Уйын Полоза. Книга первая

Глава 15 Дела подземные

Мелкая, еле заметная нервная дрожь пробежала пылью по кишке пещеры. Стуканок суетливо выхватил откуда-то, словно из воздуха кулек, свернутый из высушенного листка, то ли лопуха, то ли еще какого-то похожего растения.

— Как брошу, открывай рот, затыкай уши, и падай на пол. — Рявкнул он. Сосредоточился, пожевал что-то безгубым ртом, плюнул на вмиг потянувший коричневым, с зеленью дымком, заискрившийся вытянувшимся из него бикфордовым шнуром сверток, крутанулся вокруг своей оси, швырнул эту, с виду не серьезную бомбу, куда-то за спину Максима, тут же открыл пасть, заменившую собой обнаженным горлом с лиловым языком всю голову, и заткнув пальцами дырки ушей, растянулся на каменном полу.

Не ожидавший ничего подобного Гвоздев, не успел даже сообразить, что случилось, на столько все произошло быстро, и потому замешкался, о чем сильно пожалел. Грохнуло так, что он вмиг оглох, а взрывной волной его швырнуло метров на восемь вперед, кувыркнуло через голову в воздухе, и приложило спиной о стену на повороте пещеры.

Время тут же замедлилось, превратившись в немое, изредка срывающееся с паузы, замедленное кино. Из затянувшей пещеру пыли, вынырнула грязная морда стуканца, с выпученными ужасом глазами, что-то беззвучного орущего, и брызжущего слюной в лицо Максима, но тот мало того, что ничего не слышал, так еще и не понимал ничего: ни что происходит, ни что от него требуют, ни что делать, все как не с ним. Контузия оставила картинку, но напрочь отключила мозги.

Ходунок, не добившись понимания от своего нового знакомого, не смотря на хилый вид, оказался довольно сильной нежитью. Он схватил Художника за шиворот, встряхнул, пытаясь привести в чувства, но ничего не добившись, ловко закинув себе на плечо, словно наполненный воздухом мешок, и шустро, припустил бегом по пыльному тоннелю от невидимой опасности, постоянно оглядываясь,.

Максим болтался тряпичной куклой, ничего не понимая, и не чувствуя собственного тела, колотясь раскачивающимися конечностями и головой на поворотах о стены, но не чувствовал этого.

Когда его, полуживого, избитого, всего в крови, протолкнули в какой-то лаз, и бросили стонущего на гранитный, грязный пол, он только — только начал приходить в себя, а когда еще и окатили тухлой, холодной водой, с ошметками плесени, то сознание вернулось, но оставило тошноту, головокружение, боль во всем теле, и гул в ушах.

— Очухался, Шахтер? — Рассмеялся, нервным смехом, пытаясь сам себя подбодрить наклонившийся к нему стуканец. — Ты чего такой тяжелый-то, едва дотащил. Вставай, приехали уже.

— Где мы? — Максим потер ноющий затылок, и на ладони остались следы крови. — Чем это ты таким швырнул?

— Шептуха. — Улыбнулся Ходунок. — Я же тебе крикнул, чтобы ты приготовился, а ты встал, дундук-дундуком, вот и прилетело. — Дома мы у меня, в гроте, тут Изумрудке нас не достать, не пролезет.

— Неплохо шептуха твоя прошептала. — Гвоздев сел, но голова закружилось, и тошнота подкатила к горлу. Он вновь лег. — Полежу немного, мутит сильно. — Он прикрыл глаза. — А кого это ты там шуганул? Что за Изумрудка такая? Я не видел.

— Не знаю. Тот, кто с ней поближе знакомился ничего уже не рассказывал, из ее брюха много не поговоришь. Я сам ее видел издали, и то только морду, вернее открытый рот, во всю пещеру размером, с зубами зелеными, полированными, светящимися, словно изумруды, и черным бездонным горлом, даже языка нет, вот и прозвал Изумрудкой. — Стуканец подошел к темному лазу, из маленькой пещеры, куда он затащил Гвоздева и прислушался. — Тут она, теперь не уйдет, ждать будет.

— И долго? — Максим еще раз попытался сесть, и у него на этот раз получилось, голова кружилась, тошнило, хотелось вновь упасть, но он удержался. Силы медленно восстанавливались.

— Нет, немного, она быстро уходит. Подождет, поскучает, проголодается и уползает. Думаю, годика через три точно уйдет, а может и раньше…

— Сколько?! — Гвоздев, забыв про слабость вскочил на ноги, но ударился о низкий свод пещеры и зашипев от боли вновь со стоном свалился на пол.

— Три. — Недоуменно посмотрел на него стуканец. — Что тут странного? Ты думал дольше будет? Нет, она вообще торопыга. Не может долго на одном месте сидеть.

— Какое дольше? Какая торопыга! — Разозлился Максим. — У меня нет столько времени! Мне жену искать надо. Да и что мы тут есть и пить столько времени будем? Камни?

— Чего-то я не подумал… — Начал задумчиво ковырять дырку носа Ходунок. — А в мешке твоем, что, нет ничего больше вкусного?

— Нет. — Максим сел. — Только то, что Иринка положила, и то уже уполовинили, а другому там взяться неоткуда. Еще на день хватит, может на два, если растянуть, но судя по тому, как ты много жрешь, сегодня уже все закончится. Думать надо, как выбираться.

— Никак. Не уйдет Изумрудка сама, а как прогнать не знаю. — Задумался стуканец, и вдруг засиял улыбкой. — А я тебя сапфиры кушать научу, и водичка тут есть, правда не такая вкусная как у тебя в мешке, но пить можно, вот и выживешь. — Он кивнул в сторону грязной лужи, собирающей воду с заплесневелых стен.

— Сам жри свои камни, и пей тухлятину. — Гвоздев передернул брезгливо плечами, встал, покачиваясь подошел к выходу из грота, и прислушался. — Тихо вроде.

— Не. — То же прислушался Ходунок. — Слышу, как сопит. Устала видимо. Уснула. Не уйдет она. Ты только не высовывайся, а то если тебе голову откусят, мне скучно тут одному будет ждать.

— Что же делать? — Максим задумался. — А у тебя еще хлопушки есть?

— Это которые шептухи? Есть две штуки, они очень громкие, редко их применяю, только когда уже бежать поздно. — Вздохнул стуканец.

— А если такую бомбу в пасть ей закинуть? — У Гвоздева начал рождаться план.

— И как ты это сделаешь? Сам к ней в пасть запрыгнешь? — Хмыкнул Ходунок. — Не советую, тебе там не понравится.

— Зачем сам? Хлопушку твою закину. Давай сюда. — Художник протянул руку.

— На. — Не стал сопротивляться новый знакомый, выуживая откуда-то из воздуха сверток. — Только перед этим плюнуть надо на нее, а то не сработает.

— Моя слюна подойдет? — Максим взял темно-зеленый кулек, пахнущий мочой, навозом, и прелыми листьями. В такой не захочешь, да плюнешь.

Ходунок пожал плечами:

— Надо попробовать, но если ты тут это сделаешь, то так бабахнет, что нас со стен некому соскабливать будет. — Недоверчиво скосился он на сверток. — Может не стоит так рисковать?

— Зачем тут? Плюну да кину. — Вновь задумался Максим.

— А если не сработает? Как назад достанешь? — Насупился стуканец.

— Так у тебя еще есть. Ты же не жадный, поделишься. — Хмыкнул Гвоздев. — Тут главное в пасть попасть.

— Ну так это не сложно. Выпрыгиваешь из грота, кидаешь шептуху, там промахнуться трудно, и падаешь на пол. — Ходунок сел, прислонившись к стенке. — Ну а дальше или бабахнет, или сожрут. Скорее всего сожрут. Только я не пойду. Страшно. Коли тебе жить надоело, то вот сам и ступай.

— Сколько времени до срабатывания. — Гвоздев приготовился к прыжку.

— Что? Через сколько бабахнет? Так как скажешь: «Раз». — Так сразу и падай, не ошибешься. — Стуканец отвернулся, словно потерял всякий интерес. — Ты только мешок оставь. Вещь-то хорошая, мне пригодится, а тебе уже все равно, жаль ее в брюхе Изумрудки терять.

— Пойду. Была не была. — Гвоздев перекрестился. — Все одно тут подыхать, так уж лучше вот так, сразу, чем от голода, да жажды. — Он оттолкнулся, и прыгнул рыбкой в черный проем.

Перекатился через плечо, встал на ноги, и сразу увидел тварь. Бездонное горло пропасти мрака, а по кругу черной пасти, освещенной как фонариками, отполированными в загнутые клыки, огромными изумрудами, провал, и ничего больше. Такой вот жуткий рот тут же, бесшумно, бросился на него. Мгновение понадобилось Максиму чтобы плюнуть на странную бомбу, швырнуть ее в пасть, и нырнуть обратно рыбкой в грот.

Стуканец встретил его разочарованным вздохом:

— Струсил? Я так и знал. Сам бы сбежал от этой образины. — Он еще раз сочувственно вздохнул.

— Нет. Все сделал. — Максим прислушался. — Только что-то не бабахает твоя пукалка.

— Слюна у тебя не та. — Новый знакомый вновь сел у стенки. — Мою надо, но я туда не пойду. Боюсь.

— Давай сюда вторую шептуху. — Художник протянул ладонь, и выхватил у стуканца протянутую бомбу. — Плюй. — Тот недоуменно уставился на Максима. — Плюй говорю, пока она тут. — Ходунок нерешительно плюнул, и зашипевший, заискрившийся сверток, тут же улетел в проем. Через мгновение грохот сотряс пещеру. Стены дернулись, шевельнулись, осыпавшись мелкими камнями и пылью, вонючая лужа в углу вскипела, брызнув каплями в лицо. — Надо теперь посмотреть, как там. — Максим выпрыгнул в основную пещеру, готовый мгновенно вернуться обратно, но все обошлось. Изумрудки больше не было, зато на полу остались разбросанные светящиеся зубы

— Дай фонарь. — Гвоздев протянул руку в грот. — Да не бойся ты, нет больше твари. Разорвало ее твоей шептухой.

— Не брешешь? — Высунулась голова Ходунка, освещенная «Летучей мышью»

— Сам посмотри. — Максим подобрал один из зубов. — Приберу, пожалуй. Пригодятся. — Он начал их собирать в рюкзак.

— Эээ… — Возмутился выползший следом стуканок. — Мне, то же положено. Шептуха была моя. Три возьму в оплату. — Максим кивнул соглашаясь, и тот быстренько подобрал нужное число, и куда-то спрятал, а вот куда Гвоздев не видел. Нелюдь, что с него взять, у них все ни как у людей.

— А как ты в нее попал, не видя? — Стуканец что-то искал на полу, нашел улыбнулся, и спрятал.

— Догадался. — Максим собрал разбросанные зубы и сел, прислонившись к стене. — Она за мной бросилась, а рот, я так понимаю у нее всегда открыт. Спасибо, что в тот момент глупых вопросов задавать не стал. — Он прикрыл глаза. — Давай перекусим, и немного поспим. Ноги не держат меня, от такой добычи ресурсов.

Кроме разбросанных зубов, оказавшихся тридцать два, три из которых забрал себе стуканец, больше ничего в пещере не изменилось. Тварь разлетелась, не оставив после себя следов, словно сделана была не из плоти, а из мрака.

Максим спал, и ему не снилось снов. Все дела сделаны, квест выполнен, можно возвращаться назад.

***

Новый знакомый, взялся провожать Гвоздева до места, и молча шел впереди. Когда до выхода из пещеры оставалось совсем немного, он остановился, обернулся и грустно улыбнулся.

— Жаль мне с тобой расставаться Художник. Хороший ты парень, хотя дурной и рисковый. Дальше один, мне на верх, на солнышко нельзя, там стуканцу не выжить, а тебе же тут не место, тут смерть. Пришло нам расставаться времечко, и вряд ли мы уже когда-нибудь свидимся вновь. За хлебушек, я тебя отблагодарил, очки твои, по праву, а вот за зубы отдельно спасибо скажу. — Он протянул ладонь, на которой лежала шептуха.

— Откуда? — Удивился Максим.

— Эта та, первая, несработавшая, которую ты в Изумрудку кинул. Я нашел и подобрал. Теперь она твоя. — Ходунок вложил в руку Гвоздева сверток.

— Зачем? Она без твоей слюны все равно не взорвется. — Художник хотел вернуть подарок, но стуканец мотнул головой.

— Бери, бери. Я все что надо в слюдинку спрятал, там сверху капельку увидишь, вот ее и раздавишь, когда понадобиться. Главное уши зажать не забудь, и упасть. — Грустно улыбнулся новый знакомый. Прощай. — Он развернулся, и быстро скрылся во мраке, потушив «Летучую мышь». — Я буду скучать. — Донесся его затухающий в тишине пещеры голос.

— Прощай. — Вздохнул Максим. — Рад был с тобой познакомиться.

***

Едва Максим приблизился к нужному месту, стены беззвучно расступились, открыв вход в кузницу Горного. Сам хозяин сидел на своем излюбленном кресле, в позе мыслителя, и ждал, но тут же спрыгнул, и быстро пошел на встречу.

— Ты чего, лбом камни и руду добывал? — Посмотрел он удивленно на окровавленную голову Художника. — Я же тебе вроде кирку дал. Или характерами с ней не сошлись? Взбрыкнула вредина? — Он сощурился. — А где ресурсы, которые я тебя добывать направил? Только не говори, что не смог собрать. Хоть что-то да отколупать за это время было можно, даже руками.

— Встретил тут одно чудо-юдо, вот и поцарапался с ним. На кирку не наговаривай, нормальный у нее характер очень даже мы с ней сошлись. Ресурсы, за которыми я ходил, нашел и добыл. — Ответил по очереди на каждый заданный вопрос Максим. — Куда высыпать, показывай?

— Так давай, на ладошку мне и ложи, там все и поместиться. — Вздохнул Шубин, покачав осудительно головой, и протянул руку. — Выворачивай, что насобирать в кармашек успел, много там не наберется, и снова добывать возвращайся, мне много надо.

— Нет, в ладошку точно не поместится. — Улыбнулся Гвоздев. — На верстак лучше выложу. — Он положил на место не нужную больше кирку, и начал вытаскивать все то, что добыл.

Ехидная ухмылка Шубина медленно по мере того, как увеличивалась горка драгоценностей и руды, стерлась, заменившись сначала легким недоумением. Потом сильным, а затем и вовсе восторгом. Когда же Гвоздев, еще и положил сверху один из зубов Изумрудки, Горный взвизгнул, подпрыгнул, выкрикнув что-то нечленораздельное, и запрыгнув на верстак, склонившись над сокровищами, схватил ее в руки.

— Ну ты удивил! Ну ты и… — Он не нашел слов. — Мне тут на года два работы! А этот камушек, вообще чудо! Структура удивительная, из него рукоять кинжала получится великолепная, или в посох его, или… — Он задохнулся. — да ты только посмотри, да он же живой! Вот чудо, так чудо! Где же ты такое добыл красавец? Да этому камешку цены нет! — Он спрыгнул с верстака, и быстро убежал куда-то за горн, но скоро вернулся, и уже без зуба Изумрудки. — А еще таких добыть сможешь? — Выдохнул Горный, глядя в глаза Максима. — Дорого заплачу.

— А что за них дашь? — Сощурился, улыбнувшись Художник.

— Так что надо, то и дам. — Задумался Горный. — Плавить металл научу, кузнечному делу, ремесло огранщика познаешь. Камней горсти три.

— И кинжал мне оставишь? — Гвоздев достал хрустальный нож.

— А сколько добудешь камушков? — Шубин, что-то заподозрил, и начал торговаться.

— А сколько надо? — Максим это понял, и решил поддержать торг, и первое что сделал, не ответил на вопрос, а задал сам.

— Три! — Выпалил уверенно Горный. Три за хрустальный кинжал, за науку, и за три горсти рубинов.

— Ну нет. — Задумался Художник. — Дорого. Да и не нужен мне больше этот кинжал, нападение мы отбили. Наука мне вообще без надобности, делать мне нечего, как только кузнецом становиться, а камушки, камушки конечно, хорошо, но их можно и менее опасным путем добыть. Нет, не согласен я, вот все это за один, пожалуй, отдам.

— Да ты что! — Задохнулся гневом Шубин. — Ограбить меня хочешь? Да у одного только кинжала цены нет, а ради моей науки люди на смерть идут. Ты же за один камешек все это получить хочешь. — Два давай, вот мое крайнее слово, или давай сюда кинжал назад, и о науке забудь.

— Тогда и кирку в придачу. — Максим протянул руку. — По рукам?

— Идет! — Крепко сжал ладонь хозяин подземелья. — Договор заключен. Отправляйся немедля, и пока не найдешь не возвращайся. И побыстрее там, у меня нервов ждать не хватит.

Максим сунул руку в рюкзак и задумался.

— Ты чего замер? Я же сказал немедля! — Нахмурился Горный, или передумал? Так нарушение договора смертью карается.

— Незачем мне куда-то идти, и не замер я, а думаю, выбираю, какие тебе из камешков, помельче отдать. — Задумчиво произнес Максим.

— Это что? У тебя их много что ли? — Шубин даже подпрыгнул осознав, что его только что обвели вокруг пальца.

— Какая тебе разница, сколько? Мы сторговались, я тебе положенное отдам, а остальное мое. — Не обращая на него никакого внимания ковырялся в мешке Максим.

— Жучара! — Обиделся Шубин. — Я к тебе со всей душей, как к сыну, а ты обманул?

— Сыновьям плату за услуги не предлагают. — Хмыкнул Гвоздев. — Так что не ври про сына. — Он вытащил три зуба. — На. Держи. Даю больше, чем обещал. Кинжал, кирка, и три горсти рубинов мои, а с тебя еще науки. Но не мне, и не сейчас, а позже, и тому, на кого я укажу, или сам приведу. Но у меня еще одно предложение. Хочешь еще камешек дам?

— Я уже боюсь соглашаться. — Хмыкнул Шубин. — Ушлый ты больно, снова обманешь.

— Без обмана. — Мотнул головой Максим. — Выведи погулять Яхонтовую на волю, на свежий воздух. Соскучилась она по солнышку, и ветру, за это дам еще два.

— И всего-то? — Засмеялся Горный. — Доставай камни, я согласен. — Максим вложил в ладонь духа еще два зуба — Ну что же. — Стал серьезным Шубин. — Жаль с тобой расставаться, но квест выполнен, награда получена, пора прощаться. Дорогу знаешь. Ну а на счет кирки… Так она сама решает с кем идти, а с кем остаться. Вредная она у меня получилась. — Усмехнулся он ехидно, посмотрев на верстак, считая, что обманул Гвоздева, кирка никогда не покидала подземелий. Но вскрикнул от удивления.

Инструмент рудокопа, словно живой, сорвался с поверхности. Подлетел к Максиму, остановился, звякнув высеченной искрой об пол, и прислонившись рукоятью к ноге нового хозяина замер.

— Не знаю, чем ты ее купил, но раз обещал, то владей уж. — Фыркнул недовольно Горный. — Как надумаешь, обучу наукам того, на кого укажешь, ну и если еще чего понадобиться от Шубина, то милости просим сюда, в кузницу подземную, за зубки чудные я много чем помочь смогу.

— Прощай Шубин. — Поклонился Максим.

— До встречи. — Улыбнулся дух.