пошел за ней, пропустив Свехе вперед, чтобы она успела исполнить его приказ. Ламос остановился на верхнем этаже, чтобы разглядеть посетителя. Внизу расстилался огромный зал, и Ламос увидел его разглядывающим детали интерьера, а потом и самого Хозяина. Их глаза встретились.

Внутри Ламоса закипала ярость. Этот человек — Кеймири, представитель всего того, что ненавидел Ламос в браксана с центральных планет. Кеймири… Высок, худ, прекрасно сложен. (Они все таковы?) Одежда плотно облегала тело. На лице ясно читалось высокомерие. Все это было бы хорошо, если бы Ламос не был на грани срыва.

— Затар, — посетитель небрежно поклонился. — Вы уже распорядились объявить ваше имя.

В его голосе звучали лесть и насмешка.

— Я сожалею, что не смог вас встретить должным образом. Но вы понимаете, что я не ждал вас.

Затар смотрел на алую тряпку, обвивавшую тело Ламоса, с откровенным неприятием. И это браксана?

— Я пришел по делу, — холодно сказал он.

— Хорошо, я спускаюсь, — Ламосу показалось забавным, что его гость будет преодолевать эту чертову лестницу.

— Нет, я поднимусь.

Что за манеры — пригласить самого себя в личные апартаменты браксана. Тем не менее, Ламосу не придется потом вновь взбираться. Хозяин с неприязнью кивнул в знак согласия.

Затар с легкостью поднимался по лестнице, и когда достиг верхнего этажа, его взгляд упал на руки Ламоса, не облаченные в перчатки.

— Именем богов, Ламос, которые оставили нас, вы сошли с ума?

Тот гордо выпрямился:

— В моем доме, Кеймири, вы будете или уважать меня, или вам придется уйти.

Затар пропустил это мимо ушей:

— Я здесь по государственному делу, давайте пойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить. В ваши личные комнаты, — добавил он презрительно, — поскольку вы одеты соответственно.

Ламос с глубоким чувством антипатии проводил Затара. Когда они вошли в одну из комнат, Ламос подчеркнуто важно закрыл дверь и включил звуконепроницаемую систему. Но его ирония осталась незаметной.

— Чем могу служить, Великолепный?

Если Затара и раздражал насмешливый тон, он ничем этого не выдал.

— Я добровольно согласился доставить это сообщение, потому что из всех Кеймири я был ближе всех к вашей планете, — пояснил он. Тон выражал нетерпение, Затар явно торопился и не собирался задерживаться. — Говоря честно, я испугался. Вы считаете это приемлемым нарядом для общего зала?

— Что, вот это? — Ламос нежно погладил мягкую поверхность полотенца, жест был вызывающим, он знал это. Ему нравилось раздражать этого человека, который ввалился в его Дом с массой высокомерия на лице, в хорошей физической форме, и осмелился критиковать Ламоса.

— Это очень мягкая материя. Удобно. Люблю яркие цвета.

— Мы все любим! Дело в том, что моя задача — создать Образ, в котором проявится личное самопожертвование, главное — это мощь. Какое значение имеет то, что именно мы предпочитаем? Мы должны заботиться об Образе. Вы можете носить, что хотите, в своих комнатах, традиция позволяет это. Но не там, где вас могут увидеть посторонние.

Ламос презрительно скрестил руки на груди:

— Ваши традиции меня мало интересуют.

— Но они — краеугольный камень нашего общества.

Ламос пожал плечами:

— Меня это не касается.

— Разве? Вы неплохо живете за счет государства, господин Ламос. А что будет, если правительство откажет вам в привилегиях? Вы будете столь же самодовольны? — Он указал на обнаженную руку Ламоса в искреннем негодовании. — Это уже не дело личного удовольствия. Мы не имеем права выставлять кожу для обозрения…

— Ах, вас беспокоят мои обнаженные руки, — Ламос потер ладонь одной руки указательным пальцем другой.

Темные глаза сузились, но Затар не выдал своего гнева:

— Мы, конечно, видели своих людей без перчаток. Не вы изобрели половые различия. Вы хотите подчеркнуть что-то особенное?

Вновь Ламос передернул плечами. Он начал получать удовольствие:

— Я ничего особенного не сделал.

— Это спорно.

— Кеймири, здесь нет законов — только полузабытые традиции, которые мне безразличны. Я тоже высокородный, вы знаете. Вы можете просто… рассказать о том, что вам не понравился мой наряд. С точки зрения закона вам не в чем меня упрекнуть.

Вот! Все сказано.

— Это так. Я прилетел не для того, чтобы критиковать, хотя вы заслужили. Кеймири дали свое формальное согласие, предоставив вам право жить по своему разумению, и, естественно, у нас нет права вмешиваться и выдвигать какие-либо обвинения — лично против вас.

Ламос самодовольно улыбнулся.

— Тем не менее, мы считаем создание Образа для грядущих поколений в нашей юрисдикции. Итак, от имени Совета Кеймири я должен проинформировать вас, что ваш сын получит воспитание в более традиционном Доме браксана, где он станет тем, кем должен стать по праву крови.

Ламос побледнел.

— Что?!

На лице Затара нельзя было прочесть ничего:

— Надеюсь, вы все поняли.

— Вы шутите! — Они шутят. Отдать сына! Неслыханно!

Затар молчал.

— Я не сделаю этого!

В голосе Кеймири зазвенела угроза:

— Я должен передать, что вы против этого решения?

— Нет… нет, и хотел сказать другое.

— Значит я должен передать, что вы возражаете против нашего права принимать такие решения?

— Да… я хотел сказать: нет! — Ламос был испуган. В браксианской истории еще не было случая, чтобы кто-нибудь смог противостоять Кеймири. Для Ламоса выступить против Кеймири означало поступить опрометчиво, это было почти прямое самоубийство.

— Кеймири Затар, вы не понимаете… — он подыскивал нужные слова, — это — МОЙ СЫН.

Теперь настало время улыбаться Затару. Ламос был в панике. Потерять сына… это ужасно! Родную кровь, источник радости, существо, о котором было радостно заботиться, надежду будущих лет! Самый проклятый нищий может растить своих сыновей. Необходимость вырастить ребенка самая естественная потребность человека. И ее должны уважать браксана!

— Кеймири Затар! Скажите, что это неправда, — в его голосе уже не было презрения, тон стал учтивым. — Я не верю, что Совет Кеймири принял это решение.

— Во что вы верите, не имеет значения. Остается факт. Вы должны подчиниться или противопоставить себя закону.

— Но есть же какой-то выход…

Голос Кеймири был холоден:

— Я его не знаю.

Тон абсолютной истины, использованный Затаром, испугал Ламоса еще больше:

— Но может быть… — он забыл о гордости, — я изменюсь и создам Образ…

— Слишком поздно.

— Это — чушь! — он взорвался от гнева — естественное проявление чувств (Да, он уже думает, как они). — Дело только в этом? Все можно решить.

Он ждал ответа Кеймири, затаив дыхание. Затар наслаждался его отчаянием.

— Вам не поверят.

— Я могу продемонстрировать…

— Это невозможно, Господин Ламос. У меня строгий график. Сейчас не мирное время. Я должен доставить ребенка, а только потом вернуться в тактические части. Нет смысла спорить, нужно обговорить остальные детали.

Кто это сказал: убить ребенка — все равно, что лишить силы отца? Для Ламоса было именно так.

— Кеймири, — его тон стал умоляющим, чего Ламос даже не пытался скрыть. Лучше унизиться перед этим человеком сейчас, чем позволить Совету Кеймири смеяться весь остаток его жизни.

— Решение принято, — Затар был неумолим. — Опровергать его, или даже изменить — дело суда. Кто-то тогда должен поручиться за вас. Но не я.

— Но если я докажу мою искренность…

— Как? Будьте реалистом, Ламос. Как можно что-то доказать?

— Но должен быть какой-то путь. Господин Кеймири, я прошу вас как человека, как браксана, — он хотел добавить «как отца», но осекся, не зная, есть ли у Затара дети.

Отсутствие интереса на лице Затара сменилось выражением задумчивости:

— Есть один способ. Хотя я не могу гарантировать…

— И?..

— Образ браксана во многом зиждется на физических качествах. Я думаю, если вы станете участником одной из военно-тренировочных программ на Гарране, это будет веским аргументом в пользу вашего намерения.

Глаза Ламоса расширились. Дом Войны на Гарране был создан для того, чтобы превращать людей в солдат, здесь мало заботились о личных удобствах. Расположенный в одном из отдаленных уголков, он использовался для того, чтобы избавиться от тех, кому не хватало выносливости. (Говорили: лучше смерть на Гарране в учении, чем слабая рука на войне). Большинство браксана, обучающиеся в Доме Войны, с легкостью и достоинством проходили испытания, изучая также аналитическую стратегию и тактику боя. Но это были люди, которые, как хмуро отметил Ламос, презирали удобства и были во много лучшей физической форме. Они благополучно завершали обучение за несколько месяцев, а Ламосу потребуются годы, которые трудно назвать приятными.

Но его сын!

— Это действительно необходимо? — пробормотал Ламос.

— Совсем нет. Вам еще нужно будет убедить Совет, что это — приемлемое решение. Дело должно быть рассмотрено в суде. Альтернатива же проста: я забираю с собой вашего сына, и это — конец всем сомнениям. Где он?

— Я сделаю это, — торопливо сказал Ламос, — Ар знает, я буду сожалеть, но я сделаю. Великий Кеймири, передайте мое решение, заступитесь за меня, я прошу.

— У меня дела в Военном Доме. А так я должен задержаться на Бракси. Не знаю, Ламос.

— У меня есть планета у самой Границы, — Ламос говорил быстро, боясь, что Кеймири ответит отказом, — замечательное место — бывшая колония народа фенда, до того, как мы его уничтожили. Там очень хорошо отдохнуть в свободное время. Я буду благодарен, если вы примете ее в обмен на услугу.

Он задержал дыхание. Это было выгодное предложение, все браксана располагали средствами для покупки планет, но поместье у границы Войны — об этом требовалось подумать. Но это было благодатное место.

— Принесите документы.

С торопливостью, не присущей его рангу, Ламос вызвал Хозяйку и попросил принести необходимые документы. Она вернулась с информационными кольцами, которые Ламос быстро ввел в монитор.

Затар молча смотрел на экран. Действительно, планета хороша. Это — достойная часть собственности, чуть низковат уровень гравитации, но остальное — безупречно.

— Согласен. Я постараюсь уговорить Кеймири принять ваше предложение.

Ламос вздохнул с облегчением:

— Нет слов выразить мою благодарность.

— Лучше передать право собственности побыстрее.

— Конечно! — Он кивнул Свехе, которая, воспользовавшись компьютером, начала вводить необходимую информацию в Центральный Отсек. Ламос диктовал. Компьютер записал все и направил данные далее. Все было официально.

— Очень хорошо, — одобрительно кивнул Затар. — Теперь вы, надеюсь, простите меня — впереди трехдневный перелет до Бракси, и требуется еще время, чтобы уладить это дело.

— Я благодарен, Кеймири, — будущее не было особенно привлекательным для Ламоса, но в конце концов он сохранит своего наследника. Именно это имело значение для настоящего браксана.

— Ваше присутствие сделало честь моему Дому.

Он заметил, что Свеха смотрит на него с удивлением. Ну и что? Она только женщина, наполовину браксана. Дело решают мужчины.

— Проводи его, Хозяйка! — сказал он почтительным тоном.

Не произнеся ни слова, она подчинилась. Она не смотрела на Кеймири, пока они спускались вниз по лестнице. Кеймири чувствовал, что она хочет задать вопрос, который останется без ответа — если только Ламос захочет удовлетворить ее любопытство, но это вряд ли. Он думал также о том, узнает ли когда-нибудь она о том, что Совет Кеймири не имеет права отобрать сына у Ламоса. Сомнительно.

Когда огромные двери закрылись за ним, прежде чем ступить на корабль, он достал сложенный листок из внутреннего кармана и, развернув, начал читать:

Кеймири Затару, сыну Винира и Касивы.

Ваши инструкции касательно господина Ламоса, одобренные на заседании от восьмого дня пятого месяца 97 года после коронации Харкура:

В результате голосования Совета господин Ламос должен вступить на путь, обеспечивающий более традиционный Образ браксана — как с физической, так и с эмоциональной точки зрения.

Так как нет законов, обеспечивающих возможность подобных воздействий, мы вас просим использовать непрямые средства для достижения цели. Вы можете использовать угрозы, сделки и/или насилие — все, что вы считаете должным. Можете рассчитывать на то, что Кеймири поддержат вас.

Нам будет очень приятно узнать, что господин Ламос принимает участие в одной из наших программ, разработанных в системе военных школ. Какое бы решение он ни принял, очень желательно, чтобы он сделал это по своей доброй воле.

Совет Кеймири. Центр Бракси/Алдоус.

Присутствовали: 109.

За: 91.

Против: 3.

Воздержались: 14.

Отсутствуют: 18.

Затар тихо рассмеялся. Коснувшись кольца на указательном пальце правой руки, означавшим его власть над новой планетой, Кеймири вступил на корабль, который доставит его на Гарран.