Ультрамарин

Глава 25

Я, конечно, уже знал, что в Академии может случиться все, что угодно… Но такого точно не ожидал!

Поэтому, когда стена за моей спиной поехала вверх, нисколько не смущаясь тем фактом, что я на нее опираюсь вообще-то, я даже на мгновение растерялся. Не в последнюю очередь из-за того, что стена уходила вверх совершенно бесшумно, словно ее двигала какая-то волшебная магия, а не электрический или тем более внутреннего сгорания, двигатель.

Хотя что значит «какая-то»… Мариновая магия его двигала, очевидно же! В этом мире она существует совершенно официально, а я все никак не могу к ней до конца привыкнуть!

Продолжая опираться спиной на ползущую стену, я встал на ноги, раз уж она решила мне подсобить в этом, и только после этого развернулся, чтобы посмотреть, что же там происходит.

Стена уже почти полностью поднялась (кстати, интересно, куда она там прячется, в потолке? Неужели в какой-то из стен Академии есть специально сделанная полость чтобы вместить туда этот кусок?), и моему взгляду открылся самый что ни на есть настоящий…

Коридор.

Просто тупо коридор, уходящий куда-то вдаль и слегка изгибающийся по пути, так, что уже метров через пятьдесят не было понятно, что скрывается за поворотом. Да еще и освещен он был прямо скажем так себе — вдоль стены тянулся одинокий провод, провисая между набитыми каждые пять метров кронштейнами, судя по их древнему виду, предназначенными скорее для факелов или керосиновых ламп, и на этом проводе через те же пять метров горело по тусклой лампочке, ватт так на тридцать, вряд ли больше.

Короче говоря, коридор выглядел в точности как и подвал, в котором он заканчивался… Ну, или начинался. Это не особенно важно, намного важнее другое — это напрямую указывало на тот факт, что и подвал и коридор были построены примерно в одно время. И, судя по всему, во время боевых действий они не страдали вовсе — спасибо заглублению, пусть и всего на один этаж.

Куда может вести потайной тоннель из Академии, которая то и дело используется как крепость, охраняющая приданную территорию? Логично, что за ее пределы! Ведь в любой момент может произойти полное, или хотя бы оперативное, когда простреливаются все логистические пути, окружение, и тогда защитникам внутри останется только умереть от голода, или жажды, и ничего кроме. Так что такая вещь как потайной тоннель, через который можно обеспечивать хоть какое-то, но снабжение — вещь крайне нужная и важная.

Вот только куда он выходит, этот тоннель? Если я правильно держу азимут, а я правильно его держу, то в той стороне, куда он уходит, должен уже располагаться город. И с одной стороны вроде как логично, что снабжение Академии должно вестись из города, но с другой стороны — а где именно в городе расположить второй выход? Я бы еще понял, если бы речь шла о средневековье с характерной для того времени редкой застройкой одноэтажными хибарами, где можно просто выкопать дыру в холме и прикрыть ее дверью со слоем дерна сверху — никто ничего и не заметит даже… Но здесь-то совсем другое дело! Здешняя застройка уже вполне себе похожа на современную, есть и двух и трехэтажные дома, и натыканы они так плотно, что между некоторыми крышами можно не то что перепрыгивать — натурально перешагивать! У меня, конечно, было не сильно много времени на осмотр Вентры, пока мы ехали мимо на машине адмирала, да и ракурс был такой себе, но какое-то впечатление о городе я составить успел.

Так что теперь, как ни напрягал я мозг, а придумать, где можно расположить выход из тайного тоннеля, не смог. Не в канализации же, в самом деле? Как минимум потому, что канализация вроде должна залегать глубже минус первого этажа.

Так, ну лорд Крукс вряд ли так быстро закончил пропесочивать Довлатова, так что наверняка они все еще наверху. Ну а раз так — нет смысла просто так терять время, стоит хотя бы попробовать выяснить, куда же ведет этот тоннель. А то мало ли, вдруг и на моем веку выпадет повоевать в стенах Академии. У них тут по ходу это вообще ритуалом стало — каждые сто лет развязывать очередную войну, которая оставляет Академию в руинах.

Внимательно прислушиваясь на случай, если тоннель окажется не таким уж тайным, как я о нем думал, я двинулся вперед. Двинулся быстрым, но практически бесшумным шагом, благо пол тут был выполнен не из звонкой мраморной плитки, а из все той же утоптанной земли, как и в подвале кухни. Я старался по возможности держаться в тени, хотя из-за отсутствия каких-либо рефлекторов голые лампочки светили во все стороны разом, и тени как таковой не было вовсе, и считал про себя пары шагов, переводя их в метры, когда набиралось сто двадцать — почему-то это казалось правильным.

В итоге я насчитал одиннадцать раз по сто метров, то есть, километр сто, и впереди наконец появилось что-то отлично от тоннеля, который после середины даже закручиваться перестал, и продолжил вести меня просто по прямой.

И этим «чем-то» была лестница. Простая вертикальная лестница, сваренная из ребристых прутьев арматуры, кое-где изрядно поржавевших. Она упиралась в люк, точно такой же, что я видел в Академии, что, в общем-то, не удивительно. Удивительно другое.

Этот люк был явственно приоткрыт!

Если в Академии медная тяжелая плита была не просто закрыта, а еще и заставлена бочками так, что сразу и не приметишь, то тут, на выходе, люк был слегка приподнят, да так, что оттуда, сверху, явственно тянуло свежим воздухом, особенно свежим на контрасте со спертой атмосферой подземелья.

Единственное, что напрягало — свет, или, вернее, его отсутствие. В щели, из которой веяло сквозняком, клубилась такая непроницаемая тьма, словно там снаружи какой-то гигантский кальмар испуганно выпустил облако чернил, в котором потонули ближайшие пять кубометров пространства. Не то чтобы я боялся темноты, конечно… Просто это странно.

Если люк держат открытым, значит, предполагается, что из него кто-то должен рано или поздно вылезти, логично? Логично.

Если предполагается, что из люка рано или поздно кто-то должен вылезти, то вылезать ему было бы намного удобнее туда, где все освещено, а не туда, где можно споткнуться о первое попавшееся под ноги препятствие, и сломать себе… все. Логично? Логично.

Так какого же тогда хрена?

Пока я мысленно задавал себе вопросы и сам же на них отвечал, руки уже сами собой взялись за ступени лестницы, а ноги принялись толкаться от них, поднимая меня к приоткрытому люку. Решив не перечить организму, я поднялся до самого верха, и еще чуть сильнее приподнял крышку, чтобы в получившуюся щель можно было хоть чуть-чуть осмотреться.

Вот только осматривать было нечего. Вокруг люка все так же клубилась тьма, разве что теперь она больше напоминала густые предрассветные сумерки, нежели непроницаемые чернила. Я даже смутно угадывал очертания каких-то предметов в поле зрения, но все еще не мог определить, что они из себя представляют.

Но главное — я совершенно точно знал, что в помещении, в которое привел меня люк, никого нет. И это было понятно даже не по отсутствию света, или там, не знаю, по тишине, которую не нарушали ничьи разговоры, нет. Самое главное — это пыль. Пыль, которая посыпалась в люк, как только я его приподнял, плотным потоком, от которого захотелось кашлять. Пыль, которую даже самый последний неряха не позволил бы себе оставить в таком количестве.

Поэтому, уже не стесняясь и не скрываясь, я поднял до конца люк, придерживая его, чтобы он не грохнул об пол, поднимая новое облако пыли, от которой я уже не прокашляюсь, и вылез наружу. Глаза уже привыкли к полутьме, и я наконец разглядел окружение.

Я оказался в небольшом помещении, очень похожем на то, из которого попал в потайной тоннель, разве что это однозначно находилось на поверхности, а не под землей, и окно у меня за спиной, заколоченное досками, в щели между которым проникал неяркий свет — лучшее тому подтверждение. У помещения был один выход, а пол его был заставлен совершенно разными и вроде бы не стыкующимися с собой предметами — несколько столов, десяток стульев, один на другом, какие-то непонятные агрегаты из хитро изогнутых и переплетенных медных трубок, и главное — бочки. Не такие, как в Академии стояли, будто для пороха мелкие бочонки, нет — самые натуральные огромные бочки, в которые, если постараться, я смог бы залезть целиком. Правда, — я постучал по паре случайных, — все пустые. И никаких маркировок, или даже надписей — вообще неясно, для чего эти емкости нужны… Ну, или были нужны.

Оставляя в толстом слое пыли глубокие следы, я вышел из этого помещения, и попал в следующее. Размером оно было чуть больше, но это, по сути, было единственным отличием. Ну, может, еще стойка, напоминающая барную, делящая его пополам — тоже сойдет за отличие. Все остальное точно такое же — запустение, пыль и заколоченные окна, разлинованные редкими кривыми полосами света.

Это что, кабак, что ли? Или таверна, как оно правильно называется тут? Не удосужился выяснить, а теперь уже и поздно…

Впрочем, какая разница, как его назвать — главное, что это питейное заведение, хоть и уже в статусе бывшего. Даже не знаю, чего я ждал на другом конце тоннеля, но одно можно сказать точно — не этого. Я тут, понимаешь, воображаю себе оперативные окружения, снабжения по тоннелям, а эти тоннели, оказывается, чтобы втихую бегать за винищем втайне от старших! Ну или доставлять это самое винище в Академию!

Хотя, если подойти к вопросу с другой стороны, одно другому не мешает. Может, даже в этом есть какая-то толика гениальности — расположить выход из тоннеля в таком месте, на которое подумают вообще в самую последнюю очередь! Особенно если оно уже, — я провел пальцем по ближайшему подоконнику, прикидывая толщину слоя пыли, — несколько лет как закрыто.

Получается, я все же выбрался в город, как и предполагал. Жаль, что я одет в приметную форму курсанта морской стражи, а то сейчас вполне мог бы выбраться из этого кабака да побродить по Вентре хотя бы минут десять-пятнадцать, пока там лорд Крукс чешет языком, а потом вернуться все тем же тоннелем через кухню…

А, собственно…

Я еще раз оглядел помещение, хмыкнул, и вернулся на склад, с которого начал свое знакомство с заброшенным кабаком.

Семь, может, десять минут поиска, и мне улыбнулась удача. В запыленном сундуке, стоящем в самом углу, точно за аппаратом с миллионом медных трубок, нашлось несколько комплектов одинаковой одежды — темные бриджи до середины голени и белая рубашка с рукавом в три четверти. Не абы что, конечно, похоже на униформу каких-то официантов, но всяко менее приметно, чем форма курсанта, по которой меня вмиг опознают и не сегодня-завтра донесут непосредственному начальству. Поэтому, порывшись в комплектах разных размеров, я выбрал тот, что более или менее подходил мне, и быстро переоделся, спрятав форму обратно в сундук. В конце концов, я же не насовсем. Я же потом обратно переоденусь.

На том и решив, я вернулся в основной зал и подергал входную дверь, к которой вело три запыленных ступеньки. Дверь, конечно же, была закрыта, и самое плохое — закрыта снаружи, потому что внутри я никаких замков не увидел, сколько ни вглядывался.

Тогда я пошел вдоль стен и внезапно обнаружил еще одну, неприметную, покрашенную так, чтобы сливаться со стеной, дверь. Открыл ее — и попал на самую настоящую кухню! Почти такую же, как в Академии, разве что в три раза меньше… Ну и, конечно же, такую же заброшенную, как и все остальные помещения. Тут даже были, кажется, было больше, чем в прочих помещениях.

Зато в противоположном углу я заметил то, что и искал — еще одну дверь! Причем на сей раз запертую изнутри на обычный, хоть и очень толстый, засов!

Это в Академии, где приемы пищи строго расписаны по часам, повара могли позволить себе таскать продукты для пира прямо через главный вход, а во всякого рода кабаках обязательно должна быть задняя дверь, к которой приезжают всякого рода поставщики!

Я быстрым шагом прошел через кухню, постоял секунду возле двери, прислушиваясь, и, не услышав ничего странного (да вообще ничего не услышав, если уж на то пошло!) открыл засов и толкнул дверь от себя.

Я оказался в нешироком проулке, зажатом между двумя домами. Под ногами стелился не первой свежести асфальт, ближайшие стены местами были выщерблены, словно шрапнелью, а половина фонарей, налепленных на эти же стены — не горела. Не то чтобы это было большой проблемой, ведь на улице было еще достаточно светло, но сам факт заслуживает внимания. Особенно если сложить его со стойким кислым запахом чего-то испортившегося, которые исходил, казалось, сразу отовсюду. Особенно если учесть валяющийся прямо под ногами мелкий мусор вроде яблочных огрызков или тыквенной шкурки.

Что-то мне подсказывает, что я оказался в местном… как его правильно? Гетто?

Рефлекторно прикрывая нос рукавом, чтобы желудок не так бунтовал от местного амбре, я прикрыл за собой дверь, делая вид, что она по-прежнему надежно закрыта, и поспешил вперед по переулку. Где-то вдалеке виднелись проезжающие мимо всадники, а то и целые машины, а значит, там есть какая-то цивилизация. Главное потом не сбиться с пути и понимать, куда мне надо вернуться, а для этого надо держать в голове строгий азимут, чем я и занимался, и это хоть немного спасало меня от мыслей о том, чем я вообще дышу.

Ответвления переулка мелькали мимо одно за другим, и везде царило какое-то печальное запустение. В одном месте узкий переулок перегораживала целая стена мусора, в которой явственно копошились крысы, в другом — целые ряды веревок, на которых сушились тряпки разных форм и размеров, включая кальсоны, судя по размеру, пошитые на дирижабль. В третьем переулке, на огне, вырывающемся из обгоревшей до дыр, бочки, парочка оборванцев жарили что-то (я не стал присматриваться, что именно) насаженное на куски арматуры, а в четвертом…

А в четвертом парочка неизвестных мне типов явственно шушукала о чем-то, воровато стреляя глазками по сторонам. Дошушукавшись наконец до какого-то общего знаменателя, который устроил обоих, они ударили по рукам, и от моего взгляда не ускользнуло, как за этим жестом довольно искусно спрятался самый что ни на есть натуральный обмен — свернутая в трубочка купюра против бумажного конвертика, такого крошечного, что буквально на одном пальце поместить можно.

И в ту же секунду, как сделка состоялась, тот, кто получил пакетик, резко развернулся и зашагал прочь от своего подельника, даже не глядя вперед.

А вперед как раз был я. И этот тип чуть не врезался в меня, затормозив в последнюю секунду.

— Смотри куда прешь, урод! — зашипел он, поднимая взгляд, прикованный к носкам ботинок. — Я из-за тебя чуть!..

Внезапно его взгляд пересекся с моим, и выражение лица резко изменилось — к чистой злобе добавилась щепотка извращенной радости и даже торжества.

— Посмотрите, какие люди! — издевательски протянул он. — Скажите, курсант, а вам точно можно здесь находиться? Потому что, насколько я знаю, запрет он для всех запрет, даже для любимчиков капитана Стукова!

Он это действительно знал. Ну или как минимум мог знать. Ведь он сам чуть было не стал курсантом Академии. Только вот не срослось у него, поскольку его место отдали мне.

Да. Это был сам господин конеликий, сэр истеричка и мистер слюнебрызг.

Айсидор Минин-Вилкрист.