Ультрамарин

Глава 18

А, так вот почему…

География мира, в котором я оказался, была более запутана, чем проводные наушники после того, как их на три года забыл в кармане куртки, носимой каждый день. Все было настолько плохо, что, когда я по указанию преподавателя, плюгавого мужичка, чью сверкающую лысину по периметру обрамляли белые, будто щупальца анемона, прямо волос, открыл учебник и увидел список известных политических субъектов, мне стало немного не по себе.

Список был внушительным, ничего не скажешь — двести двадцать пять наименований, перечисленных в формате алфавитного списка. Но страшно было даже не это, это ладно.

Страшно было то, что все эти страны помещались на нескольких архипелагах, разбросанных по огромному мировому океану, что занимал почти восемьдесят семь процентов поверхности планеты! В моем мире, если моя память меня не обманывает, этот показатель равен примерно семидесяти процентам, может, чуть больше, а там — восемьдесят пять! На сушу приходится всего пятнадцать процентов, и эти жалкие проценты даже не представлены материками как таковыми, только крупными скоплениями островов, как будто когда-то давно конкретное такое наводнение резко подняло уровень мирового океана и затопило те самые материки, оставив от них только то, что было достаточно высоким, чтобы не быть поглощенным соленой водой.

В пользу этой теории говорил так же и тот факт, что ни на одном из полюсов этой планеты не было вечной мерзлоты, вообще никакого льда не было. Вместо него на севере был еще один небольшой архипелаг, на котором даже затесалось несколько стран, а на южном полюсе не было вообще ничего, лишь сплошная водная гладь.

Все остальные страны скучковались на более чем пяти сотнях островов, поделенных условно на тринадцать крупных архипелагов, каждый со своим названием. Так, например, Вентра располагалась на архипелаге Черных Островов, и относилась к стране с названием Ланкира. Однако, в силе специфики своего расположения — на самом краю архипелага, максимально близко к соседям, а значит, и к их торговым путям, — Вентра имела некоторую свободу в своих действиях и даже могла называть себя «государством в государстве». Правда у такого расположения был и небольшой побочный эффект — в случае военной агрессии другого государства со стороны Вентры, именно она принимала на себя первый удар и вставала насмерть… Но, судя по тому, что я успел узнать, никто из вентровцев (вентрианцев? Черт, надо узнать, как правильно!) не считал это минусом, а скорее даже плюсом. Из серии «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее».

Поэтому Вентра стала очень сильной. Уже на следующем занятии, истории, которую вела немолодая женщина с высокой седой прической и вечно поджатыми в куриную жопку губами по имени Вильгельмина Маярова, я узнал, сколько на самом деле всего пережила Вентра. За все время существования торговой республики она оказывалась втянута в боевые действия почти семьдесят раз! Только лишь за последние сто лет Ланкира в целом, и Вентра в частности, успели повоевать с двумя соседями — один поближе, другой подальше. И все это — уже не говоря о пиратах, которые постоянно пробовали на зуб корабли торговой республики!

Пираты здесь это был настоящий бич, как оказалось. Они не были чем-то из ряда вон выходящим, форс-мажором там, не знаю, нет! В здешних водах пираты, как оказалось, были таким же обыденным явлением, как косяки трески или там, не знаю, кашалот! Буквально каждый второй выход в море обязательно заканчивался стычкой со сбродом на их чадящих посудинах, что стремились все захватить и всех убить.

— Разрешите вопрос? — в этом месте Аристарх поднял руку. — А откуда и как вообще появились пираты? Ну, или появляются, если говорить о настоящем времени. Я имею в виду — морская стража же охотится за ними! Почему они не заканчиваются?

— Это хороший вопрос, курсант Волков. — кивнула Маярова. — Действительно, с одной стороны кажется, что такими темпами, какими стража уничтожает пиратов, они должны очень быстро закончиться… Но это обманчивое впечатление. Ведь в большинстве случаев стычки с пиратами не выливаются в открытый бой, даже наоборот — это довольно редкое явление. Чаще всего при виде морской стражи пираты разворачиваются и пускаются наутек, да так быстро, что даже главный калибр не всегда успевают навести. Поэтому реальные потери пиратов совсем не такие большие, как принято считать. И эти потери вполне себе перекрываются потоком новых… «рекрутов», назовем их так, что вливаются в пиратские ряды.

— Так, а берутся-то они откуда? — даже не подняв руки, пробубнил с задней парты Довлатов.

— Они берутся из более бедных, чем наша, стран. — Маярова поджала губы еще сильнее, окончательно превратив их в идеальную математическую точку. — Не все страны могут похвастаться высоким уровнем жизни. Я даже больше скажу — не все регионы нашей страны могут похвастаться высоким уровнем жизни. Поэтому многие жители таких мест уходят в пираты в надежде, что хотя бы там смогут заработать себе какие-то деньги. Но они жестоко ошибаются.

— Почему? — тут же спросил Аристарх.

— Потому что, как нам удалось выяснить, первые несколько лет новобранцы-пираты занимаются лишь только черновой работой. — пояснила Маярова. — Они не то что не принимают участия в налетах, их даже к оружию не допускают! Они чинят пиратские корабли, готовят еду, чистят гальюны, в конце концов, ловят рыбу… В общем, занимаются всем тем, чем сами флибустьеры заниматься брезгуют. А в ряде случаев — даже и не умеют!

— Какой кошмар… — с содроганием в голосе простонала какая-то из девчонок-первокурсниц. — И что, эти бедняги даже не сбегают от такого ужаса?

— О, они пытаются сбежать, еще как пытаются! — Маярова кивнула. — Вот только куда бежать? Пиратские базы располагаются на совсем уж маленьких островах, чаще всего в естественных пещерных комплексах — куда из них бежать? Для того, чтобы был хоть какой-то шанс на успех, надо обзавестись каким-то плавсредством, а они у пиратов, само собой, наперечет. А если попытка побега будет пресечена, и виновного схватят, его ждет самая ужасная из всех возможных казней — растягивание за руки и за ноги под палящим солнцем до тех пор, пока он не умрет. Все это в совокупности, ну и еще надежда когда-то стать настоящим пиратом, что будет грабить торговцев и купаться в золоте, держит новобранцев на их местах… А потом, со временем, даже самые лучшие из людей в таких условиях превращаются в настоящих животных. В сволочей, которых ничего кроме насилия и убийства не привлекает. Оно и понятно — с кем поведешься, от того и наберешься, так что нет совершенно ничего удивительного в том, что люди теряют человеческий облик и превращаются в животных. Ведь они живут в окружении точно таких же животных, только в человеческом облике.

— Значит, все пираты, с которыми встречается морская стража — плохие? — спросил кто-то из середины класса.

— Ну, можно и так сказать. — неохотно ответила Маярова. — Хотя, конечно, вот так рубить сплеча, деля людей на плохих и хороших — это слегка инфантильно, курсант. С их-то точки зрения они — хорошие парни, и поступают правильно. И, кстати, не все из них эту точку зрения разделяют. Морская стража нет-нет, да и натыкается порой на небольшие лодки, а то и вовсе плоты с парой-тройкой оборванных истощенных людей на борту, кто умудрился сбежать от пиратов, поняв, что жизнь с ними хуже некоторых видов смерти. Правда чаще всего находят их все равно мертвыми, ведь бегут они, по сути, без плана, без припасов, без руля и парусов — лишь бы подальше от этого ужаса. Кстати, о парусах! Один раз благодаря такой находке стража даже смогла найти одну из баз пиратов, и накрыть ее неожиданным рейдом! Это был просто потрясающий ход капитана Стукова, который первым обратил внимание на то, что плот очередных беглецов был снабжен парусом. Исходя из этого, он поднял записи погоды за последние несколько дней, составил карту ветров, которые могли пригнать плот в ту точку, в которой он находился, и таким образом нашел точку, из которой плот вышел! И в конечном итоге промахнулся всего-то на половину километра! Сейчас я вам поподробнее расскажу про этот случай!

Остаток лекции из истории мира и Вентры превратился в историю пиратства в этом мире. Или скорее в «историю попыток понять пиратство», потому что как оказалось, про пиратов никто толком ничего не знал. Информацию о них приходилось собирать по крупицам, добывая ее из случайно выживших новобранцев, которым удалось-таки сбежать из добровольно принятого рабства (понятно, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки) и взятых в плен пиратов. А если учесть, что пираты, попав в бой, сражались с яростью бешеных крыс, и предпочитали умереть с оружием в руках, но не сдаться врагу, на пересчет пленных вполне хватило бы пальцев второй руки. Захватить их получалось только в тех случаях, когда они получали некритичные повреждения, теряли сознание от потери крови, а потом им еще и повезло, и медики морской стражи не позволили им умереть, и вернули к жизни. Короче говоря, шансы буквально один к миллиону, поэтому и пленных таких было раз-два и обчелся.

Единственное, что было известно про пиратов — они не имели какой-то централизации. Это было несколько, предположительно полтора десятка, самостоятельных банд, примерно одинаковых по численности личного состава и общему водоизмещению флота. Корабли у них были не первой, и даже не второй свежести, поскольку в лучшем случае это были старые, списанные в каких-то портах, но не порезанные на металл, суда… А в худшем — вообще самодел, собранный из железных листов, приваренных на рельсы вместо шпангоутов.

И тем не менее даже при таких условиях пираты были опасной силой. Их плавучие тарантасы отвратно выглядели, и выходить в море могли только в полный штиль, чтобы их не разбило в щепки даже самыми маленькими волнами, но одного у них не отнять — они были быстрыми! Насколько именно быстрыми, я уже успел убедиться на собственном опыте, когда они атаковали «Бекас» — я едва-едва успевал в них прицелиться! Именно на это и делали ставку пираты — скорость и неожиданность. Они подлетали к жертве, окружали ее как стая саранчи, и использовали свои любимые механизмы под названием «хоп-палка».

— Название, конечно же, неофициальное. — пояснила Маярова, явственно выражая своими губами свое отношение к такому панибратству. — Однако оно прижилось.

Хоп-палки я тоже уже видел, вернее, видел, как они работают. По сути, это был багор с пневматическим механизмом внутри. Пират с низкого борта своего лодчонки хватался крюком багра за борт судна-жертвы, а потом срабатывала пневматика, и буквально забрасывала его наверх, на борт! Все происходило буквально за доли секунды, и делало это простое приспособление невероятно эффективным. И оно же одновременно делало невозможным отступление пиратов обратно на свои корабли, ведь запрыгнуть снизу-вверх с помощью хоп-палки это одно, а прыгать сверху-вниз на качающийся крошечный катер или тем более гидроцикл — совсем другое! Тут в лучшем случае просто промахнешься и искупаешься, а в худшем — сломаешь себе все кости в организме и будешь лежать тряпичной куклой, умоляя, чтобы тебя добили!

Однако, москитный флот это не единственное, чем были сильны пираты. Боевые корабли у них были тоже, и несколько из них даже принимали участие в больших сражениях. Да что там сражения — Маярова рассказала, что однажды шайка особенно хитрых пиратов умудрилась развязать целую войну между двумя государствами, и нет, в этот раз Вентра осталась ни при делах. Воспользовавшись тем, что оба этих государства давно были на ножах друг с другом, пираты начали поднимать на мачте своего крейсера флаг то одного государства, то другого, и под этим флагом грабить корабли с противоположным знаменем. Хватило буквально трех недель, чтобы война между соседями разгорелась с силой доменной печи, а пираты снимали с этого дела сливки, безнаказанно грабя и разоряя прибрежные города и села, которые просто некому было защитить!

Так что да, здешние пираты только по виду напоминают своих коллег из Сомали или какого-нибудь там Могадишо, хотя не уверен, что в Могадишо тоже есть пираты. Те ребята атаковали корабли, имея на пятерых три калаша, заряженных двадцатью патронами в сумме, один мачете, и хвост крокодила в качестве волшебного оберега, поэтому даже если у корабля не оказывалось вооруженной охраны, команда все равно могла избежать конфронтации, просто заперевшись в надстройке и задраив все двери. И пираты оказывались в патовой ситуации — внутрь не проникнуть, на управление не повлиять, а корабль продолжает свое движение к порту назначения, где шоколадных зайцев быстренько упакуют в уютный микроавтобус с надписью «Полиция». Поэтому нередки были случаи, когда, даже высадившись на борт корабля, сомалийские пираты ничего не могли поделать, и были вынуждены просто отправляться в обратный путь.

С этими пиратами такое не прокатит, нет. Попробуешь такое с ними провернуть — и быстренько на горизонте появится старенький, грузненький, но все же крейсер, и снесет тебе нахрен всю твою надстройку, в которой ты вздумал спрятаться, с расстояния километров так в семь-восемь. Снесет — и тут же скроется в тумане, чтобы не мозолить глаза морской страже, что гипотетически может в любой момент появиться поблизости.

И, будто всего этого было мало, оказывается, у некоторых пиратов даже система марина была! А у самых главных пиратов, у «директоров», как их почему-то называли, будто они представляют корпорацию, а не шайку-лейку, и вовсе могла быть даже система ультрамарин! История точно знала как минимум двух таких директоров, которые явно демонстрировали способности сразу нескольких специализаций, да еще и прямо в бою!

— Имена им — Эдвард Уилл, и Арсений Воронков. — пояснила Маярова, и, покопавшись у себя в массивном резном столе, даже нашла портрет одного из них. — Вот, это Арсений Воронков. Он до сих пор жив и на свободе. И за его голову в трех странах нашего Черного бассейна до сих пор объявлена баснословная награда. А за разрушение его базы — еще одна такая же баснословная награда. Так что если кто-то пришел в морскую стражу за известностью и богатством — возможно, это ваш лучший шанс.

Курсанты без особого интереса изучили землистое суровое лицо неизвестного мужчины, и на этом занятий закончилось. По Академии прокатился уже ставший привычным удар колокола, и Маярова резко свернула занятие, даже ничего не задав ' на дом'.

— Все равно вы, поганцы, всю программу занятия мне испортили, заставив рассказывать о пиратах. — недовольно проворчала она, но по чертикам в глазах было видно, что она не очень-то и против такой «порчи».

Все веселее, чем заунывно рассказывать о том, какой король как давно на ком женился и какие политические преференции получил за счет этого. И как этими преференциями воспользовался, и какие последствия это имело для его и его отпрысков в будущем. Кошмар, вот я только подумал обо всем этом, даже вслух не произнес, а язык уже свело, как будто я целый лимон разжевал. Ничего удивительного, что у Маяровой постоянно губы так поджаты — у нее это ощущение, наверное, и не проходит вовсе!

— Спрут. — проскрежетало со стороны, и я обернулся.

Передо мной стоял Антон Агатов и с любопытством в глазах смотрел на меня:

— Сейчас обеденный перерыв. Нам нужно пройти в столовую для приема пищи.

— Я просто задумался. — я махнул рукой. — Да, идем, конечно. А что после обеда, не помнишь?

— Разумеется, помню. После обеда у нас первое занятие по фехтованию.

Да твою ж мать…

А так хорошо все начиналось!